Сильная слабая

— Ну всё, это край! Ёла, заказываем свадебную церемонию! — веселился Бухлоу, как казалось Люси, в несусветную рань.       Заклинательница никак не могла понять, что вообще произошло. Сон уже вышел из головы, и Сердоболия не помнила из него ровным счётом ничего. Девушка нехотя открыла глаза, хотела начать гневную тираду на тему слишком громких и болтливых будильников, но подавилась воздухом. Ах, так вот, что не так, Макар Макаров…       Ну, собственно, Люси была обнята рукой Лексуса. Девушка одновременно хотела задать около сотни вопросов и молчать до конца своих дней. А, стоит упомнить, что в дверном проходе стоял — или ползал? — согнутый в три погибели Бухлоу, заливающийся истеричным хохотом. Ёла прикрывала лицо веером так сильно, как могла, но её плечи предательски подрагивали. — Ой, какое у тебя лицо, болельщица, ой, — стонал кукольник, стараясь отдышаться и успокоиться. Выходило из рук вон плохо. — Так не я ж к тебе с утра пораньше врываюсь в комнату с разговорами о какой-то женитьбе! — возмущённо ответила Заклинательница, до сих пор пришибленная. — Да что ж вы такие громкие-то? — проворчал Дреяр, тоже просыпаясь.       Люси нервно хихикнула. Ой, как весело-то! А как Лексус отреагирует на сие действо? Сердоболия свято верила, что тот тоже будет выглядеть смущённым — что мало вероятно — или хотя бы растерянным. Да как бы не так! Видимо, одна Заклинательница в упор не понимала, что происходит. — О, не кричишь наконец-то, — выдал Дреяр, и Бухлоу вновь заржал, вытирая слёзы. У мужика, походу, реально истерика уже. Игрушки давно валялись на полу, хрипя и всхлипывая. Ёлочка отвернулась, но сама уже тряслась от беззвучного смеха. — Болельщица, ты всю ночь стонала. Мне даже страшно стало, — продолжил Лексус, не обращая внимания на орущего Бухлоу, молящего прекратить это издевательство над его животом. Эвергрин сползла по стеночке, всхлипывая. — Вот скажи мне: тебе там так больно было, или что?       Всё. Аут. Бухлоу забил рукой по полу, реально рыдая от смеха. Ёлочка закрыла лицо руками, стараясь заглушить всхлипы. Игрушки и вовсе, кажется, задохнулись. — Ты что несёшь, молнией ударенный?! — воскликнула Люси, пребывая в прострации и глубочайшем шоке от происходящего. Скажи кому — не поверят, отправят к психиатру. — Ты меня сна лишила, вообще-то, так что не надо тут пострадавшую сторону из себя строить, болельщица, — возмутился Дреяр. — Что произошло этой ночью?.. — спросила Люси у самой себя, но ответа не находилось. — Да кошмар тебе снился, болельщица, и ты всё никак не просыпалась, ты вообще на меня не реагировала, — успокоил Лексус, и Заклинательница облегчённо выдохнула. Бухлоу всё ещё отходил, а Ёла более-менее успокоилась и спрашивала чуть лукаво и расстроенно: — Так это что же, Бухлоу, службу отменяем? Кукольник отчаянно замотал головой из стороны в сторону, всё ещё смеясь. — Не, Ёлочка, тут без вариантов. Они уж сколько вместе спали? Однозначно свадьба. Люси воззрилась на него округлившимися глазами. — Ты что, окаянный, совсем с ума сошёл?       На вопрос Бухлоу не ответил — он старательно успокаивался. Лэстер проснулся только сейчас и сонно оглядывался, не понимая, почему тут так много людей. — Уважаемый проводник, — начала Люси, а кукольник снова засмеялся, — вы бы свой провод от меня убрали. А то, небось, током ударит. Дреяр посмотрел на свою руку, которой он до этого обнимал Заклинательницу, усмехнулся, лукаво посмотрел, но отпустил. — А вообще, ты как с командиром разговариваешь? — сердито спросил Лексус. — А как начальство со мной, так и я с ним, — невозмутимо отозвалась Сердоболия, придя в себя.       Так, ладно, комичные ситуации — не самое страшное, что могло произойти. Вот если бы они с Дреяром… Так. Не-не-не, об этом думать Заклинательнице точно не надо. Но воображение поскакало дальше, и вскоре Люси жутко покраснела. Какое-то очень-очень неправильное утро у неё сегодня. — Оп, кто это у нас тут покраснел аки накидка Полюшки? — мгновенно среагировал Бухлоу. — Значит, про кошмар вы наврали, а на самом-то деле… — Брысь, нечистый! — воскликнула Сердоболия, смущаясь ещё больше. — Вообще-то, я помылся, не надо тут наговаривать, — улыбнулся маг душ. — Зато у тебя энергетика грязная. И вообще, моя комната! Хочу — выгоняю! — патетично заявила Люси, и гости, наконец, вышли. Заклинательница откинулась на подушку и протяжно выдохнула. И это только утро, люди добрые! — Вообще-то, мадам, я ещё здесь, — хмыкнул Лексус, а Сердоболия зарделась и накинула одеяло с головой. — А где, блин, благодарности, я не понял? Где расшаркивания и заверения в том, что такого больше не повторится, а? — Девушка старательно игнорировала выпады Дреяра, пытаясь успокоиться и не смущаться. — Так, болельщица! Ты у нас что-то наглеешь, — заметил Лекс, с прищуром глядя в глаза Люси. Через одеяло, разумеется. — Ну, ла-а-адно, — протянул он, вставая с кровати Заклинательницы и разминая затёкшие конечности. — Успокаивайся, а я первый в ванную пошёл. — Лексус нагнулся и поцеловал Сердоболию в кончик носа, всё так же через одеяло. — Доброе утро, Люси, — сказал он и скрылся за дверью в уборную.       Девушка медленно стянула с себя одеяло, с цветом которого её лицо могло бы посоревноваться в красноте. Заклинательница так сильно засмущалась, что могла только дышать изредка. Сердце бешено колотилось и отдавалось сразу везде. Вот зачем он это сделал? Ну, да-да, поиздевался, но, блин, всё равно! — У-у-у, злыдень! — простонала Сердоболия. — Вообще-то, я всё слышу, — тут же отозвался Лексус из ванной. — Как же легко выбить почву у тебя из-под ног, болельщица, — продолжал читать нотации Убийца Драконов. — Если тебя решит поцеловать противник, то таким способом он тебя деморализует, что ли? — Иди ты… под душ! — выкрикнула Заклинательница, немного успокоившись. — А я уже здесь, к твоему сожалению, — весело крикнул Дреяр. — Но для тебя, кстати, место найдётся. Присоединишься?       Рычание Сердоболии было слышно даже через шум льющейся воды. Лексус же легкомысленно засмеялся, подкручивая вентиль с синей меткой и отставая от безумно смущённой подчинённой. Такое утро он мог бы назвать, пожалуй, одним из самых интересных. И, что уж таить, мужчина был бы не прочь просыпаться в такой компании — Бухлоу, Ёлочку и Лэстера вычитаем — хоть каждый день.       После Дреяра в ванную пошла уже Люси — благо, Убийца Драконов удержался от едких комментариев, видимо, поняв, что ещё немного — и девушка просто умрёт от стыда. Правда, не обошлось без ещё одной курьёзной ситуации.       Заклинательница как раз вышла из душевой в спальню, вытирая коротким, но довольно пушистым полотенцем мокрые волосы, и сначала не поняла, почему Лексус рассматривает её, при этом молча. Через несколько секунд мозги сработали как надо, и Сердоболия догадалась, что по привычке вышла из ванной, только лишь обернувшись в полотенце, которое, к слову, не так уж много и скрывало. — Честно говоря, — протянул Дреяр, не отрываясь от… изучения болельщицы, — во время твоей битвы с этой девчонкой из «Хвоста Ворона» я даже не обратил внимания на твою копию, которая, к слову, тоже была в одном полотенце. Однако сейчас я понимаю, что зря отказался от созерцания столь… удивительной картины, — усмехнулся мужчина, выразительно пройдясь глазами по самым выдающимся частям тела собеседницы. Затем же он посмотрел в упор на Люси. — Ты… Да ты… — задыхаясь от возмущения и уже ставшего привычным стыда, говорила Заклинательница, не находя подходящих слов. — Извращенец! — вынесла она вердикт, указав пальцем на веселящегося Убийцу Драконов. — Есть такое, — согласно кивнул тот. — Отрицать не буду, ибо правда. — Ухмылка его вышла до ужаса самодовольной.       И в этот момент, когда, казалось бы, хуже быть не может, появилось знакомое свечение, из которого, ожидаемо, появился Лев, правда, завидев хозяйку в таком одеянии, Дух разом забыл и мотив, и собственное имя, и вообще кто он такой. Но в следующий миг уже активно носился вокруг хозяйки, буквально светясь эмоциями. — Боже, милая, ты лучшая! — воспевал он рулады, беззастенчиво разглядывая Заклинательницу. — Моя любовь к тебе, кажется, вышла на новый, несоизмеримый уровень! — Локи! — возмущённо крикнула девушка, являвшаяся предметом, скажем так, изучения двух самодовольных де… мужчин. — Я сейчас возьму и закрою твои врата! Лев даже затормозил на десятом круге, но затем по-доброму рассмеялся, снисходительно глядя на хозяйку. — Люси, при всём уважении, даже Карен не могла… — начал было он, но Сердоболия сердито оборвала фразу: — Я не она, Локи, перестань уже нас сравнивать. — Голос девушки был далёк от веселья.       Все эти «Даже Карен», «Если не смогла Карен, не сможешь ты», «Карен была»… В том-то и дело, что была! Да, раньше Люси могла лишь самозабвенно восхищаться такой выдающейся Заклинательницей, но времена поменялись. Сердоболия без устали тренируется, совершенствует свои навыки, тратит все свои силы, пытаясь доказать Нацу… нет. Она пытается доказать всем, в том числе и себе, а не только старой команде, что легкомысленная блондинка, урождённая аристократка и «папенькина дочка» тоже что-то может! Что-то, что действительно достойно уважения в реалиях этого злого и жестокого мира, а не только в стенах родового поместья. — Карен в прошлом, Локи, — продолжила Люси, и воздух вокруг неё заискрился звёздным светом, — прости, это жестоко, но она была не только удивительно способным магом, она была той, кто использовал Духов в корыстных целях. Ради собственной выгоды. Она та, кто не раз издевался над Овном. Да что уж, давай не ходить так далеко! — Сердоболия, видимо, сейчас выплёскивала накопившийся негатив, накопившиеся неприятные, но сильные эмоции. Да, это было неправильно, нечестно, грубо по отношению ко Льву, но и он повёл себя не лучшим образом. «Карен, Карен, Карен»… — Едва ли она хорошо обходилась с тобой, королём Звёздных Духов! Быть может… — Воздух заискрился намного ярче. Локи, давно сменивший свой азарт на ошеломление, стоял как вкопанный, с сожалением глядя на хозяйку. С сожалением… Не с раскаянием, а именно с этим чёртовым выражением лица, от которого кажется, будто ты — самый несчастный на свете человек, и все мирские кары мгновенно обрушились на твоё и без того бренное существование! Даже спустя столько времени Лев всё ещё испытывает привязанность к прежнему хозяину. Несмотря на всё… — Быть может, я обхожусь порой с вами не так хорошо, как вам бы хотелось, — её голос дрожал, выдавая нервное напряжение, но Заклинательница лишь сильнее сжала кулаки. — Но я всегда… — Сердоболия твёрдо посмотрела своему Духу прямо в глаза, от чего Локи вздрогнул, растеряв даже капли запала. — Всегда старалась быть рядом с вами, защищать, помогать. И неужто я по-прежнему хуже Карен Лилики? — Последнее предложение было произнесено шёпотом.       И в этом шёпоте было всё: и надежда на то, что Локи ответит отрицательно; и злость по поводу того, что ничего за время дружбы не изменилось; и обречённость; и… В этом голосе, в этих глазах, да даже в искрах магии сейчас было столько разочарования, что даже Лексус, до того молча наблюдавший за данной картиной, хотел вмешаться, хоть и смутно понимал, что происходит. — Ты не похожа на неё ни капли, — всё же ответил Дух. — Карен Лилика и Люси Сердоболия — две совершенно разные Заклинательницы, — продолжил Локи, глядя в карие глаза. — Ты, несомненно, права, но, несмотря на все свои недостатки, она была достаточно сильной, чтобы поддерживать мои врата открытыми довольно долгое время, и при этом Карен так и не смогла насильно закрыть их, — закончил Лев, серьёзно смотря на Люси. И магия едва ли не взорвалась — забурлила, взбунтовалась, совпадая с чувствами Заклинательницы. — Царя Зверей… — твёрдо, звенящим от бушующих эмоций голосом, заговорила Сердоболия, — закройтесь, врата! — воскликнула она, делая взмах.       Столько силы Локи не чувствовал никогда. Ощущение, будто тебя сбивает лавина, цунами, и ты просто не можешь совладать с таким напором — остаётся лишь поддаться и «плыть по течению», отдаваясь во власть этой силы. Принудительное закрытие врат Льва… — Да, — усмехнулся Дух, видя, что он, проиграв, растворяется в золотистом свечении, — ты уже стала сильнее Карен. Ты умница, Люси, — улыбнулся Лев, окончательно растворяясь.       Заклинательница же тяжело опустилась на пол. Затрата энергии казалась почти колоссальной. Да… Это утро запомнится надолго. Лексус, не говоря ни слова, вышел из комнаты, прикрыв дверь. И, как ни странно, Люси не только поняла, зачем он это сделал, но и была безумно благодарна.       Отвечать на вопросы девушка сейчас категорически не хотела. Выслушивать едкие комментарии и нудные нотации — тоже. Спорить с Дреяром не было ни сил, ни желания, ни настроения. Если бы он принялся успокаивать Сердоболию, то и тут Люси не была бы ни капли благодарна, так как жалости во взгляде Локи ей хватило по горло.       Сейчас хотелось просто сидеть вот так, на полу, прижавшись спиной к довольно прохладной и шершавой от обоев стене, смотреть в одну точку, не задумываясь о том, что полотенце во время спуска развязалось и съехало. Хотелось просто забыться, отдохнуть, укрыться ото всех. Почему она так вспылила? Что плохого в том, что Лев просто сравнил силу своих хозяев? Как-никак, Лилика была важна Духу, а Сердоболия так жестоко с ним обошлась… И Локи даже не подумал обидеться — он, наоборот, улыбнулся, прежде чем исчезнуть. Так к чему был этот всплеск?       Наверное, Люси просто устала от постоянных попыток доказать своё право называться членом гильдии «Хвост Феи». Устала от беспомощности и бессилия. Устала от шепотков и косых взглядов. Устала от фальшивых улыбок и лживых слов. — Ну да, великая Сердоболия, ты можешь лишь носить наряды и прятаться за чужие спины, ведь так учат истинных леди, — с сарказмом и в то же время горечью произнесла Заклинательница, смеясь над собой. — А что от имени? А Люси может лишь предпринимать жалкие попытки что-то доказать, а потом вновь и вновь разглядывать спины товарищей, стоящих далеко впереди, — продолжила она издеваться над самой же собой вслух. — Сильной захотелось побыть? Свободы захотелось, да? Вдохнуть свежего воздуха? Сбежать от надсмотра строгого родителя? И что в итоге? — Осознание всего сказанного ещё больше приближало Сердоболию к апогею депрессии, но она продолжала: — Стала членом самой лучшей гильдии, но ничего не изменилось. Осталась той же… Нет, — внезапно поняла Люси. — Стала ещё хуже. Раньше могла гордо держать голову и вести себя приемлемо, а сейчас и это постепенно исчезает. И что тогда остаётся? — Девушка растерянно водила глазами, разглядывая мебель. — И остаётся ни-че-го, — в итоге выдохнула Люси, даже не заметив, что Лэстер отчаянно мурчит и трётся об её руку.       Такое весёлое утро превратилось во что-то серое и непонятное. Сердоболия уже в который раз вернулась к мысли о том, что Громовержцы — это лишь временное развлечение Лексуса, а потом она снова будет в одиночестве… С Лэстером, да. Но её не будут ждать по утрам ни Нацу, просящий еды, ни Дреяр, одновременно издевающийся и готовый защищать.       Люси мотнула головой, утирая слёзы безысходности. Самобичевание — в сторону. Сердоболия уже достаточно взрослая. У неё нет родителей или родственников. Пора уже научиться заботиться о себе самостоятельно.       Облачившись в привычные джинсы и надев клетчатую рубашку, девушка наконец привела себя в порядок и, захватив Лэстера, отправилась на завтрак. Громовержцы, кстати, оказались там же, на первом этаже, сидели за столом и степенно ели. Лексус, приметив девушку ещё на подходе, казалось, облегчённо выдохнул, хотя, скорее всего, Люси это и правда лишь показалось.       Лэстер плотоядно улыбнулся и прыгнул на стол в ожидании чуда, а точнее — еды. Сердоболия покачала головой, но по-доброму улыбнулась. Хороший аппетит — залог хорошего здоровья. Наверное… Кто этих иксидов разберёт? Громовержцы обсуждали предстоящее задание так обыденно, что Заклинательница даже поверила, будто они составляют одну семью. Такие привычные, тёплые интонации пролетали над столом, такие по-домашнему родные были сейчас маги…       Люси отвлеклась на свой завтрак, тщательно игнорируя всё и вся. Хватит. Вот хватит — и всё. Теперь Сердоболия доказывает самой себе, что больше не будет плакать из-за всякой ерунды. И вообще, не будет она плакать! Сложно, что ли? Мысленная мотивация подняла боевой дух, и вскоре девушка была готова подключиться к беседе. — А я думаю, что лучше начать с малых, — обмахнувшись веером, сказала Ёла. — Гильдии более сильные сами на нас не выйдут, это пустая трата времени. Такие, как они, привыкли действовать исподтишка, как раз-таки пользуясь «руками» своих подчинённых, — объяснила она свою позицию, разглядывая собеседников. — Если мы обезвредим самые главные гильдии, — в свою очередь парировал Фрид, — то эти самые подопечные просто потеряют опору. И что нам будет стоит разгромить оставшихся? — Мужчина принялся протирать лезвие своего меча, правда, немного нервно. — Не скажи, — протянул Бухлоу, улыбаясь. — Мы не в маленьком городишке будем, тут система может быть в несколько раз сложнее. Фрид, вот как по-твоему, они совсем тупые и не подумают перестраховаться? Хотя бы в одной из этих малых гильдий сидит кто-нибудь из здешних «верхов», так что… — Куклы согласно загудели, лавируя возле хозяина. — Ну, знаешь, Бухлоу, попытаться стоит, — вмешалась Люси, поддерживая мнение соратницы. — Может, как раз в самых главных гильдиях заправляют глупцы и заказчики, а малыши являются основной мощью этих тёмных.       В общем, дискуссия продолжатся могла ещё часиков пять, но Лексус, устало вздохнув, призвал к порядку. Громовержцы заткнулись, понимая, что приказ командира не обсуждается. Сказано — сделано. Даже Люси и Лэстер заткнулись, разглядывая дно тарелки. — Для начала, дорогие мои, нужно попасть в Харгеон, — напомнил Дреяр. — Насчёт тактики там будем дебаты устраивать, а сейчас это явно лишнее.       Громовержцы синхронно кивнули, соглашаясь с позицией Лексуса. Сердоболия лишь в который раз удивилась способности Убийцы Драконов располагать к себе людей. По сути, и Нацу очень уважает Дреяра, пытаясь победить последнего. Раньше Заклинательница без раздумий доказывала, что Драгнил намного сильнее, ведь смог одолеть Лексуса, но… Всё не совсем так. Совсем не так.       Дреяр на тот момент уже успел истратить много сил на заклинания, а Нацу в это время тупил, пытаясь выбраться из гильдии. И ведь на Громового напали они с Гажилом вдвоём. Всё это ведёт к тому факту, что Лексус, несмотря ни на что, сильнее Драгнила. Был. Сейчас же… неизвестно.       Люси в задумчивости посмотрела на предмет своих мыслей, но, когда Дреяр перехватил её взгляд и вопросительно поднял бровь, девушка смущённо отвернулась, вспоминая утро. Язвительный смешок она, впрочем, прекрасно расслышала. Сердоболия надулась и стала принципиально пялиться в окно.       Ёлочка предалась мечтаниям об Эльфмане, и вскоре Фея едва ли на стены не лезла от долгой разлуки. Бухлоу переговаривался с игрушками, косясь в сторону болельщицы и хихикая. Фрид уже начал обдумывать план нападения, ведь лучше иметь несколько вариантов, чем метаться в незнании.       В общем, завтрак проходил тихо и мирно, что подозрительно для этой компании магов. После еды ребята собрали свои пожитки и двинули на станцию. Поезд до Харгеона шёл всего-то пару часов, и Громовержцы умудрились выкупить места в одном купе.       Кинув портфель под столик, Люси завалилась на койку, слегка подпрыгивая на пружинах. Пока другие о чём-то переговаривались, сказав, что Сердоболии рановато слышать такие слова — фраза была от Бухлоу, которому прилетели суровый взгляд и кошачья лапа с неплохими такими когтями, — Заклинательница смотрела в окошко. Тёплый полуденный свет мягко освещал купе, и вскоре девушка следила за пылинками, кружащими в воздухе. Этот танец чем-то притягивал, не давал так просто оторвать взгляд.       Обычно дети любят смотреть, как маленькие пылинки витают в полуденном свете, любят дуть на них, чтобы наблюдать, как те хаотично разлетаются, сбиваясь со спокойного и умеренного ритма. Люси сравнила эти пылинки со своими мыслями, а затем слегка подула на них. «Пушинки» ожидаемо вскружили, ускорились и поднялись вверх. — Иногда мне кажется, что тебе и двенадцати нет, — услышала Люси прямо у себя над ухом. Естественно, поиздеваться решил Лексус, севший на её койку. — Значит, у тебя проблемы, — фыркнув, ответила Сердоболия, возвращаясь к прежнему занятию. — У всех есть свои проблемы, — философски протянул Дреяр и усмехнулся, глядя, как собеседница нехотя отрывается от пылинок и глядит на него со скепсисом. — Видимо, ты не наигралась, пока была маленькой аристократкой, — предположил Лексус и по реакции Заклинательницы понял, что попал в яблочко. — Вообще-то, ты ею и осталась, — вновь усмехнулся Дреяр и получил тычок под рёбра. — Я изменилась, — возразила Люси, наблюдая за ухмылкой Убийцы Драконов. Прищурившись, она тыкнула его ещё раз. Ну, для профилактики. — Ага, стала садисткой, — кивнул Лексус, выразительно потирая пострадавший бок. — Ой, вот уж точно не тебе жаловаться, — сказала девушка, закатив глаза. — А кому тогда? — наигранно удивился Дреяр. — Кому, как не мне, указывать на твои ошиб… — Теперь Лексус получил уже третий тычок в то же самое место. — Какие мы обидчивые и мстительные! — О-о-о! — протянула Сердоболия, хищно улыбнувшись. — Мстительные — это да-а! — Теперь я буду привязывать тебя к кровати на ночь, чтобы спать спокойно, — прищурившись, проговорил Дреяр. Заклинательница аж поперхнулась ответной фразой. Такое заявление было очень… мм-м… Да даже слов нормальных подобрать нельзя! — Извращенец! — вновь воскликнула Люси, выставляя руки в знаке обороны. — Повторяешься, — усмехнулся Лексус, глядя на это с издевательской улыбкой.       Громовержцы наблюдали за данной сценой, стараясь особо сильно не ржать. Ёлочка в перерывах истерического бесшумного смеха, утирая слёзы, записывала всё, что понадобится для будущей свадьбы. Бухлоу старался запомнить выражения лиц этих голубков, чтоб запечатлеть по приезду. Фрид смущённо чистил своё оружие, приговаривая, что влюблённым мешать не стоит.       Люси хотела было ответить, но тут поезд остановился. Ребята сошли на тротуарную дорожку, вдыхая немного загрязнённый, но в то же время свежий воздух.       Харгеон… Сердоболия прикрыла глаза и вдохнула полной грудью, чувствуя не только аромат города и какого-то морского бриза, но и ностальгию. Воспоминания проносились с бешеной скоростью, но в какой-то момент кончились, и Заклинательница, тряхнув хвостом, решительно посмотрела вперёд. Прошлое есть прошлое, и от него никуда не деться, но думать о нём не стоит, ведь существует будущее.       Команда заселилась в не самом известном, но неимоверно уютном отеле, который предложила сама Люси. Ёлочка сразу же потеплела, ибо ей здесь уж очень понравилось. Последняя точка… Потом — домой, в Магнолию, в «Хвост Феи». И закончатся эти две удивительные недели. И всё вернётся на круги своя. Сердоболия судорожно выдохнула, ощущая подкатывающую панику.       Сможет ли она так резко отказаться от всего этого? От этих, ставших привычными слишком быстро, разговоров, от этой — безумно приятной — поддержки? Нет. Но это неважно. Совершенно. Всё когда-то проходит.       Люси быстро приняла душ после дороги и переоделась в толстовку с капюшоном и тёмно-синие джинсы. Высокие кроссовки дополняли этот образ неприступности и замкнутости. Заклинательница как бы отгораживалась от окружающего мира.       Громовержцы уже сидели в соседнем номере и обсуждали предстоящий поход на тёмные гильдии. Сердоболия постучалась, прежде чем войти, и от сотоварищей не укрылся такой наряд. — Не думаю, что при температуре +23 следует так кутаться, — отозвался Лексус, разглядывая блондинку. — От ударов противника тебя это тоже вряд ли спасёт, — усмехнулся Бухлоу, и игрушки, естественно, загудели в знак согласия. — Довольно-таки не женственно, — прокомментировала Ёла, прикрывая часть лица веером.       Лишь Фрид остался безмолвен, но в его глазах читался немой вопрос, который, к слову, не был пропитан иронией, насмешкой или укоризной. Джастина действительно волновал тот факт, что Люси решила выбрать такую одежду, хотя до того не надевала ничего толще рубашки, тем более в такую погоду. — Могу уйти, — обиженно пробормотала Сердоболия, готовая на самом деле капитулировать. Её и так разрывало на части, а тут ещё эти издёвки. — Так, амиго, попридержи-ка ты коней, — выдал Дреяр, заставляя Заклинательницу присесть рядом с собой. Он взял её за руку и буквально потянул на себя, пока блондинка не уселась на кровать. — А теперь рассказывай, что случилось.       И Люси очень захотелось взять и высказать всё, что накопилось внутри, всю эту тревогу, всю обиду, всё это мучительное ожидание, которое всё гложет и гложет её. Ей хотелось просто взять и разреветься на груди Лексуса, хотелось, чтобы он обнимал её и поддерживал, чтобы сказал, что её никто не бросит, и она не станет вновь одиночкой, пытающейся что-то кому-то доказать. Ей так сильно нужна была поддержка, что это было похоже на ломку, но Сердоболия, как бы ни было больно, мотнула отрицательно головой, придумывая оправдание. — У меня такая реакция на солнце в Харгеоне, — начала она, пытаясь слепить сносный бред. — Типа аллергии, не знаю, тут другой климат, поэтому я так реагирую.       И Громовержцы поверили. Бухлоу закатил глаза, запричитав на тему «вечных женских проблем», Ёлочка понимающе покивала, припоминая свою аллергию на цитрус, Фрид вернулся к изучению плана, удовлетворив любопытство, а Лексус покачал головой, но перевёл тему.       Заклинательница даже не пыталась сосредоточиться на обсуждении плана по очистке Харгеона. Она просто успокаивалась, заталкивая все свои печали подальше. Девушка даже не заметила, что комната окрасилась в закатный красноватый цвет, и ребята, остановившись на каком-то там варианте, ушли вниз, заказывать ужин. Правда, Лексус всё так же сидел рядом, даже не думая куда-либо уходить. — Реакция на солнце, значит, — меланхолично протянул он, и Люси вздрогнула от нехорошего предчувствия. — Климат другой, значит, — в той же манере продолжил Дреяр. — А теперь перестань врать и ответь честно, Люси, что произошло?       Это его… Лексус всего пару раз назвал Сердоболию по имени, а не «болельщица» или что-то в этом роде, и это было как-то необычно, загадочно, волнующе. Голос Дреяра был низким, вибрирующим, немного раскатистым, и в его исполнении «Люси» звучало как-то… невероятно.       Сейчас Лексус не издевался. Он был серьёзен, ему и правда были интересны чувства Заклинательницы, и девушка вновь доверилась ему. Она мгновенно разрушила ту стену, которую выкладывала последние несколько часов, и совершенно по-детски всхлипнула, предупреждая рыдания. Дреяр мягко улыбнулся, а потом сделал что-то странное.       Мужчина взялся за капюшон Сердоболии, натянул его на голову девушки и прижал Люси к себе, слегка поглаживая по спине, положив подбородок ей на макушку. Он прошептал: «Поплачь, девочка», и это сорвало последние баррикады. Да, Люси взрослая и самостоятельная, она должна быть сильной, умной, независимой… Она вообще много чего должна, но сейчас девушка просто забыла обо всём этом, отдавшись чувствам и эмоциям, позволяя слезам просто вытеснить всё, что накопилось, наружу, из сердца. — Что случилось? — тихо, но уверенно спросил Лексус, когда рыдания перетекли в редкие всхлипы и остаточный плач.       Сердоболия не должна была отвечать правду. Она же Сердоболия, чёрт ей дери! Но Люси, всхлипнув и набрав побольше воздуха, прошептала дрожащим голосом: — Я не хочу, чтобы это всё заканчивалось.       Такое обыкновенное предложение, наполненное необъятной бурей эмоций. Как же тяжело было это произносить, и как же тяжело сейчас ожидать реакции. Наверное, Лексус рассмеётся. Это ведь смешно, правда? Всё это началось из-за спора, и в самом начале Заклинательница не хотела находиться в компании Громовержцев. И это… — Тогда ничего не закончится, — легко отозвался Дреяр, и Люси, перестав плакать, потрясённо посмотрела на него. — Что? Ты стала намного сильнее, чем раньше, и я буду рад заполучить себе в команду такой экземпляр. У тебя редкая магия. Ты Заклинательница. Ах да, ещё ты болельщица с помпонами, готовая умереть ради своих друзей и духов, маленькая девочка, полная эмоций, и достаточно зрелая девушка, упорно идущая к своей цели. А ещё я уже слишком привязался к тебе, чтобы так просто отпустить. Я уже говорил про ответственность за члена команды, и всё такое? Ты для меня уже являешься полноправным членом Громовержцев. Я достаточно тебя убедил в том, что ничего не кончится после этого задания, Люси? — серьёзно спросил Лексус, и Сердоболия не могла не кивнуть в ответ. Так просто? И не будет никаких прощаний? И… и… — Спасибо, — прошептала Люси, всхлипнув ещё раз, но теперь уже из радостных чувств. Она обняла Дреяра за шею и уткнулась ему куда-то в ключицу. — Спасибо тебе, Лексус. — Да куда уж я денусь? — наигранно вздохнул Убийца Драконов, и они оба тихо рассмеялись, всё так же обнимая друг друга.

***

— Думаю, теперь мои слова про свадьбу несут в себе вполне весомое значение, — тихо проговорил Бухлоу, беззвучно прикрывая дверь. Ёлочка согласно кивнула, прикрывая веером улыбку. Игрушки же улетели на улицу, чтобы там вволю погалдеть насчёт грядущего торжества.