Сильная слабая

— А я тебе рубашку намочила, — выдала Люси через пару минут после того, как окончательно успокоилась.       Настроение Заклинательницы разом повысилось — речь Лексуса произвела неизгладимое впечатление, и на сердце сразу стало легко, и захотелось обнять как минимум всю Магнолию, а ещё хотелось петь, танцевать, кричать… В общем, Сердоболия уже очень давно не чувствовала себя так прекрасно. — Ну всё, теперь я разорюсь, — с непередаваемым сарказмом усмехнулся Дреяр. — Да ну тебя! — в сердцах воскликнула Люси, пытаясь высвободиться из объятий. — Я ж из заботы, а ты… — надулась она, на что Лексус лишь рассмеялся и сильнее прижал девушку к себе. — Я так задохнусь! — пискнула Заклинательница, успевшая осознать неловкость ситуации и покраснеть. Естественно, про «задохнусь» она приврала, но прижиматься едва ли не всем телом к Убийце Драконов — перебор. — Бессердечный ты! — продолжала обижаться Сердоболия, когда Дреяр ослабил хватку, но всё ещё придерживал её за плечи. — Естественно, у меня же в груди кристалл, где там найдётся место для ненужного сердца? — усмехаясь, задал вопрос Лексус. — Да не… Погоди-ка… Без сердца ты жить не можешь… — озадаченно бормотала блондинка, нахмурившись. — Н-да? — протянул мужчина. — А ты изучала внутренние органы Убийц Драконов второй степени? — Э… — растерянно выдала Люси. — Нет… — Вот и не берись тогда утверждать то, чего не знаешь, — поучительным тоном сказал Дреяр.       Однако… Сердоболия не была бы Сердоболией, если бы не проверила сей факт. Она приложила ладонь к груди Лексуса, ощущая удивительно ровное биение сердца. — Ха! — победно воскликнула Заклинательница. — Вот и доказала! Убийца Драконов покачал головой, напоминая Люси горничную, когда ещё маленькая Сердоболия нарисовала на стене ключик. — Я мог бы сейчас ещё сказать, что кристалл с помощью магии исцеления можно заставить играть роль сердца, но мне тебя даже жалко стало, — хмыкнул Дреяр.       Люси сложила руки на груди и надулась. Жалко ему, видите ли!.. А откуда ей, Заклинательнице, знать, что там у этих Убийц Драконов внутри? Может, они и вовсе бездушные, раз им какие-то кристаллы вживляли. Можно ли назвать Лексуса бездушным? Раньше Сердоболия ответила согласием. То едва ли не чудовище, решившее захватить гильдию, смеющееся так страшно, что даже в виде камня Люси поёжилась, совершенно невозможно назвать чем-то сердечным.       Но это было раньше. А этот Лексус, беспокоящийся о каждом члене не только своей команды, но и гильдии, готовый прийти на помощь, подставить свою рубашку только для того, чтобы кто-то в неё выплакался… кто-то…       И тут Люси свернула совершенно в другую сторону. Её мысли перетекли и вернулись к отпечатанному в памяти фрагменту, когда Дреяр целовался с кем-то у подъезда. И потом он заигрывал с кем-то в поезде. И как много девушек вот так пользовались рубашкой Лексуса, утешаясь? Или их он предпочитал успокаивать более традиционным методом?       Ревность. Да, вот так просто, без каких-либо предисловий. Ревность просто взяла и появилась, и Заклинательница сразу же узнала это сжигающее чувство. Ты становишься листком бумаги, который кто-то небрежно поджёг и оставил на съедение пламени. И ты сгоришь, быстро, молниеносно, и от тебя останется лишь горстка пепла, но и её ветер с радостью развеет по всему миру, чтоб никто не сумел собрать тебя воедино.       Да, Сердоболия привязалась. Пожалуй, даже чересчур. За какие-то полторы недели… Люси грустно усмехнулась. Как-то это глупо. Нет. Серьёзно. Вот вы можете себе представить, что наивная девушка берёт и влюбляется во взрослого бабника? В реальности, а не в индийских сериалах. Потому что там они изменяются, а в жизни это вряд ли возможно. Хотя… Может, Заклинательница перебарщивает? Никаких доказательств того, что Дреяр — бабник, по сути, нет. — Лексус, а у тебя есть девушка? — задумавшись, спросила Люси вслух.       Ровно три секунды было настолько тихо, что Сердоболия даже не дышала. Она поняла, что сболтнула лишнего, и это как-то не вяжется с кристаллами и внутренними органами… И вообще… — Болельщица, тебя плющит, — вынес вердикт Дреяр, посмотрев на неё с опаской. — Ты как вообще в своих мыслях до такого дошла? — Тебе весь маршрут или только точку отправления? — поинтересовалась Заклинательница, решая, что ирония никогда не помешает. — Только точку, — решил Лексус. — Я просто вспомнила, как ты у моего подъезда с кем-то… Эмм… Обжимался, в общем, — опустив взгляд, пояснила Люси, решив разглядывать узорчик на одеяле. — Нет, болельщица, постоянной пассии у меня не имеется, — усмехнулся Убийца Драконов, насмешливо глядя на собеседницу. — А почему? — не отставала Сердоболия, вновь подняв взор. — Потому что с такими… девушками длительных отношений не планируют, — начал объяснять Дреяр, прислонившись к спинке кровати, — а найти себе кого-то для этих самых длительных отношений очень сложно. — И кто ж тебе нужен, что найти никак не можешь? — с сарказмом уточнила Заклинательница. — Тебе это так интересно? — ответил вопросом на вопрос Лексус, хитро глядя на девушку. Что Сердоболии так далась эта тема про отношения? — Безумно, — кивнула Люси, а потом, потупившись, добавила: — Ну, в смысле, я же не так часто общаюсь с представителями противоположного пола, и мне просто… ну, интересно… Ну, в общем… — Так, понятно, — прервал невнятное бормотание Дреяр. — Кто мне нужен? — задал риторический вопрос мужчина, задумавшись. И правда, кто ж ему нужен? — Ну, думаю, девушка должна быть такой, чтоб ей можно было довериться. Знаешь, маги — вещь непостоянная, и лицемерия среди нас навалом. Примером может послужить твой Нацу, — с издёвкой сказал Лексус. — Он не мой! — мгновенно возмутилась Сердоболия, отмечая, что воспоминание о прошлой команде не вызывает ни рыданий, ни какой-то безудержной депрессии. — Что ж тогда так реагируешь? — флегматично парировал Убийца Драконов, склонив голову набок. И сделал он это так… по-драконьи, что Люси аж засмотрелась на сие действо. Обыкновенный жест, но в нём была какая-то особая грация, что ли? — Эй, болельщица, этот вопрос адресован тебе, если что, — напомнил о себе Дреяр, но Заклинательница протестующе замычала и махнула на него рукой, замечая этот невероятно глубокий цвет радужки.       Да, именно «глубокий» — самый подходящий эпитет. Ураган? Водоворот? Нет, буря. Такая невероятная синева, и кажется, что сейчас в этих двух небесах мелькнёт молния, и разразится гром, и упадут первые капли ливня на сухую землю. И когда эта сероватая, безжизненная, потрескавшаяся от засухи, земля наконец пропитается влагой, она станет как раз цвета радужки Люси. Пожалуй, в список Лисанны «Почему эти двое подходят друг другу» можно добавить ещё и цвет глаз. — Знаешь, если я сейчас озвучу свои мысли, ты назовёшь меня идиоткой и сумасшедшей, — отмерла Сердоболия, но после этих слов тепло улыбнулась. — Но эти мысли почему-то сделали меня чуточку счастливее. — Я заметил, — протянул Лексус, глядя на эту чёртову милую Заклинательницу. Эта её улыбка… слишком добрая, слишком мягкая, слишком тёплая, настолько, что вполне себе может растопить не только сердце, но и кристалл в груди Дреяра. Убийца Драконов согнал это наваждение, потому что оно мешало рационально думать. Видимо, в детстве ему дури в голове не хватило — вот и лезут глупые мысли. — Так тебе дальше рассказывать? — Заклинательница утвердительно кивнула, и мужчина продолжил: — Естественно, мне не нужна глупая пустышка, и я бы не согласился встречаться с обыкновенной женщиной, лишённой магии. — Сердоболия уже хотела задать очередной вопрос, но Лексус опередил её, сразу ответив: — Это опасно. В первую очередь — для неё. Волшебники рискуют жизнью чаще, чем обычные люди. А ещё лишённую магии девушку легко достать, ведь я не сумею беспрестанно следить за ней. И если её похитят, то это будет повод мной манипулировать. — Люси понятливо кивнула, показывая, что вопрос исчерпан. — Девушка не должна быть особенно умной, как, например, эта мелкая… Девчонка Гажила, в общем, — отмахнулся Дреяр, запутавшись в именах. Что-то там на «Л» начиналось… — И, да, у нас должны быть хоть какие-то общие интересы, чтобы встречаться где-то кроме постели, — усмехнулся Лексус, — иначе никакой разницы с краткосрочными романами не будет. Люси осмысливала сказанное, гипнотизируя шею Убийцы Драконов. — Серьёзный подход, — подвела итог Заклинательница, одобрительно хмыкнув. Лексус, получается, всё продумал. Стратег, ага. — Иначе в этом деле нельзя, — пожав плечами, сказал Дреяр. — Ты есть идёшь? Думаю, наши уже заждались. — Аппетита нет, — отказалась Сердоболия, зевнув. — Ты меня нагрузил информацией, так что я, пожалуй, спать пойду, — решила она, но вставать категорически не хотелось — перенапряжение и эмоциональный срыв дали о себе знать.       И тут Лексус вновь доказал, что душа у него всё-таки есть. Мужчина, каким-то образом уловив настроения Заклинательницы, по-доброму усмехнулся, а потом безмолвно поднял девушку на руки и понёс Люси в её комнату.       Реакция Сердоболии была непередаваемой. Хотелось возмутиться, но не позволяла усталость, а потом прибавилось ощущение уюта на сильных руках, исходящее тепло от Дреяра убаюкивало, затягивало в сонные сети, и Заклинательница, слегка нахмурившись, всё же сдалась под напором изнеможённости. Она уткнулась лицом в грудь Лексуса и напоследок пробурчала что-то неразборчивое, но похожее на «Спасибо».       Убийца Драконов, пожалуй, впервые нёс девушку не в порыве страсти или чего-то подобного. И он, похоже, впервые собирался уложить даму на кровать не для продолжения бурной ночи. С болельщицей у Дреяра вообще многое случилось «впервые». Казалось, жизнь мага разделилась на «До» и «После», а переломным моментом стало появление в его жизни Заклинательницы.       Лексус не был дамским угодником. Он просто заводил короткие интрижки, длившиеся от пары недель до месяца, не устраивая свиданий, не добавляя в отношения никакой романтики или чего-то подобного. А потом, когда пассия просто-напросто надоедала, мужчина дарил что-нибудь напоследок и быстро забывал все встречи. Так жить казалось легче. Никаких тебе проблем с этой любовью, никакой ответственности, никаких скандалов. Эти отношения были похожи на контракт, выгодный для обеих сторон.       Маг также не был глупцом, и эту теплоту в сердце распознать сумел. Теперь оставался простой, но сложный выбор: да или нет. Быть или не быть? Ранить Люси ему не хотелось — она совершенно не заслужила такого обращения. Сердоболия — сильная, умная, красивая девушка. Та одежда, что была на болельщице раньше, наталкивала на мысль о том, что Заклинательница — шлюха. Нет, правда. Эти её топы и мини-юбки, колготки в сеточку, банты… Это всё выглядело вызывающе. Но вот эта милая девушка, кардинально сменившая гардероб, ставшая не в пример серьёзнее и усерднее, притягивала.       Пёстрые платья, знаете ли, через какое-то время отдают рябью. Косметика — фальшь. Короткая и открытая одежда наталкивает на распутность. Всё это не привлекает внимания, быстро выветриваясь из памяти. А вот девчонка в джинсах и толстовке, сумевшая в таком виде стать ещё даже более привлекательной, чем до этого, из головы не вылетает, прочно оседая где-то на дне, постепенно распространяясь и заражая всё большие участки мозга.       Лексус аккуратно опустил Люси на кровать, убрал непослушную прядку белокурых волос за ушко и, осторожно прикрыв дверь, ушёл. Да, конечно, он мог её погладить или поцеловать, но толку-то? Дреяр не парень-малолетка, чтоб пытаться воспользоваться любым случаем. Если уж и говорить об отношениях и знаках внимания, то делать это Лексус будет осознанно, когда Сердоболия точно сумеет понять, что произошло, когда и как.       Заклинательница проснулась с рассветом, сладко потягиваясь. Хоть ей ничего и не снилось, но тёплые лучи солнца, скачущие по постели, и мягкий бок Лэстера сделали утро девушки прелестным. Люси была настроена вершить великие дела, но после принятия душа и переодевания что-то пошло не так.       Громовержцы завалились в её комнату с разбега, причём всей гурьбой, едва не выбив при этом дверь. «Что-то случилось в гильдии», — всё, что объяснили Заклинательнице. Девушка не на шутку перепугалась и, быстро кинув вещи в сумку, выбежала на улицу вслед за товарищами. — Держитесь за меня и ни в коем случае не отпускайте, пока не скажу! — грозно скомандовал Лексус.       Громовержцы, включая Люси, мигом выполнили приказ, хватаясь за руки Дреяра. Лэстер метнулся и улёгся на голове Убийцы Драконов. Лексус же прикрыл глаза, сосредотачиваясь, выстраивая в голове досконально точный маршрут, и затем он использовал магию переноса. Круговерть продолжалась несколько минут, и ребят, когда они почувствовали землю под ногами, просто-напросто вывернуло наизнанку.       Сердоболии было особенно плохо, ведь, если Громовержцы хоть пару раз таким способом путешествовали, то девушка получила опыт только сегодня. Дреяр поддерживал блондинку за талию и убрал волосы с её лица, пока Заклинательнице не стало получше. Оказалась команда у самого входа в гильдию, и потому ребята, приведя себя кое-как в порядок, рванули в двери, над которыми висела гордая табличка «Хвост Феи».       В здании было громко. Нет, это были не крики боли и отчаяния, не было никаких драк — все просто сидели за одним большим столом и весело праздновали. От вида еды и выпивки Громовержцам снова стало плохо, и они согнулись пополам, застонав. Мастер первым заметил вернувшегося внучка и его команду, потому сначала радостно отсалютовал им кружкой, а после, заметив, что его детишкам плохо, нахмурился. — Лексус! — громогласно позвал Макаров, и все остальные теперь тоже уставились на Громовержцев. — Что произошло?! — взволновался мастер, обеспокоенно глядя на ребят. — Нацу передал срочное послание, — удивительно спокойно начал Дреяр, — в котором, к слову, — его тон становился грознее с каждой секундой, — он сообщил: «Скорее к нам! Нужна помощь!» Макаров с открытым ртом посмотрел на Драгнила, который весело улыбался. — Прости, Лексус, я имел в виду, что нужна помощь в подготовке к празднику, — всё с той же улыбкой сказал Нацу.       Люси разогнулась, медленно, но очень устрашающе. Её глаза полыхали праведным гневом. Они ведь думали, что в гильдии что-то произошло! Они думали, что кто-то напал! Они думали, что кто-то умер! — Ты… — дрожащим от гнева голосом прошептала Сердоболия, но в тишине её слово отдалось эхом. — Ты… — Она не могла подобрать слов, чтобы описать свои ощущения и мысли. — Ты придурок, Нацу! — не выдержала она, срываясь на крик. Рука Заклинательницы уже крепко сжимала ключ Грифона. — Ты идиот! — всё ещё повышая тон, кричала Люси. — Так, Люсенька, тише, — пытался успокоить её Макаров, но слова просто не долетали до её разума — слишком сильными были эмоции. Воздух вокруг Сердоболии вновь заискрился магией Заклинателя, и в этот раз появился Лев, откликнувшийся на прилив энергии. — Господи, Люси, тише, в мире Духов уже чувствуется твой всплеск! — сказал Локи, но и это не помогло успокоить девушку.       Тогда за дело принялся Лексус. Его ведь подчинённая, хоть он был бы не против сам врезать по невероятно наглой и тупой морде Нацу. Дреяр обнял Сердоболию сзади, выхватывая из её руки ключ, а второй рукой натянул ей капюшон едва ли не на глаза. — Успокойся, — ровным тоном приказал он, и тогда Люси подчинилась.       Девушка, обессилев после тошноты, телепортации и стресса, обмякла в руках мага. Лэстер обеспокоенно кинулся ей на руки, пытаясь помочь хозяйке своей кошачьей магией исцеления. Лев стремительно развернулся на 180 градусов, вперив свой злой взгляд на Нацу. Драгнил, осознав ситуацию, лыбиться перестал. Он нахмурился, даже попытался что-то сказать, встал со стула, но подойти к Люси ему не дали.       Единорог появился перед Нацу сам, доказывая, что он сильный Дух, способный открывать врата без помощи Заклинательницы. Люси даже оживилась и вновь приняла вертикальное положение. Мифологический Дух сначала фыркнул, а затем заговорил: — Ваши дороги уже давно разошлись, — поведал Единорог, посылая Драгнилу мысленные образы. Нацу будто заново переживал тот момент, когда они выгнали Сердоболию из команды. — Это всё твои глупость и ребячество, — с пренебрежением продолжил Дух. — Ты подорвал доверие, и вернуть его уже невозможно. — Я не хотел её так сильно обидеть! — в своё оправдание выкрикнул ученик Игнила. — Я просто… — Ты просто идиот, Нацу, — услужливо подсказал Лексус ленивым тоном. Дреяр прекрасно владел своими чувствами и мог скрыть их в нужный момент. — В общем, — вновь обратил на себя внимание Единорог, — запомни одно, названный сын Игнила: никогда не смей более рушить счастье Люси, — холодно отчеканил он, а затем развернулся мордой к хозяйке, махнув Нацу на прощанье хвостом, и поклонился. — Я извиняюсь за трату Ваших магических сил, Заклинательница. — В-всё хорошо, — заикаясь, поспешно заверила Сердоболия, растроганная от такой заботы. Дух стал растворяться в свете магии, и девушка запоздало крикнула: — Спасибо! — Единорог едва заметно улыбнулся, доброжелательно фыркнув напоследок. — Это что… вообще было? — потрясённо спросил Нацу. — Это был Дух, и он не вещь, чтоб ты знал, — всё ещё зло ответила Люси. — Так, отбой, болельщица, мне тут драки детишек не нужны, — усмехнулся Дреяр, уже отошедший от выходки Драгнила. — Я не ребёнок, и вообще, — запротестовала Заклинательница и начала вырываться, — отпусти! — Как пожелаешь, — легко согласился Лексус, мягко убирая руки, чтоб девушка вновь не упала. — А вы неплохо ладите, — заметил Фуллбастер, непривычно одетый и флегматичный. — Не хуже, чем с тобой тогда, когда мы были друзьями, да, Грей? — ехидно отозвалась Сердоболия. Ей было дико обидно и больно, но она пока скрывала своё огорчение за маской сарказма. — Мы сделали это ради твоего же блага, — твёрдо сказал маг созидания, глядя в потемневшие глаза Люси. — Можешь не верить, да, но мы сделали это только для того, чтобы ты не подвергалась такому большому риску, как было до этого, — пояснил он, предвосхищая реплику Заклинательницы. — Согласись, это было глупо, — хмыкнул Лев, возвращаясь поближе к хозяйке.       Фуллбастер пожал плечами, оставшись при своём мнении. Нацу открывал и закрывал рот, не зная, что ему сказать или сделать. Ребята же, сидящие за столом, переглядывались, понимая, что влезать в разборку глупо, и друзья сами должны бы разобраться. Эта история довольно затянулась, и пора уже прийти к какому-то решению. — Мастер, Люси теперь является официальным членом Громовержцев, — решив, утвердил Дреяр, смотря на деда. Макаров кивнул, думая, что такая смена общества для Сердоболии подойдёт как ничто другое. — Так тому и быть, — постановил мастер.       Эту новость все тут же начали обсуждать. Обстановка в гильдии сменилась с пропитанной злостью до настороженности и некой напряжённости. Нацу всё же решил подойти к Заклинательнице, и к нему присоединились Эльза, Грей и Дождия. Сердоболия догадалась сразу: ей нашли замену. Достойную, да. Дождия ведь сильная. Но стало в сто раз больнее от осознания, что её не просто выгнали — её подменили подругой.       Громовержцы, правда, тоже не лыком шиты. Лексус, Эвергрин, Фрид, Бухлоу, — все они успели привязаться к собственному маленькому солнцу, которое привнесло много эмоций и интересных ситуаций в их жизнь. Ребята встали по сторонам от Заклинательницы, готовые поддержать и защитить её в любой момент. — Люси, мы и не думали, что ты так остро воспримешь наши слова, — начал как-то робко и тихо бормотать Нацу, и тут Лев не выдержал.       Да, Локи не является частью команды — какой-либо из двух, — но он — Дух, и он заключил контракт с этой невероятной Заклинательницей, спасшей ему жизнь. Лев поклялся самому Королю Духов, что будет защищать девушку всеми возможными силами, но не только это важно. Сердоболия стала Локи другом, одним из самых важных людей на этом свете. А ещё он здесь от лица всех Духов. Так может ли он стоять в стороне, учитывая все эти факторы? Ни в коем случае!       Звук удара будто эхом разнёсся по тихому помещению. Все воззрились на Льва, прячущего глаза за стёклами солнцезащитных очков. Но его поза, в которой он остался после правого хука, была настолько говорящей, что злость ощущалась телесно. — Это было за мямлю, которого ты сейчас из себя строил, — спокойно оповестил Локи, а как только ошарашенный Нацу выпрямился, нанёс хук слева. — Это было за предательство, — тем же ровным тоном прокомментировал Лев. — Это тебе привет от всех Духов, — не успокоившись, добавил он, нанеся удар в солнечное сплетение. — А это… — Кулак Локи засветился, образуя заклинание Регула. — Это тебе, Драгнил, от меня, как от друга Люси! — рыкнул Лев и отправил заклинание в Нацу.       Убийца Драконов не уходил от ударов, сбитый с толку таким поведением, но после каждого слова, сказанного Духом, парень всё больше и больше вникал в суть проблемы и осознавал происходящее. Да. Они поступили невероятно подло. И низко. Они подорвали дружбу, подорвали всё, что было, в стремлении защитить дорогую подругу. И что в итоге? Все смотрят на них с неприязнью, а сама Люси и вовсе едва сдерживает ярость. — Прости, — эмоционально выдохнул он, вставая после удара Регула на колени. — Прости, Люси, мы виноваты, да! Мы не должны были так поступать, даже если хотели защитить! Мы поступили неправильно, пусть и хотели как лучше…       Эта его речь была действительно настоящей, чувственной, и Сердоболия окунулась в прошлое, в те моменты, когда их команда была вместе, когда Драгнил искренне улыбался, извинялся, клялся в чём-то. Заклинательница всегда ценила в Нацу именно это. Его искренность. И сейчас сердце девушки пропустило удар, позволяя душе наполниться воспоминаниями. — Я… — Вздохнув, Люси зажмурилась, успокоилась и продолжила: — Я не могу простить вас так сразу после всего этого, но твои извинения принимаются, Нацу. Девушка улыбнулась уголками губ, и Драгнил просиял. Он был рад такому повороту событий. Они искупят свой грех. Не сразу — постепенно, но когда-нибудь, обязательно…       Сердоболия почувствовала, как руки Лексуса, до того поддерживающие её, сжались сильнее, а затем отпустили девушку. Люси развернулась и увидела ту самую холодную маску Дреяра-чудовища, готового плюнуть на всё и начать уничтожать людей ради собственной прихоти. Заклинательница оглянулась на Громовержцев и почувствовала, будто попала в прошлое, в котором команда под предводительством Лексуса была обособленной, когда они готовы были захватить гильдию, когда она не была их частью. — Почему вы… — начала было Сердоболия, но поняла. Она простила Нацу и тем самым дала ему шанс на возвращение к прежним дружеским отношениям, а это означает и возврат в команду. — Я даже не думала уходить от вас, — тихо прошептала Люси, так, чтобы её услышали только Громовержцы. — Я ведь говорила тебе, Лексус, я же всё честно говорила тебе тогда… — шептала она, глядя в тёмные, как грозовое небо, глаза, к которым успела так сильно привыкнуть. — Учитывая услышанное здесь, — бесстрастным голосом заговорил Дреяр, и от этого его незаинтересованного тона Сердоболии уже хотелось рыдать, словно её полосовали ножами, — я могу сделать вывод, что верить тем твоим словам нельзя. — Неужели вы все так думаете?.. — потрясённо прошептала Заклинательница и, увидев взгляды Громовержцев, ясно осознала: да. Они правда считают, что раз Сердоболия так легко приняла извинения Нацу, то вскоре она переметнётся к бывшей команде, ведь с теми ребятами она была едва ли не с первого дня в гильдии. А что Громовержцы? Это была просто увлекательная двухнедельная игра, развлечение, способ развеяться.       Остальные члены гильдии уже активно переговаривались за столом, не замечая ссоры Громовержцев. Почему? Потому что Макаров позаботился о том, чтобы команда внука могла пообщаться наедине, ведь им стоит разобраться в… чувствах. Мастер тяжело вздохнул. Усвоил ли его внук урок? Взялся ли за ум? Понял ли, как влияет на него Люси? — Я же доверяла вам свои тайны! — сорвалась Сердоболия. — Я же плакала при тебе, я рассказывала тебе всё! — обратилась она к Дреяру. — Лексус, прошу, услышь меня ещё раз: я не врала тебе! Мне не нужна моя бывшая команда, я очень-очень сильно привязалась к вам, и эти две недели… они были незабываемыми, и я не хочу терять вас! Ёлочка, я думала, мы нашли общий язык, ты ведь сказала тогда, в поезде… И я же поверила тебе! — крикнула блондинка фее, и та слегка оттаяла, прикрываясь веером, чтобы скрыть свои эмоции. Да, Эвергрин успела привязаться к этой девчонке, потому что… потому что она стала её единственной подругой, и фея совсем не хотела бы потерять её. — Бухлоу, а как же тот разговор по душам? Неужели тебе совершенно неважен тот факт, что я доверилась тебе? — Игрушки притихли и спустились к земле, не спеша кричать или что-то говорить. Кукловод слабо улыбался, пытаясь прогнать эти самые воспоминания. Ему нравилось поддевать девушку своими шуточками, и он готов был помочь ей в любое время. — Фрид, и неужели та подготовка к балу ничего не изменила? — В голосе Люси было столько боли, столько отчаяния, что даже маска Дреяра трещала так жестоко, что казалось, будто хруст разнёсся по всей гильдии. Джастин судорожно сжал рукоять меча, скорбно глядя на Заклинательницу. — Лексус, я… — Влюбилась в тебя. Именно это чувствовала девушка, глядя на Дреяра. Несмотря на всю его холодность и суровость, именно он помогал преодолевать ей трудности, он позволял плакать у себя на груди, он выслушивал её стенания, он поддерживал её в минуты, когда было особенно плохо. — Ты, ты… — вздохнул Лексус, проведя рукой по волосам. — Ты чудо ходячее — вот ты кто, — вынес вердикт мужчина, стряхивая всё напряжение данной ситуации. — Я понял, да, и мы тоже успели привыкнуть к тебе, поэтому приняли в команду, но если тебе больше импонирует этот… Драгнил… — Я люблю тебя, — так тихо прошептала Люси, что только слух Убийцы Драконов помог Дреяру расслышать фразу. — Вот после такого я сам тебя никуда не пущу, даже если тебе тот самый Нацу импонирует больше, — заявил Лексус и, не давая Сердоболии вставить хоть слово, ловко прижал девушку к себе, целуя.       Этот поцелуй был таким настоящим и искренним. Он был одновременно осторожным и чувственным. Дреяр не знал, как целовать не девушку-на-месяц, а ту, которую хотелось защищать и оберегать… и убить в моменты излишнего самоуправства. Лексус отстранился, глядя на раскрасневшуюся Сердоболию, и протянул: — Моя… боле-ельщица. — Ты… ты… Зараза ты, Дреяр, вот ты кто! — в сердцах воскликнула Люси. — Я ему в любви призналась, я… да я… — И я тебя люблю, — усмехнулся Лексус, с удовольствием следя за тем, как девушка замерла, а её глаза, потемневшие от усталости, стресса, злости и грусти, разгораются тем самым пламенем, и мужчина ощутил, как его почти остывшие в душе угли вновь зажглись ярчайшим пожаром, и его Дракон, похоже, наконец нашёл своё самое главное сокровище, с которым не могут сравниться ни слава, ни гильдия, ни сила.