i can't help but love you

Магнус считал тот факт, что Алек никогда не бывал нигде, кроме Нью-Йорка и Идриса, невообразимым зверством. Он выразился довольно прямо, сказав, что это ужасное преступление против человечества (и нефилимов, и жителей Нижнего Мира, и вообще!), которое должно быть немедленно исправлено. Алек назвал его королевой драмы, и предложил вместо причитаний помочь ему уже с ужином. Но Магнус не был бы Магнусом, если бы он не был до ужаса упрямым, поэтому Алек согласился на любую авантюру еще до того, как успел начать спорить. И то, что он дал уговорить себя на такой сумасшедший поступок после по-настоящему шикарного секса — просто совпадение. Ну правда. Поначалу Алек все равно пытался отговорить Магнуса от такого расточительства ради него, но маг только отмахивался и просил не смешить его. Он бы не стал тратить деньги на поездки, пользуясь вместо этого порталами, а все остальное — еда, проживание, сувениры и развлечения — не пробили бы огромной дыры в сбережениях Магнуса. И тут Алек не знал, радоваться ли или озадачиваться тому количеству денег, которое Магнус, скорее всего, накопил за годы своей долгой жизни. Первым делом они отправились в Индию, успев к весеннему Фестивалю красок. Они остановились в доме одного из друзей Магнуса, живущего в квартале по соседству, как с другими жителями Нижнего Мира, так и с обычными людьми. Алек только-только начал привыкать к жаре, разным запахам и звукам, как Магнус вытащил его на улицы, полные танцующих, смеющихся и поющих людей. В воздухе витало огромное количество цветного порошка. Их белая одежда — Магнус настоял на том, чтобы они оделись именно так — тут же окрасилась в неоновый зеленый, кроваво-красный, небесно-голубой и ярко-розовый цвета. Порошок покрыл их с головы до ног, забрался даже в уши, запутался в волосах, смешался и превратился в одно большое пятно. Алек по-настоящему наслаждался всем этим. Он так много смеялся, что его щеки начали болеть, а Магнус не мог отвести от него глаз — он не привык видеть своего любимого таким беззаботным и счастливым. Он так отличался от обычного Алека — серьезного и стоически переносящего все удары судьбы, даже тогда, когда они были наедине, и он немного расслаблялся. Магнус наблюдал, как нефилим пытался использовать свои шесть чувств и тренированность, чтобы увернуться от очередного шарика краски, летящего ему в лицо, и сердце мага наполнялось восторгом и обожанием к этой чистой душе. А когда Алек остановился и повернулся к нему, растянув губы в широкой улыбке, которая сияла ярче солнца… Магнус застыл на месте, а сумеречный охотник приблизился к нему, точным, рассчитанным движением смахнул горсть неоново-розовой краски со щеки мага, и тот просто не сдержался. Он притянул Лайтвуда к себе и поцеловал его, наплевав на краску, покрывающую их лица. Позже, когда они вернулись домой, парни провели пару часов в душе, прежде чем перестали выглядеть так, будто кто-то обвалял их в радуге. А когда они оказались в шикарной кровати с балдахином, Магнус буквально набросился на Алека и отпустил его только тогда, когда первые лучи рассвета начали пробиваться сквозь неплотно закрытые жалюзи, оставляя на полу полосы света. После этого они посетили греческий остров под названием Корфу, на границе с Албанией. Магнус арендовал там виллу — огромный кусок недвижимости, закрытый от посторонних, с доступом к собственному пляжу. Алеку не хотелось даже знать, сколько стоило провести там одну ночь. А они остались почти на две недели. Но на одном месте парни не сидели. Магнус использовал порталы, чтобы путешествовать по всей Греции, во все места, где хотел побывать Алек. Они посетили Акрополь, Дельфи, Олимп и развалины древнего города Мистра. Каким-то образом они приняли участие в местном празднике древних богов, в котором была куча разных конкурсов и соревнований — в стрельбе Алек обошел всех своих противников с огромным отрывом. Они побывали в Монастырях Метеоры — месте, с богатой историей Сумеречных Охотников, и у Алека перехватило дыхание, когда он разглядывал старинные здания, расположенные на вершинах скал. Одна из их поездок закончилась пробой вина в Санторини. Они наблюдали за закатом, который окрашивал знаменитый бело-голубой город в красные и оранжевые тона. Рука Алека обвивала плечи Магнуса, а маг тесно прижался к боку охотника. Иногда они совсем никуда не хотели идти, поэтому проводили дни на пирсе или брали маленькую лодку и выходили в море, любуясь прозрачной и чистой водой. Они прогуливались по пляжу, крепко взявшись за руки, разговаривая обо всем на свете и ни о чем одновременно. То, что вокруг, за много миль, не было ни души, распаляло их, и они занимались сексом прямо на пляже, совершенно не заботясь о песке, попадающем в самые неудобные места. Когда пришло время покидать Грецию, кожа Алека покрылась золотистым загаром, что делало его похожим на настоящего молодого бога, а в глазах появился огонек, который будто благодарил Магнуса за все это. Париж был третьим в списке Магнуса. Они не остались там надолго, только на пару дней, но Алек знал, что это из-за всех воспоминаний Магнуса, которые были связаны с этим городом. Лайтвуд не пытался что-то у него разузнать — хотя Магнус больше ничего от него не скрывал — он просто наслаждался тем, что показывал ему маг. Они были в музеях, полных потрясающих произведений искусства, правда, некоторые из них Алек так и не понял, но уважал за тот труд, который вложил туда создатель. Охотник наслаждался архитектурой: старинные здания, Триумфальная арка, а еще он мог бы часами любоваться на витражи Нотр-Дама. Даже Пер-Лашез приковывал внимание, и Алек разглядел следы влияния нефилимов, как, впрочем, и на многих старых кладбищах. Конечно же, они посетили Эйфелеву Башню, и по настоянию Магнуса, послали абсолютно стереотипное фото — они же, целующиеся под ней — Иззи и Джейсу. Иззи ответила кучей смайлов, а Джейс прислал в ответ сэлфи с выражением глубочайшего отвращения на лице. Но оно того стоило. В одну из ночей, Магнус настоял на том, чтобы они оделись в свои лучшие костюмы (а большую часть дня они проходили по магазинам, больше для блага Алека) и пошли в Мулен Руж. Алек ни на секунду не сомневался в том, что их ВИП-столик, который они зарезервировали в последнюю минуту, был результатом магического трюка Магнуса. Им предложили «вечер Тулуз-Лотрека» («Жутко мрачный человек, этот Анри», как назвал его Магнус), что означало, им подали лучшую еду, которую Алек пробовал в своей жизни. Там были ноги снежного краба с сезонными овощами, фуа-гра со свекольным соусом, фаршированная грудка с луком и, на десерт, фрукты в сиропе и макаруны, которые таяли во рту — и все с самым лучшим вином. Само кабаре было одним сплошным движением, смешением танцевальных па, акробатических движений и циркового шоу. Алека не волновал вид голых грудей — они не заставляли его сердце ёкать, но он был в состоянии оценить красоту человеческого тела, атлетизм и то, сколько работы было вложено в то, чтобы все это выглядело плавно, легко и слаженно, хотя на деле, это наверняка было не так. Само шоу было больше интересно Магнусу, и Алек любовался им, пока маг наслаждался представлением. До конца года им удалось совершить еще одну поездку, на этот раз в Японию. Мужчины остановились в маленькой гостинице (как Алек потом узнал, она называлась рёкан), которая находилась в полутора часах езды до больших городов. Это было чудесное место, каких Алек раньше не видел. Находящаяся глубоко в лесу, хижина стояла на холме, а с восточной стороны открывался прекрасный вид на заснеженные горы. Внутри хижины были раздвижные двери, футоны и циновки на полу. Снаружи находились теплые источники (онсэн — еще одно новое слово), а в комнате их ждали юкаты, сделанные из мягкого хлопка. И это было настолько идеально, что Алек не мог описать словами свои чувства. Последние пару недель, да черт, даже месяцев, высосали из него всю жизнь. Его долг перед Институтом, миссии, тренировки и все остальное, свалившееся на голову одним неподъемным потоком, копилось и копилось, превращая Лайтвуда в подобие вулкана, вот-вот грозящего извергнуться. Но он никогда не жаловался, никому не говорил о своей усталости, хотя Магнус, как он подозревал, был очень хорошо осведомлен обо всем, что с ним происходило. Это же место было тихим и спокойным — то, что нужно для восстановления душевного равновесия. Вся гостиница была предоставлена только им двоим, никаких гостей, кроме двух престарелых владельцев. Как только они закрыли дверь своей комнаты, Алек притянул Магнуса к себе, немного отчаянно, и спрятал лицо в шее мага, что-то шепча. Магнус только прижал его ближе, запустив пальцы в темные волосы охотника. Им подавали три блюда в день, в одно и то же время, обед, составленный из небольших блюд, под названием кайсэки. Названия остальных блюд были очень сложными, и Алек даже не запомнил их все, но сама еда была отлично приготовлена, несмотря на то, что иногда не приходилась ему по вкусу. Владельцы их риёки были добрыми, терпеливыми и очень услужливыми, постоянно справлялись о том, удовлетворены ли парни их обслуживанием. Они говорили на английском, немного ломано, но понятно. Алек попросил Магнуса говорить с ними на японском, ему казалось, что им так будет проще. Они проводили дни, отсыпаясь у себя в комнате, отдыхая и отмокая в источниках. Вода в них была горячей, несмотря на то, что воздух был морозным, а на горах кругом лежал снег. Каждая минута, проведенная в онсэн, магически действовала на нервы Алека, забирая все напряжение, и заставляя парня чувствовать себя почти невесомым. Он знал, что Магнус не привык вот так сидеть на одном месте, и делает все это для самого Алека. Сердце охотника замирало при мысли об этом, и на третий день их пребывания там, он не сдержался и признался в этом Магнусу, когда тот оседлал его бедра и делал Лайтвуду массаж. — Да, обычно я не такой спокойный, — произнес Магнус, оставляя поцелуй на обнаженной шее Алека. — Но мне нравится заботиться о тебе, любимый. Я думаю, что с тобой полезно нянчиться время от времени. Баловать себя — понятие совершенно непривычное для Алека Лайтвуда. Правда, с тех пор как он начал встречаться с Магнусом, он стал намного легче воспринимать похвалы и проявления привязанности, но в глубине его сознания все еще скреблась неуверенность, убеждая его в том, что он не заслуживает ничего из этого. К счастью, Магнус всегда был готов убедить его в обратном.