Другая жизнь

Раньше Павел думал, что два года с того дня, как он очнулся в теле Наяля, пролетели незаметно. Однако он просто не представлял, что будет твориться на третий. Выпускные экзамены, хлопоты в общежитии, борьба с ухажерами не оставляли ни минуты свободного времени. Лишь изредка ему удавалось вырваться к Сайне. Хотя, справедливости ради, стоило отметить, что тот факт, что он учился на выпускном курсе, в одном деле ему все-таки помог. Когда в очередной раз любопытные соседи по общежитию пытались устроить ему допрос с пристрастием, какие ниры нравятся Павлу, он не выдержал и ляпнул, что те, которые намного старше него. Расчет оправдался, в академии сейчас учились либо ровесники, либо те, кто младше. Хотя подполковник до сих пор поражался, какие же здесь упертые мужики. Ему всегда казалось, если тебе дали от ворот поворот в третий раз, то уж можно сделать соответствующие выводы. Правда, парочка кадетов после откровений про ниров постарше уставились на него с изумлением и плохо скрываемым отвращением. Подполковник только потом сообразил, что его жених-то далеко не молодой человек. — Ну? — рядом присел Ирвин. Даже он в последнее время растерял часть своей неуемной энергии. А ведь Павлу хотя бы на некоторых предметах было полегче, так как у него сохранился опыт, накопленный в прошлой жизни. Хотя воспоминания в последнее время становились каким-то размытыми, но они были, что радовало. Но как остальные кадеты справляются? Загадка. — Что «ну»? — Что тебе пишет Первый Генерал? — Как обычно. А ты все стихов ждешь? — Просто странно это. Нет, я не спорю, ты в тактике и стратегии хорош. Нир Ланиен в восторге от тебя. Но все равно странно как-то. Ага, Павел сам охренел, когда получил первое письмо от Риона Дайне. Когда он под нетерпеливым взглядом приятеля вскрывал конверт и просматривал послание, то был крайне удивлен. Там был план сражения. И внизу одна подпись: «Ваши предположения?» Павел ответил, причем довольно своеобразно. Просто поверх нарисовал свои галочки, стрелочки и небольшие пояснения. Так и отправил. А потом получил еще одно такое же письмо, но с другим планом и безо всяких вопросов. Предполагалось, видимо, что Павел и без них ответит, что он и сделал. А потом было еще одно письмо и еще. Самое странное, за всю их переписку набралось бы от силы слов двадцать. Подполковник ради любопытства в библиотеке перерыл все атласы, чтобы понять: присылает генерал какие-то исторические сражения или он что-то планирует. Хотелось бы понять, где именно. Не зря же по академии гуляли тревожные слухи про Анталейскую Империю. Поэтому особое внимание уделил северным границам. Но так ничего похожего не нашел. Ни одна карта не совпала с присланными планами. Закралось подозрение, что все они были «моделью» и к реальной местности или обстановке отношения не имели. В целом, это было правильно, мало ли кто мог читать их письма. Тут, конечно, также существовали законы, защищающие частную жизнь и личную переписку, но уж Павел-то знал, как они на деле соблюдаются. Однако, несмотря на все шепотки, Павлу не верилось в то, что война все-таки начнется. Конфликтные моменты между соседями были, конечно (куда же без них). Но если бы Анталейская Империя хотела и могла захватить Геррию, то сделала бы это давным-давно. Просто здесь в истории не было примеров таких длительных натянутых отношений, грозящих вот-вот и перерасти в войну. А уж о таком понятии, как «холодная война» здесь и не слыхивали. И опять же, если вспомнить историю из прошлой жизни, конец у любой империи был не очень хороший. Через какое-то время они разваливались. А здесь Анталейская Империя была первой за всю историю мира. И существовала она уже довольно давно, так что было подозрение, что и северному соседу уготована та же печальная участь. — А по твоему мнению, мне не стоило отвечать? — надо было раньше поинтересоваться. Это для Павла ничего особенного в этих письмах не было. А с точки зрения здешнего общества, вполне возможно, что это неприлично. — С одной стороны, не стоило. С другой — ничего такого там не было. Я вообще ничего не понял в этих ваших схемах. Хотя жаль, конечно. Представляешь, как было бы здорово! Шиар и Первый Генерал друзья. И мы с тобой друзья, и если бы… — Ага, дружили бы семьями, нарожали с тобой детей и отдали бы их в одну школу. — Мы еще не говорили про жену, — Ирвин иногда совсем не улавливал иронию, но потом и его осенило, что друг ни о каких женах и не говорил. — Наяль, вот вечно ты какие-нибудь глупости или гадости говоришь. — Это не гадости. И тем более не глупости. Просто мне надоело уже слушать твои домыслы насчет Первого Генерала. Иногда жалею, что рассказал тебе про письма. Ирвин надулся, но ненадолго. — А жених что тебе написал? — Пока ничего. Павел за всю свою сознательную жизнь, пожалуй, впервые не знал, как нужно поступить. Уверенность в том, что стоит пойти в порученцы, убывала. Особенно после намеков, что от своих помощников ниры частенько ожидали… разного. И если быть совсем честным, он бы не хотел снова оказаться в армии. Подполковник и в прошлой-то жизни попал туда случайно. Не смог поступить в училище на тракториста. В школе он был очень плохим учеником, но жизнь показала, что не дураком, как орала иногда директриса. Да так и остался в армии служить по контракту, а потом его пригласили в спецвойска. Павел и согласился, дома-то в деревне ничего, кроме поломанных тракторов, и не ждало. Так что в этой жизни подполковник взял максимум от обучения. Да и интересно было пожить студенческой жизнью. Пусть и в военной академии в другом мире. Но не выходить же теперь замуж… жениться… вступать в брак? Хотя он недавно узнал, что находились нираи, как и он, не желающие мириться со своей судьбой. Так их ловили, словно сбежавших преступников, и возвращали в семью. Мало кому удавалось удачно скрыться, и что с ними стало — неясно. А уж Павел сбежать точно не сможет, первый же хозяин постоялого двора распознает в нем благородного нирая и сообщит куда надо. За эти годы он совсем немного подрос, а вес набрать так и не получилось. От симпатичной рожи одни минусы. Однако, скрепя сердце, подполковник был должен признать, что находились и плюсы. Многие относились к нему снисходительно. Сам факт подбешивал. Но, как следствие, его недооценивали. А это было Павлу только на руку. Иногда он замечал, что, когда задумывался и не мог сразу ответить на поставленный вопрос, многие преподаватели, особенно ниры, с улыбкой сажали его на место, не снижая баллы и без всяких выговоров. Он сначала и не понимал, отчего так, пока Ирвин не просветил, удивившись, что оказывается, Наяль не специально глазами хлопает, когда чего-то не знает. Вот так Павел узнал, что он «очаровательно хлопает глазами» и «морщит лобик». Поэтому подполковник решил отдаться на волю судьбы и ждать, что скажет нир Валлион в ответ на его просьбу отсрочить свадьбу и разрешить пойти в армию. *** По результатам экзаменов Павел попал в тройку лучших кадетов. Он был первым нираем за всю историю существования академии, кто вообще туда попал. Ему об этом торжественно сообщил накануне нир Столву. Было приятно получить грамоту об окончании одному из первых. Правда, потом пришлось стоять рядом с высоченными номерами один и два, и в очередной раз осознавать, какой он коротышка. А еще нир Валлион дал четкий и резкий ответ: никакой отсрочки свадьбы и никакой армии. Объяснял тем, что обстановка неспокойная, и он опасается начала военных действий. Его решение было понятно, нир Валлион же знал о Наяле лишь по слухам и от отца, который так и не узнал, насколько изменился его младший сын. Подполковник на это решение никак не отреагировал: не разозлился, но и не обрадовался. Решил - будь, что будет. Покидать академию было грустно, Павел уже как-то и свыкся с этими стенами и даже считал их родными, что ли. Академия действительно стала для него домом, несмотря на все сюрпризы, что она ему преподнесла. Сейчас Павел даже о них вспоминал со смехом. Подполковник распрощался с подозрительно шмыгающим Ирвином, которому, вроде как, полагалось радоваться. Его идеал нира терпеливо дожидался положительного ответа и даже предложил побыть его порученцем. Так что вот так, Павел ехал «жениться», а Ирвин — в армию. Смех, да и только. Но подполковник был уверен, что нир Маррен не даст парня в обиду. Все-таки столько времени ответа дожидается. Не нравился бы ему нирай Райден — давно бы перестал присылать письма. Да и вообще, другого нашел бы. Эх, а буквально за пару дней до этого ему пришлось прощаться с рыдающей Сайной. Она выбила обещание, что Наяль про нее не забудет, будет писать письма, а если окажется в Гатаре, то обязательно навестит ее. Павел вообще заметил, что обмен письмами здесь довольно распространен. Но это было неудивительно, телефон и интернет отсутствовали. Для экстренных сообщений существовал магический способ передачи, но он был дорогим и энергозатратным, использовали его очень редко. Хм, может, стоило уже подкинуть идейку местным механикам? *** — Добрый день, нирай Наяль. Надеюсь, мне будет дозволено называть вас именно так. Я управляющий в поместье вашего будущего супруга Мунс Ханель, — невысокий крепкий мужик учтиво поклонился. Но от Павла не укрылся цепкий внимательный взгляд, которым его наградил управляющий. Однако несколько мгновений спустя он что-то для себя решил и уже любезно ему скалился во все тридцать два зуба. — Добрый день, господин Ханель. Рад познакомиться, — Павел протянул руку. Мунс удивился, но пожал. Хорошо хоть, как некоторые, не решил ее поцеловать, словно даме. — Надеюсь, вы не утомились с дороги? Нам необходимо заехать за городским магом и судьей, чтобы они присутствовали при заключении брака. Жрица уже со вчерашнего дня в поместье. Что? Прямо сегодня? Павел думал, что хотя бы через недельку, а не в день приезда. Он ведь только вчера получил выпускную грамоту. — Нет, не утомился, — почему все думают, что час езды в экипаже до портала его может утомить? Правда, им еще до поместья ехать часа два. — Замечательно, прошу вас. Мунс, словно благородный нир, пропустил его вперед. Павел, стиснув зубы, пошел. Эта хорошая манера выводила его из себя. Идти и чувствовать, как тебе в затылок дышит незнакомый человек, было невыносимо. А еще у Павла сегодня появится муж. *** — Прошу вас, располагайтесь. Я приведу нира Валлиона и госпожу жрицу. — Но позвольте, возможно, нирай Аллер хотел бы отдохнуть после дороги. Мы вас не торопим. — Все нормально, нир Грамс, я не устал. Думаю, и вам хотелось бы быстрее разобраться со всеми формальностями, — успокоил Павел судью. Нир Грамс всю дорогу старался развлечь такого прекрасного молодого человека. Хотя у подполковника сложилось впечатление, что судья просто любил поболтать. Молодой маг всю дорогу кидал на него заинтересованные взгляды, а при знакомстве облобызал протянутую руку. Так что он подполковнику сразу не понравился. Но еще больше напрягал управляющий. Чувствовалось, что он не рад новому хозяину. Хотя, на его месте Павел чувствовал себя так же. Так что не стоило себя накручивать раньше времени. — Ну полноте вам, нирай Аллер. Мы с Браем никуда не торопимся, — маг согласно закивал и уставился на Павла. Хоть бы постыдился, он вообще-то на чужого жениха пялится. — Прошу вас, проходите, — вот и Мунс вернулся. Первой в комнату вошла немолодая женщина. Она так по-доброму улыбалась, что Павел не выдержал и улыбнулся ей в ответ. Так вот, значит, какие они, жрицы Прародителей. В академии не было ни одного священнослужителя. А в городе Павлу даже в голову не пришла идея навестить храм. Вот оно, дитя советского воспитания. Затем последовали какие-то препирательства за дверью, и вошел злой Мунс. И только потом, опираясь на трость, вошел, по всей видимости, нир Валлион. Павел немного опешил, он знал, что жених далеко не молодой человек, но чтобы настолько. Будущий муж оказался обладателем седой длинной косы, бороды, аккуратно подстриженной, но белой, словно снег, и лица в морщинах. К нему хотелось обратиться «дедушка». Однако высокомерную горделивую осанку он не утратил даже с годами. Павел оценил то, что нир Валлион не позволил Мунсу замыкать процессию. И правильно, сдается ему, что управляющий при таком старом и больном хозяине чувствует себя вольготно. Не зря же всю дорогу мужик так насторожено присматривался к нему и прислушивался к тому, как Павел отвечал на вопросы судьи и мага. Хм, надо было разыграть из себя дурачка, а то похоже, господин Ханель пришел не к очень утешительным для себя выводам. Сколько раз уже Павел сам себе давал обещание не умничать. И каждый раз нарушал его. — Наяль? Подойди поближе. Павел выполнил просьбу. Пару минут они друг на друга смотрели, смутив всех присутствующих. Но обоим было плевать на свидетелей, скорее каждого интересовало, что же за человек теперь будет называться мужем. Хотя, что можно понять за пару минут? Некоторые всю жизнь вместе живут, а все равно так ничего и не понимают. — Вылитая мать! — вынес вердикт будущий муж. — Несомненно, ваша матушка, нирай Аллер, была редкостной красавицей, — тут же встрял судья. — Да, вы правы. — Ну что ж, раз все в сборе, давайте приступим. Брай, начинай. Молодой маг принялся сканировать Павла и нира Валлиона на предмет наличия (либо, как в их случае, отсутствия) магии. Подполковник ощутил слабые покалывания по всему телу. Процедура эта носила, скорее, формальный характер и была данью традициям, однако результаты должны быть записаны в свидетельстве о заключении брака. Делалось это для того, чтобы случайно не оказалось, что у нирая есть магия, но данный факт в силу каких-то обстоятельств скрывался. Например, в семье отсутствовали дочери, а все сыновья были одаренными, а надо было породниться с какой-нибудь семьей. Раньше еще было очень важным проверить старшего мужа. Считалось, что в семье хотя бы один был обязан владеть магией. Сейчас, правда, это было не так важно. «Лучше бы они это нирайство отменили», — думал про себя Павел. Подполковник покосился на сосредоточенного нира Тарлана. И не скучно ему, такому молодому, в небольшом городке? Несмотря на то, что магия была у многих, магами становились единицы с высоким уровнем силы. Большинство просто владело некоторыми бытовыми заклинаниями, и на большее их не хватало. Да и надобности не было. Или, например, ниры в академии учили боевые заклятия, но одно или два самых простеньких, сколько позволяли силы. Рион Дайне выделялся, пожалуй, именно тем, что в его арсенале было довольно много заклинаний. Именно магов учили отдельно, и обычно они были сами по себе и даже не подчинялись военному начальству. Командование это, естественно, не устраивало, но и спорить с теми, кто мог в одно мгновение разнести городскую башню, опасались. А этот Брай, скорее всего, либо слабенький маг, либо накосячил, раз его сослали на южные границы браки подтверждать. Павел слышал, что обычно городскими магами становились старички. Пока Павел размышлял на эту тему, сканирование окончилось, нир Тарлан сделал какие-то записи в бумагах и отошел. Следующей была жрица. Она затянула довольно длинную заунывную молитву, смысл которой сводился к «пусть Прародители благословят этот союз». Потом также сделала какую-то запись. Наконец-таки дошла очередь и до судьи. Он был краток, поздравил их. Его подпись была последней, и он торжественно вручил бумагу ниру Валлиону. Вот и все. Хорошо хоть здесь нет «а теперь жених может поцеловать невесту». Точнее жениха. — Мунс, проводи гостей к столу. Павел было дернулся покинуть комнату вместе с остальными. — Наяль, ты-то куда бежишь? Мне нужно переговорить с тобой. Все ушли, маг на прощание жалостливо посмотрел на Павла. — Эх, ну и чего ты в академии не присмотрел себе никого? Павел пробурчал что-то невразумительное. — И никто не бегал за тобой? Не верю. — Ну, там бегали какие-то. — Эх, не та молодежь пошла. Вот, когда я был молодой, ниры своего добивались. А сейчас? Кабы не рост, так от нираев их не отличить. Подполковник не перебивал ворчание… эээ… мужа. Надо привыкать теперь. — Вот подкинули вы мне с Айваном работенку. Мужа мне только на старости лет не хватало. Я-то надеялся так, что тебя уведет какой-нибудь благодетель. А мучайся теперь с тобой, — продолжал бухтеть нир Валлион. Павлу даже совестно стало за себя и за «отца». Действительно, что же они такую подлянку пожилому человеку устроили. — Комнату тебе пока приготовили гостевую. Не понравится, сам выберешь другую. Тем более эти понаехали, все заняли. До завтра не уедут теперь. Но в левом крыле комнаты близнецов, их не трогай, — нир Валлион сурово посмотрел на него, дожидаясь ответа. Он сейчас серьезно? Думает, что новоиспеченный муж начнет до детей докапываться? Вот так о Наяле окружающие думают. Павел почувствовал себя злобной мачехой. — Да, я понял. Выбрать любую свободную комнату. Нир Валлион довольно кивнул. — Я сейчас пойду в свою комнату, извинишься за меня перед гостями. Будут вопросы, обращайся к Мунсу. Он тут делами заправляет, мне уж тяжело как раньше за всем самому следить. Но ты не волнуйся, на меня еще его отец работал. Честнейший человек был. Отец-то может и честнейший, а вот детям добродетели родителей не всегда передаются. Нир Валлион встал с кресла и поковылял в свою комнату. И даже на прощание ничего не сказал. Может быть, все не так уж и плохо? За обедом гости посочувствовали молодому нираю, теперь уже, Валлиону, что не было никакой церемонии. Оказывается, обычно все проходило в храме в присутствии гостей и простых горожан. Но нир Валлион отказался от празднования. Да и негоже пожилого человека заставлять трястись в карете. Госпожа жрица подливала масла в огонь. Рассказывая, что обычно женихи красиво одеваются, храм украшают цветами, а вся церемония заканчивается поцелуем у алтаря. Павел к концу рассказов и воспоминаний о свадьбах, на которых в свое время побывали присутствующие, был просто счастлив, что нир Валлион решил обойтись без всяких церемоний. Постепенно гости перестали пытаться вовлечь новоиспеченного мужа в беседу. Да и разговоры были, в основном, о каких-то людях, знакомых всем, кроме Павла. По сочувствующим взглядам подполковник понял, что все решили, что он расстроен по поводу свадьбы. Они, конечно, были правы, но не совсем. Павла расстраивал сам факт женитьбы, но уж никак — то, что его мужем стал такой старик. Подполковнику вспомнился старый анекдот: «— Дедушка! А сколько вам лет? — Мне, доченька, восемьдесят уже. — Ой, надо же! А я бы вам не дала! — А мне уже и не надо». Думалось ему, что и у них так же будет. И подполковник был благодарен, на самом деле. Не каждый на старости лет согласится быть посмешищем. Павел был уверен: если ему все будут сочувствовать, то над ниром Валлионом — смеяться. Подполковник в очередной раз проигнорировал пылкие взгляды, что посылал ему молодой маг. Когда уж это мучение, названное праздничным обедом, закончится? Уже лежа в постели Павел подумал: «Вот тебе и свадебка!» От этой мысли почему-то стало смешно, и подполковник минут пять без перерыва хохотал. А потом, на удивление, быстро уснул. *** Несколько дней Павел провел в праздном безделье. На следующий после бракосочетания день подполковник продолжал изображать радушного хозяина. Правда, полагалось, что теперь это и есть его обязанность. К счастью, гости задерживаться не стали, у них у самих было полно дел. Жрица на прощание усмехнулась, что они наконец-таки избавляют нирая Валлиона от назойливого внимания, но как-то по-доброму. Так что Павел понял, что она нисколько не обижается. Оказалось, что госпожа Вириен единственная из гостей жила не в городе, а в деревеньке. Павел в очередной раз сделал себе заметку привыкнуть к новому обращению. Наяль нирай Валлион. Как-то странно. Интересно, женщины именно это чувствуют, когда выходят замуж, и им приходится менять свою фамилию? Хотя среди знакомых Павла не было ни одной, которая бы сокрушалась по этому поводу, но пойми этих женщин. Особых дел у Павла не было. Да он пока и не лез ни к кому. Для начала надо все рассмотреть, понять что да как. Правда, все относились к нему жутко настороженно. Подполковник даже до сих пор не видел своих пасынков. Да и супруга пару раз всего за обедом. Так что Павел знал о том месте, где ему предстояло жить, только то, что узнал в академии. Земли Валлионов располагались на южной границе и соседствовали не только с дикими племенами, но и с Сатией. Повезло, так повезло. Занимались здесь сельским хозяйством, выращивали виноград и производили неплохое вино. Не самое лучшее, но зато оно было не очень дорогим. Павел припомнил, что это вино покупали кадеты. Да и у Сайны частенько было именно оно. Так что подполковник сделал закономерный вывод — дела шли хорошо, спрос был. Однако по истечении пары дней он в этом засомневался. Дом был, как бы это сказать, обшарпанным и во многих местах требовал ремонта. Но и это не все. Даже Павел заметил, что в некоторых комнатах давненько не убирались. Хотя подполковник к таким вещам всегда относился очень спокойно, но когда на пыльном полу остаются твои следы, тут уж любой заметит. Сразу видно, за слугами следили плохо. Вообще было бы неплохо выяснить, кто здесь отвечает за такие вещи. Мунс, как назло, уехал к фермерам, следить, как проходит уборка урожая. Неопрятная кухарка пожала плечами со словами, что без господина Ханеля велено ничего не менять, не трогать и никакие бумаги никому не выдавать, кроме хозяина. А служанки постоянной нет, пару раз в неделю приходила женщина из деревни и убиралась. «Никакие бумаги» — это, видимо, имелись в виду счетные книги и тому подобное. Так как их Павел тоже не нашел, а взламывать кабинет Мунса ему, наверное, никто не позволит. А еще Павел понял, почему каша по утрам, да и все остальное, были намного хуже, чем в академии. Смурная бабища с заляпанным фартуком не вызывала доверия. Впрочем, как и жуткие грязные полы на кухне. Из прислуги был еще мальчишка, прикрепленный к ниру Валлиону. Павел его за несколько дней видел лишь пару раз. А вот гувернера и близнецов так и не встретил, хотя он их и не искал, если честно. Ели эти трое отдельно. Но надо бы и на них посмотреть, познакомиться, в конце концов. Единственный, кто всегда был на месте, это пожилой садовник и привратник по совместительству. Именно от него Павел узнал, что раньше все было по-другому: слуг было больше, за домом следили и иногда устраивались обеды, на которые съезжались все соседи. Но в последние годы, как нир Валлион сдал, дела в поместье шли все хуже и хуже. А потом по секрету шепнул, что зато Мунс третий этаж отстроил. Павел принял к сведению. Верить на слово мужику, который явно любил приложиться к бутылке, не стоило, но и не прислушиваться — глупо. На пятый день пребывания в своем новом доме Павлу привалило хоть какое-то развлечение. Им принесли почту. Парочка писем ниру Валлиону, одно гувернеру и внушительная стопка писем для Павла. Надо же, а он и не думал, что у него столько знакомых. Ожидаемо, там оказались поздравления, больше походившие на соболезнования, от Ирвина и еще парочки нираев, которых Павел мог с полной уверенностью назвать приятелями. Дирк в письме возмущался, почему их не позвали на свадьбу. Правда потом также поздравлял-соболезновал, как и брат. Нир Столву, как и нирай Лонс, призывали крепиться и быть опорой мужу. Причем куратор настрочил три листа размышлений на тему, что, возможно, любовь — это не самое главное в жизни, у каждого из нас есть долг и прочее. Видимо, предполагалось, что оно должно приободрить Наяля, но, скорее, все было с точностью до наоборот. Брат и сестра отделались дежурными поздравлениями. Даже от нирая Лонса письмо было читать интереснее, несмотря на всю философию, что он там развел. Совсем неожиданностью стало письмо от Риона Дайне, в котором он также поздравлял со вступлением в брак и окончанием академии. Схемы никакой не приложил, подполковник даже расстроился — он уже к ним привык. Но все равно приз в номинации «самое неожиданное поздравление» принадлежал не Первому Генералу, а, внимание, Полю. Его письмо было полно тайного (хотя, на самом деле, не очень) злорадства. Подполковник прям как наяву увидел радостное лицо однокурсника. Надо было все-таки конопатого в сортир макушкой ткнуть, а он пожалел, с раковиной заморочился. А вот и дело нашлось — всем ответить. Все-таки приятно, что про него сразу не позабыли. Ну, а начать надо с самого важного поздравителя. Павел принялся строчить ответ Полю. *** Шиар в очередной раз подумал, что его, верно, Единый Бог попутал, когда он предложил Ирвину стать его порученцем. Теперь пожинает плоды своей беспечности. Нираев в армии было не так уж и много, так что любой автоматически становился центром внимания. Шиар доподлинно знал, что даже к Линнару, далекому от канонов красоты, частенько кто-нибудь подкатывал. Что уж про Ирвина говорить. Радовало только, что паренька не интересовало повышенное внимание. Все-таки Шиар в нем не ошибся. Другого такого разумного и спокойного нирая он не встретит. В большинстве своем они были капризными, крикливыми, пытались подражать женщинам. Пожалуй, только те, кто учились в военных заведениях, вели себя достойно. Признаться, это и была причина, почему Шиар заинтересовался Ирвином. Но не единственная, разумеется. — Нир Маррен, ваше поручение выполнено, документы переданы в хозяйственные службы. — Да ладно тебе, Ирвин. Тут же, кроме нас, нет никого. — Нет, что вы. Субординация очень важна. И вдруг кто-нибудь услышит, и у вас будут проблемы. Ну разве он не милый? Все, решено: как можно быстрее вести его к алтарю, а потом в одно из поместий, подальше от любопытных взглядов других ниров. — Нир Маррен, прибыл нир Дайне и наследник. Надо же, какие гости пожаловали. Чего им тут надо? Ирвин подобрался, глаза загорелись любопытством. Тоже, небось, жаждет поглядеть на наследника. — Шиар, рад тебя видеть. — Ваше Высочество, чему обязаны такой честью? — Хотел посмотреть своими глазами, как проходят учения на северной границе. Все-таки отчеты — это совсем не то. Нир Маррен был вынужден согласиться. Все внимание наследника было приковано к вещающему Риону. Он, размахивая руками, рассказывал о новой противомагической системе, которую вторую неделю пытались наладить их маги. Ну вот и хорошо, пусть общается. И не обращает внимания на Ирвина. Шиар понимал, что опасения беспочвенны, наследнику больше нравились женщины. По крайней мере официальными фаворитками становились только дамы. А в эти нелепые слухи про Риона и наследника Шиар не верил. Вот еще, чтобы двое таких достойных ниров и были любовниками. Где это видано! Ирвин, жадно наблюдавший за беседой Первого Генерала и наследника, уверился как раз-таки в обратном. От него не укрылись взгляды, которыми наследник украдкой одаривал Риона Дайне, думая, что все разошлись и никто за ними не наблюдает. Хотя, конечно, Наяль бы сказал, что Ирвин надумывает. Но он был в сердечных делах словно дитя или нир и догадывался, что перед ним пара, только когда видел, как эта пара целуется. И каждый раз искренне удивлялся, как так? Правда, на открытие Ирвина он, скорее всего, не отреагирует так, как хотелось бы самому Ирвину. Наяль почему-то каждый раз недоумевал, почему такая шумиха вокруг отношений между нирами, если любовь между ниром и нираем — это норма? Ирвин первый раз даже растерялся от такого вопроса. Как почему? Два нира и вместе — это же неприлично! Это скандал! А уж если эти ниры — Первый Генерал и наследник, то даже страшно представить, насколько громкий.