Вокруг — темнота. Я одна. Никому не нужна. Ничтожество. Почему я такая жалкая?
Мой дух недостаточно крепок, чтобы сражаться и отвечать уверенно. Каждое незначительное препятствие ранит и убивает меня, как смерч или тайфун. Моё сердце уязвимо и никогда не прекращает истекать кровью. Кажется, будто я самая несчастная на планете, но мне прекрасно известно, что это неправда. Я всего лишь слабая девчонка… Несмотря на то, что я знаю, что жизнь полосата, как зебра, я всё равно в очередной раз утопаю в отчаянии. Плечи содрогаются от рыданий, воздуха не хватает, пустота вокруг давит на меня, расплываясь из-за стекающих по щекам слёз. Из темноты появляется высокий нечёткий силуэт. Он медленно приближается и, ступив наконец в круг света, обретает знакомые черты — растрёпанные чёрные волосы, искристые голубые глаза, мягкая искренняя улыбка… Мэтт. Мэтт Уолст. Солист моей любимой группы. Поспешно вытираю слёзы, чтобы не выглядеть настолько жалкой, хотя, зачем врать себе и ему?Я и есть жалкая. Слабачка, которая не может пережить малейшие трудности.
Мэтт подходит практически вплотную, опускается на колени рядом со мной, проводит ладонью по влажной от слёз щеке и шепчет: — Не плачь, милая, всё образуется. От его тёплых слов робкая, несмелая улыбка на долю секунды щекочет солёные губы и тут исчезает, будто испугавшись. Он видит, что дело плохо, прикрывает глаза и спрашивает: — Don’t you give up now? We’ll make it through somehow… Немного помолчав, он откашливается и начинает негромко петь: — You know you need a fix when you fall down. You know you need to find a way To get you through another day. Let me be the one to numb you out, Let me be the one to hold you, Never gonna let you get away. The shoulder you cry on… The dose that you die on… I, I can be your painkiller, killer, killer You’ll love me till it’s all over, over, Cause I’m the shoulder you cry on, The dose that you die on… I, I can be your painkiller, killer, killer… Он замолкает, чтобы перевести дыхание, и в этот момент из темноты появляется ещё один мужской силуэт. Адам. Моё воображение рисует его совсем молодым, длинноволосым, с кольцами в ушах — совсем как во времена Three Days Grace. Грудь сдавливает железный обруч, дыхание перехватывает, и это происходит вовсе не из-за встречи с двумя кумирами сразу, нет. Причина моей грусти — тоска по безвозвратно ушедшему прошлому и одновременно неугасимая любовь к новому, настоящему. Нерешимая дилемма. Кажется, команда Three Days Grace — мой персональный неиисякаемый источник противоречивых, сильных эмоций. Мужчина уверенно приближается, также присаживается рядом, мягко отстраняя Мэтта, и начинает другую, более старую, но от этого не менее любимую песню: — Even if I say: «It’ll be alright!» Still I hear you say You want to end your life… Now and again we try To just stay alive. Maybe we’ll turn it around 'Cause it’s not too late. It’s never too late… В его глазах я вижу отражение своих губительных чувств, и мне хочется обнять его, укрыть от внешнего мира, залечить его старые, покрытые шрамами многолетней давности раны. Видимо, эта песня слишком сложная для него в моральном плане, ведь написана она была вместе с его бывшей женой и группой… Внутренности снова обжигает болью. — You say you feel so down Every time I turn around. And you say you should’ve been gone by now… And you, you think that everything’s wrong… You ask me how to carry on. We’ll make it through another day, just hold on. Cause life starts now! You’ve done all the things that could kill you somehow and you’re so far down, But you will survive it somehow because life starts now. Мэтт, который до этого момента сидел молча, неожиданно вскидывает голову и начинает смело подпевать: — I hate to see you fall down… I’ll pick you up off the ground. I’ve watched the weight of your world come down. And now it’s your chance to move on. Change the way you’ve lived for so long! You find the strength you’ve had inside all along. Адам не возражает, и их такие непохожие голоса сливаются воедино, уверяя меня, что всё будет хорошо, потому что жизнь только начинается. — Cause life starts now! You’ve done all the things that could kill уоu somehow and you’re so far down, but you will survive it somehow because life starts now. Когда Гонтье берёт передышку, Мэтт, неожиданно ревниво обращаясь ко мне, спрашивает: — Did you find another cure? Адам удивлённо переводит взгляд на музыканта, придвигается ближе к нему и, обхватив его лицо ладонями, нежно целует приоткрытые губы. Мэтт с удовольствием отвечает на поцелуй, вплетая пальцы в длинные чёрные пряди и прикрывая в наслаждении глаза. Я боюсь пошевелиться или выдохнуть слишком громко, чтобы ненароком не помешать происходящему. Когда воздух в лёгких мужчин подходит к концу, они разрывают поцелуй и как ни в чём не бывало продолжают петь, будто и не забывали про меня на несколько долгих, сладких мгновений. — All this pain… Take this life and make it yours… All this hate… Take your heart and let it love again… You will survive it somehow… Life starts now! You’ve done all the things that could kill you somehow and you’re so far down… Life starts now! You’ve done all the things that could kill you somehow and you’re so far down… Life starts now! Адам, во время пения не прерывавший зрительный контакт, устало прикрывает глаза и обнимает меня, нежно прижимая к себе и поглаживая по волосам. Мэтт повторяет его действия, и вот мы сидим уже втроём. Тёплые руки, неважно чьи — мои, Мэтта или Адама — держат крепко, напоминая, что в момент трудности мы едины. Теперь мы поём уже втроём: — We are the ones, We get knocked down, We get back up and stand above the crowd, We are one…