Развлечения по субботам

      В комнату ввалилась кучка слизеринцев. Панси откинула за спину свои волосы, и довольно, по-королевски, опустилась в кресло, поправив рукой коротенькую юбочку. Она вся светилась. И когда вошла Гермиона, то она так и застыла, рассматривая слизеринку. Ничего хорошего Грейнджер по виду Панси не ждало. Рон, вошедший следом, подтолкнул плечом свою девушку и они сели на пуфики. Гарри и Драко сидели рядом на небольшом диванчике: — Малфой, ты же знаешь задание Гермионы? — Поттер вопросительно уставился на Драко. — Конечно я знаю его, я его и придумал, а Панси согласилась. И прошу тебя, Поттер, не порти вечер, ты первый, — вперед! — он подтолкнул гриффиндорца, но Гарри, сопротивляясь толчку, остался сидеть рядом. — А критично то, где сидишь? Может я отсюда расскажу? — все устремили на Поттера взгляды. — Да хоть откуда, начинай уже. Не томи наше любопытство. Что же такого у тебя есть за плечами, чего ты стремаешься? — Нотт вытянул ноги, развалившись на полу, на ковре. Поттер вздохнул и как-то виновато глянул на Драко. Он уже не очень был рад, что остался сидеть рядом с Малфоем, чувствовать его взгляд так близко и касаться бедром его ноги. Поттер осмотрел всех любопытных и широко улыбнулся, а потом рассмеялся, пряча лицо в ладонях. — Драко, по-моему у него истерика? — Блейз и Нотт переглянулись со старостой. — Нет у меня никакой истерики, придурки. Ждете, что я сейчас буду рассказывать что-то интимное, например «как Поттер дрочил на светлый образ кого-то там» или устроил оргию в нашей спальне? Не дождетесь. Самое постыдное за всю мою жизнь было то, что произошло на шестом курсе. На лице Гарри уже не осталось и тени улыбки и веселья. — Фууу… Поттер, ну почему ты такой скучный? — Забини даже сник. — Не перебивай, Блейз, а то вылетишь из комнаты. Или будешь в следующую субботу отсасывать вон у Уизли, — Панси расхохоталась, запугивая сокурсника. Забини аж побледнел и показал Рону средний палец. — Не отвлекайтесь! — гаркнул на всех Малфой и воцарилась тишина. — Мой рассказ будет коротким, — выдал вердикт Поттер и продолжил. — На шестом курсе на зельеваренье мне достался учебник Принца-полукровки. Это учебник, как потом оказалось Северуса Снейпа, вашего бывшего декана, — обратился он к слизеринцам. -Так вот благодаря ему я улучшил свои знания в зельеваренье. Поля учебника были исписаны пометками и усовершенствовали все зелья, да и варить по этому учебнику было очень легко. Сразу видно руку мастера. Только я тогда еще не знал, кто автор. Но не это важно, важно то, что там не только были зелья, но и неизвестные никому заклинания. Одно из них темномагическое. Поттер и Малфой переглянулись, и у Драко округлились глаза от осознания того, что именно собрался рассказывать Поттер. Чего он стыдится. Неужели у героя больше нет никаких постыдных моментов, кроме этого? — Мы повздорили с Драко в туалете, магическая драка затянулась и я, не зная к чему может привести это незнакомое заклинание, использовал его на Малфое. Если бы не Снейп, то Драко бы умер тогда. Это было сильное кровопускающее, режущее заклятие. — Гарри замолчал, в памяти возвращаясь к тому дню и переживая те отвратительные чувства омерзения и страха, омерзения от самого себя и страха за жизнь Драко. — Больше я не применял это заклинание ни на ком. Хотя нет… я вру. Применял. И мне стыдно за это. — На Снейпе, я слышал, когда мы бежали в темный лес, вы с профессором сцепились. — Драко помрачнел, кусая свою губу. — В тот день умер Дамблдор. Поттер кивнул и сжал руку Драко в своей: — Вот собственно и весь рассказ. Больше я не помню случаев, из-за которых бы мне было стыдно за себя. — Святой Поттер. Это правда! — Панси показала всем пергамент, задание было выполнено. Драко смотрел на Гарри и понимал, что его список постыдного растянулся бы на весь вечер. Уже только за это было стыдно. Но приступ самобичевания у Малфоя быстро прошел. Это в прошлом, и нет смысла жевать свои ошибки, он о них прекрасно знает. — Грейнджер, твоя очередь. Разверни журавля и коснись палочкой листа, со словами «проявись». Гермиона осторожно развернула листок и тихо произнесла нужные слова. Быстро пробежала по проявившимся чернилам глазами и закрыла их. Её лицо болезненно побледнело, а лист выпал из рук. Рон, сидевший рядом, поднял его и прочитал. С каждым последующим словом в задании его голос садился, и в итоге он замолчал. Слизеринцы заулюлюкали, а Паркинсон с улыбкой смотрела на гриффиндорку, её интересовала сейчас только она. — Панси, ты же обещала не переводить наши игры на секс? Блейз переглянулся с Драко и Ноттом, и все уставились на Грейнджер. Гермионе хватило нескольких минут, чтобы прийти в себя и взять себя в руки. В конце концов бывало и хуже. А тут даже интересно. Она скинула руку Рона со своего плеча и взглядом заставила его замолчать, что бы он там ни намеревался сейчас говорить в сторону слизеринцев, он не выдавил ни слова, лишь лицо побагровело. — Драко, вы же это не серьезно? — Гарри удивленно смотрел на Малфоя, а тот с усмешкой пожал плечами. — Мы не трахаться их принуждаем, а всего лишь твоей подруге нужно довести Панси до оргазма. А как она будет это делать, это уже на ее усмотрение. — Драко сделал небольшую паузу. — И кажется они обе не против развлечься. — Он кивнул в сторону Гермионы и Панси, которые уже вышли в середину комнаты. И Грейнджер, сосредоточенная, как на экзамене, спросила почему-то Драко, а не Панси: — А обязательно всем пялиться на нас? — Обязательно при всех, а как, думай, Грейнджер, у тебя это отлично получается. В комнате повисла тишина. Гермиона не смотрела на зрителей, она чувствовала как ее спину прожигают взглядами, но для полного контроля ситуации она сконцентрировалась на слизеринке, рассматривая ее лицо. Панси призвала кресло и вальяжно в него села, расставляя свои длинные и стройные ноги настолько, насколько позволяла ширина кресла. — И что, никаких эмоций не будет? — её насторожил тот факт, что Миона не стала орать и качать права за свои же права. — А какие тебя устроят? Паркинсон, за этот год я научилась от тебя кое-чему. Поблагодаришь себя потом, сейчас не мешай и расслабься, сучка, — Гермиона придавила ее коленом, впечатывая в кресло, и обхватила лицо длинными пальчиками с идеальным маникюром. А потом впилась в пухлые губы Паркинсон грубым поцелуем, сильно кусая за верхнюю губу. Панси зашипела и схватилась руками за ягодицы Мионы. Но Грейнджер резко откинула ее руки от своего зада, отряхнув школьную плиссированную юбку. Зрители вели себя по-разному: удивлялись, стыдились, отводили глаза в сторону, с интересом рассматривали парочку. Драко наблюдал за Поттером, как тот смотрел на девушек и краснел, опускал глаза, не зная куда смотреть, и снова любопытство побеждало, он с интересом наблюдал за их действиями. Блейз гаденько улыбался, а Нотт вообще целовался с Джинни, словно они в кинотеатре и это не их сокурсницы сейчас при всех забавляются. Луна нацепила на себя очередные дурацкие очки и рассматривала потолок, а потом наколдовала над девушками куст омелы, чем вызвала у половины нервный смешок. Рон сидел набыченный и все еще красный, он рассматривал узор на полу. Гермионе казалось, что она плывет. Звук вокруг пропал. И отдаленные смешки казались сном, ненастоящим. Конечно это последствия шока, но Грейнджер не так-то легко сломить, и падать перед слизеринцами в грязь лицом она не собиралась. Волновало только то, что Гарри и Рон тоже наблюдают. Но она старалась об этом сейчас не думать. Не думать ни о чем, только о задании. Рука Гермионы скользнула со скул по шее, и по вздымающейся от рваного дыхания ее «подруги» груди, через тонкий шелк блузки болезненно сжала сосок, вызывая у Панси очередное шипение и наклонилась над ухом, так близко, что дыхание щекотало. Она тихо зашептала в ухо Паркинсон так, что слова могла разобрать только Панси. — Змея, ты ответишь мне за это, хочешь, чтобы я тебя трахнула? Поимела на глазах у всех? — Гермиона наслаждалась каждым произнесенным словом, они слетали с ее губ как песня. Ласковая, с нотками опасности, как любит слизеринка. Миона рванула на ней ворот кофты и первая пуговица полетела на пол, открывая Мионе обзор груди. Гермиона сидела на коленях лицом к лицу с Панси, и намеренно закрывала спиной обзор. Зрители могли только догадываться что происходит. Фантазия им в помощь. Паркинсон прикусила губу, сдерживая стон, она не выдаст себя, не так легко, Грейнджер не дождется от нее ни одного стона. Губы Панси искривились в усмешке, но во взгляде Миона видела то, что было нужно. Паркинсон, холодная и расчетливая змеюка, хотела ее, и не особо сопротивлялась. Рука Гермионы спустилась на живот, мягко погладила его, и задрала юбку, протискивая свою руку под ажурные трусики. Панси знала, что будет, и максимально облегчила Гермионе задачу. — Как ты хочешь? — продолжала шептать гриффиндорка, между словами бесстыдно просовывая в ухо язык, вызывая у Панси мурашки по всему телу. — Хочешь, я буду бесконечно продлевать тебе кайф, — пальцы Мионы коснулись выбритого лобка и указательный палец надавил на клитор. Гермиона почувствовала, как Панси вздрогнула и увидела, как у той закрылись глаза. — Смотри на меня, ты же хочешь видеть в моих глазах страсть? Хочешь… я знаю. Панси взмокла, облегчая Гермионе проникновение, и два пальца со стоном вошли в жаркое тело слизеринки, Грейнджер с каждым толчком руки ускоряла темп, и останавливалась, вызывая у Паркинсон разочарованный выдох, та все еще себя сдерживала. Она не хотела уступать дерзкому напору львицы, но тело предательски вздрагивало и реагировало так, что сдерживать стоны было невыносимо. Панси безумно захотелось поддаться желанию и отдаться со всей страстью, со всем тем огнем, что плескался на дне ее взгляда, когда она открыла глаза, и поймала взгляд карамельных глаз всезнайки. Вид у той был холодный и вызывающий. Такой, какой обычно был у Паркинсон. Она вспомнила их первый поцелуй возле теплицы, когда Грейнджер вспыхнула от стыда, но позволила продолжать эту игру. Гермиона знала, что от Панси нечего ждать чего-то хорошего, что это как по лезвию ножа ходить. И опасно, и интересно куда заведет любопытство. Это же нарушение всех ее принципов. Это крышесносно. Но они заигрались. Гермиона сильно стиснула свои зубы, не разрывая взгляда, она чувствовала, как ее пальцы погружаются во влажную и мягкую плоть, как клитор набух и был таким твердым, что подушечки пальцев отчетливо ощущали его размер. Она сама была сейчас мокрой от желания. Но о себе она подумает потом. Рон смотрел на свою Гермиону с открытым ртом. Он не видел ее такой ни разу, такой властной и порочной. Казалось девушкам вообще на всех наплевать, они забыли о зрителях. Острые коготки царапнули чувствительный клитор и Панси выгнулась в кресле. Гермиона только и успела убрать руку, обхватывая обеими дрожащее тело Паркинсон. Слизеринка кусала губы, но так и не простонала ни разу, максимум что себе позволяя — это шипение и тяжелое дыхание. Гермиона дождалась, когда Панси перестанет дрожать, встала с ее колен, поправив той юбку и съехавшие от ерзанья чулки. Развернулась ко всем с надменным лицом, с каким она смотрела на многих недалеких умом учеников. Перевела взгляд на пергамент, задание было выполнено. И с прямой осанкой гордо направилась на выход. Рон вскочил с места, но Гарри остановил его, окрикнув: — Не иди за ней. Если не хочешь, чтобы она напустила на тебя свою стаю птичек. Мужская половина участников ерзали и поправляли свои стояки в штанах, а девушки тихо смотрели куда угодно, но не друг на друга. Только Джинни и Нотт продолжали целоваться. Драко и Гарри рассмеялись, разряжая обстановку. — Отличный вечер, но пора в кроватки, господа хорошие. — А Грейнджер у вас горячая штучка! — Блейз потянулся нарочито-лениво и зевнул. — Заткнись, Забини. Никаких комментариев. Надеюсь никому не надо напоминать о пакте о неразглашении? — Малфой строго на всех посмотрел, дожидаясь кивка. — Уизли, не вздумай орать и предъявлять во всеуслышание свои претензии. Это игра, не более того. Рон рассеяно посмотрел на Малфоя и тоже кивнул. — Я надеюсь у тебя на это мозгов хватит? Иначе сработает откат от обета. — Драко доносил ему очевидные вещи как маленькому ребенку. Панси сидела в кресле и смотрела в потолок. Когда все ушли, она молча прикрепила к доске свиток с заданием, он упал на пол, видимо не крепко висел. По ее лицу блуждала улыбка. Лицо было таким умиротворенным, а внутри штиль. Истома разливалась по всему телу, и ее качнуло, как пьяную. Малфой ждал ее за дверями, и как только Панси вышла из выручай-комнаты, то встретила изучающий взгляд серебристых глаз. — Ты как? Хм, не отвечай, сам вижу, — Малфой ухмыльнулся. Они молча дошли до подземелья. Только у спальни Панси, до которой ее проводили, открыла рот и тихо спросила: — А ты чего не у Поттера? Малфой чуть улыбнулся и произнес: — Не ожидал я от Грейнджер подобного. Это твоя заслуга? — Я сама не ожидала, обычно она краснеет как помидор и ведет себя довольно скромно. Сегодня она меня очень удивила. Но знаешь? — Паркинсон на мгновенье замерла, будто что-то вспомнила и сорвалась с места в крыло, где располагались гриффы. Драко вопросительно проводил ее взглядом и пожал плечами, направляясь за слизеринкой. Он все равно к Поттеру собирался. Когда он дошел до гриффиндорской гостиной, то столкнулся с неприятной сценой. Рон перегородил путь Панси и не пропускал в спальню к девочкам, сам он туда тоже зайти не мог, как бы ни хотелось, магия не пускает мужчин на женскую половину. Этот закон установлен с первого курса. Хотя девушкам в мужскую спальню проходить можно. И сейчас они устроили возню и перепалку у входа в спальню девочек, за дверью которой находилась Гермиона. И Уизли намеревался никого туда не пропускать. — Отойди, рыжий придурок! Это не твоего ума дело, что нам надо с ней решить! Драко услышал раздраженный голос своей подруги и, завернув за угол, увидел кучку любопытных гриффиндорцев. В центре них стояла Панси, и отступать она не собиралась. Драко подошел к учащимся и тихо, но с нажимом на каждое слово произнес, растягивая гласные: — Прекратите этот балаган! На вас смотрят учащиеся младших курсов. Вдалеке и правда стояла группа второго и третьего года обучения. Рон недовольно фыркнул, но не отошел, продолжая своими широченными плечами нависать над Панси и загораживать дверной проем. — Уизли, если ты сейчас не пропустишь Паркинсон к Грейнджер, то она все равно найдет время и место с ней увидеться. Какой смысл оттягивать этот разговор? Гермиона сидела на своей кровати и ее трясло. Она закрыла полог от любопытных глаз и наложила на область вокруг кровати оглушающие и запирающие заклинания. Её трясло от осознания того, что она, переступив через свою совесть и стыд, пошла на это. Цель оправдывает все средства, да? В этом вся Грейнджер, а что у нее на душе никому не надо знать. И что её, далеко спрятанные страхи, сковывают и не дают дышать, никого не волнует. Она до одиннадцати лет жила в мире маглов, и видела, как ее соседку постоянно травили за нетрадиционные сексуальные наклонности. Грейнджер с рождения была шибко сообразительной, и в десять лет уже перечитала не только сказки, но и более сложную литературу. Она никогда не понимала, зачем тратить время на игры во дворе, глупые классики или прятки. Дикость. Миссис Грейнджер пыталась привить ей интерес к детским играм и кружкам, но ее дочь всегда выбирала книги. А еще засматривалась на свою соседку. Красивую брюнетку с изящными формами. Ей было так жаль, когда та плакала на крыльце от того, что ее родители запретили ей встречаться с девушкой, устроив скандал на всю улицу. Гермиона конечно же далеко не все понимала, но больше всего её огорчало, почему это надо запрещать. Она как-то спросила у мамы, но та строго пригрозила не связываться с девочкой по соседству. Как раз в то лето Гермиона получила письмо в Хогвартс. Гермиона услышала спор за дверью, и узнала голос слизеринки. Она сняла запирающее заклинание и магией распахнула дверь. Кованая ручка со скрипом опустилась вниз и дверь открылась. Рон, забыв, что ему туда нельзя, рванул в спальню и тут же резкий поток магии отшвырнул его на середину гостевого холла. Панси злорадно рассмеялась и прошла, захлопнув за собой дверь, перед этим она одарила всех таким взглядом, что навряд ли кому-то придет в голову зайти туда, пока девушки там. — Мне кажется, я должна перед тобой извиниться. Я вела себя как ребенок, прости. — Панси осторожно села на край кровати Гермионы и наклонила голову набок, чтобы заглянуть той в лицо. Гермиона отвернулась, но скорее не от нежелания общаться, а потому что не хотела показывать ей свои красные глаза и нос. Но разве Панси можно этим остановить — такими пустяками?