Аромат кофе

— Поттер, Лили Луна! Альбус наблюдал, как хрупкая фигурка торопливо направилась к высокому стулу, около которого стояла профессор Вейерштрасс, проводящая в этом году распределение. Поля Шляпы закрыли лицо Лили, оставив на виду острый подбородок и блестящие в свете свечей рыжие волосы. Губы Лили торопливо шевелились, словно она о чем-то расспрашивала древний артефакт, и Альбус на мгновение, усомнился, а правильно ли поняла сестра то, что он пытался объяснить ей на платформе?.. Сжав пальцы, он чуть подался вперед, с напряжением вглядываясь в замершие губы. — Волнуешься? — легко толкнув его в плечо, поинтересовался Скорпиус. — Брось, кроме тебя, все ваши учатся на одном факультете. Вряд ли в семье Поттеров может случиться сразу два исключения из правила. — Гриффиндор! — выкрикнула Шляпа, и напряжение, сковывавшее Альбуса, наконец-то отступило. — Ты прав, — отозвался Ал, ободряюще кивнув сестре. Его крошку-Лили явно терзали противоречивые чувства: с одной стороны, радость, что она попала на факультет, на котором учились ее родители, а с другой — Лили смущал тот факт, что они с Алом оказались на разных факультетах. Лицо ее разгладилось, исчезло виноватое выражение, и она, заразительно улыбнувшись, торопливо зашагала к столу Гриффиндора. — Замечательная девчушка, — улыбнулась Эсма, сидевшая напротив него. — Довольно любознательная для своего возраста. Мне почему-то казалось, что она попадет в Рейвенкло. — И что ты, спрашивается, делала на уроках у Трелони? — закатил глаза Скорпиус. — То же, что и ты, — огрызнулась она в ответ. — Неужели тоже спала? — притворно удивился Малфой, толкая Ала в бок. — Нет, ты слышал? Оказывается, не я один такой умный был, который додумался использовать уроки Стрекозы по назначению. Ал хмыкнул, практически не вслушиваясь в разгоревшуюся перепалку. Он задумчиво скользил взглядом по празднично украшенному Большому залу. Уже завтра от этого ничего не останется: яркие полотнища факультетских знамен исчезнут, открывая многовековую каменную кладку, праздничная посуда отправится в чулан до следующего торжественного ужина, а радостный ажиотаж первокурсников сменится похожими один на другой днями с уроками, заработанными баллами, если повезет, и отработками, если нет. Ужин плавно подошел к концу, и старосты принялись собирать первокурсников вокруг себя. — Ал? — Лили пробралась к столу Слизерина и уселась на освободившееся место. — Ты за меня правда рад? — в голосе, несмотря на ее довольно бодрый вид, легко можно было услышать нотки неуверенности. — От всего сердца, — улыбнулся он, легко щелкнув ее по носу. — Шляпа не прогадала с местом твоего обучения, даже не сомневайся. — Ты правда так думаешь? — складывалось ощущение, что ей непременно нужно услышать одобрение от него. — Лили, — вздохнул он, — я когда-нибудь тебя обманывал? — Нет, — она даже для уверенности помотала головой. — Так почему ты сейчас мне не веришь? — Я тебе верю, только… — Глупенькая Лили, — по-доброму улыбнулся Ал, — Шляпа не ошибается, ты же знаешь, а это значит лишь одно — Гриффиндор подходил тебе больше остальных. — Спасибо, — она порывисто обняла его за шею. — Спасибо тебе, мой замечательный старший брат. — Давай, Лили, беги к своим. Иначе будешь ночевать под портретом, если никто не подскажет тебе пароль, — подмигнул он, когда Лили отстранилась. — Ой! — она испуганно отстранилась, проверяя, не увели ли еще старосты первокурсников Гриффиндора. — Я тогда побегу? — Спокойной ночи. — И тебе. Альбус проследил, как в толпе мелькнули рыжие волосы, а потом медленно встал из-за стола. Гам в Большом зале разбудил задремавшую было головную боль, и сейчас все, о чем он мечтал, это быстрее добраться до успокоительной тишины подземелий. Проталкиваясь между школьниками, он то и дело ловил на себе любопытные взгляды, от которых ощутимо покалывало между лопаток. Наверное, нечто похожее чувствовал и отец, когда «Пророк» в очередной раз печатал его имя на своих страницах. И ощущение это было не из приятных. Каменным ступеням подземелья Альбус обрадовался как родным. К этому времени стук маленьких молоточков в висках уже начал напоминать вступительные аккорды Ведуний, а мысли превратились в неразборчивый поток образов, в которых явно преобладала широкая кровать. И только остановившись у самого входа, он понял, что так и не успел узнать пароль от гостиной. — Проклятие, — выдохнул он, прислоняясь лбом к холодной каменной плите, ставшей непреодолимым препятствием на пути к кровати. — Ты решил поблагодарить Салазара за оказанную тебе честь? — удивился Сэдди Грей. — Впитываю вековую мудрость, Сэд, — Ал невозмутимо выпрямился и кивнул в сторону плиты. — Ты разве не знал, тот, кто первым прикоснется к плите после каникул, получит шанс познать величие Слизерина. — На вашем краю стола что, вместо тыквенного сока разливали чего покрепче? — вытаращился он на Ала. — Так и знал, не зря Эсма уселась рядом с вами. Ал пожал плечами, предоставляя Грею самостоятельно додумать остальное. — Так ты меня впустишь в гостиную? — Слу-у-ушай, — задумчиво протянул он, — а ты точно Альбус Поттер? Вот тут-то настала очередь Ала удивленно смотреть на однокурсника. Даже головная боль и та исчезла, уступив место неподдельному изумлению. — Сэд, ты рехнулся? — Нет, — отрицательно мотнул он головой. — Но посуди сам, Поттер, которого я знаю много лет, не стоял бы перед входом и не ждал бы, пока кто-нибудь откроет ему проход. — И что? — теряя терпение, уставился на него Ал. — Может, это братец твой, под твоей же личиной, решил устроить нам подлянку? Что на это скажешь? — в глазах Сэда появился неприкрытый азарт. — Скажу, что ты явно съел за столом что-то не то, раз у тебя так катастрофически снизилась мозговая деятельность! — О, вот теперь я узнаю старину Поттера. Ну что ж, дружище, Adsumus*! — каменная плита съехала в сторону, открывая проход. — С шестым курсом тебя, Альбус. — И тебя, — машинально ответил он, шагнув вслед за Греем в проход. — Вечеринку решили провести в конце недели, чтобы отпраздновать с размахом. Ты в деле? — Конечно, он в деле! — опередил его с ответом Скорпиус, закидывая руку ему на плечи и ероша волосы. — Наш малыш уже, наверное, и отвык от того, как празднуют настоящие слизеринцы. А, Альби? — Я тебя отравлю, Скорпи, — не разжимая губ, прошипел Альбус. — Поверь, это будет взаимно. Надеюсь, ты запасся безоаром?.. — А ты? — Узнаем, — Малфой хохотнул в кулак и отправился в сторону спален. — А как же слушать вступительную речь декана? — ехидно окликнул его Ал, усевшись в кресло около горящего камина. — Что я там не слышал? — недовольно откликнулся Скорпиус, но все же вернулся обратно, согнав со стоящего рядом дивана мальчишку-третьекурсника. — Хорошие манеры не передаются по наследству, да? — Если бы передавались, зачем бы тогда родители возились с нами все детство? — резонно вопросил он и собирался было еще что-то добавить, когда на пороге возник декан Слизерина профессор Дэвис, сопровождавший гордо вышагивающих первокурсников. — О, как я вижу, весь факультет в сборе, — улыбнулся он в усы, потирая широкие ладони друг о друга. — Ну что ж, дорогие мои, — окинул он озирающихся детей благодушным взглядом, — рад поздравить вас с поступлением на факультет Салазара Слизерина! Гром аплодисментов оглушил новичков, и Альбус невольно улыбнулся, переглянувшись со Скорпиусом. Происходящее навевало ностальгию по своему первому курсу, когда впереди его ждали долгие годы учебы и свершений. — С любой своей проблемой вы можете обращаться к старостам либо же ко мне лично. Что же касается учебы… — Тут декана прервал веселый голос Элис Уитмор: — А если вам потребуется помощь в учебе, у нас всегда есть свое светило, к которому можно обратиться, — широко взмахнула рукой Уитмор, привлекая внимание к замершему в кресле Алу, — Альбус Поттер. Тихие шепотки всколыхнули толпу первокурсников, и Ал невольно поежился под любопытными взглядами детей, но все же поднял руку и улыбнулся. — Мистер Поттер, конечно же, весьма одаренный юноша, но не стоит надеяться на его помощь и не прикладывать никаких усилий на занятиях, — пожурил профессор заулыбавшихся первокурсников. — Ну что ж, а теперь все по комнатам, завтра вам предстоит весьма насыщенный день. Он негромко похлопал в ладоши, и слизеринцы с неохотой начали расходиться по спальням. — Мистер Поттер, задержитесь, — мягко проговорил он, останавливая поднявшегося с кресла Альбуса. — Мистер Малфой, вы что-то хотели? — Дэвис выразительно взглянул на Скорпиуса, и тот, независимо пожав плечами, ушел в сторону комнат. — Да, профессор? — Ал замер перед ним, приготовившись к неизбежному. — Мне очень жаль из-за случившегося с вами на каникулах, — начал профессор, когда последний из его подопечных покинул гостиную. — Мадам Помфри уже получила вашу карту от колдомедиков Мунго, и вам необходимо будет до завтрака навестить Больничное крыло, Альбус. — Хорошо, — поход к мадам Помфри был неизбежным. В рекомендациях, которыми его снабдили в Мунго, весьма недвусмысленно было сказано, что за ходом лечения должен наблюдать квалифицированный колдомедик. И даже если бы не это было главным аргументом в пользу похода в обитель Помфри, им стала бы головная боль, временами атакующая его. — Профессора в курсе вашего случая, и в ближайшие недели они не станут нагружать вас практикой. На вчерашнем педсовете было принято решение заменить практические занятия дополнительными теоретическими. Для этого вам придется навещать профессоров Вейерштрасс и Флитвика после уроков. — Я понял, — Альбус ожидал подобного поворота ровно с того момента, когда целитель не разрешил ему воспользоваться палочкой, лежавшей на столике, и зажечь простейший Люмос. — И последнее, — он пожевал губы, словно раздумывая над своими словами, — вы показали прекрасные результаты на экзамене по Зельеварению. И ваше нежелание продолжать и дальше изучать эту науку окончательное? Быть может, я смогу вас убедить его изменить? Альбус задумался, просчитывая варианты. Да, за Зелья он получил заслуженную «П», но они никогда не стояли у него в приоритете. Он хотел приложить больше усилий в чарах на старших курсах, чтобы иметь за спиной определенный уровень подготовки. Но, учитывая сложившуюся ситуацию, когда он какой-то период времени будет неспособен использовать палочку, может, зелья — не такой уж и плохой вариант? — Профессор, я могу дать вам ответ завтра? Мне надо хорошенько все обдумать. — Конечно же, Альбус. Я буду очень рад увидеть вас у себя на занятиях, — тепло улыбнулся он. — Но если вы передумаете — не обижусь. Я всегда знал, что к Зельям вы достаточно равнодушны, и ваше призвание лежит совсем в иной плоскости, но, к сожалению, Хогвартс вовсе не то место, где вы сможете в полной мере раскрыть грани своего таланта. — Спасибо, — поблагодарил его Альбус, чувствуя искреннюю признательность. — Идите спать, мистер Поттер. — Спокойной ночи, профессор Дэвис. Альбус задумчиво проследил, как стена встала на свое место, отрезав подземные коридоры Хогвартса от тихого потрескивания каминов и света луны, играющей бликами на зеленых стенах гостиной. — Завтра будет новый день, тогда и решу, — пробормотал он себе под нос, лукавя, ведь решение Альбус принял еще во время разговора с Дэвисом. — Что от тебя хотел декан? — уставился на него Малфой, стоило только переступить порог спальни. — Спрашивал, не соглашусь ли я продолжить курс углубленного Зельеварения, — Альбус склонился над сумкой, вытягивая банные принадлежности и пижаму. — И ты? — Узнаешь завтра, — отмахнулся Альбус, мечтая оказаться в ванной. — Зануда, — полетела ему в спину подушка, от которой Поттер уклонился, даже не обернувшись. Стоя под обжигающими струями душа, он еще раз обдумывал свое решение, рассматривая его со всех сторон. В одном профессор был прав — Хогвартс может только дать ему доступ к книгам, но никакой практики не стоит ждать до того момента, пока он не поступит в МАП, а значит, Зелья не станут препятствием на его пути. А возможно, в чем-то даже помогут. Упершись ладонями в стену ванной, Ал бездумно смотрел на свои руки. Шрамы, практически незаметные в обычном состоянии, проступили красноватыми полосами, расчерчивая ломаными кривыми кожу и плавно переходя с рук на спину; целители обещали, что со временем и при условии регулярного применения бальзама они исчезнут, не оставив и следа. Для Альбуса шрамы были лишь досадной помехой, зудящей временами, а вот для Лили они стали личной трагедией, от которой девочка прорыдала полдня. «А вдруг бы ты погиб, — шептала она, крепко прижимаясь к нему в Мунго. — Вдруг бы ты оставил меня… как папа». Горечь в голосе Лили резала по живому, и Алу оставалось только крепче прижать к себе сестру, обменявшись с бабушкой Молли понимающими взглядами. Даже извечно отпускающий шуточки по поводу и без Джеймс — и тот отвел глаза, крепко сжав плечо Алу: — Не пугай нас так больше, — тихо проговорил он, и в голосе его проступила тщательно замаскированная тревога. Мысли вяло текли в голове, сменяя одно воспоминание другим, пока под закрытыми веками не появилось бледное лицо Гермионы, такой, какой он увидел ее через день после своей выписки из Мунго. * * * В палате Гермионы Грейнджер было не продохнуть от терпкого запаха цветов. И пусть окна были открыты нараспашку, этот аромат совершенно не выветривался из помещения. Когда Альбус неловко переступил порог, Гермиона сидела в кресле, поглаживая кончиками пальцев резную трость. Он не видел выражения лица, только ее пальцы, лучше любых слов говорившие о состоянии своей хозяйки. Наброшенная на плечи шаль спускалась складками к полу, подчеркивая болезненную хрупкость, которой он раньше не замечал. И Ала внезапно охватило ничем необъяснимое иррациональное чувство страха: только сейчас он в полной мере осознал, что Гермиона могла исчезнуть из его жизни так же внезапно, как и появилась. Так же внезапно, как ушел из его жизни отец, всегда представлявшийся маленькому Альбусу нерушимой константой… — Я с ней буду похожа на Люциуса Малфоя в его лучшие годы, — сердито фыркнула Гермиона, не оборачиваясь к двери. — Фил, ты бы мне еще трость со змеиной рукояткой нашел, тогда бы я вгоняла людей в ступор одним своим появлением. Она наконец-то обернулась, и на ее лице проскользнуло выражение, которое Ал не смог разобрать: то ли удивление, то ли надежда смешанная с неверием… А потом все вернулось на свои места — в уставших глазах Гермионы появилась нежность, озарившая бледное лицо и изогнувшая губы в улыбке. — Рада тебя видеть, Ал, — она пошевелилась, чтобы встать, но болезненная гримаса скользнула по лицу, и он подался вперед, удерживая Гермиону на месте. — Сиди-сиди, — пальцы на ее плечах предательски дрогнули, и он поспешил убрать руки, чтобы Гермиона ничего не заметила. Обойдя кресло, Альбус пристроился на подоконнике, уставившись на потертые носы кронверсов и стараясь не встречаться с ней взглядом. — Ал, — тихо позвала Гермиона и, не дождавшись ответа, коснулась рукой его сцепленных в замок пальцев: — Послушай меня, ты ни в чем не виноват. Это просто досадная случайность. Жизнь вообще полна досадных случайностей, но от этого она не становится менее прекрасной, верно? — Но тебе же больно, — отозвался он, изучая длинную царапину на линолеуме у ее ног. — Бывало и больнее, — легкомысленно махнула она рукой. — Так что, печалиться о всех подобных случаях? И он почему-то поверил ее словам, ведь Гермионе Грейнджер не пристало задумываться о досадных мелочах, когда судьбы многих вершились по одному ее слову. — Я виноват, — упрямо вздернув подбородок, повторил Альбус. — Мы могли бы не идти в зверинец, у меня было еще время купить подарок Лили. Могли бы вообще уйти из Косой аллеи и отправиться в Лондон, как ты предлагала. Это только мое было решение, и значит, это моя ответственность за случившееся. Мне очень жаль, Гермиона, очень… — выдохнул он в самом конце. — Не переубедить? — словно прислушиваясь к собственному внутреннему голосу, переспросила Гермиона и тут же покачала головой: — Не переубедить. Ну что ж, Ал, значит, в случившемся виноваты мы оба, — улыбка тронула ее губы. — Ты — в том, что предложил этот путь, я — в том, что не нашла весомых аргументов и не склонила чашу твоих весов в сторону пасты, идет? Альбус хмыкнул, а потом рассмеялся: только у нее одной получалось серьезный разговор свести к шутке. За это он ее и любил… — Твой двойной эспрессо, — воскликнул мужской голос от порога, — не понимаю, как ты только можешь пить эту горькую гадость. О, у тебя гости?.. Ал вскинулся на голос с легким иностранным акцентом и пристально уставился на незнакомца, с хозяйской небрежностью составляющего принесенные корзины цветов на пол у кровати. — Скоро эти цветы будет уже некуда ставить, да и приемный покой забит ими под завязку. Ты, как я посмотрю, весьма популярная личность, мисс Грейнджер, — лучезарно улыбнулся он, с неприкрытым интересом рассматривая замершего у окна Альбуса. Вошедший был высок и светловолос, в живых темных глазах блестели искры заразительного смеха. Темный костюм, скроенный точно по фигуре, не морщил складками, как это бывало у дяди Перси, и в целом он производил весьма благоприятное впечатление. — Фил, познакомься, это Аль… — Альбус Поттер, я догадался, — широко улыбнулся тот. — Знаешь, ты и правда очень похож на отца. — М… м-да, мне говорили, — выпрямился Альбус, натягивая на лицо дежурную улыбку. — А вы?.. — А этот невоспитанный человек, — решительно вклинилась Гермиона, пресекая попытку незнакомца представиться, — мой коллега из Италии — Филиппе Ланье. — У вас нетипичная для итальянцев внешность, — проговорил Ал, пристально всматриваясь в черты лица мистера Ланье. — Весьма наблюдательный молодой человек, — похвалил его Ланье. — Моя семья переехала в Италию много лет назад, но, увы, так и не ассимилировалась, — хохотнул он под конец. — Еще бы вам ассимилироваться, если вы себе невест привозите издалека, — хмыкнула Гермиона. — Ну, ты же не согласилась выйти за меня, — с детской непосредственностью отозвался он, и Гермиона только досадливо застонала, прикрывая глаза ладонью. — Тебе уже столько лет, а ты до сих пор ведешь себя как подросток. — Мужчины до старости остаются детьми, только игрушки у них становятся немного другими, верно? — Ланье подмигнул Алу, предлагая разделить шутку. — Не совращай мне подрастающее поколение, — сердито одернула его Гермиона. — И в мыслях не было, mio caro**. — Филиппе! — голос Гермионы на мгновение обрел былую звучность, и тот понятливо кивнул, приложив палец к улыбающимся губам. — Знаешь, Альбус… я же могу тебя так называть? — спустя мгновение заговорил он, и в этот раз в тоне его не было и намека на веселье. — Хотел лично поблагодарить за твой поступок. Гермиона для меня весьма близкий друг, и я бы не хотел лишиться ее общества из-за столь нелепой случайности, — в голос его вернулись под конец шутливые нотки, но вот взгляд, которым он обменялся с Гермионой, не сулил ничего хорошего. — Спасибо тебе за это. Альбус промолчал — он не знал, что можно было бы ответить на подобные слова. «Так бы поступил каждый? Пожалуйста? Нет проблем?» Вовсе нет, слова в данной ситуации были только помехой, как был помехой в данный момент и он, бестолково топчущийся под окном в палате Гермионы. Остро кольнуло где-то под ложечкой, словно перед крутым виражом, когда деревянные доски трибуны неожиданно вырастают прямо перед глазами, и Альбус встряхнулся, пытаясь собраться с мыслями. — Тебя когда выписывают? Гермиона едва заметно пожала плечами, не спеша с ответом. — Целитель говорил что-то про следующую неделю, — вместо нее отозвался Ланье. — Я точно не уверен, но явно слышал про шестое сентября. — Жаль, я очень хотел быть здесь, когда тебя выпишут, — Альбус почувствовал, как настроение опустилось еще ниже, а к неспособности колдовать добавилась еще и невнятная, глухая горечь. — Думаю, мы с ним договоримся на более ранний срок, — сдвинула брови Гермиона, задумчиво перебирая пальцами шаль. — Ненавижу больницы! — Кто же их любит? — Не переживай, парень, — похлопал его по плечу подошедший Филиппе, — я хорошо позабочусь о ней. У Альбуса даже не возникло сомнения, что он сможет окружить выздоравливающую Гермиону заботой и обеспечить ее безопасность. От всей фигуры Филиппе Ланье веяло твердой уверенностью в свои силы, а взгляд становился теплее и мягче, когда он оборачивался к Гермионе. Взгляд человека, которому Гермиона Грейнджер была кем угодно, но только не просто коллегой по работе, к тому же уехавшей в далекую страну много лет назад. Ал прищурился: «Интересно, что стало причиной появления Филиппе Ланье в Англии на самом деле? Неужели только горячее желание пройтись по местным достопримечательностям?..» — из мыслей его вырвал вопрос Гермионы, и он сосредоточился на ее голосе. — Напиши мне, как доберешься до школы, — попросила она, с тревогой взглянув на Ала. — И что скажет мадам Помфри, тоже напиши. — Ты уже знаешь? — тихо спросил Ал, скользя пальцем по краю подоконника. — Ну, про магию… — Мне жаль, Ал, — она протянула ладонь и легко прикоснулась к его неподвижно лежащей на колене руке. — Все наладится, вот увидишь. — Конечно же, наладится, — Ал поднялся на ноги, собираясь уходить. Почему-то находиться и дальше под пытливыми взглядами взрослых стало неприятно, словно вместо взаимопонимания между ним и Гермионой внезапно появилось полное единодушие между ней и Ланье. — Целитель Дагворт сказал, что подобный щадящий режим нужно будет выдержать около трех недель, не самый худший исход из всех возможных. — Ты прав, Ал, — тяжело вздохнув, согласилась Гермиона. — Мне пора, поправляйся, — он поцеловал ее в щеку и, обменявшись рукопожатием с Ланье, покинул палату. Позади оставалось залитое солнцем помещение, двое старых знакомых, в обществе которых для него больше не было места, и тягостное недоумение — ведь пусть и на мгновение, но Ал мог поклясться, что вместо него Гермиона увидела кого-то совсем другого… кого-то, кого ждала всем сердцем, пусть и знала, что свидеться им больше не суждено. ______________ * Adsumus — мы здесь (лат.) ** mio caro — дорогая моя (итал.)