Не оборачиваясь

      Анна надела строгий костюм синего цвета с юбкой карандаш. Она зачесала волосы по немецки назад и заделала их в низкий хвост. Печально взглянув на своё отражение в зеркале, она накинула пальто, взяла зонтик и вышла на улицу. Брагинская посмотрела на часы лишь когда села в глобокорсо. Но ехала она теперь совсем не на работу. Хотя когда это она так на работу-то одевалась? Её пункт назначения - суд. Как бы печально это не было. Анна поникла, прильнув к окну. Рядом с ней постепенно начали появляться люди. Они были в основном весёлые. Сегодня 27 февраля - день Эквирии, то есть день Марса. Осень закончилась, несправедливо, быстро. Артура мотали туда сюда до февраля, пока не вернули на Марс для окончательного приговора. Вопреки всем мечтаниям Гилберта, Франциск так и не слетал на Марс. Но ещё хуже то, что альбинос узнал о его коме и был в таком гневном состоянии, что Франциск обещал ему привезти Земного вина, лишь бы тот успокоился. От этих мыслей на лице Ани проявилась лёгкая улыбка. Рядом с ней сидел какой-то парень в капюшоне. Какая ирония. Анна прикрыла глаза и прислушалась к окружающему шуму. Она так и заснула, пока её не вывел из дрёмы голос, оповещающий о названии следующей остановки. Брагинская встала, держась за поручни, она приблизилась к дверям. Оказалось, и сосед её встал. Заметив в отражении его лицо, Анна побелела. Как же они похожи. Глобокорсо остановился. Двери открылись и девушка вышла на чистый стеклянный пол. Сквозь прозрачное его стекло были видны уходящие далеко вниз светодиодные столбы. Они обрывались где-то в середине, не доходя до земли. Не доходя до мраморной поверхности станции цветной ветки ниже. Если ты боишься высоты, то лучше тебе по Марсианским судам не ездить, а то получишь сердечный приступ до того, как ты там окажешься. Анна постояла немного и медленно направилась к ступенькам, ведущим вниз. Оказалось, тот странный господин, так похожий на Артура, стоял и ждал её. - Кто вы? - насторожившись, спросила Анна. Только подойдя ближе она поняла, что рост у Артура пониже будет, этак на голову. - Я Скотт Кёркленд. - сказал он и снял капюшон. Непослушные алые волосы, но такие же зелёные глаза. - Вы... - Я старший брат Артура. - Анна пригляделась и поняла, что похожи они разве что бровями. На неё нахлынула такая тоска, что она поспешила обогнуть нового знакомого и быстро пошла по прозрачной стеклянной лестнице. Скотт улыбнулся, смотря ей в спину. Он быстро снял толстовку, оставшись в пиджаке, сунул её в чёрный портфель, а оттуда вытащил шляпу. Он надел её, мгновенно преобразившись. Выйдя на улицу, Аня удосужилась обернуться. Больше не было странного парня в белой толстовке и белых кедах, спрятанных под строгими брюками. Это был мужчина в чёрном костюме, вплоть до рубашки и галстука, в чёрных остроконечных ботинках, шляпе трилби, перчатках и чемоданчиком в руке, не весть откуда взявшимся. Яркими были только волосы, видневшиеся из-под шляпы да сияющие изумрудом глаза. Даже толстая сигара, которую Скотт закурил, была чёрная. - Поспешим же, мисс Анни, поспешим, нужно успеть упечь Артура за решётку! - как-то больно весело сказал старший Кёркленд и обогнул девушку, устремляясь вперёд. Девушку передёрнуло от его слов. - Хей! Кем же вы будете на этом суде!? - крикнула Анна, догоняя его. - Я адвокат. - спокойно ответил Скотт, поправляя еле видимый галстук. - Вы выглядите слишком... подозрительно? Слишком подозрительно для адвоката! - Я не адвокат. - вдруг выдал Кёркленд. - Что? - Анна обескураженно уставилась на него, не замечая что под ногами. Скотт взял девушку под локоть до того, как та потеряет землю под ногами от неожиданного бордюра. - Я Прокурор. - всё так же спокойно сказал красноволосый. - Я полицейский. - продолжал он. - Я лётчик и много кто ещё. - добавил он под конец, взлетая быстро по ступенькам суда. Анна поспешила за ним, всё ещё не совсем понимая, кто же он. В итоге она сделала вывод, что он просто её дурачит. Под взглядами окружающих и сводного брата, ухоженная Анна вошла в зал суда. Она с печалью взглянула на Артура, сидящего за прозрачной голоэлектростеной. Она заметила, что братья сверлят друг друга взглядами, очень холодными и настолько злыми, что не по себе становилось скорее окружающим, чем им. Но после Скотт неожиданно улыбнулся. от чего Артура перекосило и он предпочёл лицезреть свои ботинки, чем окружающую обстановку. Анна тихо села. - Всем встать! Суд идёт!       Артура приговорили бы к пожизненному, если бы не "братик". Как сказал потом Скотт: "Уметь надо". И одарил Анну такой улыбкой, что на душе появился странный осадок. Не злоба, ни доброта, ничего. Просто присутствие чего-то лишнего и таинственного, как взгляд из пустоты. А Артур всё же выдал своего заказчика, от чего получил одобряющий кивок со стороны старшего Кёркленда. Когда все уже разбрелись, по окончанию суда, Анне разрешили увидеться с Артуром. Всё же ей предстояло расстаться с ним на двадцать восемь лет. Это не малый срок, как ни крути. Она прошла, под руководством полицейских, ко временной камере заключения. Она, соблюдая какое ни какое хладнокровие, прошла в дверь, где её уже не сопровождали. Она подошла к одной из камер, где сидел Артур, склонив голову и упершись локтями в колени. - Артур... - тихо позвала она, прикоснувшись кончиками пальцев к голоэлектростенке. Он вздрогнул и поднял взгляд. Он неожиданно расплылся в какой-то печальной улыбке. От чего эта печаль передалась и Анне. По щекам её невольно потекли слёзы. Она начала их стирать, пока Артур направлялся к стене. - Не плачь, Аннушка, не плачь. - успокаивающим голосом сказал Артур. Он приложил ладони к стене и коснулся лбом. От чего по ней пошли голубоватые волны, словно по воде. Аня прикоснулась ладонями там же. Она ни как не могла остановить поток слёз. Она не могла. - Я... - Пиратов не ждут. - с печальной усмешкой, заметил Артур. - А я буду ждать! - воскликнула она. - Уверен, - сказал он, смотря, как сюда идут охранники. - Мы с тобой очень скоро встретимся. - Его лицо озарила улыбка. Аня заглянула ему в глаза. Полиция вывела её из временных камер. Она лишь видела, как Кёркленд помахал ей ладошкой, держась очень ровно и спрятав одну руку за спину. Она крикнула ему прощание и за ней закрылась дверь.       Гилберт одарил подозревающим взглядом рядом сидящего адвоката Артура. Он закурил, раскинувшись на лавочке и сняв одну перчатку. Байльшмидт закурил свою простую "Магроли" и стал осматривать прохожих. - Вы извините моего брата. - донеслось со стороны. Гил повернул голову на звук. - Что? - Он слишком глупый, что бы понимать,что творит. В кои-то веки его голова начала работать сама. - усмехнулся аловолосый, выпуская в воздух струю дыма. - Видно, Вы любите своего брата. - заметил Гилберт, чем вызвал у адвоката приступ смеха с кашлем. - Ни в жизнь. - сказал он, и сел поудобнее. - просто так получилось, что я его брат. А разве старшие не должны заботиться о младших? - спросил он, глядя на альбиноса своими изумрудными глазами. - Вы это, как ни кто другой, должен понимать, имея одну сводную и двух родных сестёр. - сказал он, слегка улыбаясь. - Откуда же вам знать. - Гилберт сощурился, сминая сигарету губами. Скотт засмеялся в голос, но неожиданно смолк, став совершенно спокойным. - Мне положено всё знать. - сказал он, вставая, поправляя пиджак и надевая шляпу. - Точнее нам положено. - Гилберт глянул за адвоката. Там стояли ещё несколько таких же как он. Один, с рыжими как у ведьмы волосами, был весь белый, словно из снега вылепленный, второй с русыми, но рыжеватыми волосами, был в зелёном, под цвет глаз. Из общей картины троих близнецов выделялась лишь маленькая девочка в платье-матроске, как из какого-то аниме, с синими, а не зелёными глазами и золотистыми волосами до талии. На макушке у неё была матросская шапочка. - Братик! - воскликнула она. - мы заждались тебя! Как там поживает Арти? - Отлично, Пенни. Поторопимся же, на Земле ждать не станут. - весело сказал аловолосый. - Отлично!       Гилберт проводил странную семейку взглядом и встал сам. Он посмотрел на жену, которая шла ему на встречу, роясь одновременно в сумке. - У тебя нет от головы чего-нибудь? - спросила она, когда оказалась рядом. - Прости, нет. - У меня плохое предчувствие. - сказала Наташа, поднимая взгляд к небу и кусая губу. - Очень плохое.