Попировали!

      Следующая неделя в Ангбанде была из ряда вон выходящей. Скучно не было никому. Наглое существо умудрилось сломать все, что ломается, и испортить все, что портится. И, разумеется, нажило себе врагов в лице обитателей Ангбанда. Живым существо, требовавшее называть себя не иначе как "Алевтиной", было только потому, что было нужно гортхауру для его экспериментов. Пока однажды из лабораторий на нижних уровнях не послышался грохот и звон разбиваемых колб.       Саурон выругался и пулей вылетел на место происшествия. В его любимой лаборатории, шипя и пенясь, вытекали все его зелья. Все бережно настаиваемые отвары. Антимифриллий, эльдаробиотик, оркотропин. Столько бессонных ночей, нервов, и вот, оно все на полу. Посреди стояла Алевтина. Она сделала невинные глазки, захлопала ими и как можно невиннее спросила: - Ну, я пойду? - С-стоять! Су...-ицидальная личность! - Саурону внезапно стало совершенно начхать на Младших детей Илуватора. Больше всего на свете ему хотелось прибить одну конкретную личность. Руки у гортхаура уже потянулись к ее шее, но он вспомнил, что это все же единственный, и, в своем роде, действительно неповторимый экземпляр. Он остановил позывы к насилию, но предпринять что-то было необходимо. У Мелькора от Алевтины уже дергался глаз, а Готмог вообще не вылезал из своего подземелья. - Ваше Темнейшество, - это подошел Углух, - приказы на эту вылазку имеются? - Да-а, - протянул Саурон, в голове его сложился план, - значит так, засовываешь сейчас эту, - он ткнул пальцем в Алевтину, - в мешок. - Да как же можно меня и в мешок? - встряла она. Саурон задумался: - Да, ты права. Углух, сперва засунь ей в рот кляп, а если будет сопротивляться - оглуши. - А с мешком что делать? - Углух оценивающе посмотрел на Алевтину. - Подкиньте к эльфам. Пусть теперь они страдают. В конце концов, это их младшая сестра.

***

      Группа эльфийских воинов, охотясь в горах, неожиданно наткнулась на странный мешок. Мешок извивался и мычал. Ткань тут же разрезали, и перед удивленными эльфами предстала девушка. Руки у нее были связаны, волосы перепутаны, во рту кляп. Ее развязали, кляп вытащили и отпоили вином. Девушка мгновенно пришла в себя: - О! А вы кто такие? У вас уши такие большие, - она вытаращила глаза, - вы от белки, да, произошли? - Прости, дева, - вмешался один из эльфов, - о чем ты говоришь? - Да ты чего, не врубаешься, красавчик? Я вот, к примеру, от обезьяны произошла. - Очень приятно, - эльф ошарашено посмотрел на нее, - по Вам так сразу и не скажешь. - Ну вот, а ты от белки! - девушка расхохоталась.       Еле-еле, поздно ночью ее удалось уложить спать. Вернее, она сама упала от усталости. Эльфы собрались на совет: - Предлагаю вернуть ее оркам, - предложил один. - Да ты что, это слишком как-то. Может, гномам ее сплавим, а? - А что, - подхватил третий, - хорошая мысль, - скажем, что она принцесса, отдадим гномьему корольку. У нас дружба, а у них, - он кивнул в сторону спящей, - оно.

***

      Гэндальф послюнил палец и перелистнул страницу древней книги сказаний. "И тогда, - прочитал он, - прекрасная дева из рода Первых людей была отдана детям горных недр в залог вечной дружбы между детьми Аулэ и Илуватора. От брака родились дети небольшого роста с густыми волосами на ногах. Выносливостью они были в отца, а характером - в мать. Вскоре, они отделились от других племен, ибо ни люди, ни гномы их не признавали, и отправились в трудный поход, ища землю, которая бы приютила их..." Гэндальф захлопнул книгу, усмехнулся: - Вот придумают же, сказочники! Хорошо еще, что меня в это дело не помешали. Еще бы, поди, сказали, мол, пьян был или грибов радагастовских отведал! Он рассмеялся в голос. Подошел Элронд: - Ну как, нашел, что искал? Гэндальф ответил: - Не совсем то, что искал, но зато повеселился, - и поставил книгу обратно на полку.