Пф, тоже мне препод века!

— Дмитрий Юрьевич? — готова поклясться, что мое сердце еще никогда не было так глубоко в пятках. Спина буквально похолодела и покрылась липким потом, ноги вмиг стали ватными — это чувство не передать словами. — Менделеева, — хриплым голосом произнес он, отчего внутри все перевернулось вверх дном. Даже его рука соскользнула с талии той красотки, которую он «подцепил». В ней я узнала ту миловидную девушку, что недавно заказывала Кровавую Мэри. — Да че происходит-то? — Макс буквально негодовал, пораженный нашим неожиданным знакомством. — Ничего, — злобно рыкнула я. Это — капля, последняя капля. Теперь понятно, почему удалось наткнуться на него почти рядом с работой. Зашибись просто! Создалось ощущение, будто весь алкоголь разом выветрился, и тело буквально тяжелело от резко подкошенного настроения. Мне никогда не было так страшно. Мне никогда не было так тревожно. Мне никогда не было так обидно. Насколько же мир должен быть тесным, чтобы так неожиданно сводить людей. Но только в большинстве случаев судьба приятно сводит людей, но в моем случае это конец. Он все понял. Он понял, почему я в такую ранищу встретила его. Почему мне не удалось поспать. — Эй, эй, Лера, полегче, — испуганно дернулся начальник, когда почувствовал исходящую от меня злобную ауру. — Обслужишь? — С удовольствием, — пробормотала я, сложив руки на груди, ожидая заказ. — Тогда «Текила БУМ», «Б-52», «Хиросима», «Зеленый мексиканец», — он задумчиво потёр подбородок. — По одному, думаю, хватит, да. Ну и закусть тоже, разумеется. — Да ты с ума сошел?! Ты же знаешь, что эти коктейли сложнейшие! — мои глаза полезли на лоб, стоило вспомнить об этих напитках. Соль в том, что готовить их настолько муторно, что можно психануть. — Ну так оправдай звание лучшего бармена, Лерчик, — холодно произнес начальник, отчего меня ударило током. Я удрученно посмотрела на него, боковым взглядом всматриваясь с своего учителя. Чего греха таить: вроде как удивлен, но в глазах плескалась насмешливость. Конечно, когда тебя минуту назад в макушку целовали, то в эту секунду отпускают и берут чуть ли не на «слабо». — Да, пожалуйста, — фыркнула я, отворачиваясь от любопытных глаз. Я давно заметила, с каким интересом эту перепалку разглядывает Марина, которая в свою очередь не откажется от того, чтобы вытаить из меня абсолютно все. — Ожидайте, Господа. Макс хмыкнул и увел своего «кореша». Наверное, это их своеобразное дружеское приветствие. Оригинальненько. — Ну пипец!!! — стоило парням уйти, как тут же ко мне подбежала Марина. Она явно не ожидала такого поступка от добрейшего начальства. А тут на тебе — уже не дружелюбный начальник. — Макс выпендривается, — просто заявила я, небрежно дернув плечами. — Кстати, я забыла договорить. Угадай, кем оказался тот парень с лавочки? — я многозначительно перевела взгляд на столик, где удобно расположились начальство. Марина выпучила глаза. — Да ладно?! — протянула она, прикладывая ладошку ко рту. — Совершенно верно. А потом он оказался моим классным руководителем, который ведет химию и биологию, — равнодушно пропела я, опять дернув плечами, наблюдая, как подругу скоро хватит удар. Она особа у меня впечатлительная. Пришлось налить ей воды, чтобы та немного пришла в себя, а сама я думала, как сделать коктейли. И резко вспомнила про одну заначку — книжку, которую мне подогнала Маринка, стоило мне взойти на пост бармена. Я достала её из дальнего угла с посудой, давно решив припрятать, на всякий случай. Те напитки, что назвал мне Макс, хоть и есть в меню, но они очень дорогие, и их редко кто может заказать. Не удивительно, зная их приготовление. Решил, значит, взять на слабо. Ну что ж, получи фашист гранату. Я нашла каждый рецепт, охотно злорадствуя про себя и ожидая того, как натру им носы. Я тщательно приготовила напитки, отмеряя каждую каплю, понимая, что никогда так не готовила: старательно, с чувством, чтобы доказать, что я работаю заслужено. Я не любитель жульничать и халявничать, но и не люблю, когда думают, что я здесь по блату (хотя, в основном, это часть правды). Как только мне удалось всё красиво оформить, быстро прибежала Маринка, будто чуя готовность. — Вау, — присвистнула она. С моих губ слетел хмык. — Пусть еще повыпендриваются. Макс взял меня на слабо, а я хорошенько отплачу ему. Будет знать, — я прочистила горло, потому что поняла, что голос начал садиться. — Постой пока за баром. Самолично отнесу их заказ. Пускай порадуются. Маринка искренне засмеялась, чем разбавила мою хмурость каплей оптимизма. Так, не стоит терять хладнокровие и самообладание, а то боюсь, что могу засмеяться прямо при них. Кое-как добралась до стола, где сидели Макс и учитель со своей девушкой. Они как-то странно сначала посмотрели на меня, а потом лица Макса и Дмитрия Юрьевича вытянулись от удивления. — Вот ваш заказ, Максим Сергеевич, — проговорила я, выставляя коктейли и красивые закуски на столик, а потом с напускным надменным спокойствием произнесла, — Вы же хотели узнать, заслуженно ли я занимаю пост на работе или решили взять на слабо? Я оправдала Ваши ожидания, а, Максим Сергеевич? Даже девушка, сидящая рядом с моим преподавателем, поперхнулась. Я решила не дожидаться ответа, поэтому, сделав небольшой поклон, со спокойной душой ушла дальше на облюбованное место. Не знаю почему, но мне обидно. Хотя я знаю, что Макс любит меня как человека, но этот выпендрёж перед Дмитрием Юрьевичем — край. Нет, ну серьёзно. А вообще забавный факт — он знает, что его друг работает в школе? Однако додумать я не успела, потому что быстро добралась до рабочего места и отправила подругу работать. Долго никто не делал заказ, и сейчас моё лицо источало откровенно скучающий вид. Руки буквально устали натирать бокалы, всё было на своих местах; музыка гремела также, народ будто не прибывал, всё оставаясь в том же количестве. Очень странно: разве никто не хочет выпить? Фу, ну и мыслишки у меня. Слишком много времени для того, чтобы думать не о том, о чём нужно. И самой пить теперь не хочется, настроение резко улетучилось. Грёбанный учителишка! — Что, прости? — Дмитрий Юрьевич неожиданно оказался прямо передо мной за барной стойкой. Погодите-ка, я что, это в слух сказала?! — Что-то нужно? — пришлось пропустить мимо ушей его прошлую реплику, чтобы не краснеть перед его нахальной мордой. Ну или просто не ударить в грязь лицом. — Макс просил передать, — он протянул мне бумажку, на которую я посмотрела со скептическим взглядом. Бровь задёргалась от мысли: это что за любовные записочки блин? Резко бабахнула музыка, отчего меня пошатнуло, а тело чуть не влепилось в стенку с дорогим пойлом. Вот чёрт, где только Ден роет такую музыку?! Я перевела злобный и раздражительный взгляд, где наткнулась на милую, но в то же время насмешливую улыбку, а затем Ден просто мне подмигнул. Я только устало вздохнула и попыталась забрать записку, которую учитель почему-то резко сжал пальцами. — Не слишком-то много любовников, м? — ох, как же смеялись его глаза, отчего появилось желание выколоть их ножницами. — Не скажешь что в записочке? — Это конфиденциальная информация, проваливай, — я выхватила бумажку и отвернулась от него, в который раз пропуская обидную реплику в свой адрес. Да за кого он меня здесь принимает? Я бармен, а не какая-нибудь там Лолита! Однако моё внимание сейчас было переключено на записку, которую сложили вдвое и на половинке гласили слова: «Открыть после рабочей смены. Сюрпрайз внутри~». Я засмеялась, устало сжав переносицу двумя пальцами. Что ж, остатки смены пролетели незаметно, потому что кто-то «сверху», видимо, услышал мои стоны скуки, и народ повалил так резко, что я еле успевала делать коктейли и разливать пойло. Зато осадок от усталости был приятным и чертовски мне знакомым. Да, я предпочитаю работать так, чтобы свалиться без задних ног — непередаваемое чувство. Голова немного болела от слишком громкой музыки, поэтому таблетка аспирина мигом мне помогла. Остановившись у зеркала я посмотрела на себя: уставший взгляд потухших тёмно-карих, почти чёрных, глаз; потрёпанные волосы с выбившимися прядями, которые незаметно оказались в уголках губ и которые я поспешила убрать; почти стеревшаяся красная помада, которая ярче выделялась на контуре губ; выделявшиеся ключицы из-под униформы с двумя расстёгнутыми пуговицами и загнутые рукава, немного испачкавшиеся штаны. Неплохо так помята… Сначала я отчиталась по рабочему месту с бумагами, а потом, приведя себя в порядок, направилась к выходу, с удивлением для себя отметив, что из моих знакомых в клубе почти никого не было, да и никто даже не попрощался. А потом я резко вспомнила, что Макс передал мне какую-то записку с «сюрпрайзом». Развернув её, я недоумевала ещё больше:

«Во-первых, не будь букой и не обижайся — надо же похвалиться другану. Сорь, как всегда переборщил. Во-вторых, сегодня день кое-какой, и мне обидно, что ты про него забыла, и поэтому не уходи домой, а приходи в мой кабинет. Целуууую ~~».

А теперь объясните мне, что за день? Что за чертовщина? Так-с, чтобы разобраться, нужно для начала пойти туда, куда попросили, поэтому я потихоньку уставшими ногами спустилась обратно в пустой клуб, с тихим шарканьем подойдя к кабинету начальника и услышала некий разговор: — …она и правда ушла. Да, я видела. Макси, не бушуй, — Марина тихо пыталась успокоить босса, а я настороженно вслушивалась дальше. — Да не может же быть, чтобы она забыла! — рыкнул он: его голос был полон печали, отчего на душе заскребли кошки. Да, у меня с памятью всегда были жуткие проблемы, и об этом он знал чётко. — И это твой лучший бармен? — нагло хохотнул преподаватель, и мне удалось услышать, как запаниковала Марина. Я «сплюнула» и с ноги открыла дверь. — Да, лучший, — злобно зыркнув на своего учителя, я уставилась на другую парочку, которые рассматривали меня во все глаза. — И не надо на меня так смотреть, у меня проблемы с памятью, ты же знаешь! Если бы не записка, то я бы и правда ушла… И скажи спасибо, что про записку ещё вспомнила! Кабинет залился откровенным смехом от моего чудачества. — И это… по какому поводу-то сборы? — правая бровь поползла вверх, а глаза метнулись в сторону Дмитрия Юрьевича. — Днюха у меня вообще-то, — буркнул Макс. Надо было меня видеть: широко раскрытые и полные ужаса глаза, закусанная губа, а потом шлепок по лбу. Вспомнила! — Чёрт возьми, так вот что я всю неделю пыталась вспомнить и таскала одну вещицу! — руки закопошились в сумке, доставая маленькую коробочку. Шепнув под нос «есть!», я сжала её в руке, поставив на пол сумку с остальными вещами, и подошла к недоумевавшему начальнику. — Кхм, Макс, в общем, ты знаешь, я как всегда всё забываю, прости, пожалуйста, что не могла всю неделю вспомнить и благо успела купить подарок, — я протянула ему вещицу, даже готова поспорить, что, когда он принимал её, у него тряслись руки, — хочу пожелать тебе всего того, чего недостаёт в жизни, надеюсь, что ты добьёшься всех своих целей; также береги здоровье, потому что оно всегда актуально. И пей поменьше всяких коктейлей, а то там много намешено того, чего не надо! — Ты как всегда, Менделевич, — он засмеялся и обнял меня, сжав в кулаке свой подарок, — памяти хватает только на химию и биологию, но ни на что остальное, — он снова захохотал, а я что-то смущённо пробубнила и отвернулась от внимательного взгляда учителя, прожигающего меня с ног до головы. — Кстати, Димон, она и вправду у нас Менделевич. Химию с биологией во как знает, — в подтверждение он поднял большой палец, а моя спина резко вспотела. Чёрт возьми, он ещё не знает, кем работает его Димон!!! — Правда? Около получаса мы просидели в кабинете Макса. Однако смело решили отпраздновать его день в наступившее уже воскресенье. Со спокойной душой выйдя на улицу, я снова пожелала всего самого хорошего своему начальнику, не забыв подколоть Маринку по поводу их «любви», отчего подруга чуть ли не убила меня, раскрасневшись как помидор. Как говорится, сто раз со всеми попрощавшись, я направилась домой. Зайдя в тёмный двор, от усталости даже не удосужилась проверить, нет ли никого подозрительного, поэтому не заметила, как кто-то подошёл ко мне сзади, схватив за плечо. Отточенная реакция сработала на ура, когда я, резко выхватив перочинный ножик, вцепилась в плечо того, кто стоял рядом, и замахнулась ножом, уже готовая нанести удар. Хотя сейчас удар хватил мое сердце. — Дмитрий Юрьевич?! С ума сошли что ли?! — вспылила я, убирая «игрушку» обратно в карман и отходя от побледневшего учителя на добрую парочку шагов назад. — Это ты с ума сошла! — шикнул он на меня, — хотел подвезти безобидную девушку до дома, а та оказалась хуже всякого маньяка. — Чего? — тут побледнела я. Подвезти до дома? И спина в который раз покрылась мерзким холодным потом от страха. — Пошли, негоже ходить по дворам одной, — он кивнул в сторону выхода и сразу же отправился туда, даже не дожидаясь моего согласия. Я бы рада, конечно, но… Да какие «но»? Мне бы побыстрее вернуться, чтобы прилечь, иначе свалюсь прямо тут. — Если бы я не ходила по дворам одна, вы бы вряд ли пришли на работу вовремя, — догнав его, я припомнила ему кое-что, что произошло сутки назад, отчего тот сразу же нахмурился. Что, стыдно, зараза? Однако тот ничего не ответил, мы быстро добрались до его машины. Стоп-стоп-стоп, ему всего двадцать четыре года, откуда у него Сузуки Гранд?! Хотя чего тут думать, родители всё купят. Сев на переднее сидение, я устало выдохнула, немного съёжившись от холода, понимая, что замёрзла уже давно. Учитель завёл машину, не забыв включить подогреватель и перевёл на меня многозначительный взгляд. Ах да, адрес. Как только я назвала ему улицу, тот хмыкнул. А я вспоминала, как тащилась тогда домой, точнее как тогда любезно подвёз меня Макс. Закутавшись в куртку, как в шубу, я отвернулась от учителя, уставившись в окно и наблюдая за рассветом. — И как же ты докатилась до такого? — насмешливо спросил тот, когда мы остановились около светофора. Безусловно мне был понятен смысл его фразы, однако раскрывать свои карты я не собиралась. — Не ваше дело, — буркнула я, даже не поворачиваясь к нему лицом, чем вызвала усталый вздох. Больше он не осмелился задавать мне вопросы, ибо понял, что ответ у меня будет один — молчание. Ну, или «не ваше дело». Меня захлестнуло чувство сонливости, но сознание я держала всеми силами, боясь заснуть при преподавателе. Спустя пятнадцать минут мы начали подъезжать, как я резко встрепенулась. Никто не должен видеть меня с кем-то в иномарке! — Останови, — потребовала я, чем вызвала удивлённый взгляд Дмитрия Юрьевича. — Зачем? Около дома и остановлюсь. — Я сказала, выпусти меня здесь! Остановись, чёрт возьми!!! — крикнула я, как тот резко дал по тормозам, переведя на меня раздражительный взгляд и собираясь сказать пару ласковых слов, но не успел, потому что я вылетела из машины, не забыв хлопнуть дверью, и убежала в двор. Тот, видимо, даже не собирался пойти за мной, что было просто-напросто на руку мне в первую очередь. Быстро преодолев несколько этажей, я оказалась около квартиры и осторожно приоткрыла дверь. Было тихо, и лёгкий выдох слетел с губ. Я поглубже спрятала сумку и сняла ботинки, как в прихожую, пошатываясь, зашла мама. — Опаньки! — та то ли пьяно, то ль как-то ещё захохотала на всю квартиру, и я поняла, что это конец. — А ты что это, гуляешь по ночам, дорогуша? Или эт меня с таблеточек снова прёт… нихуёвенько так, — добавила она потом себе под нос. — Да, тебе просто кажется, — тихо проговорила я, пытаясь обойти её, потому что взгляд женщины мигом стал до ужаса безумным. Но спиной я почувствовала крепкую грудь и стойкий запах перегара. По коже прошёлся столб мурашек, а в моих глазах застыл ужас. Папа. — Кто гуляет по ночам, а? — рыкнул он, схватив меня за волосы и развернув к себе. Я вскрикнула, от боли зажмурив глаза. — Ты, мелкая дрянь! — Его ладонь огрела мою щёку вместе со скулой, отчего я отлетела к стене, напоровшись на торчащий гвоздь и вспоров несколько сантиметров кожи. Не успев прийти в себя, снова получила удар, но на этот раз по губе. Тело обмякло и свалилось на пол, я чувствовала как по руке и из губы течёт горячая кровь. Не успела подумать, что всё закончилось, как по телу снова прошла волна боли, и в боку закололо. Значит, пнул. Снова я почувствовала пинок, но с двойной силой, и зажмурилась, удерживая сознание. Всё, кажется, что удары прекратились. Теперь можно было отдышаться. С губ сорвался сухой и хриплый кашель — было ужасно страшно издать хотя бы мелочный звук. Тихонько поднявшись, я пошла в ванную, где, достав кое-какую коробочку, напоминающую аптечку, была несказанно обрадована: бинты и перекись были на месте. Посмотрев на руку, для себя отметила, что рану поставила ниже локтя, но благо не сильно глубокую, поэтому можно было всё спокойно обработать, чем я и занялась в следующие десять минут. После этого взглянула на себя в треснутое зеркало: в отражении на меня смотрела печальным взглядом девушка с разбитой губой и гематомой на скуле. Я вздохнула и пошла на кухню, взяв лёд из морозилки и приложив по кусочку к побитым местам. Стоило присесть, как бок сильно засаднило. Я зашипела, превозмогая боль, и просидела со льдом до тех пор, пока он попросту не растёкся водой по телу; после всего этого я пошла в свою комнату, поняв, что мать опять закатила истерику, потому что весь пол был засыпан осколками от посуды. Откуда она у них берётся только?.. — Что ж, Лера, — обратилась я к самой себе, — тебе не привыкать. Хмык слетел с губ. Да, Лера, тебе не привыкать. К побоям пьяницы-отца и всякому поведению матери-наркоманки.