Тот, кто не испытал в жизни полного отчаяния, никогда не сможет до конца познать самого себя, он вырастает, но так никогда и не может ощутить подлинную радость.
— Быстрее, она нас догоняет! — крикнул Том, уворачиваясь от очередной попытки Лернейской гидры* откусить лакомый кусочек от его тела. Так обычно начинается новый день прибывания Дакоты в Тартаре*, проклятой всеми богами бездне. Весело, правда?***
Они наткнулись на гидру когда пошли в разведку к реке Кокитос*. Именно там, на берегу реки, около входа в пещеру и спала Лернейская гидра. Огромное собачье тело, покрытое чёрной змеиной чешуей, внушало стойкое чувство отвращения и страха, а девять драконьих голов мирно спали, причём средняя выдыхала ядовитый пар, который поднимался плотным зелёным туманом над чёрными камнями. Стоило девушке подойти к реке, она увидела призрачные силуэты в воде, которые стонали и молили о помощи. Потерянные души тянули к Дакоте свои костлявые пальцы, норовя затащить к себе под воду. Казалось, сердце девушки разрывалось от отчаяния так сильно, что хотелось утопиться. Дакота никогда не испытывала таких сильных чувств, даже когда её отец подписал для неё смертный приговор. Это липкое чувство давило на неё, а мир вокруг заполнила скорбь по прошедшим дням. Безнадежность накрыла девушку с головой, затмевая разум. «Давай же, иди к нам» — шептали души, в надежде заполучить её разум и душу. Они вытягивали из Дакоты всё хорошее, веру в лучшее и любовь, оставляя лишь ноющую тоску. Лишь где-то маячил беспокойный голос: — Дакота, не поддавайся влиянию Кокитоса! Дакота, твою мать, очнись! — именно он и вернул Дакоту в реальность, где она стоит на берегу реки потерянных душ, а перед самой девушкой, угрожающе шипя, стояла Лернейская гидра. Вот теперь полукровка смогла разглядеть её истинные размеры — одно лишь туловище с трёхэтажный дом. Длинные шеи этого монстра извивались, словно змеи, и каждая шея заканчивалась головой, клыки которой были размером со взрослого человека. Гидра, рыча и шипя, подходила всё ближе и ближе. — Чёрт, — выдохнул Том.***
Ребята бежали в противоположную сторону от лагеря, уводя за сотой монстра. — Том, отвлеки её! — крикнула девушка, на что парень кивнул. Вытащив свой меч из ножен, он, громка крича для привлечения внимания, побежал в другую сторону от девушки. Оглядев пространство, Дакота увидела более-менее подходящую скалу, на которую вполне можно взобраться. Глубоко вздохнув и уняв дрожь в теле, девушка начала карабкаться вверх, моля богов о благосклонности к клятвопреступнице. Кое-как взобравшись на скалу, Дакота размяла ноющие запястья и оглянулась. На многие мили ничего, кроме реки и скал, не было. Прищурившись, Дакота с высоты смогла разглядеть скопление из четырёх точек, её друзей. Злобный рык гидры снова привлёк к себе внимание полукровки. Дакота развернулась и остолбенела от ужаса: Том, споткнувшись, упал. Судорожно сглотнув ком в горле, дочь Аполлона сняла с плеча лук, и достав стрелу, спустила тетиву. Отравленная стрела, со свистом рассекая воздух, понеслась к шее монстра и попала точно в цель. Гидра же, шипя, развернулась в сторону девушки, забыв про сына Немезиды. Сердце девушки бешено застучало, а разум помутнел под натиском страха и паники. Дакота на несколько секунд прикрыла глаза и задержала дыхание, что бы замедлить сердцебиение. Одна из голов Гидры с шипением приблизилась к девушке, но сразу же отпрыгнула с двумя стрелами в глазах. Почти сразу же Дакоту атаковали несколько голов Лернейской гидры. Девушка с криком отпрянула назад, и челюсть одной из голов щелкнула как раз там, где она стояла несколько секунд назад. Уклонившись от очередной головы, Дакота вытащила кинжал и попыталась вонзить его в морду гидры, но неудачно оступившись подвернула лодыжку. Острая боль пронзила ногу, и поэтому на сей раз Дакота не успела увернуться от хвоста монстра. Отлетев на несколько метров, девушка упала на спину. Последнее, что она слышала, был хруст костей и её собственный крик.