***
Чанмин лежал на постели, прикрыв рукой глаза. Вдох-выдох. Он дышал крайне медленно, пытаясь абстрагироваться не только от шума, доносившегося с улицы, но и от мыслей. Миллиона мыслей, которые он бы с удовольствием не слушал. Он и не вслушивался, но тихое жужжание всегда было в его голове, будто кто-то монотонно и неразборчиво бубнил ему на ухо. И с этим он научился справляться, иногда с помощью музыки, а иногда и другими методами. Из головы не выходил тот самый медиум, что видел мертвых, а по совместительству повар того вкусного кафетерия. И все те образы, что он видел в его голове, особенно, те, которые касались того самого Ючона. Он увидел чужими глазами ту аварию двухлетней давности, причиной которой стал он сам. Разве можно было забыть эту аварию? Хотя Чанмин честно старался о ней забыть, ведь судьбой тех молодых людей после больницы он не интересовался. И вот теперь, спустя год они встречаются снова, и у одного из них появился такой же дар, как у его умершего год назад брата. Его шатает из стороны в сторону. Он сейчас в этой реальности, но не рядом с оживленной трассой на окраине города, а на крыше одного из домов в паре километров отсюда. Он задыхается от того, что видит сейчас глазами брата. Видит, как тот шаг за шагом приближается к краю крыши. - Не смей… не смей… НЕ СМЕЙ! Чанмин пытается докричаться до него, до его разума, заставить его очнуться и не делать того, что ему велено, но не может ничего, кроме, как смотреть его глазами и переживать все его чувства и эмоции. А сам он бежит со всех ног, чтобы оказаться как можно ближе к брату, чтобы его сил хватило на то, чтобы прервать гипнотическое влияние чужого человека. Господи, если бы только Чансу повернул голову, чтобы найти взглядом этого самого гипнотизера, тогда бы Чанмин смог проникнуть в чужой разум и спасти брата. Но он не мог ничего. Брат делает этот самый шаг слишком легко и быстро, а после… Чанмин кричит. За них обоих, схватившись за голову. Он видит последние мгновения жизни и слышит тихий голос родного, самого дорогого человека на свете. - Прости, Чанмин-а… Чанмин прикусил нижнюю губу и перевернулся на бок. А после и вовсе сел. Это было слишком невыносимо. Он каждый день проклинал себя за то, что не успел, опоздал. Не пошел за братом, когда все его поведение кричало о том, что Чансу нельзя ни в коем случае оставлять одного. Слегка коснувшись его разума, увидеть, что его беспокоило, остановить его, в конце концов. Его трясет, а слезы застилают глаза, и он даже не может справиться с собственными отчаяньем и болью. Болью от потери, от пережитой смерти, пусть и не своей. Он не слышит, как воет раненным зверем, оседая на землю, не слышит шум ливня, который ни на секунду не стихает, не слышит шума с дороги. Он даже не понимает, где он находится в эти долгие мгновения. «Чансу… ЧАНСУ!» - он пытается докричаться до него, надеясь, что Чансу просто неудачно над ним подшутил и сейчас как ни в чем не бывало выйдет на связь. Ведь он не мог оставить его одного. Звуки окружающего мира возвращаются к нему в тот момент, когда он слышит визг тормозов. Шум ливня, визг тормозов машины и как ее заносит… Чанмин вскидывает руку, прикрывая глаза от слепящего света. Он зажмуривается, ожидая удара, но ничего не происходит. Вскоре он слышит глухой удар, звон стекла и треск дерева. В первые мгновения он не понял, что произошло. Только что он умирал, а сейчас оказывается посреди пустой трассы в сильный ливень. Мчавшаяся на него машина вылетела с дороги и врезалась в дерево. Он еле поднялся и на подгибающихся ногах пошел к машине, не веря тому, что стал причиной аварии, а, значит, смерти невинных людей. - Не умирайте… Не надо… Я не хотел, - это больше было похоже на бред сумасшедшего. Чанмину казалось, что он сейчас сойдет с ума, но, с трудом сумев зацепиться за разумы двух парней, начал заставлять их дышать, бороться за жизнь, - Дыши… Дышите! Он набрал номер неотложки, пытаясь совладать с собой и вспомнить хоть что-то из курсов первой медицинской помощи. Диспетчер быстро ответил, и он успел рассказать все, что увидел, чувствуя, что начинает впадать в самую настоящую истерику. Не успев спросить у диспетчера, что ему делать, он бросил телефон на землю, когда почувствовал, что разум одного из парней постепенно исчезает так же, как до этого разум Чансу. Чанмин кинулся к двери со стороны пассажира и рывком открыл ее, радуясь, что она не была заблокирована. Упав на колени, он прикладывает руку к шее парня, чувствуя слабый пульс, а потом прижимает пальцы к его виску, пробиваясь сквозь разум и заставляя выполнять жизненно необходимые функции. - Ючон… Ючон-а… Чанмин пытался не вспоминать ужас от увиденного. Окровавленное лицо водителя, пытающегося потрясти за плечо того самого Ючона, которому он тогда спасал жизнь. Это была самая ужасная ночь в его жизни, и он понятия не имел, выжили ли эти двое или все его попытки удержать их от лишних движений, но при этом стараться дышать и балансировать на грани сознании, не увенчались успехом. Он даже смутно помнил, когда приехала неотложка. Но он смог оказать хоть какую-то медицинскую помощь, благодаря тому, что в машине оказалась аптечка, а память этого медика, кем являлся Ючон, очень помогла ему не впасть в окончательную панику. Но… Теперь этот парень стал призраком. «И я его слышу…» Это не давало покоя Чанмину, он пытался вспомнить мельчайшие подробности событий той ночи, которую так отчаянно старался забыть, но ничего не мог вспомнить, кроме боли, страха, шока, окровавленных тел и бесконечного ливня. Поднявшись на ноги, он подошел к окну и осторожно приподнял занавеску. Он был уверен, что последние дня три за ним следили. Но он не боялся этого сталкера, прекрасно зная, кто и почему наблюдает за ним на расстоянии. Глядя на этого юного повара, который сидел на скамье и копался в телефоне, Чанмин раздумывал над двумя вариантами событий - пригласить его к себе на чай или все-таки отправить домой спать. Взвесив все и заглянув в его мысли, он отправил его домой. - Дурак. А вот того самого призрака отправить домой не получилось. Он не мог им управлять и это раздражало.***
Юнхо знал, что это сон. Чертов сон, который снится уже около недели, но не мог избавиться от повторяемости сюжета и от ощущения реальности происходящего. Каждую ночь Юнхо со всех ног несся по коридору. Он видел в конце коридора их, Шим Чанмина и Пак Ючона. Они стояли посреди темной комнаты, на них падал слабый свет. Мужчина знал, что, если он не успеет, то они умрут. За их спинами стоял некто в темных одеждах, чье лицо закрывал капюшон. И каждый раз ему оставалось меньше сотни метров, и он почти врывался в этот зал. Но врезался в невидимую стену, которая отгораживала его от них, не давая звукам проникнуть в зал, да и он сам не слышал того, что происходило в нем. Чанмин и Ючон никогда не сопротивлялись. Они просто стояли и смотрели на Юнхо пустым и равнодушным взглядом, смирившиеся с тем, что их ожидает. Они никогда не надеялись на то, что он их спасет. И при этом Юнхо единственный, кто мог их спасти от того неизвестного, который убивал их, не прилагая особых усилий... Каждую ночь Юнхо срывал горло, пытаясь докричаться, умоляя, чтобы их не трогали. Он отбивал ладони, пытаясь разбить это стекло или хотя бы достучаться. А потом они умирали. Каждый раз умирали от колотых ран прямо на его глазах, медленно оседая на пол. И Юнхо разрывало от боли и отчаяния, хотя, казалось бы, с чего бы ему так переживать, ведь Ючон уже давно мертв, а Чанмина он знает совсем чуть-чуть. Всего-то неделю постоянной слежки за ним. В очередной раз тот же сон, но его накрыло какое-то неожиданное безразличие к этому всему, усталость и равнодушие. Он уже не бежал по коридорам, а медленно шел, пытаясь разглядеть каждую деталь в этом сне, найти какой-то изъян. Ведь он должен быть! Он медленно подошел к стеклу и коснулся его ладонями, прижался, но не обращал внимание на Чанмина и Ючона, ему был интересен тот, кто стоял за их спинами. Он прекрасно осознавал, что это просто сон и его друзья не настоящие. Это просто… шоу. А тот, кто стоит за ними, в капюшоне, вот он настоящий. И он – кукловод, который вторгся в мир снов Чона. «Это не просто сон», - к такому выводу пришел Юнхо, когда он поймал этот хищный оскал и прожигающий взгляд. Впервые за столько ночей, он не просто убивал, касаясь спин парней, а смотрел сквозь это стекло прямо ему в глаза, словно за все это время впервые заметил его. Или же, наконец, дал понять, что этот спектакль разыгрывался специально для него. Юнхо не смотрел на то, как его друзья падали замертво, он даже отвернулся, чувствуя, что безразличие дает трещину. Он устал от этого сна, не мог так просто проснуться, пока спектакль не закончиться, но теперь он нашел лазейку в этом неизвестном действе, и был просто обязан придать сюжету сна хоть какое-то дальнейшее развитие. И на этот раз сон действительно затянулся. Обычно, на этом моменте он просыпался в холодном поту, рядом оказывался Ючон и успокаивал хотя бы своим присутствием. Но сегодня было иначе. Он не просыпался. Юнхо, подняв глаза, посмотрел обратно на коридор. Темноволосый, высокий и очень красивый мужчина стоял напротив него, откинув капюшон и с насмешкой наблюдая за Юнхо. Между ними было примерно десять шагов, но никто из них не шевелился и не пытался даже вымолвить хоть слово. Юнхо желал разорвать его на куски и отомстить за убийство Ючона и Чанмина, отомстить за эти бесконечные кошмары и истрепанные нервы. Но он не торопился, он выжидал, прекрасно понимая, у кого здесь преимущество. Прежде, чем он сделал шаг навстречу, его припечатали к невидимой стене и сжали горло. Мужчина был очень силен, раз смог одной рукой приподнять его над полом. Юнхо вцепился в его руку, одновременно пытаясь хоть как-то вдохнуть воздух и оттолкнуть от себя неизвестного, но с каждым движением сделать это становилось все тяжелее. Он вглядывался в эти красные блестящие глаза, все с той же насмешкой наблюдавшие за действиями человека. И тут Юнхо узнал его. Он был там, у машины, когда умирал Ючон. Он был тем, кто звал его за собой, предлагал просто закрыть глаза. - Ж-жнец... - прохрипел Юнхо, не веря самой простой догадке. Удушье было слишком реальным для сна. Достаточно было понять, кто он и истина сама постучалась в двери. Жнец не просто раз за разом врывался в его сны, он находился сейчас в его комнате. Они не могли нападать на людей на расстоянии, для этого надо потратить слишком много сил. И сейчас он душил его, будто смерть пришла по его душу. «Нет уж…» - он не хотел умирать ни во сне, ни наяву. Надо вырваться из этого заточения, надо как-то проснуться. Юнхо еле нашел в себе силы протянуть руку и вцепиться в его горло. Представляя, как изо всех своих сил он посылает какие-то искры, что оставят безобразные ожоги на коже этого красивого мужчины. Как он смог дотянуться, он не знал, но это действительно помогло. Мелькнула мысль, что в реальности он лежит в постели, а не поднят к потолку, а значит Жнец нависал над ним. Но даже не успев осознать эту мысль, он сильнее сжал горло обидчика. И эту истину он осознает немного позже. Он резко распахнул глаза, жадно глотая кислород. Коридор исчез, за спиной не было стекла. Он был в своей комнате и сжимал горло Жнеца, который сидел на его бедрах и все так же усмехался, глядя на него своими большими красными глазами. Юнхо отпустил его горло, но лишь для того, чтобы насколько позволяли силы - толкнуть его в грудь. За год сожительства со своим «даром» он научился бороться с призраками и ставить их на место, когда те особенно наглели. Жнецов раньше он не бил, но опыт оказался интересным и полезным. Пусть и слабым. Тот, плавно переместившись на середину комнаты, одернул свой идеальный черный пиджак и поправил волосы. Юнхо поспешно сел, включил ночник и, пытаясь отдышаться, волком поглядел на ночного гостя. А еще он надеялся, что здесь не появится Ючон. Неупокоенным душам лучше держаться подальше от Жнецов. Но… Если он был тут каждую ночь в течении недели, почему не заметил Ючона, который всегда был рядом с Юнхо при пробуждении? Почему он постоянно приходил к нему в сны? - Кто ты?! Жнецы не убивают, кого вздумается. Они только провожают! - Я и не собирался тебя убивать, это слишком скучно. Я всего лишь играл, - с невинным видом улыбнулся Жнец, разводя руки в стороны, - Ты мне еще пригодишься. А называть меня ты можешь... - он усмехнулся, слегка склонив голову на бок, - Джеджуном.