И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. Откровение святого Иоанна Богослова 6:7-8.
Германия. 1361 год. Чёрная смерть постепенно пожирала маленький городок на юге Германии. Гулкий звон колокола тяжелыми ударами оповещал жителей об очередной смерти. Улицы были вымощенными телами, потому что мертвых уже невозможно было хоронить. Горы трупов лежали у обочин дорог, вокруг них стаями вились вороны. Некоторые тела были завернуты в простыни или тряпки, некоторые лежали в одежде – в таком виде их застала смерть. Некоторые лежали голыми – жулики и воры даже в такое тяжелое время искали, чем бы поживиться. На пороге одного из домов, младенец льнул к холодному телу мертвой матери. Ужас охватывал каждое живое существо. Когда тела начинали разлагаться, город накрыл смрадный запах смерти, дышать было нечем. Люди старались обходить умерших стороной, задерживать дыхание, чтобы не вдыхать ядовитый запах. Но это их не спасет. Тошнотворный смрад смерти все равно просочится в их легкие. Прежде чем уснуть, каждый спрашивал себя: «Проснулись ли я завтра, или это моя последняя ночь?». Каждый судорожно ощупывал свое тело, в поисках бубонов. Все понятия были стёрты: друг ты или брат, теперь каждый человек несет в себе опасность. Вдруг именно это рукопожатие принесет тебе смерть? Люди погибали тут же, на месте своей работы: торговцы умирали на прилавках, кузнецы умирали у наковален. Умирали дети, неистово крича и пытаясь разбудить уже мертвых родителей. Смерть не щадила никого, все были равны перед её мрачным лицом. Тысячами убивали кошек и собак, боясь, что именно они и есть переносчики чумной заразы. Те, у кого имелось достаточно средств, стремились немедленно покинуть зараженный город. Остальным же приходилось оставаться в своих домах с заколоченными окнами и надеяться на Божью милость. Для жалости и сочувствия не осталось места.***
Нет ничего, более жестокого и чудовищного, чем чума. Мать уходила из дома, пытаясь отгородить детей от своей участи и понимая, что больше никогда не увидит их. Улицы, на которых раньше кипела жизнь, ярмарки и базары, где не умолкали звонкая музыка и детский смех, теперь были зловеще пусты и безлюдны. Никто из заболевших уже не выздоравливал. Надежда умирала, вместе с появлением первого бубона на теле больного. Паника, поначалу царившая в городе, сменилась животным страхом перед смертью. Половину населения крупных городов уничтожила чума, маленькие города и деревни почти полностью вымирали. Медицина была бессильна, единственный выход, который нашли горожане – сжигание потенциальных «распространителей чумного яда». Эти массовые убийства привели только лишь к увеличению паники среди жителей. Вдруг сегодня именно его посчитают «отравителем» или переносчиком заразы? Все, кто остались в живых, завидовали мертвым. Страх так же быстро, как и чума сковывал человека и доводил его до исступления. Легче было умереть от своих собственных рук, чем в леденящем кровь ужасе дожидаться Чёрной смерти. Одни говорили, что это тайный Божий суд, другие рассуждали, что это болезнь, которой Бог поразил христианский народ за грехи его, третьи утверждали, что грядёт конец света, и сбываются пророчества Христа и его апостолов. Но Герарт Керт полагал, что это отличный способ заработать. Он надеялся сколотить неплохое состояние, но этот путь был очень рискованным. Таких, как он, называли чумными докторами, они были обязаны оставаться в городе при любых условиях и лечить тех, кто стал жертвой чумы. За эту неблагодарную и опасную работу брались лишь немногие. «Клювастые" врачи были последней надеждой для умирающих людей. Многие из чумных докторов использовали это в своих корыстных целях. Но все в этой жизни возвращается.