Coming Out под знаком N. Исповедь натурала. Книга 2

Я без цветов, чтоб не было банально ©

      Пришло 16-е марта. Суббота. Проснулся очень рано. Сам. Ненавижу выходные. Заняться нечем, идти никуда не хочется. Позабыт, позаброшен. Любимый абонент, сука, недоступен. Я злой! Допускаю, что N мог забыть про полгода нашего знакомства. Но где он сам? «Почему недоступен? Ты провалился в подземелье? Бухаешь? Трахаешься в „режиме полета“? Задолбала эта неопределенность!» Не могу связаться, не могу услышать, не могу обнять любимого человека. Тотальное бессилие. По радио играет новый суперхит: «Люби меня по-французски, раз это так неизбежно…» «N, ты же знал, что так будет. Зачем? Теперь Париж будет у меня ассоциироваться исключительно с потерей альтернативной девственности. Неизбежно, бл*ть!» Выпиваю красно-белые капсулы, назначенные маменькой. Двойная доза выходного дня. Как будто легче. Самое страшное сойти с ума так, что для всех «ты наверняка чокнулся», а сам для себя по-прежнему «нормальный». Завтра к родителям ехать на суперважный семейный обед. Грозились сюрпризом. Нехорошее предчувствие. «Надеюсь, мама не беременна. Мне одного придурковатого младшего брата более чем достаточно. Еще Глеб знает, где я живу. А если приедет? Может, напиться на всякий случай?» Уже уши опухли от телефона, посылающего исходящие вызовы в никуда. «Да, милый, увидишь пятнадцать моих пропущенных и почувствуешь, как я тебя люблю! А нет, не увидишь. Телефон-то выключен. Да где ты, бл*ть? Весь город уже можно было перетрахать! Идешь на рекорд? А я вот подростков отшиваю. Разбрасываюсь молодым мясцом. Мальчик же меня хотел…» Звонок в домофон. Напрягаюсь. Только одного человека хочу сейчас видеть.  — Курьер? Какая доставка? Да, адрес правильный. Поднимайтесь. «Что за чушь?» Открываю. Вижу мужика в клетчатой рубашке с непроницаемым лицом и аккуратной корзиночкой цветов в руках. Вручает ее мне, просит «поставить хоть крестик» в разлинованной бумажке. Прощается, уходит. С недоверием смотрю на цветы сквозь прозрачную пленку. Коралловые китайские розы. Почти такие же, какие N выбрал тогда для своей преподавательницы истории. «Да ну, не может быть!» Снимаю шуршащий полипропилен. Корзинка уютная, приятная на ощупь, из мягкого материала, похожего на бересту, и розы красивые. Открытка? Чудно! Послание напечатано каллиграфическим шрифтом: «Прекрасная принцесса Ди, прими эти, надеюсь красивые, цветы в знак моей любви к тебе. Да, знаю, что банально. Одна из граней моей оригинальности — иногда притворяться банальным. Пересчитай. Их должно быть ровно 23. Это магическая сумма трех чисел: 16 — день нашей встречи, 6 — месяцев ты у меня есть, 1 — я только твой. Верный дракон N» Расплываюсь в улыбке, прижимая к себе корзинку. Это лучше любых антидепрессантов. Мне никогда не дарили цветов. Пересчитываю. Всё точно. Помнит. Любит. Верный? Действительно, чувствую себя немного принцессой. «Надеюсь, женское обращение выбрано для конспирации». Снова набираю номер. Нет, не доступен. Грустно, но хорошо. Понимаю, что сам N не касался ни открытки, ни корзинки, ни цветов, но марсианская энергетика чувствуется. Вот как так? А я ничего не придумал — идиот. Только ревновать и додумывать всякую непотребщину способен. Теперь мне даже стыдно. Сижу на полу и улыбаюсь цветам. Нежные, изящные, яркие, источают тонкий, головокружительно приятный аромат. «Как же я соскучился, родной!» Остаток знаменательного дня «Принцесса Ди» провел в своем Королевстве Интровертов. Посмотрел по спутниковому ТВ восемь серий «Скорой помощи», потягивая портвейн из горлышка и размышляя о насущном: «Кого бы я охотнее трахнул: чернокожего губастого доктора или прикольную кудрявую медсестрицу?» Уснул на диване, в обнимку с кожаной подушкой и пультом. N не позвонил. В воскресенье удивительно выспался. По дороге к родителям увидел секс-шоп и вспомнил, что собирался заглянуть. Розоволосого продавца не оказалось. Только две девушки за витриной, полной цветных фаллоимитаторов. — Вам что-то подсказать? — Нет… — обреченно отвечаю я, направляюсь к выходу, делая вид, что ошибся заведением. Машинально набираю номер любимого. Щелчок. — Димка, привет! Я вчера за городом был, днюху близняшек отмечали, там сети не было. Ты случайно не звонил? Я полчаса как проснулся. — Звонил… спасибо за корзинку! — не могу сердиться. — На здоровье, родной, какие новости? — серьезным тоном спрашивает N. — Вечером расскажу, я сейчас в магазине… в том самом, а розоволосого нет. У девушек спрашивать стремно, я даже не знаю, что сказать. — Не волнуйся, лапуль, передай трубочку барышням. Выполняю просьбу. Рыженькая с пирсингом септума и черными длинными стрелками смотрит на меня, улыбаясь блондинчику в трубке. Отвечает ему звонким девичьим голосом: — Всё поняла! Сделаем в лучшем виде, какой диаметр предпочитаете? Делаю вид, что к данному разговору не имею никакого отношения. Вскоре заботливые консультанты интимных игрушек вручают яркую коробку кислотно-желтого окраса с чудо-прибором внутри. Рыжая смотрит с каким-то неуловимым восхищением. Оплачиваю, стараясь не думать о содержимом. «Дома, всё дома!» В машине не выдерживаю, бросаю взгляд на упаковку. Синий изогнутый фаллос с присосками. Славно! Снова звоню N, опасливо спрашиваю: — N, что это? Что ты ей сказал? — Чистый экспромт. Я — гей-пассив, ты — мой лучший гетеро-друг. Проиграл мне в карты, желанием победителя был гаджет из интимного магазинчика, способный помочь скоротать долгие одинокие вечера. Удобство крепления и несколько режимов скоростей приветствуются. Уроки манерности от Фела пришлись кстати. Горжусь его изобретательностью: — Умница! То есть, никто ничего плохого обо мне не подумал? — Посмели бы они! — утешительно фыркает N в ответ. — Я уже подъезжаю к дому родителей. До вечера, люблю тебя! — Взаимно, передавай привет прекрасной Марго. Нарядная мама в платье открывает дверь: — Димуля приехал! Всё семья в сборе, можно начинать. А я не наряжался: джинсы, рубашка и пуловер. В столовой все пафосней, чем обычно. Приборы из свадебного набора родителей, которые достают только на годовщину или по очень важным поводам. Фрикасе из кролика, овощи на гриле, салаты, канапе с икрой, множество других закусок. «Что за знаменательный повод?» Появляется довольный отец в костюме и галстуке, обнимает меня, как коллегу по бизнесу: — Наконец-то, мой сын Димитрий, давно тебя не видно было. Как Париж? Хорошо отдохнули с будущей женой? Меня слегка передергивает, но сдерживаюсь: — Замечательно. Остались довольны путешествием. — Молодцы! Когда свадьба? — в лоб спрашивает папа. Это не праздное любопытство, он явно хочет услышать конкретную дату. — Мы еще не… — я не успеваю договорить. Со второго этажа спускается брат с очаровательной девушкой, а мама зовет отца помочь с напитками. «Дениска возмужал, или это костюм добавляет солидности?» Пару месяцев не видел брата. Он представляет мне свою спутницу: — Знакомься, Дим! Лиза — моя невеста. А у тебя когда свадьба? Мы планировали летом, но раз ты старше и раньше решил, то папа сказал ты первый жениться должен. «Ну, ох*еть теперь! Марго могла бы предупредить, я бы морально подготовился!» Легка на помине, появляется мама, за ней папа несет бутылку шампанского.  — За молодых? — разливают шипящую жидкость по бокалам. — Я за рулем! — вспоминаю, как клялся N никогда не пить алкоголь перед дорогой, даже символически. — Димитрий, — начинает отец, вручив мне стакан с соком. — Мне для детей ничего не жалко, но две свадьбы в один год — перебор, — смеется. — Мои бизнес-партнеры утомятся наблюдать, как женятся мои сыновья. Вы уж решите с Денисом, кто раньше и когда. Мы Лизоньку уже видели, — папа обнимает девушку, — это ты редко появляешься. И передай своей возлюбленной, могла бы уже почтить нас своим визитом. Всё же сколько вы уже знакомы? Пять месяцев? — Шесть… — поправляю я, ища поддержки в маминых глазах, она только прикусывает губу. Рассаживаемся за столом, я в голове перебираю возможные варианты правильных ответов. Сейчас бы «звонок другу» не помешал. Меня сажают напротив Елизаветы, шокированный новостью о собственной неизбежной свадьбе, даже не успел толком ее рассмотреть. Похожа на модель. Высокая. Платье цвета молочного шоколада обрамляет фигуру, напоминающую песочные часы. Никакого обнажения, видны только ключицы. Очень красивые ключицы. Небольшая грудь, приятное лицо. Загорелая кожа, русые волосы спадают на плечи. Проницательные серые глаза заговорщицки мне улыбаются. Типичная клубная красотка. Много таких видел. «Почему она так на меня смотрит? Надеюсь, секса у нас в прошлом не было! Да и в будущем вряд ли…» Меня поражает, как любуется ею Денис. Похож на влюбленного школьника, даже не верится, что ему на днях исполнится девятнадцать. Брат худой, ниже меня, кажется, что пиджак ему несколько велик в плечах. Зелено-карие глаза ласкают любимую женщину. Она явно старше его на пару лет, а может и больше. «Ну вот, хоть кто-то из нас влюбился правильно!» Я расстраиваюсь, будто упустил свой шанс быть счастливым. «Мой брат увел у меня из-под носа главный приз. И дело не в девушке, а в возможности. Он лучше меня. Я никогда не смогу привести в этот дом N. А если и приведу, папа не будет рад. Но я ведь не выбирал, это произошло само. Возможно, чувства к N когда-нибудь пройдут. И я смогу вернуться к женщинам. Хочу ли я? Это не важно. Кого вообще интересует мое мнение, когда „так нужно“: вырос, получил образование, нашел работу, влюбился, женился, завел детей. Эту схему мне втирали с малолетства, но не подействовало. После „нашел работу“, программа дала сбой. Я не хотел этого, но так вышло. Сейчас я перед выбором — предать любовь или предать отца. Хочется быть честным со всеми: и быть благодарным сыном, и любить того, кого полюбил. Может, стоит попробовать всё объяснить, чтобы больше никому не врать?» Как будто услышав мои мысли, папа решает сказать тост. — Я очень рад, что оба моих сына наконец-то встретили своих женщин и готовы создать семьи. Теперь Денис с Лизонькой, и надеюсь, Димитрий с… Дима, как мою старшую невестку зовут? Она вообще существует? А то я только слышу о ней постоянно, но так ни разу не видел, считаю уже, что ты ее придумал. Папа ухмыляется. А мне совсем не весело. Вот тут я остро чувствую, что нужно все рассказать прямо сейчас, но папа мне не простит «такого позора» при малознакомом человеке. Да и вообще не простит. — Николь! — вдруг восклицает мама. — Димину пассию зовут Николь, мы общались по телефону, чудесный человек. Зачем вдруг мама начала сочинять небылицы, мне было совсем непонятно. — Так вот, мы с вашей мамой хотим, чтобы Денис с Лизонькой и Дима с Николь теперь были частыми гостями в нашем доме. Дальнейший обед проходит без лишних эмоций с моей стороны. Дениска вещал про недавний, совместный с любимой, уик-энд в Барселоне. Лиза рассказывала о себе. Является консультантом в области косметологии, работает в известной клинике. Семья обеспеченная, а с Денисом они познакомились в библиотеке. Моя попытка представить брата за чтением не удалась. Весь вечер я не отводил взгляда от Елизаветы, думая как несправедлив этот мир. Хотя влечения к ней я не испытывал, полюбил сразу, принял в семью, обрел в ее лице понимающего друга. Девушка была умна и образована. Сам бы на такой женился. Не встреть я N, вполне мог бы влюбиться. Но я безнадежен — в машине лежит новый вибратор на присосках, а мой парень за тысячу километров, и я не смогу от него отказаться, даже если меня будут заставлять. Мама выбрала меня помочь ей на кухне, хотя Лиза активно предлагала свою кандидатуру. — Мам, ты-то зачем врешь? Я бы уже все рассказал, так тяжело от этого вранья и ему обещал, — я приложил два пальца к тату на запястье. Привычный жест, когда я особо нуждался в присутствии N. Мама заметила новую татуировку, выглядывающую из-за ремешка часов. — Димуль, у папы последнее время высокое давление, сердце шалит, не нужно его сильно волновать. К тому же… — мама замялась. — Я, конечно, желаю тебе счастья, но вдруг… это пройдет. Ты встретишь девушку, возможно, полюбишь, и тогда познакомишь ее с папой. — А, теперь тебя не устраивает, что я встречаюсь с парнем? Он же тебе нравился! — я почти повысил голос, но такое непринятие раздражало. — Нравится, Дим, но… папу это очень расстроит. Лучше пока не говорить, давай подождем, вдруг что-то изменится. — Изменится, мам, мы скоро будем жить вместе. Меня туда работать отправляют. В ответ она только тяжело вздохнула. — Да и какая разница, вон как Лиза его очаровала. Может, он совсем про меня забудет и про мою невесту. — Дима, перестань, ты такой же любимый сын, как и Денис. Мы за вас обоих переживаем. Когда ты решил поехать? — Еще две недели учебы, экзамен и всё. Будешь за квартирой приглядывать и фикус поливать? Хорошо? — Так скоро… надолго? — мама расстроилась. — Не знаю, как получится. Мам, я ничего не знаю, но без него тут я больше не могу, я считаю дни, часы, минуты. Это невыносимо. Ты должна понять и поддержать меня… Хотя бы ты. — Конечно, я с тобой, но папе скажем позже, когда состояние будет лучше. Врачи запретили волноваться, ему и на работе стрессов хватает. «Я ужасный сын, моя изменчивая ориентация может навредить здоровью родителя!» Прощаясь со всеми, снова бросил взгляд на Лизу, поцеловал ей руку, а потом и в щеку. «Такая родная, определенно, я ее люблю уже больше Дениса!» Уехал домой, чувствуя себя паршивой овцой. Из квартиры сразу позвонил N. — Димуль, я ждал, рассказывай. Что нового? — добрый и расслабленный. — Вибратор синий и на присосках, цветы очень красивые, мальчик из фитнес-клуба сказал, что я ему нравлюсь, а Дениска собрался жениться. На девушке, — на всякий случай уточнил я. — Что, бл*ть?! — резко отозвался блондин. — Милый, я еще немного не в себе, к какой части следует отнести этот уточняющий вопрос? — пытался сгладить его впечатление. — Хватит идиотом прикидываться! Тебе не идет. — N был явно раздражен. — Что еще за мальчик? Кого ты там еб*шь, пока я тут терпеливо жду тебя? Натиск был сильным, инстинктивно захотелось оправдываться: — Никого, успокойся, пожалуйста. Глеб — парень из клуба, маленький, светленький, я его как-то подвез, вот он ко мне и прилип. «Ну, не совсем все так было, но за мини-версию сойдет». В трубке воцарилось минутное молчание. — А ты что? — сухо спросил N. — Да ничего, у меня твое фото в салоне висит на самом видном месте. Сказал, что кроме тебя никого не хочу и не люблю. Даже из машины его выгнал, наверное, зря. — Нет, что ты! Нужно было конечно вы*бать его на посошок. Дим, ты нормальный вообще? Какого х*я ты развозишь парней по домам? Вспоминаю открытку, в надежде — перевести тему, никак не ожидал, что он настолько разозлится: — N, ты правда всё еще мой верный дракон? У тебя никого не было после меня? — Если вопрос про секс, то нет, Дима, никого. Не подвожу, не провожаю, не трахаю на прощанье. Прикинь?! Хотя возможность на днях была. — С Феликсом? — озвучиваю самую болезненную версию. — Нет… — Тогда ладно. Спасибо. — За что? — Держишься для меня, уважаю и ценю. — Не стоит, в прошлый раз меня хватило на две недели, в этот раз прошло семнадцать дней, кто знает, что произойдет завтра, ты же там не скучаешь, — ранящий циничный тон. — N, пожалуйста, я, правда, никого не хочу, кроме тебя! — Добрых снов, Димитрий! — произнес он в неполные девять вечера и отключился. «Зачем нужно было говорить про Глеба? Ведь ничего не было. С кем он был? Что теперь будет? И снова виноват только я! Он трахнет кого-нибудь из мести за не содеянное. Зачем так со мной? Может, завалить этот гребаный экзамен и остаться в Питере? Меня там никто не ждет, и мама права? Все скоро пройдет, и я смогу влюбиться в девушку? Так же сильно? Ой, как я сомневаюсь!» Прошла еще неделя. Секс-шоповский гаджет отлично снимал стресс. Учился я исправно. С N мы не созванивались. Я боялся услышать от него что-нибудь губительное для моей психики, сам он не звонил. Было невыносимо одиноко, паршиво, я постоянно наказывал себя за длинный язык. Хотелось увидеть Глеба и все ему высказать. «Это же он начал!» В последнюю неделю апреля я случайно увидел его на беговой дорожке. Он тренировался раньше обычного. Волосы взъерошены, следы пота на лице и майке, черные наушники, влажные губы. От этой картины я машинально облизнулся и улыбнулся. Бегал он на самой высокой скорости. Глеб заметил меня и сбавил темп, видя, что я продолжаю стоять рядом, вовсе выключил тренажер и вытащил наушник. — Привет, чего тебе? — попытался изобразить недовольство, но получилась скорее участливая интонация. — Ты еще долго? Пойдем в кафе, поговорить надо. — Максимум пять минут. После душа я ждал его в раздевалке, пошли в спорт-бар. — Глеб, извини, я был резок в прошлый раз. — Да все в порядке, я сам лишнего ляпнул. Не нужно было так. Нормальный парень. Надеюсь, ты будешь с ним счастлив, как у вас дела? — Не очень, он слишком ревнивый. Думает, что я ему постоянно изменяю. Парадокс в том, что я думаю о нем то же самое. Прелесть отношений на расстоянии. — Тяжело, — отозвался с пониманием Глеб, делая большой глоток травяного чая. — Дим, ты сразу понял, что он — это ОН? Твой и единственный! — Нет, но нас будто тянуло друг к другу. Сейчас я почти уверен, что это именно мой человек. — Почти? — печальным эхом отозвался парень. — Глеб, ты стоматолог или психолог? Не цепляйся к словам, как моя маман. Люблю я его. Ужасное чувство, разрушительное, тебе не советую. — Поздно, — только грустно улыбнулся он в свою прозрачную кружку. — У меня экзамен послезавтра, потом я скорее всего уеду. Тяжелый вздох Глеба: — Я помню, Дим. Подбросишь меня до общаги? Вдруг, последний раз видимся. Мы поехали в сторону его дома. Он молчал всю дорогу и что-то обдумывал. У меня было такое чувство, будто я буду скучать по нему. Странно, ведь мы почти не знакомы. Так в тишине и добрались до общежития. — Ну, пока! Успехов тебе в стоматологии. Может, пересечемся еще, — он пожал мне руку, чуть потянул ее к себе и… резко прижался своими губами к моим. От неожиданности я с силой стиснул зубы, не пуская его. После такого странного поцелуя, он, стараясь не смотреть мне в глаза, вытащил свою сумку с заднего сидения и прошептал: — Будь счастлив, Димитрий, и помни — тебя тут всегда ждут. Сказал и резко вышел из машины, ни разу не обернувшись. Я простоял минут пять, после все же собрался с мыслями и уехал. «Не верю я в любовь с первого взгляда, хоть убейте меня. Нафантазировал там чего-то себе в свои прекрасные семнадцать лет. Когда ты такой неисправимый романтик, нужен объект обожания. Любой симпатичный вполне сойдет. Рассказывать N или…? Договорились же — не врать!» Долгие гудки, две недели не слышал любимый голос. «Почему он не звонил? Можно так сильно обидеться на то, что я подвез парня? Мало ли кому я нравлюсь, это разве моя проблема?» — Да, Дима, здравствуй. — Я соскучился, — озвучил я свое первое ощущение, как только услышал его. — Трахнул Глеба? — самым суровым тоном спросил N, будто мы продолжили разговор с прерванного места. — Нет, а должен был? — Понятия не имею, — он ничуть не смягчился, — это же твоя жизнь. Ты пишешь ее сценарий. А моё мнение тебе нах*й не уперлось. — Ты всегда будешь ревновать к каждому члену и додумывать то, чего не было и быть не может? — А что мне еще остается? У меня же такой красивый любимый мужчина, — он так обреченно это сказал, что я не смог не улыбнуться. — Родной, я тоже тебя очень люблю… Глеб меня сегодня поцеловал, — облегчил я душу и на всякий случай зажмурился, готовый к самому праведному гневу N. Он молчал несколько секунд, даже не дышал, мне показалось, что связь прервалась. — Дима, что ты почувствовал? — так терапевт спрашивает на приеме, тыкая пальцем в больной орган. Я попытался вспомнить эмоции и ощущения от недопоцелуя. — Ничего! — честно ответил я. — Офигел слегка, но ничего не почувствовал. — А что ты сделал в ответ? — допытывался N. — Тоже ничего, он сбежал сразу без оглядки. — Детский сад, трусы на лямках, — резюмировал любимый, однако возвращение чувства юмора ровным счетом ничего не значило и надежды на благоприятный исход диалога не давало. Всё же попытался: — Ага, он зеленый еще. Давай простим ему это. — Я сейчас о твоем поведении, — «обрадовал» меня N. — Ведешь себя, как барышня на выданье. Перебираешь. Это не серьезно! Дим, правда, оставайся в Питере. Всеми органами чую, нихрена путного у нас не выйдет, во всяком случае в ближайшее время. Ты пока не готов! Я тяжело вздохнул. Хотелось наговорить в ответ неприятных вещей о том, что N сам крайне неразборчив в связях, а я пока ничего плохого не сделал, но такой эмоциональный всплеск только бы подтвердил его слова о моей неготовности. Смахивало на провокацию. — N, дорогой мой, я отлично помню наш первый поцелуй. У меня случился когнитивный диссонанс от того, что я впервые целуюсь с парнем, хотя меня к ним никогда раньше не тянуло. Ты порвал мой любимый шаблон, я не был готов к подобному, но… с тобой мне понравилось. Я хотел продолжения, отлично осознавая, что это «против правил», потому и промямлил что-то в ответ. Поведение Глеба было ожидаемым, — как вовремя включились мамочкины психогены, — но совершенно неуместным. Я не почувствовал ничего. Мне даже оттолкнуть его не захотелось. Никакого душевного отклика. Понимаешь почему? Это настолько несущественный эпизод, что я не собирался тебе говорить. — Зачем сказал? «Его защита — явный признак того, что я движусь в верном направлении». — Потому что нам очень не хватает доверия. Я имею желание рассказывать тебе обо всём, ожидая от тебя взаимности. Он пытался меня поцеловать, я ничего не почувствовал, не предпринял, так как мне решительно пох*й на этого мальца и на его поцелуи, хотя внешне он вполне симпатичен. — Снова противоречишь сам себе, товарищ пассивный натурал. «В любой критической ситуации радикально меняй тему разговора!» — А у меня экзамен на днях, — я собственно для этого и звонил изначально, чтобы заручиться поддержкой. — Не трать свою неуемную энергию на глупую ревность, лучше пошли мне своей марсианской силы и драконьей уверенности. С цветами же прокатило. — Ты умный, ты сдашь, если захочешь. У тебя своего в избытке… Дим, мне страшно! Может, отложим? — Ты же говорил, что давно готов к серьезным отношениям. Вот тут я вспомнил слова мамы о том, что N думает одно, творит другое, а чувствует третье. — Да мало ли чего я говорил, — подтвердил он мои мысли. — Вот тогда я активно делился силой и уверенностью. — Ты же никогда не врешь! — наслаждался победой я. Впервые мне удалось его выбить из равновесия и запутать в собственных повествованиях. — Я и не врал, Дим, я постоянно обо всем думаю, но… рано. Я не смогу соответствовать. «Какая прелесть! Невероятный талант нужен, чтобы „продать“ то, в чем сам не уверен! Мне на обучении рассказывали». — N, ответь на пару простых вопросов. Ты меня любишь? — Конечно! — Ты хочешь, чтобы мы были и жили вместе, а не встречались раз в полтора-два месяца? — Хочу. — Вот и я того же хочу, но если ты меня не ждешь, я не приеду. — Жду… очень жду. Я в тебя верю больше, чем в себя и не могу без тебя. Бл*ть, совсем не могу, — немного осталось до его нервного срыва, сердце сжалось. — Мы справимся, — умиротворенно ответил я, — позвоню тебе после экзамена. Обнимаю, целую и люблю! Я получил должную порцию инопланетной поддержки. Теперь был абсолютно уверен, что уехать должен. Остался последний рывок. Экзамен.