Бойтесь своих желаний, они исполняются.©
Очередная питерская весна. Серая и хмурая. Иногда из-за туч подмигивает солнце, пробегая мимо. Помню, последние десять лет я каждую весну умолял Вселенную послать мне самую большую любовь в жизни. Взаимную и бесконечную. Завидовал людям, которые влюблены. Обнимаются на улице, не замечая сырость, слякоть, ошметки грязного снега, разбросанного повсеместно. Я так отчаянно просил любви. Я же не хуже всех, я тоже достоин. Я хочу! Дайте! Думал: так здорово быть влюбленным и любимым. Ничего больше не нужно. Как же я ошибался… Сейчас как никогда актуальны слова старины Уайльда: «Бойся своих желаний — они имеют свойство сбываться!» Вот я влюблен, меня, возможно, тоже любят в ответ. Казалось бы, живи — радуйся, все так, как заказывал. Но счастлив ли я? Нет! Уже неделю я езжу в учебный центр нашей компании мрачнее питерской тучи. Постоянно думаю о том, что моя внеземная любовь далеко. Не знаю точно, чем занимается без меня, но определенно кого-то регулярно потрахивает. Не могу отделаться от этих мыслей. Разрывает от ревности и невозможности что-то сделать, но терплю. Мы договорились, и я сказал, что справлюсь с этим. Я же не врал. Перед восьмым марта заезжал поздравить маму. Специально на работу, чтобы с отцом не пересекаться и спокойно поговорить. Марго спрашивала, как мы отдохнули в Париже. Слушала, улыбалась, задавала уточняющие вопросы, выпытывала про поведение N. Я пытался казаться счастливым. В конце визита, который больше походил на сеанс психотерапии, маман неожиданно выписала мне антидепрессанты. Принимаю согласно инструкции, вроде помогает. С N созваниваемся ежедневно в девять-десять вечера. Говорим недолго. Стараюсь не жаловаться и сильно его не отвлекать. Из-за наших совместных каникул у N возникли сложности в учебе, которые он достойно преодолевает. Схожу с ума от его голоса. В трубке он мне напоминает мурлыканье довольного кота. Моя учеба заканчивается в 16-30, времени остается уйма. С друзьями не встречаюсь намеренно, 90% разговоров про женщин. Мне будет скучно, а рожа у меня очевидно-влюбленная. Начнутся расспросы. Я пока не готов всем раскрываться. Да и нужным не считаю. Личная жизнь касается только двоих, о ней не обязательно кричать на каждом углу. Продолжаю ходить в спортзал. Неожиданно заметил, как много там мужиков и у всех, вот же неожиданность, есть члены. Это ужасно! Нет, в самих членах нет ничего особенного, ужасно, что меня это беспокоит. Я не запоминаю лиц, я на них даже не смотрю, но упрямо пялюсь на члены, даже против своей воли. Взгляд сам цепляется. Как-то в сауне у меня случилась эрекция, благо я был в полотенце. Никто не заметил. А в душевой куда деваться? Мне так невыносимо хочется секса, что если бы один, из возвращающихся после душа, вдруг зажал меня в кабинке солярия, я не сильно бы отбивался. Во избежание проблем и недоразумений, решил посещать зал максимально поздно. Клуб работает до полуночи, я желаю любимому в трубке спокойной ночи и спешу в зал. Идеально! Как я раньше не догадался? Душевая пустая, сауна свободна, в двух залах всего человека четыре — ярых фанатов спорта, включая тренера, тренажеры в ассортименте, а в раздевалке члены отсутствуют. Завершает картину еще одна приятность вне спортивного пространства — пробок на дорогах нет. Однако оказалось, я не один такой сообразительный. Как-то, возвращаясь из душа, я увидел нечто прекрасное и невольно расплылся в улыбке. Белокурое создание весьма нежного возраста и явно мужского пола стояло ко мне, повернувшись безупречно красивой, широкой, рельефной и обнаженной спиной. Круглая попка в черных спортивных шортах и белые кроссовки. Слишком много ассоциаций промелькнуло у меня в тот момент, даже надежда на нечто невероятное. Я завис на несколько минут, машинально натягивая трусы. «Похож! Но нет, не может быть! У моего волосы светлее и короче. Хотя… могли же потемнеть и отрасти. Всё же нет… N немного выше». Будто ощутив мой затянувшийся красноречивый взгляд, юноша повернулся, опустил глаза, покраснел и поспешил в зал мимо меня. Ничего особенного. Невысокий, на вид лет 16-17, вполне заурядная внешность, но очарование невинности исходило от него. Я впитал его с первых секунд. По дороге домой, меня одолевали разные мысли. Я смотрел на фотографию N, сделанную в Париже, и просил его сдержать меня от необдуманных поступков. К счастью, мальчика в ближайшие дни я не видел, хотя тренировался пять раз в неделю. Зачем так много? Во-первых, хотелось к апрелю ликвидировать февральские расслабления и стать привлекательнее, обычное же желание; во-вторых, я пытался себя загнать, чтобы уснуть. Не помогало. Мучаясь в постели по два часа, я сгребал пальцами простынь и тихо поскуливал. Все тело напоминало клубок нервов. Неимоверно хотелось секса с любимым. Жестко и немедленно. Мастурбация удовлетворения не приносила. К трем часам ночи я все же забывался сном, а утром разбитый и сонный ехал в учебный центр, ненавидя весь мир. С N о сексе мы не говорили, я старался темы не касаться, дабы ненароком не задать лишних вопросов. Обсуждали мои и его успехи в обучении и делились событиями дня. — Какие новости, родной? — Димка, у нас в универском сортире тараканы! Представляешь? Вот что они там жрут? Хлорку? Пищеблок же в соседнем здании. Тараканий топографический кретинизм? — Может, у вас там мелком «Машенька» намазано, таракашки его страсть как любят. А мне постоянно снится один и тот же сон. Кругом море, я живу на необитаемом острове один, просто кусок суши в сто квадратных метров, ни травинки, ни жучка. Только песок и испепеляющее солнце. И я один сижу на нем в белых шортах «Adidas», а друзья-дельфины приносят мне фрукты, рыбу, рваное платье в горошек, приемник, ловящий «голос Америки» и прочие прелести, оставшиеся от кораблекрушений. И такая тоска накатывает. — Сколько их? — спрашивает N. — Кого, дельфинов? Двое, иногда трое. Мы даже разговариваем, вернее я пытаюсь имитировать их звуки. — Дельфины клевые, — радуется мой блондин. — У них высокий интеллект, и они умеют заниматься оральным сексом. «Вот зачем сейчас?!» — Серьезно?! — удивляюсь я. — А море очень напоминает цвет твоих глаз. Удивительно, но мне нравится жить на острове, только одиноко. Я все надеюсь, что они мне привезут тебя. — Ага, или половину меня, уцелевшую после кораблекрушения и драки с акулами, в которой умные млекопитающие наваляли гадким рыбам. Дим, ты бы какую часть меня предпочел? Верх или низ? Вздыхаю. — Прекрати! Них*я не смешно! Ты по существу говорить можешь? — Пора бы уже привыкнуть к моему нездоровому чувству юмора, но если по существу, то море вроде к слезам снится. — Я думал, что к одиночеству, мне тебя очень не хватает. Каждую секунду мне хочется любви и ласки. — Так любись и ласкайся, я ж не запрещаю. У тебя от воздержания скоро крыша поедет. — А что мне делать? — Ой, Ди, не мне тебя учить, как с женщинами знакомиться. Едешь в клуб, выбираешь одинокий привлекательный объект, дальше по обстановке. — Не хочу женщин! — А кого ты хочешь? — он раздраженно повышает голос. — Мужиков? — Тебя! N, только тебя! Немедленно, в своей постели. У меня же ломка, даже лекарства мамины не помогают. — Уже лекарства? Детка, ты меня беспокоишь! — Приезжай и трахни меня, или я к тебе приеду, вот прям сейчас! — Ты же у меня такой темпераментный пассивчик, — улыбается в трубку N. — Я слышал о дефиците члена в анусе, но никогда этого не понимал. Реально вилы? — Рад, что тебе снова весело! Кстати, это — только твоя вина. Вот и рассказывай, что теперь делать? — Очень нужно, да? — Угу! — уныло мычу я в трубку, понимая всю бредовость моего вопроса. N минуту изображает мыслительный процесс. — А парижские сувенирчики в черной коробочке? Вспоминаю. — Нет, N, я не буду в себя пихать эту фигню. Глупо и неудобно. Еще есть конструктивные предложения? — Ну и зря, пробочка там нормальная. Хотя… помнишь, ты мне про парня из секс-шопа рассказывал, с розовыми волосами? — Ты хочешь… чтобы я с ним? — это всего лишь мое озвученное предположение, не более. Первая версия, которая возникла. — Да ты ох*ел, Карельский! — N переходит на резкий бас. — Был Дима как Дима, а потом уехал и весь скурвился! Нет, не трахайся с ним. Поезжай, он тебе поможет решить проблемку. Что-нибудь подберет из удобного и неглупого, подскажет. — На выходных к родителям поеду, заскочу. Ты не оставляешь мне выбора. — Лапуль, если бы я был рядом, ты знаешь, я бы не позволил тебе скучать. Но мне нужно получить допуск к сессии и ликвидировать хвосты, а тебе освоить жутко востребованную профессию, обменяв архитектурный дар на стекляшки. — Спасибо за поддержку и сарказм. Ценю! — я не знаю, радует меня наш разговор или глубже вгоняет в депрессию, решаю себя добить. – N, сколько их было? — Кого? Рефератов и лабораторных работ? — Не прикидывайся! Ты понял, о чем я. — Ой, заткнись, пожалуйста! Спокойной ночи! — целует воздух и вешает трубку. Вот снова разговор ни о чем, не приносящий облегчения. Собираюсь в спортзал. Почему-то не стал говорить N, что после его пожеланий, я не ложусь спать, а напротив, уезжаю в ночь. «У меня тоже могут быть свои секреты, тем более не хочется, чтобы он действительно волновался!» Поздний вечер четверга. Погода отвратительная: дождь со снегом. Включаю дворники, на дороге каша. Обычная тренировка в гордом одиночестве. Все по домам сидят. Душ. В раздевалке никого нет. Быстро одеваюсь и спешу к машине. Скоро полночь, на выезде с парковки замечаю голосующую мужскую фигуру в красной дутой куртке. Обычно никого на улице не подбираю. Тем более, ночью. Этот из зала, свой. Торможу. «Как тесен мир! То самое нежное создание со светлыми кудрями». — Садись, чего так поздно? Располагается на соседнем сидение. — Да я обычно так и тренируюсь, но сегодня погода… идти тяжело, боюсь в метро не успеть. А днем подрабатываю после универа. «Спасибо, что не школьник! Мало ли…» — Я на первом курсе медицинского, — бодро сообщает попутчик. — Стоматологом хочу стать! А после занятий, в «Макдональдсе» работаю три-четыре часа. И по выходным. «Куда мне столько информации? А парень-то словоохотливый, хоть и стеснительный». Замечаю, как он периодически опускает длинные ресницы и косится на фотку N. Она мне очень нравится. Я сам снимал. Кафе парижское, N держит в руках огромную чашку капучино с плотной белой пеной и улыбается моей любимой развратной улыбкой. Та самая синева глаз, которая морем является в каждом сне. «Да, мой! Знаю, что красивый. Отвернись! Я же не обязан первому встречному рассказывать, кто это!» У кого-то в машине три иконки в качестве предохранителя от всех бед, а у меня —агностика, вот — фото любимой мордахи. Подъезжаем к метро, зачем-то пытаюсь определить ориентацию нового знакомого, пока безымянного будущего стоматолога. «А симпатичный, я бы его, возможно, даже поцеловал. Но это — максимум! Че-е-ерт! Прости, родной, за такие мысли! Именно дефицит, чтоб его!» — Дом-то далеко? Метро уже закрывается, успеваешь? — Да я в общежитии живу, возле института. Тут четыре станции. — Знаю, по дороге, подброшу. — Правда?! — озаряет улыбкой салон автомобиля. — Спасибо вам большое! «N, это нормально? Ребенок ночью на улице, замерзнет, не бросать же!» — Говорю ж — по дороге. И давай на «ты». Всё же, мне только 25, а не 50. — Только у меня денег нет! «Я помню порнофильм, который начинался подобным образом!» — Я тебе не такси, чтоб деньги требовать, — почему-то раздражаюсь. — Меня Глеб зовут! «Стоматолог обрел имя. Да еще такое необычное!» — Дима, — привычным жестом подаю руку. — Димитрий! — чуть пафосно поправляет он, кивая. «Я, наверное, немножко параноик, но откуда он знает?» — У меня сестра администратором работает в клубе. Видел вашу… твою карту. Случайно. «Еще один телепат на мою больную голову!» — Что еще видел? — решаю поддержать тему. Глеб снова опускает взгляд и краснеет. — В декабре заметил, как ты тренируешься. Потом пропал. Я думал, бросил. Хорошо, что вернулся. Татуировки у вас… тебя красивые, особенно на груди. Мальчик очень смущается, но говорит вещи, от которых мне не по себе. «И все же – гей, или мне кажется?» Сверлит глазами фото N, нервничаю. — Спасибо. Да работы много было, потом отпуск. А тебе сколько лет? «Зачем мне?» — Семнадцать! — твердо отвечает Глеб. — Мало? «Что ж такой диалог у нас странный?» — Смотря для чего! — весьма неоднозначно протягиваю я. — Двенадцатого июня исполнится восемнадцать! — отчеканивает он, замечая мою реакцию. «А у парня характер! Видна настойчивость… или навязчивость? И губы красивые». Мой тяжелый вздох. Поворот к его общежитию. Молчим. Не могу понять, он мне напоминает N или правда понравился. А может, лютый дефицит секса заставляет всюду видеть парней, клеящих меня? На прощание Глеб дольше привычного жеста пожимает мою руку и пытливо смотрит в глаза, из машины вылезать не торопится. «Ага, давай в гости меня позови, начало первого — самое время чай пить! Или… в машине? Нет, даже не надейся!» — Твоя общага во сколько закрывается? — услужливо интересуюсь я. — Ой, да, торопиться нужно, что-то задумался. Спасибо, что подвез. Надеюсь, еще увидимся. "А я, бл*ть, в этом не сомневаюсь!» Провожаю взглядом его до входа в общежитие. Что мне приснилось той ночью? Нет, не море с дельфинами, а то, как Глебушка мне отсасывает.***
Как знал, новая встреча не заставила себя ждать. Среда. Я снова после ночной тренировки. Принял душ, уже натягиваю джинсы. Из сауны выходит Глеб в полотенце. В раздевалке мы одни. Улыбается мне, здоровается, подходит очень близко. Смотрит на мою грудь. — Можно тату потрогать? Тоже себе сделать хочу. Я не могу ответить, только выпрямляюсь перед ним. Водит кончиком пальца, повторяя контуры кельтского узора, чувствую легкое возбуждение, осторожным взглядом замечаю его эрекцию. «Ну вот, хоть что-то выяснили. Я такой взрослый, большой и бородатый мужик нравлюсь белокурым субтильным юношам. Кстати, это взаимно!» Тянет руки к моему лицу. Рост его не больше 170 см, а глаза светло-карие. Смотрит на мои губы. «Это нужно немедленно прекратить!» За запястья резко отдергиваю руки вниз. Слишком резко. Глеб краснеет и начинает быстро моргать, разгоняя воздух длинными ресницами. — Прости… — еле выдыхает он, делая шаг назад. — Это из-за возраста, да? Его поступок немного выбил меня из колеи, пытаюсь собраться. — Нужно кое-что прояснить, — маскируя под безразличие лишние эмоции, почти сухо отвечаю я. — Быстрее одевайся, подвезу тебя, по дороге поговорим. Послушно одевается, выходит следом за мной. Молча идем к машине. Садится, пристегивается. Выезжаю с парковки, движемся в сторону его общежития. — Глеб, ты когда в прошлый раз тормозил меня, знал, чья машина, или это вышло случайно? — Знал… — еле слышно отвечает он. — Вот как?! Очень интересно. А чего тебе от меня надо? «Шоколада и мармелада! Давай же, Глебушка, удиви меня!» — Дима, на самом деле, я многое про тебя знаю. Видел копию паспорта, упросил сестру, хотя это запрещено. Знаю, где живешь, что не женат. Конечно, я понимаю — ничего не значит, если парень холост в 25 лет, но ты мне понравился. Я хотел узнать тебя получше. Извини, если не так все понял. У меня еще никого не было. Я знаю, что слишком молод для тебя. Но дай мне хотя бы один шанс. Сверлит глазами фото N. Я немного ошарашен его откровенностью и напором. — Почему я? — единственный логичный вопрос, который хочется сейчас задать. — Не знаю… просто понравился. Очень! — это слово он выделят особенной интонацией. — К тому же, ты сейчас часто в клубе бываешь. Поздно. Вот я и решил, что ты свободен. Заметно, что домой не торопишься, и тебя никто не ждет. Извини, Дим, если что не так. Я все не решался к тебе подойти, не знал, что сказать. А потом ты пропал, я очень жалел, что не рискнул. Ведь лучше что-то сделать и пожалеть, чем совсем ничего не сделать и жалеть. Правда? Я молчу и продолжаю слушать, парня прорвало: — Я думал: ты уехал или клуб поменял, или отношения у тебя… — снова взгляд на фото. Меня это нервирует, будто нас трое, и уже пора оправдываться перед любимым. – Дим, кто это? Бывший? От такого дерзкого предположения меня выбрасывает из реальности на пару секунд. Возвращаясь, неожиданно понимаю, что едва успел увернуться от столкновения с выскочившей на дорогу справа красной «Ауди», чем сохранил здоровье нам обоим. Отдышавшись, спрашиваю у перепуганного парня: — Глеб, с чего ты, вообще, взял, что мне могут парни нравиться?! Я на гея похож? — Нет, а я похож? «Один-один!» — Я, Дим, просто познакомиться хотел. Я, правда, не очень общаться умею, потому и одинок до сих пор. Робкий, стеснительный. Но не будешь же так всю жизнь прятаться? Думал, сделаю что-нибудь, хоть одну попытку, если гомофоб — максимум ударит. Переживу. Снова на фотку смотрит. Ударить его действительно хочется. Говорю, выделяя каждое слово: — Глебушка, это НЕ бывший! Это мой дракон! Единственный и настоящий! Я ему принадлежу. Целиком. Он далеко, но все видит, все чувствует и все знает. Будь он сейчас здесь, популярно бы тебе объяснил, что на меня не стоит тратить время и внимание. Через две-три недели я уеду к нему. Надолго, возможно, насовсем. «Надо бы клубную карту перед отъездом закрыть!» Парень сидит и глубоко вздыхает, все еще гипнотизируя N. До его общаги остается метров пятьсот. — Красивый…, но жестокий! По глазам видно. Дим, он никогда не будет любить тебя так, как могу я, — сколько же надежды в голосе, напоминает N, когда он мне в лесу рассказывал о своих чувствах. «Довольно! Эта подростковая рефлексия меня утомила». Притормаживаю у ночного ларька: — По-хорошему ты не понимаешь… Выходи из машины! Я в свой адрес многое стерпеть могу, но я никому не позволю гнать на любимого! Глеб понуро вылезает, таща за собой объемную спортивную сумку. Чувствую себя последней мразью, провожая взглядом его спину. «Выгнал ребенка ночью на улицу. Хоть бы добрался без приключений. Волнуйся теперь за него! Сам виноват. Не фиг было палку перегибать!»