Другая жизнь

Павел уже пару минут наблюдал за четырьмя грязными маленькими пятками, торчащими из кустов. Иногда из зеленой листвы появлялась тоненькая ручка и почесывала какую-нибудь из пяток. Томс, конечно, следил за растительностью, но справлялся плохо. Складывалось впечатление, что сад жил своей собственной жизнью. Хотя, на самом деле Павлу и так нравилось: как будто ухоженный лесочек, по которому приятно прогуляться в жаркий день. Из кустов пару раз показались костлявые попы и снова спрятались. Кого они там высматривают? Павел аккуратно подкрался к близнецам. Наконец-таки он их нашел, а то у него уже закралось подозрение, что его обманывают, и никаких детей на самом деле не существует. И даже то, что буквально вчера он гонял чаи с гувернером, до конца его не убеждало в наличии пасынков. Вдруг нянь есть, а детей нет! Молодой человек его успокоил и рассказал, что в хорошую погоду они занимаются на улице, поэтому Павел с ними и не пересекался. Он-то в первые дни больше по дому ходил. А мальчишки, естественно, резвились на улице. А еще, немного смутившись, гувернер добавил, что Мунс велел им как можно реже попадаться на глаза молодому господину. Управляющий расстарался, описывая Наяля капризным, взбалмошным, глупым и злобным нираем. Видя, как молодой хозяин нахмурился, господин Шалле тут же принялся его уверять, что теперь-то он видит, что все слова были ложью. Надо будет поговорить с этим… Мудсом по душам. И теперь ему еще больше хочется просмотреть все бумаги и наведаться в деревню, чтобы самому узнать, как продвигаются дела. — Эй! — тихонечко окликнул Павел и заполз в тот же куст. О, а с этого места хорошо просматривались немногочисленные расчищенные тропинки, по которым «надобно гулять», как напутствовал Томс. — Тш! — зашикали на него в два голоса. — Вдруг он услышит. — Кто? Тут никого нет, — Павел тихонечко подполз к паренькам. Хм, а мелким быть удобно. Если бы он как раньше был «военным, красивым, здоровенным», то точно не заполз бы в эти кусты. — Мара сказала, что он гулять пойдет. А Томс только здесь дорожки чистит, — зашептали ему на ухо. Охота, стало быть, велась на него. — А почему вы его в кустах караулите? Рядом злобно засопели, недовольные, видимо, что их отвлекают от такого важного занятия. — Хотим посмотреть на него. Но страшно! — Почему страшно-то? — Зиля сказала, что теперь он будет нас заставлять дом убирать… — … спать в подвале… — … доедать за собой остатки, которые не съел… — … мы будем ходить в обносках и непричесанные! Павел не поспевал за умозаключениями близнецов. — А почему непричесанные-то? Сбоку даже злобно сопеть перестали, а потом раздалось подозрительное: — А ты кто такой? — куст затрясся. Подполковник тоже поторопился покинуть укрытие. Ага, а вот и пасынки. Абсолютно одинаковые русые мелкие кудряшки, вздернутые носы и карие глазки. Хм, гувернер сказал, что им по десять. Однако Павел не дал бы им больше восьми. Но тут взрослели медленнее, так что он привык ошибаться с возрастом. — Меня зовут Наяль. И я ваш… — тут Павел замялся, что же сказать детям, — второй папа, — выдал он, в конце концов. Мальчишки недоверчиво смотрели на него. — Но ты совсем не страшный! — И волосатых бородавок у тебя нет! — А про бородавки вам тоже Зиля сказала? Близнецы синхронно закивали, только кудряшки замельтешили перед глазами. Какая умная девочка, эта Зиля. — А она-то откуда знает? — А ей бабушка рассказывала сказку. О бедном сиротке, у которого появился новый папа! — Он был страшным и с уродливыми бородавками. — А бедный сиротка был самым красивым в деревне, и новый папа завидовал ему. — Да, и однажды новый папа послал бедного сиротку в лес, где водились злые медведи за… — Так, я все понял! Вы у нас, значит, самые красивые в деревне, а я уродец с бородавками? — Павел ухмыльнулся. А сказки-то везде одинаковые. — Нет, ты красивый, — не задумываясь, выдал один из близнецов, второй на него зашикал. — Мунс говорит, ты пришел транжирить наши деньги! — зашипел близнец с родинкой возле глаза, у второго такой не было. Ой, вот кто бы говорил, но только не Мунс. Ага, один из близнецов, значит, добряк, а второй — злюка. Осталось понять, кто из них Лаим, а кто — Таим. Супруг фантазией на имена не отличался. Хотя господин Шалле сказал, что так звали известных магов-близнецов из прошлого. — А вы всегда слушаете, что Мунс говорит? — Нет. Он часто врет. Сказал, что мы разбили вазу, но это были не мы, — признался злюка. А добряк согласно закивал. — И злой! Когда папы нет рядом, называет его бесполезным стариком! Мы сами подслушали! — Да, а когда господин Шалле сделал ему замечание, назвал его… ой! — мальчишка даже рот руками прикрыл. — Как назвал? — Господин Шалле запрещает такие слова говорить. — Ну, раз нельзя — не говорите. — Да! Нельзя обзывать человека старым, даже когда он старый. Господин Шалле так нам сказал. А еще он говорит, что никогда нельзя называть девочек страшными. А ты знал об этом? — на Павла с легким чувством превосходства уставился добряк. Решил, что он один теперь такой умный и знает, как с девочками общаться. — Да, даже Зилю нельзя. А у нее зуба нет. Но мы все равно не называем ее страшной, потому что так нельзя! Даже когда ее рядом нет, так не называем. — А я думал, мы ее так не называем, потому что она нас поколотила? — Тш, — зашикал злюка. Павел уже с трудом сдерживался, чтобы в голос не расхохотаться. Мальчишки так серьезно спорили. Посмейся над ними сейчас — сильно обидятся. — Хорошо, а если я не буду заставлять вас убирать весь дом, спать в подвале, ходить в лес с дикими медведями и доедать объедки, вы будете со мной дружить? Мальчишки оба нахмурились и принялись рассматривать Павла. — А обноски? — Никаких обносков. И будете ходить причесанными. — Тогда ладно! Вот и подружились. Только бы не убежали, Павел бы с ними поболтал. Вдруг еще что-нибудь полезное услышит про Мунса. Ну, или, может быть, про кого-нибудь другого. Остальные домашние, кроме няня, не горели желанием общаться с ним. Сегодня даже привратника он не смог найти, наверняка тот надрался и отсыпался где-нибудь. — Жарко так. Вы не знаете, можно где-нибудь искупаться? — Да, знаем, но только папа велел ходить со взрослыми, — вздохнули мальчишки. — Ну? Так я с вами пойду! Ведите. Близнецы обрадованно загалдели, и они двинулись в сторону озера. Павел вдоволь наплавался и понырял. Вспомнил детство, побесился с близнецами. Они тоже времени не теряли. Водили их сюда нечасто, господин Шалле не умел плавать, боялся воды, и поэтому в качестве сопровождающего не годился. Они возвращались в поместье. Было так жарко, что намокшие штаны и рубашки уже практически высохли. Павел даже обеспокоился, что дети без панамок или косынок. Эх, в прошлой жизни за такое он бы получил от Светки. Но мальчишки довольно бодро скакали и на вопросы Павла, не болят ли у них головы, отрицательно мотали своими кудряшками. — А где вы обедаете? — Иногда с папой в комнате, чтобы ему нескучно было, иногда на кухне. А ты где кушаешь? — А я в столовой. Один. — Хочешь, кушай с нами на кухне, — милостиво разрешил Лаим, как выяснилось, добряк. — Хочу. Спасибо. Неугомонные близнецы забежали немного вперед и тихо о чем-то спорили. До Павла доносились лишь обрывки фраз. Мальчишки обсуждали, что обязательно надо рассказать Зиле, какая она дура (злюка обеспокоенно покосился на Павла, но тот сделал вид, что не услышал, как он обозвал девочку). И что их новый папа вроде ничего, сводил их на озеро. Но все равно надо дождаться зимы. Ведь в сказке новый папа отправлял сиротку в лес со злыми медведями именно зимой. Павел шел и посмеивался. Он уже и забыл, какими смешными бывают дети. Уже на пороге дома, когда близнецы побежали искать господина Шалле, злюка-Таим обернулся и ткнул пальцем в Павла. — Мы еще думаем, хороший ты или нет! Если будешь плохо себя вести, мы сразу пожалуемся папе. — Договорились! Но, обещаю, я буду хорошо себя вести. Злюка насупился, сурово зыркнул на прощание и побежал за братом. *** — Хм, хочешь узнать, как идут дела на руднике? — Да. — А ты в этом разбираешься? — нир Валлион с сомнением покосился на него. — Нам преподавали хозяйственное дело, так что попробую разобраться. Если честно, я бы хотел съездить на рудник. Пообщаться с тем, кто следит за делами. Павел узнал, что рудником и ценными бумагами заведовал человек его покойного отца. И нир Валлион был ответственным лишь формально, чтобы к Наялю никто не смог прицепиться. Оставалось только поразиться тому, каким предусмотрительным оказался нир Аллер. — Боишься, что обкрадывал тебя? — Нет, конечно. Просто хочу быть в курсе своих дел и средств. Да и вы никогда не давали мне повода в чем-нибудь сомневаться. Стоит только посмотреть на нынешнее состояние дома и вспомнить, как много ему выдавали на «карманные» расходы, любое сомнение бы исчезло. — Что ж, твое стремление похвально. Ну, пройдем в мой кабинет, покажу тебе кое-какие отчеты. Но они совсем краткие. Подробные поверенный отсылал твоему брату. Так что не переживай, твои недоверчивые родственнички за тобой присматривают. И за мной тоже, — забухтел супруг. Павел, как узнал об этом, даже приободрился, он немного опасался, что Мунс отвечал и за его дела. Кстати, надо будет аккуратненько на этого работничка разговор перевести. Нир Валлион, кряхтя, принялся лазить по ящикам стола. Павел рассматривал кабинет. Было заметно, что раньше здесь проводили много времени: потертые поручни кресел, рабочий стол с множеством царапин, выцветшие гардины. Свободные от шкафов с книгами стены были завешаны картами. Подполковник присмотрелся — и здесь везде ровным слоем лежала пыль. Не таким толстым, но все же. Из россказней Томса Павел понял, что поместье не сразу пришло в запустение. Первое время нир Валлион, как перебрался из столицы в родное имение, держал всех в узде и следил за тем, как идет уборка винограда, изготовление вина и его продажа. Частенько даже сам ездил в поля и в город на встречи с покупателями. Но болезнь прогрессировала, да и солидные годы брали свое, так что супруг постепенно скидывал многие поручения на Мунса. С одной стороны, вроде бы все нормально, семья Валлионов по миру не пошла, однако складывалось впечатление, что господин Ханель держал своего хозяина и его семейство в черном теле. — Вот они. Это все, что мне присылали. — Спасибо. Так вы не против, если я съезжу на рудник? — Хм, посмотрим, — нир Валлион выглядел растерянным. Он запомнил Наяля совсем другим. Конечно, Кимил видел его совсем маленьким, но ведь и Айван всегда жаловался, что сын бестолков даже для нирая. Сейчас же перед ним сидит уверенный молодой человек, явно не дурак и знающий себе цену. И совершенно не похожий на Лейту, как ему показалось в момент первой встречи. И то, что паренек не устроил истерик в день свадьбы, Кимила порадовало. Он-то уж был готов выслушать кучу упреков и жалоб, что Наяль совсем не так представлял себе церемонию бракосочетания, пусть и со стариком. Что уж поделать, молодые нираи любили романтизировать этот день, забывая, что, по сути, просто заключалась сделка между семьями. Сложилось впечатление, что Наяль это прекрасно понимал, вопреки ожиданиям. — А давно здесь работает господин Ханель? — Очень давно, сначала помогал отцу, а как старший Ханель умер, занял его место. — И как? Он справляется? — Не так хорошо, как его отец, но все же… Да и засуха в делах не помогла. — Засуха? Это вы про ту, которая была четыре года назад? — засуха и впрямь была тогда ужасающая, но буквально на следующий год с последствиями справились. Не без помощи магии, но, тем не менее, все пришло в норму. А последние годы, наоборот, считались плодородными. Павел все изучил. — Четыре? А мне запомнилось, что она была в прошлом… да и Мунс вроде… хм... — Кимил нахмурился. В последнее время он все чаще оказывался в подобных ситуациях. А недавно полдня вспоминал, как детей зовут. Нир Валлион покосился на Наяля. Тот продолжал невозмутимо на него смотреть. — А сейчас чем господин Ханель занимается? — Скоро начнется сбор урожая, так что он все время проводит в деревне. Да и живет он там же. — Ясно. Это хорошо, что ему ясно, так как Кимилу ничего не было ясно. Его иногда, конечно, посещали мысли, что Мунс не совсем чист, но жизнь показала, что любой управляющий про себя никогда не забывал. Да и Кимил всегда закрывал глаза на маленькие грешки, если во всем остальном работник устраивал. Но когда он в последнее время пытался сесть за доклады Мунса, не мог сосредоточиться. Да чего уж доклады, он даже просто читать не мог. Буквы, да и мысли путались. А пару раз Кимил вообще не смог найти эти проклятые отчеты. Хорошую идею ему Наяль подал, как ни странно. Как только младший Ханель появится, он сядет вместе с ним и все просмотрит. Раньше они так частенько заседали. Но последний раз такую проверку Кимил устраивал в прошлом году. Или в позапрошлом? *** На самом деле Инисан по скромному мнению Павла была никакой не деревней, а самым настоящим городишком. Или поселком. Как ни странно, но название деревни было «дикарским» и переводилось, как Виноделово, или что-то в этом роде. Эти земли в свое время являлись спорными и частенько переходили от Геррии к какому-нибудь из племен. Ну как переходили — кочевники просто грабили селян и исчезали. Причина того, что народ отсюда так и не уехал — плодородные земли. Богатые урожаи все покрывали, даже ущерб от набегов. Да и они недавно прекратились. Именно на южных границах в сложной борьбе с многочисленными воинственными племенами отличился Рион Дайне, в то время еще никакой не Первый Генерал. На развилке перед деревней господин Шалле любезно сообщил, что если пойти влево, то буквально за час можно дойти до пограничного поста. Солдаты частенько наведывались в деревню и выменивали вино у местных. Иногда случались драки, когда какой-нибудь из вояк пытался приударить за деревенской молодежью. Но ничего серьезного. А некоторые из солдат так и оседали здесь после того, как заканчивался срок службы. Обо всем этом по дороге рассказал господин Шалле. Делал он это больше для близнецов, но те все время отвлекались на птичек, цветочки и червячков, так что господину Шалле приходилось с истории переключаться на ботанику и биологию. Павел оказался единственным внимательным слушателем. — А вон там живет староста, — Таим тянул его вправо, указывая на небольшой аккуратный двухэтажный домик. — А если пойти туда, то мы дойдем до дома Зили. Только надо долго идти, — Лаим в это же самое время тянул его в совершенно противоположную сторону. Господин Шалле стоял в стороне и посмеивался. В данный момент, несмотря на довольно внушительный размер деревеньки, народа на улице, кроме них, не было. Основная часть деревенских находилась в полях. А те, кто остались, занимались домашними делами, прячась от зноя. Павел и сам бы не отказался оказаться в прохладном помещении. Близнецы увязались за ним случайно, они услышали, как он пытал Томса о дороге до деревни. Мальчишки вызвались его проводить. А за ними увязался господин Шалле, вроде как, за старшего. Ну, или за единственного совершеннолетнего в их компании. Павел в последнее время частенько с ним сталкивался и болтал о том о сем. И подполковник даже не испытывал по поводу парня никаких опасений — он бы сам на его месте преследовал любого человека, с которым можно было поговорить. Скука в поместье была смертная. Единственное, как человек науки (или просто рассеянный), господин Шалле был совершенно не в курсе приземленных дел. Для няня в поместье царили чистота и порядок, еда была сносной, а то, что мало народу, так, а зачем больше-то? — А кто это у нас тут гуляет посередь дня по жаре такой? — к забору одного из дворов подошла немолодая женщина и, прищурившись, смотрела на Павла. — Это же мы, Таяна! — Ты нас не узнала? — Как же вас, егоз, не узнать. А с кем это вы? — С господином Шалле! — А еще с кем? — сбить себя с толку женщина не позволила. — А это Наяль! — мальчишки радостно улыбались. Они, видимо, решили, что все объяснили предельно ясно. — Добрый день! Меня зовут Наяль нирай Валлион, — Павел улыбнулся женщине. — Так вот ты какой! А я Таяна. Жена Ахима. — Таяна, а ты пекла пирожки сегодня? — близнецы подбежали к забору и повисли на нем. Стыдоба-то какая, как попрошайки! — Нет, завтра приходите. Сегодня даже теста не ставила, — Таяна улыбалась и ласково гладила близнецов по головам. Потом посмотрела на взрослых и уже громче добавила. — А вот чаем могу угостить. Только сама собиралась воду ставить. Павел, конечно, пришел в деревню отыскать дом Мунса, но и от чая он не откажется. Они с нянем решили воспользоваться предложением, даже несмотря на то, что пирогов не было. — Так значится, вы и академию в Гатаре закончили? — Да. Вот как только закончил, сразу приехал сюда. Вопреки заверениям женщины, что к чаю ничего нет, весь стол был заставлен. Их даже накормили первым и вторым. Павел хотел отказаться, но Таяна окинула их тощие фигуры таким суровым взглядом, что спорить не стал. Тем более все было очень вкусным. Однако Таяна не переставала как-то обвинительно смотреть на Павла. А потом к ней и муж присоединился. Близнецы давным-давно убежали играть с внуками пожилой пары (к слову, Павлу показалось, что детей на заднем дворе носилось штук десять, не меньше). Взрослые не спеша пили чай и вели беседу. Хотелось бы сказать непринужденную, но это было не так. То Таяна, то Ахим задавали вопросы, а Павел на них отвечал. Господин Шалле старался не влезать в беседу. Подполковника только потом осенило, что, скорее всего, пожилой чете так же неуютно, как и ему самому. Однако посмотреть на нового хозяина было интересно. — А я читал, вы вино делаете? — Правильно читали, делаем вино. К столу, а можно и к сладкому. А как же не делать, коли виноград два раза за год поспеть успевает. Мы же и новый сорт закупили. Маги из столицы придумали… И Ахим пустился в рассказ о новом сорте винограда. Видно, что тема для разговора была у мужика излюбленной. Павел же в этом не очень разбирался, но слушал внимательно. Особенно ту часть, которая касалась того, сколько «было уплочено» за новые саженцы. Таяна только закатывала глаза, она эти разговоры за всю свою жизнь слышала миллион раз. Господин Шалле вообще предпочел присоединиться к детям и, судя по громким крикам, во что-то с ними играл. Потом разговор плавно перешел на само вино, и как оно делается. Павлу сразу вспомнился танцующий в огромной бочке Адриано Челентано. Но нет, все оказалось не так весело и интересно. Производство было частично механизировано. Ахим как раз завел разговор на тему, что прессы было бы неплохо поменять, как его перебила жена. — Думаешь, ему интересно слушать про твои прессы? — Ну так. Спрашивают же, или ты сама не слышала? — Слышала, а еще слышала Мунса, что старший хозяин… — Ну завелась-то! Не начинай… — А ты не перебивай! Я все как есть скажу! Ни слова не совру! Так вот, хозяин по доброте душевной сироту без гроша в кармане решил в мужья взять. Обучение ему, значится, в Гатаре оплатил, жизнь ему там оплатил, а у самого дети, пирожков не едамши, бегают. Даже на лекаря нормального денег нет! — Таяна сначала всхлипнула, а потом уставилась на источник всех бед. — Ну, так теперь-то младший хозяин учебу закончил, может, и побор вернут, как было. А вот теперь самое интересное, это очень хорошо, что он все-таки к Мунсу не пошел. — А какой был? — Так, как у всех — двенадцатая часть. Да, двенадцатая часть — это был максимум, который можно было брать с фермеров. Меньше — пожалуйста, больше — ни-ни. Данный закон утвердил еще дед нынешнего Великого Нира. — Погоди, а сейчас какой? — Так одна десятая. Павел аж зубами заскрипел. — И давно он у вас такой? — Так почитай, год уже как. — А в бумагах каких-нибудь расписывались? Когда побор отдавали? — А то как же. Порядок должен быть. Мунс все на бумажечке записывает, да перед хозяином отчитывается. — Отчитывается, говоришь, — нахмурился Павел. *** Таяна убирала со стола. Надо было уже думать об ужине, так как через пару часов с полей вернутся дети и внуки постарше. Надо кормить всех. — До чего же смазливый у нас теперь младший хозяин. Ох, намучается с ним старый хозяин, — вздыхала Таяна. Такому красавчику надо было другого мужа, чтобы на балах гулять. И главное — подальше отсюда. — Ты бы вот не на рожу его смотрела смазливую, а лучше бы слушала, как он говорит, какие вопросы задавал. — А какие вопросы он задавал? — Правильные! Вот какие. Таяна фыркнула, что еще за вопросы такие. Как они могут быть правильными или неправильными? Муж просто рад был, что хоть кто-то его россказни внимательно слушал весь обед. Ахим же в это время вспоминал, как сурово хмурился молодой хозяин, когда речь зашла о Мунсе и о поборах. Нет, неправильно сплетничали деревенские: сегодня перед Ахимом сидел, кто угодно, но только не дурак и каприза. *** Возвращался домой Павел в бешенстве. Если изначально он хотел уладить дела с Мунсом полюбовно: припугнуть его малек, вернуть часть денег и дальше с ним работать, то сейчас он был готов рвать и метать. Мало того, что этот дурак поместье запустил, Валлиона обокрал, так он еще и в деревне свои делишки провернул. И ладно бы по-тихому провернул, так нет, он еще Наяля виноватым выставил. Это он-то без гроша в кармане? Это его нир Валлион содержал? Да у них о деньгах вообще ни разу разговор не заходил: Кимил не покушался на его богатства, а он — на супружьи. Но так дальше не пойдет. Пора, пожалуй, все-таки влезть в денежные дела семейства Валлионов. А то этот деятель и до восьмушки налог поднимет. Какой гад! Ну что ж, жадность его и погубила. Но бездумно махать кулаками не стоило. Так как поборы с фермеров Мунс собирал от лица хозяина. И если сейчас поднять бучу, то управляющий благополучно отнекается, мол, выполнял приказ начальства. Нет, действовать надо было аккуратно. А что самое важное при планировании боевых действий? Правильно, разведка, разведка и еще раз разведка. И никто никогда не сможет Павла в этом переубедить. Оставалось только порадоваться, что фермеры на границе оказались не очень подкованными в экономике и налоговой политике Геррии. И из столицы еще никто не приехал, чтобы забрать нира Валлиона под белы рученьки за нарушение законов. А значит, надо как можно быстрее вывести вора на чистую воду. Во-первых, Павел за то, чтобы наказаны были именно виновные. Во-вторых, нельзя детей оставлять сиротами. А, в-третьих, как муж Кимил Валлион более чем устраивал Павла. Становиться вдовцом до совершеннолетия подполковнику было откровенно боязно.