Раздражающий фактор. Сборник.

      Люди живут в своих головах. Вы замечали, как мы иногда сами накручиваем себя, запускаем в себя какую-то идею, которая сначала по-немногу стучит нам по темечку, а потом начинает так же неспешно разъедать наши мозги, стекая вниз по венам, проникая в самое сердце. И вот, мы уже всем этим ядовитым сердцем ненавидим кого-то за нашу идею, именно нашу, придуманную нами. Человек даже не подозревает, а вы уже ненавидите его. И даже, если вы до одури любите этого человека, вы до такой же одури его ненавидите за эту сраную мелочь.       Шону сидел на строгом мраморном парапете здания огромного, одного из тысячи таких же, ТЦ и ритмично отстукивал ногой весьма и весьма недобрые, даже враждебные ритмы. Пунктуальность? Это первая идея, которая рассекала мозги Шону на пополам. Чжухон и пунктуальность — нет просто нет. Он опаздывал уже на час с небольшим, когда как Шону медленно вскипал все это время. На звонки эта занятая особа тоже не отвечала, ведь «хён, я работаю, я занят, ты же знаешь». Эта супер-важная отговорка была для всех и вся. Другие люди же хуи пинают, а Чжухон весь в делах, аки пчела! Ты приходи на место встречи, но подожди до завтрашнего утра и, возможно, ты дождешься сию птицу счастья, так сказать, поймаешь ее за хвост. А главное, Шону же знал, что вся эта занятость была напускной до жути, Чжухон просто так привык, ему так было удобнее отсекать лишних людей от себя. Шону сто раз видел, как это чудо листало ленту в соц.сетях битый час, сбрасывая звонки и даже глазом не моргнув. Шону делал замечания, а что толку, он получал в ответ лишь небрежный взмах рукой. Наконец, вдалеке уже маячит эта издевательская улыбка, Шону видит ее и серьезно желает втащить этому гребанному рэперу.       — Хё-ё-ён! Па-а-па! — Чжухон со всей искренностью бросается в объятия лидера. Тот обнимает и понимает, что рой негативных мыслей только что был сражен прямым ударом в лоб. Он по привычке заерзал руками по хоновской талии, спускаясь ниже. Только что, он проклинал его, хотел утопить в фонтане, который был в двух шагах от них, а теперь, почувствовав его запах и мягкие изгибы тела, он бы в этом фонтане и сам утопился.       — Где ты был так долго? — хотел было спросить грозно, в итоге силой одергивает себя, чтобы через чур не увлечься с ёрзаньем по его соблазнительным булочкам и не спалить обоих в людном месте.       — Я работал, — Хон улыбается максимально близко, чтобы быть лицом к лицу с хёном, дышать так, чтобы он чувствовал. Перегибать было нельзя, но нарушать личное пространство — это святое.       Шону ничего не ответил. Он просто снова проиграл своим демонам.