***
Пак Чимин устал до смерти. Это дело было куда круче, чем он мог себе даже представить. Не то чтобы он радовался смертям, но его жажда приключений была восполнена сполна. Теперь только осталось суметь во всём разобраться и показать всем, что он настоящий профи. Убитый в больнице мужчина оказался далеко не ангелом. Хоть у полиции на него ничего не было, но замешан этот тип был явно в очень крупных делах. Можно было предположить, что он имеет непосредственное отношение ко всем отраслям теневого бизнеса, и к тому же является одним из приближенных главаря местной мафии. Вот только кто же мог решиться вот так его порешить, да ещё и в таком людном месте? — Знаешь, Чим, — пропел Юнги, как всегда воодушевляясь интересными убийствами, — орудие в этот раз просто шик. Клинок длиной не менее семидесяти сантиметров и шириной восемь миллиметров. Классическая японская катана, рубяще-режущее оружие самурая. Я бы даже рискнул предположить, что образец — не какая-то дешёвая подделка, а один из древнейших мечей, сделанных легендарным мастером. — А если учесть, что человека с такой хреновиной никто не видел в стенах больницы, — ни люди, ни камеры, — то предположим, что это был призрак самурая, который пришёл мстить гаду за все его грязные дела, — Чимин хотел пошутить, но пока говорил, аж самого передёрнуло от страха. Фантазия в тёмных больничных коридорах кого угодно заставит струсить. — Ты ещё скажи, что веришь в вампиров, — гоготнул Юнги и клацнул зубами у самого носа застывшего Пака. — Ну, я пошёл, а вы тут охраняйте. Советую прихватить соль, чеснок, обереги. Так, на всякий случай. Наговорил чепухи и был таков. А Чимину ещё до конца ночи торчать в коридоре одному, кошмар. Страшилки страшилками, но от усталости всё равно спать охота. Ближе к рассвету глаза сержанта слипались безжалостно. В пору было искать спички и скотч, иначе никак. — О, хён? — знакомый голос послышался где-то из темноты коридора. — Хён! Размашисто шагая, навстречу нёсся Чон Чонгук. Чимин аж проснулся. — О, дружище! А ты тут откуда? Заболел, что ли? — сержант был так рад видеть мелкого, что и забыл о своей вахте. — Да нет, у меня тут бабшука лежит, вот позвонили, сказали — сердечный приступ, я и примчался. — Какой кошмар, надеюсь, всё обойдётся, — Пак сочувственно похлопал товарища по плечу. — Спасибо, уже вроде как лучше. Как раз шёл домой, а тут смотрю — ты сидишь. Работа? — Да, мне тут ещё часа полтора торчать, а потом сменюсь и домой отсыпаться. — Ну раз так устал, может, попросишь, чтобы тебя подменили? Какой прок от сонной плюшки? — Сам ты плюшка! Я офицер полиции, я выстою свой пост, — гордо постановил Чимин, надув грудь, но тут же сдулся и засмеялся, — к тому же Хосок раньше точно никак не сможет. — Всё с вами ясно, сержант. Тогда не буду вам мешать нести службу, мне и самому скоро на работу пора. До встречи, хён. — Пока, братишка! — радостно помахал на прощанье Чим и снова загрустил. Ещё полтора часа скучать.***
Ким Тэхён сменил больничную одежду на удобные чёрные брюки и светлый свитер свободного кроя. Вот уже час, как он пытался решить безотлагательные деловые вопросы, переписываясь со своим секретарём. В отсутствии шефа помощник был в ужасе и на грани нервного срыва. Раздосадованный некомпетентностью сотрудников Тэхён злостно тыкал пальцем в сенсорный экран и периодически цокал языком. После одного такого недовольного вздоха дверь палаты с тихим звуком отъехала в сторону, и послышались чёткие шаги. — Здравствуйте, — молодой человек в чёрной полицейской форме поклонился, придерживая козырёк кепки одной рукой. Видимую часть лица и голос Тэхён не узнал, но догадался, что это дежурный из участка, который проведёт его домой. — Я проведу вас вместо сержанта Чона, он был срочно вызван по другому делу. — Понятно, — Тэхён вернулся назад к переписке и в спешке отправил ещё несколько кратких сообщений, а затем поднялся и, не глядя на своего сопровождающего, двинулся на выход. Что же, так даже лучше, с Хосоком стало слишком сложно. — Возьмите сумку со стула и пойдёмте. Шли они медленно, на ходу Тэхён продолжал отвечать на град сообщений. Он пообещал себе, что, как только доберётся домой, обязательно свяжется с секретарём, а ещё лучше — вызовет его к себе. Как бы плохо он себя ни чувствовал, но Cherry Food превыше всего. Особенно в такой критический момент. Даже если ему бы оторвало руку к чертям, это не избавило бы его от присущего трудоголизма и ответственности. Либо ты вкладываешь всё в свой бизнес, либо остаёшься ни с чем. Выбор весьма очевиден. — Сюда, пожалуйста, — направляя рукой увлечённого пациента в правильную сторону, подал голос молодой полицейский. Как-то незаметно они добрались до нижнего этажа, и впереди показался ряд автомобилей подземной парковки. Вишнёвого цвета Kia Ceed стояла ближе всего к лифту, всего в паре метров. Нужно было приехать очень рано, или даже вчера, чтобы занять такое удобное место. Именно к ней и подошёл офицер, всё так же придерживая козырёк кепки. Тэхён мог бы заметить, что парень старается держаться подальше от камер наблюдения и вообще ведёт себя странно для представителя правоохранительных органов, но он был слишком занят, раздавая письменные распоряжения. Сигнализация издала характерный звук, в открытый багажник полетела сумка с немногочисленными вещами, а на заднее сиденье важно опустился гендиректор кризисной компании. Офицер, который даже не представился, запрыгнул на водительское место и рванул с места. — Что ты творишь? Аккуратнее! — крикнул Тэхён, роняя телефон под ноги. От резкого поворота завизжали шины, Кима бросило сначала в одну сторону, а затем он упал на сиденье и больше не смог подняться, потому что раненую руку прошибло адской болью. Вместо крика, сквозь сцепленные зубы пробивалось лишь сдавленное мычание. Территорию больницы они покинули быстро, сигналом распугав медленно передвигающихся пешеходов. Едва поднявшись, Тэхён собирался высказать всё, что он думает о таком стиле вождения, но, увидев в зеркале чёрную маску и глаза водителя, растерял все слова. — Ты? — Я, — хмыкнул парень и сбросил с головы бейсболку. Чёрную, с белой надписью, которую Тэхён даже не удосужился до этого момента прочесть. — Привет. И пока. Не успел шокированный пассажир и рта раскрыть, как вдруг лицо окутало облако из баллончика. Неизвестный газ подействовал быстро. Веки налились тяжестью, здоровая рука перестала слушаться, телефон пищал сообщениями где-то под сидением, а Ким Тэхён терял сознание, не зная, проснётся ли он вообще.***
В квартире всё давно покрылось двухмиллиметровым слоем пыли, но времени на уборку не было катастрофически. Сержант Чон Хосок выскочил на улицу в том, что первым выпало из шкафа. Отдохнуть ему тоже не удалось, всю ночь он порывался приехать, но начальство строго приказало ждать до утра. Ему было плевать на сон, ещё одно убийство, причём опять у него под носом. Он спешил в больницу, чтобы забрать Тэхёна. Правда вот так сразу попасть туда ему не удалось. Звонком капитан напомнил, что его машина тоже пострадала, и она ему нужна как можно скорее. Когда Хосок подходил ближе к ангару, его там ждал сюрприз. Очень удивила тишина вокруг. В этот раз никто не курил у входа, не было слышно шума сварки и прочих звуков ремонта. Перед закрытыми воротами грунтовая дорога была вся в глубоких следах от колёс и полосах, будто тащили что-то тяжёлое. Маленькие двери салона были приоткрыты, но внутри ангара не горел свет. Достав пистолет и фонарик, Хосок аккуратно шагнул в помещение, держа оружие наготове. Внутри было совершенно пусто, будто ещё пару дней назад тут не кипела работа. Везде лишь серый безликий бетон. По центру огромного пространства стоял одинокий автомобиль. В тонком луче фонаря было видно, что багажник открыт. Не успел Хосок пройти и трёх шагов, как сзади кто-то подкрался и точным ударом по затылку вырубил его. Вокруг было темно и очень душно, болели руки, связанные за спиной, тело затекло и ощущалось, будто чужое. Встать не получалось — он в каком-то узком закрытом пространстве. Первое, что пришло в голову, — закопали в гробу, заживо. Хотя нет, по всем признакам больше похоже на багажник авто. Звать на помощь, скорее всего, бесполезно. А ещё у него осталось не так много времени, кислорода тут явно маловато. На этом моменте крышка багажника поднялась, как по заказу запуская внутрь свежий воздух. — Эй, легавый, ты там живой? — над Хосоком возвышался бритоголовый верзила, кажется, один из тех «автомехаников». — Приманка должна быть живой, пока идёт охота, — заржал верзила. Сам пошутил, сам посмеялся. Смех бандита прозвучал как-то средне между хрюканьем и свистом — противно до жути. Перехватив Хосока под колени и плечи, тот с лёгкостью достал его из багажника и, перекинув себе на плечо, зашагал в сторону полуразваленного здания. Значит, они уже не в том ангаре. Судя по местности, Хосока вывезли за черту города, и теперь они находятся около старого промышленного района. Интересно, на кого охота, если приманкой довелось стать Хосоку? Неужели на Тэхёна? Хотя почему именно он? Внутри голого бетонного здания было множество пустых комнат, ни одной оконной или дверной рамы, а некоторые пролёты ступенек давно обвалились. Комната на первом этаже освещалась закатными лучами солнца, посреди помещения стоял единственный стул, для Хосока, наверное, уготовленный. Возле оконного проёма стоял хмурый мужчина лет шестидесяти, он перебирал пальцами чётки, не отводя глаз от медленно заходящего за горизонт солнца. — Приманка нынче скучновата, — мужчина смерил Хосока уничтожающим взглядом и сплюнул на пол, — в годы моей молодости приходилось похищать красавиц, а теперь что? Принц скачет на помощь не принцессе, а кому? Коню? Несмотря на всю печальность ситуации, Хосоку стало смешно. Ну забавно же. — Вы ничего не перепутали? — теперь пугающий взор обернулся к мордовороту, державшему Хосока. — Это точно самый близкий ему человек? Кажется, у него не всё в порядке с головой. — Других рядом замечено не было. Живут вместе, за машиной этот приехал, всё сходится, хённим, — по голосу можно было определить, насколько этот гигант боится своего босса. — Это у меня просто с чувством юмора всё в порядке, — поспешил заверить Чон похитителей. Быть убитым не охота, но быть убитым и оскорблённым ещё хуже. «Неужто попался крупному криминальному фрукту? Вот это свезло, спасибо, Тэхён, и сколько у тебя врагов на этом свете?» — сержант Чон оценивал ситуацию и собственные шансы выбраться отсюда живым. Шансы особо не радовали, но раз пошли на шантаж, значит хотят от Кима не смерти, а чего-то другого. Его усадили на деревянный стул, привязали конечности к ножкам и подлокотникам, заткнули рот какой-то тряпкой и начали фотографировать. Если бы не кляп, Хосок пошутил бы про ракурс и освещение, а так пришлось молча, одной лишь мимикой, портить фотогеничность и эстетику фото-шедевров. Всё понятно, снимок потом отправят Тэхёну, и типа: «Хочешь назад парнишку? Плати/езжай сюда, короче, выбрать из выпадающего списка». Пока крупного форм-фактора бандюган выбирал фото и печатал сообщение, хённим вернулся к окну и, так же задумчиво глядя в даль, прикурил сигару. «И что мы имеем? Скорее всего, этот хрен ответственный за гараж и имеет отношение к покушениям на убийство. Но тогда почему теперь они изменили тактику? Вымогательство вместо убийства? Как-то странно. И скандал с рестораном точно не их рук дело. Какая-то совсем чепуха тут происходит. Могли бы объяснить что-нибудь. Обычно в фильмах плохие парни любят болтать».***
Нож в руке лежал уверенно и точно, скользил по сочной плотности, словно искусный фигурист по льду. Казалось, что каждая клеточка в теле вибрирует от концентрации восторга и предвкушения. По столу и белоснежным рукавам разлетались мелкие алые капли. Мастер своего дела был как раз в процессе приготовления. Его душа пела, и, словно палочка дирижёра, нож создавал симфонию искусных надрезов, тонких и аккуратных, достойных лучшего ценителя. На фоне доигрывала классика французского шансона, острое обоняние улавливало приятные запахи с нотками выдержанного вина. Аппетитная вырезка вскоре станет произведением кулинарного искусства. И всё это лишь бы угодить, напомнить, встревожить. Человек в чёрном костюме отложил своё орудие и вымыл руки. Посыпая стейки специями, он на секунду повернулся в сторону спальни и поспешил. Его гость просыпался. Трепет, словно тебе подарили новую, такую желанную игрушку, переполнял его. Хотелось поскорее поиграть, сперва сдувая пылинки и бережно держа в руках, чтобы не повредить. Но это только поначалу. Чтобы следом испытать её на прочность, безжалостно воплощая самые смелые свои фантазии. Исследовать грань дозволенного, приблизиться к пропасти, но не упасть, а зависнуть на самом её окончании. Погружаться в глубины своей одержимости и исполнить свою основную цель. Ну вот. Пора.***
Когда Тэхён пришел в себя, его несказанно порадовали несколько вещей. Во-первых, он был жив, а во-вторых — не был связан. Почему-то последней мыслью была уверенность, что светит ему тёмный подвал и оковы. А то и что похуже. Родительский дом. Привстав, парень охнул, рука болела, и всё тело ныло, словно из него отбивную сделали. Видимо, действие обезболивающих прошло. Парень осмотрелся и с удивлением осознал, что находится в гостиной весьма уютного дома. С кухни долетали звуки готовки, что было ещё более удивительно, оттуда очень приятно пахло едой. Не успел Тэхён подняться на ноги, как в комнату вошёл похититель. В белой рубашке, чёрных брюках и даже без маски. Всё в нём, даже причёска, напоминало официанта в дорогом ресторане. На фоне звучала иностранная музыка, кажется, ресторан был французским. — Почему? — всё, что смог из себя выдавить Тэхён в тот момент. Слишком ошарашен и сбит с толку. — Я объясню всё по порядку. Для начала пройдём на кухню, — его загадочный знакомый был на редкость сговорчивый. Что пугало не меньше молчания. По тому, как он открывал бутылку вина, видно — за дело взялся мастер. — Я так долго ждал, — сложив одну руку за спиной, другой он одними пальцами держал низ полной бутылки и грациозно наполнял высокие бокалы, — и ты подождёшь. Присаживайся! На кухне также обнаружился накрытый стол. Фрукты, сыр, салат из свежих овощей. Из духовки доносился невероятный запах запечённого мяса. Против желания хозяина рот Тэхёна наполнился слюной. Атмосфера напоминала далёкие обрывки старательно забытого времени. Видимо, это и было целью инсинуации. — Я могу уйти, если захочу? — спросил Тэхён, аккуратно присаживаясь. — Не думаю, что всё так просто, — ответил ему галантный похититель, помогая придвинуть стул ближе к столу. Всё было идеально, сервировка, подача, освещение. Педантично и со вкусом. — Я видел тебя. — Я знаю. Звонок таймера оповестил о готовности блюда, и шеф-повар занялся подачей основного блюда. Ким сидел, застыв в нерешительности. Он внимательно следил за действиями старого знакомого, не узнавал его и узнавал каждую мелочь одновременно. — Ты изменился, — резюмировал он. — Как и ты, хён, — коротко ответил молодой человек, делая ударение на последнем слове. Хозяин дома поставил тарелку возле гостя, незначительно нагибаясь над ним со спины. Тэхёна пробило жаром. Знакомое ощущение вернуло его в ту подворотню, и красный соус на сочных кусочках мяса вдруг вызвал тошноту. — Тебе не нравится? — невинно спросил Кукки, но насмешка слышалась в его голосе. — Нет, — сдерживая содержимое желудка, ответил Тэхён, — всё отлично. Был ли он всегда таким пугающим? Да. Но сейчас эта его таинственная аура конченного психопата стала в разы сильнее. Тэхён не знал, как себя вести, пока не поймёт, грозит ли ему опасность. Вспомнились фильмы про маньяков, и в голову пришла мысль, что с психами спорить нельзя, нужно поддакивать и со всем соглашаться. — Приятного аппетита, хён. — Да, конечно, спасибо. И тебе, — Тэхён решил следовать этому сценарию, поднимая бокал вина. — За встречу? — Ты так говоришь, будто мы давно не виделись. Но я-то тебя видел постоянно, — поднимая свой бокал, ответил парень. — Тогда почему раньше ты не показывался? — Я не был тебе нужен, хён. — Чон Чонгук, я спрошу прямо. Ты хочешь меня убить? Хозяин дома удивлённо и даже оскорблённо поднял бровь и поставил свой бокал на стол. В его взгляде не было совершенно никаких эмоций. Мимика не затрагивала глаза. Это всегда казалось Тэхёну самым пугающим в этом человеке. — Если бы я хотел твоей смерти, ты был бы давно мёртв. Хён. — «Ненавижу вишню»? — Ах, это, — улыбнулся парень и снова поднёс бокал к губам. — Я просто шутил. Хотел, чтобы ты меня заметил. Но ты этого не сделал. — Хороши шутки, — Тэхён решил отложить расспрос, ведь стоило правильно подбирать слова, и принялся за еду. Мясо, кстати, было просто волшебным. — Ты прекрасно готовишь. — Знаю, у меня даже есть свой ресторан, — кивнул Чонгук и положил на язык кусочек мяса. — Ты даже со мной сотрудничаешь. Пока. Тэхён уронил вилку. Ресторан Чонгука. Сотрудничество? — Догадался уже? Tough Cookie. Я думал, ты раньше обнаружишь. Даже не скрывал своего имени в контракте. Но ты меня огорчил. — Ты сам подстроил шумиху? — Но это не помогло. Ты всё равно меня не нашёл. Зато я уволил отбросов с кухни. — С ума сойти, — Тэ излишне резко бросил вилку, и она громко звякнула о тарелку. — Я понёс убытки, мой имидж испорчен! — Забудь об этом. — Что, ты и об этом позаботишься? — Это не имеет смысла. Мы покидаем страну. — Кто это «мы»? — Тэхён всё меньше понимал происходящее. — Я и хён. — С чего вдруг? — Опасно оставаться. Не смогу защитить. — Ладно, отставим пока этот вопрос. Пять лет ты был всегда неподалеку? — Нет. — Где ты был, когда я только вернулся в Корею? — Там, где ты меня оставил.***
Пять лет назад. Выделенные полгода ушли на окончание учёбы и пребывание за границей. В первую очередь пришлось сменить адрес и сократить социальные контакты. Желания общаться с кем-то у Тэ не было. Хани исчезла, но он знал, что с ней всё в порядке. Никто больше не пытался контактировать с Ким Тэхёном, кроме его молчаливого знакомого. Другом его назвать было сложно. Чон Чонгук, парень младше его на пару лет, холодный, безэмоциональный и странный во всех смыслах слова. С той ночи он постоянно находился рядом, иногда пропадая на полдня, но всегда неизменно возвращался к ночи. Тэхён не задавал вопросов, а Чонгук и не пытался что-то рассказывать. Они сосуществовали вместе, но так можно сказать и про людей, которые живут в хостеле. Снимают соседние койки, но совершенно друг друга не знают, и в любой момент разъедутся каждый в свою страну. Почему так вышло, никто из них не спрашивал. Это и было преимуществом их общения — его отсутствие. Тэхён переживал свою трагедию, пытался смириться со своей участью, что давалось ему с великим трудом. Чонгук же неведомой тенью следовал за ним и вытаскивал из передряг, когда Киму сносило крышу. Был его надзирателем и нянькой. Иногда, сравнимый с роботом, парень просто мог вырубить хёна и притащить того домой. Легче стало, когда они выехали за границу. Несколько месяцев они колесили по Европе, бессмысленно и бесцельно шатаясь по городским улицам. Вдали от дома Тэхёну легче дышалось, он почти смог обмануть себя, что сбежал. Дрезден удивил, Париж покорил навеки, Барселона перевернула мир вверх тормашками. Мир становится прекрасным, если забыть обо всём и просто теряться в готических шпилях. Жить приходилось в тех же хостелах или отелях, иногда даже в одноместных. И плевать, что смотрели на них косо, сегодня тут, завтра там, чужие они и диковинные даже просто потому, что азиаты. Днями они могли не говорить ни слова, так, по мелочам: «Пить хочешь?», «Идём в ту сторону», «Выключи свет». Но была одна ночь, когда Тэхёну не спалось, Чон тогда тоже крутился под боком, всё цеплял острыми локтями. Тогда тоже пришлось спать на одной кровати. Тэхён долго смотрел на луну, выглядывающую из-за неплотно закрытых штор. В голове крутился давно назревший вопрос. — Почему ты это делаешь? — спросил он, имея в виду всё и ничего сразу. — Так нужно, — ответ прозвучал сразу, будто вопроса ждали всё время. — Кому? — вновь спросил Тэхён. — Мне, — коротко ответил Чонгук, чем и закрыл данный диалог. Зашуршали гостиничные накрахмаленные простыни, под одеялом нашлась тёплая ладонь. Рука, не раз разбивавшая лицо и на утро подававшая стакан воды. Простой человеческий жест, который тогда стоил немалых усилий и смелости. Впервые за долгое время удалось уснуть крепко и без кошмаров. Кличка Кукки накрепко приклеилась к парню из-за дурацкой кепки, но иногда Тэхён вспоминал тот переулок и говорил, что никогда в своей жизни не видел таких пугающих кроликов. Чонгук не смеялся, не злился, просто принимал это желание хёна называть его как угодно без каких-либо реакций. Там, где не было знакомых лиц, чужое осуждение стало безразличным. Грань дозволенного размылась, и стойкие моральные нормы перестали быть такими уж крепкими. На третий день после той ночи, спустя пару литров дешёвого вина, пришла мысль, что сейчас самое место и время испытать всё и даже больше. Гуляя по ночным улицам Барселоны, где-то в подворотнях совсем не архитектуры Гауди парни наткнулись на неоновую, кровавого цвета вывеску клуба «Vita brevis». Толкнув дверь без ручки, они вошли словно в другое измерение. Попали в мир порочный и скрытый от глаз. В воздухе витал дым, явно не лёгких сигарет, на фоне звучала медленная, тягучая восточная музыка. Под такие звуки хотелось, прикрыв глаза, сдаться воле инстинктов, раствориться, чем и занимались явно неслучайно забредшие посетители клуба. Тэхёна вставляло, это именно то, чего хотелось в тот момент, — потерять себя, забыться. Другого шанса могло и не быть. Он огляделся по сторонам, ища свободное место, схватил Кукки за руку и потащил в одну из дальних комнат. — Добро пожаловать, — на их пути вырос, словно из ниоткуда, похожий на джинна человек. На ломаном английском Тэхён объяснил, что им нужно, и джинн пообещал исполнить их желания. Выделенная только для двоих комната, внутри которой лишь столик и огромный диван, бутылка вишнёвого алкоголя неизвестного происхождения и кальян, по словам эфирного существа, на абсенте, заправленный чистым волшебством. Спустя полчаса Тэхён и сам чувствовал себя бестелесным существом, лёгким и мифическим, готовым одарить чудесами всех, кто будет ему поклоняться. А его спутник не просто поклонялся, он готов был отдать свою жизнь за хёна, хоть и не говорил этого, но раз за разом доказывал поступками. Их общее безумие приобретало форму дыма, становилось густым и ощутимым, а потом улетало в вытяжку, отрезвляя до точки возврата. В глазах блестело невысказанное, в воздухе незримо повисло напряжение. Одежда стала казаться чем-то лишним, словно избавившись от неё, сможешь дышать свободнее. Руки тянулись к пуговицам, но, опомнившись, опускались. Сказочного вида восточный официант не соврал, это всё было чистое колдовство, сметающее остатки разума. Не осталось ни стеснения, ни страха, ни барьеров. Мысли стали общими, размытыми и спутанными. Чувства подогрелись и закипели, выплёскиваясь слезами радости и отчаяния. Стены шептали, что в этой комнате не может быть запретов, даже самые странные порывы и желания должны быть удовлетворены. В таком гормонально-наркотическом дурмане сдерживаться неправильно. Молчание обрело новую окраску, впитало багровую запрещённую страсть. — Хён, хён, хён, — благоговейный шёпот с придыханием. В чёрных глазах светилось чистое обожание с привкусом помешательства. И это было впервые, когда глаза Чонгука светились живым огнём. Хён — его идол, его мир, мальчишка хочет вобрать в себя его всего и получить разрешение попасть в этот мир. Остаться там, неразлучно создавая одно целое. Его безумие так долго сдерживал последний голос рассудка, но сегодня и его не стало. Кукки молча, одним лишь умоляющим взглядом просил разрешения, но получал такой же молчаливый отказ. Он видел желание, но понимал слово нет. Послушно сидел на расстоянии и злился. Тэхён не мог сидеть спокойно, он не успевал испугаться своих желаний, но его тянуло навстречу. Он колебался и останавливал сам себя. Кожа зудела от желания прикосновений, и то, что должно быть неверным, стало казаться исключительной истиной. Прямо здесь и прямо сейчас, мир переворачивался, изменялся, перестраивался и требовал действий. — Не стоит, — шептали губы на грани, с придыханием. — И всё же, — вторили другие, — возможно. Сколько времени они провели на гребне волны наркотического экстаза, неизвестно никому. Тэхёна отпустило первым. Сознание вернулось в этот мир с криком ужаса, постижением глубины собственного поступка. Как такое могло произойти? Кое-как собрав в себе силы подняться и переставлять ноги, Тэхён оделся как можно быстрее и молча покинул комнату, оставив за закрывающимися дверями бредовый сон, переросший в кошмар. Паника и ужасное самочувствие заставляли беспокоиться и подгоняли к действиям. В их последнем отеле вещи и так стояли собранные, билет был на завтра, но можно поменять прям в аэропорту. Нет времени чего-то ждать, нужно просто бежать, бежать изо всех сил и надеяться, что он сможет убежать от самого себя. Чонгук тогда проснулся, ощутив взмокшим телом сильный сквозняк. Приоткрыв глаза и судорожно соображая, где он, увидел перед собой двух полицейских. Они тыкали ему в лицо значками, а затем что-то кричали на английском, которого Чонгук не знал вообще. В клубе происходил полный хаос, всех выводили в наручниках и сажали в полицейский бус. Этот наркопритон накрыли, именно сейчас, когда они с Тэхёном, Тэхёном… А где Тэхён? Мозг всё ещё работал заторможено, и вся ситуация была бредовой и сюрреалистичной. Единственное, что его тревожило, — куда пропал Тэхён? «Как только хён найдётся, всё остальное станет не важным. С остальным разберёмся». Но хён не обнаружился в бусе, и в участке его не было. Чонгук оказался бессилен, он не мог просто уйти и найти хёна. На него кричали, его били, он ночевал в камере с наркоманами, ворами и маньяками. Однажды один тип, который просто ненавидел «узкоглазых», чуть не разбил ему в кашу голову. Никто за него не вступился, никто его не спасал, и даже поговорить ему было совершенно не с кем. И Тэхён не дал о себе знать, он просто исчез. И это породило обиду. Безграничную обиду на того, кто должен был защитить, как и его не раз защищали. В очередной раз перенося побои, Чонгук обещал себе, что вернёт хёну его должок. Если Тэхён вообще будет жив к тому моменту. Прежде чем Чон Чонгук был отправлен на родину, его психическое здоровье пережило значительное изменение. Лишённый большинства обычных чувств, воспитанный настоящим садистом, он дозрел и превзошёл своего учителя.***
Под звон хрустальных бокалов бутылка вина уже стала на половину пуста. Разговор зашёл в тупик. Тэхён сходит с ума от неопределённости, Чонгук же сошёл уже давно. Он молчал и просто ждал вопросов. Доев свою порцию, он застыл в совершенно неподвижной позе, словно статуя. Его взгляд был направлен на Тэхёна, но казалось, что он видит не его, а что-то совсем другое, ведомое лишь ему одному. Проследив за рукой, державшей бокал, Чонгук отметил длинные красивые пальцы и проступающие рельефом вены. Потом осмотрел перевязь, на которой покоился гипс. Затем его взгляд вернулся к лицу молчаливого собеседника. Он изучал и так известные ему черты, сравнивал то, что видит, с тем, что помнил. Можно было сказать, что он голоден, но хотел он не есть. Зазвенел телефон. Это был аппарат Тэхёна, лежавший в кармане Чонгука. Звонил Чимин. — Скажи ему, что с тобой всё в порядке. Отдыхаешь в закрытом пансионате, свяжешься с ним, как только поправишься, — скомандовал он, протянув трубку её владельцу. Кое-как закончив разговор, Тэхён изменился в лице. — Кукки, что ты сделал с Чон Хосоком? — спросил он, боясь услышать ответ. — Абсолютно ничего. — Он исчез. Мне плохо верится, что это не твоих рук дело. — Я тебе никогда не вру. Я его не трогал. Тэхён внимательно изучал лицо Чонгука, но понимал, что это не имеет смысла. Человек с таким набором эмоций не пробиваем. — Хён, твой отец ищет встречи, — неожиданно меняя тему, заявил Чон. И в этот момент, с опозданием на многие годы, Тэхён вдруг понял, как этот псих его всегда находил и почему ошивался рядом. — Ты работал на него с самого начала? — Господин Ким вырастил меня и считает, что я обязан ему всем, даже своей жизнью. Да, я работал на него. — Работал? В прошедшем времени? — Именно так. Теперь я буду служить только тебе. И снова в диалог вмешался телефон. На этот раз это было сообщение. — Как я и говорил, господин Ким приглашает сына на чашечку кофе в своём стиле, — сказал Чонгук и показал Тэхёну экран. «Тебе придётся приехать, ты же знаешь? Твой отец» И красочное фото связанного сержанта Чон Хосока с кляпом во рту.***
Самый большой секрет Ким Тэхёна — его происхождение. В школе он учился только в старших классах, до этого его обучали дома персональные педагоги. Только став старше, Тэхён был допущен в общество, когда можно было верить, что он будет молчать о лишнем и не выдаст тайн. Тайн о том, что его отец является одним из влиятельнейших людей в теневом, криминальном мире Кореи. Отец был уверен в молчании, так как воспитывал сына далеко не лаской и за оплошности наказывал сверх меры. Человек, которого нормальные люди называют «папа», был для него худшим кошмаром, монстром, причиной всех его синяков, боли, одиночества, панических приступов, несчастья в целом. Свою мать Тэхён потерял стараниями отцовской жестокости, она сбежала от них самым надёжным способом — перерезав себе вены. Получив какую-никакую свободу, право на выход из дома, Тэхён радовался возможности общаться с детьми своего возраста. И за три года учёбы в старшей школе смог адаптироваться и перестал выделяться так сильно. Это были лучшие годы его детства, учёба была не в тягость, а наоборот радовала, давала надежду и окрыляла. Но чем ближе надвигалось совершеннолетие, тем больше на него давили обязательства. Ему с рождения была уготована судьба перенять всё на себя, а пока жив отец, служить ему верой и правдой, обучаясь всему. Не такой видел Тэхён свою жизнь, и не таким он видел себя в будущем. Общим с жестоким родителем у него было разве что желание противостоять и бороться. Парень хотел самостоятельно поступить и закончить университет, найти себе работу, не быть ничем обязанным «семье», а если понадобится, убежать так далеко, как только возможно. Приложив все силы, Тэхен поступил в Сеульский, съехал на съёмную квартиру, наслаждался свободой действий, лишь иногда замечая слежку. По окончании последнего курса у Тэхёна была девушка, планы как создать своё дело, блестящий дипломный проект. Но в один момент всё рухнуло. Отец поставил ультиматум, не дав возможности диктовать свои условия. Согласие было получено, вырезано, выстрадано. Почти смирившись, что ему не ускользнуть из этого ада, Тэхён собирался надышаться вволю, насладиться жизнью напоследок, пока она ещё теплится в его разбитом сердце. Прежде чем втянет себя в самую жестокую и кровавую войну. Неожиданно, ну и плевать, что так, у него появился попутчик. А потом всё пошло под откос. Тэхён позволял Чонгуку быть рядом, потому что знал, что тот не станет ещё одной жертвой. Никто бы не сказал, что они близки. Равнодушные и часто жестокие друг к другу. Но в этой чёртовой поездке многое изменилось. То утро в барселонском притоне было для него прямым скачком из нирваны в тартар. Откровение. Даже он был не готов принять себя таким. Но хуже всего было подвергнуть кого-то опасности из-за своей привязанности. Боль отрезвила и напомнила, что отец не прощает, а наказывает. Если про них ещё не доложили, нужно было спешить. В итоге Тэхён очутился в собственном аду даже раньше назначенного срока. Вконец вымотанный и опустевший. Раз-два в месяц он получал письма с указаниями, кого и как нужно уничтожить. В финансовом плане, за убийство и насилие в целом в «семье» отвечали другие люди. Экономическими и юридическими методами, обладая нужной информацией, можно прикрыть любой бизнес. Пять лет Тэхён жил лишь работой для себя и иногда, по принуждению, для блага ненавистной организации. Одиночество и холод были его единственными спутниками, пока не завертелась эта канитель. Нет худа без добра, впервые за долгое время рядом появился хоть кто-то, сначала Хосок и теперь вот — странно ведущий себя Кукки. Хоть и смотреть на него сложно, но он и правда ему был нужен. Тэхён успел сделать несколько вдохов, всплыл над поверхностью зыбучего песка и снова пошёл ко дну. Результат не заставил себя долго ждать. Всё снова повторялось. Только дал себе слабину, как тут же оглушительный удар сбил с ног.