Измена века

-Где мой малыш? Где он?! Я прошу, ответьте… — облокотившись на стену, я медленно сползаю вниз. Руками закрываю глаза, пытаясь остановить слезы. Вытираю одну слезу за другой, но это не помогает. Понимаю, что нужно продолжать искать, пытаюсь встать, но резкая боль останавливает. Опускаю голову вниз и вижу огромное красное пятно. Дотрагиваюсь до него рукой и внезапно рука становиться красной. Пытаясь преодолеть страх, расстёгиваю больничную рубашку и вижу дыру, из которой не переставая течет кровь. Я пытаюсь остановить ее, но ничего не получается. Через боль, с помощью крика, я встаю и продолжаю искать… Внезапно слышу детский плач. Резко пытаюсь бежать, что есть силы. Это мой малыш. Это мой мальчик. Чувствую, что осталось совсем чуть- чуть. Родной голос становиться громче. Я близко. Внезапно останавливаюсь, осознавая, что я здесь была. Везде темно. Везде холодно. Везде пусто. Детский плач начинает сводить с ума. Я падаю. Постепенно закрываю глаза. Тишина. — Мама… Резко открываю глаза. Это он. Мой комочек счастья. Мой сыночек. Обессиленная, ползу вперед и вижу светлую комнату. Сгорая желанием его увидеть, ползу быстрее. Вот оно. Мое счастье. — Мамочка. Встаю на ноги и захожу в комнату. Она совершенно пуста. Захожу еще глубже. Никого. Слышу детский смех. Опускаю голову вниз и вижу его. Он улыбается, а затем начинает смеяться. Я беру его на руки и крепко прижимаю к себе. К материнскому сердечку. Боль заметно утихает. По телу проходит тепло. — Я боялась, что с тобой что-то случилось. Я испугалась, что они могут забрать тебя у меня. Я никому никогда тебя не отдам. Слышишь? Никогда. Он тянет свои ручки ближе ко мне. Слезы вновь начинают течь по лицу, обжигая щеки. — Сыночек, — я беру его крохотные ручки и подношу к губам, — я люблю тебя. Внезапно его руки становятся белыми и холодными, а затем холод распространяется по всему его телу. Он закрывает глаза и опускает руки, но улыбка не исчезает с его лица. Я молча стою, пытаясь понять, что только что произошло. — Сыночек? — я смотрю на него, трогаю его ручки, ножки, провожу рукой по его личику, — Что с тобой? Почему ты молчишь, малыш. Родной, прошу, улыбнись. — Селия, он не ответит. Поворачиваюсь и вижу незнакомого человека в белом. — Вы кто? Что с ним? ЧТО С МОИМ МАЛЫШОМ? — Селия, его больше нет с нами. Прошу отдай его нам. — Что значит нет? ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? — я крепче прижимаю его к себе. Никто не заберет его у меня. — Прости Селия. Тебе нужно с ним попрощаться. — Нет. Вы не посмеете. Вы не заберете его у меня. С ним все будет хорошо. Он просто спит, — я целую его в щеку, а затем медленно ухожу, держа его рядом с грудью. Я знаю, что все хорошо. Я это знаю. Внезапно появляются другие люди в белом и резко меня останавливают. — Что происходит? Что вы делаете? Отпустите. — Селия, прости меня. Считанные секунды и мои руки скручены. Я чувствую боль в шее. Поворачиваюсь и вижу моего малыша. Его медленно уносят от меня. — НЕТ, — я пытаюсь вырваться, — НЕТ НЕТ ОТДАЙТЕ МНЕ ЕГО. Я ПРОШУ! ОТДАЙТЕ МОЕГО СЫНА. Я ПРОШУ ВАС. НЕТ… — Селия. — НЕТ. НЕТ. НЕТ. — Селия, я здесь. Проснись. Вновь почувствовав тепло, я резко открыла глаза. Не хватая воздуха, будто задыхаясь в собственном поту, я села. Повернув голову, я увидела, Рози, мамину подругу. — Опять? Я опустила глаза. Рози крепко прижала меня к себе и стала медленно гладить по голове. — Моя хорошая, как же я хочу тебе помочь. Как я хочу, чтобы это все прекратилось. Милая, только ты в силах отпустить его. — Если я не хочу… Рози, во сне я нахожусь рядом с ним. Я прижимаю его к себе. Я чувствую, как бьется его сердечко. — Селия, — Рози взяла в ладони мое лицо и посмотрев мне в глаза, сказала, — ты хочешь поговорить? — Нет. Вряд ли мне уже что-то поможет, если мне не помог даже квалифицированный психолог. — Селия, прошло полгода, твоя рана не успела зажить. У тебя вся жизнь впереди. Нарожаешь Лиаму еще кучу детей. Проходу не будет. В ответ послышалась тишина, которую тут же прервала Рози. — Знаешь, у меня появилась идея, пойдем-ка на кухню, я сделаю тебе чайку по моему любимому рецепту. — Это уже новый? — я посмеялась. — Еще вкуснее прежнего. Жду на кухне и никаких отговорок. — Есть сэр. После этих слов, Рози вышла. В следующую же секунду я вытащила фотографию из-под подушки и медленно дотронулась до нее рукой. Не сдерживая слезы, я прижала ее к себе. Дотронувшись рукой до губ, я постаралась улыбнуться. — Все будет хорошо, Сыночек, все будет хорошо. — Селия, все готово, пошли. Неожиданно увидев Рози, я поспешила убрать фотографию, но было поздно. Она молча посмотрела, а затем спросила. — Селия, зачем ты так поступаешь с собой? Зачем ты себя мучаешь? — Это единственная фотография с ним. — Я знаю, но пойми, в больнице тебя фотографируют с малышом, что бы сохранить память об ушедшем ребенке, но не для того, что бы ты себя мучала. Селия, прости за мои слова, но его уже не вернуть. Я знаю, какого это, но так ты себе не поможешь. Малыш, подумай о маме, как больно ей видеть тебя такой. Она настолько за тебя переживает, что боится оставлять тебя одну, но это не правильно… Резко перебив ее, я сказала. — Ты права, — поднявшись с постели, я подошла к Рози, — возьми ее. Только сохрани, я прошу тебя. — Селия, я не могу так. Это слишком личное для тебя. — Я прошу тебя. Пожалуйста. Ты столько сделала для меня, прошу, только не отказывай мне сейчас. — Ты уверенна? — Я уверенна, Рози…