Лети со мной

      Нежно-розовый, пастельный цвет неприятно режет глаз своей приторностью, женственностью. Вероятно, у природы была своя задумка, почему то, что мы, люди, зовем «зеленью», на этой планете цвета маленького поросенка. Но понять ее я не в силах. Впрочем, если отвлечься от мысли, что я смотрю на розовое поле уже несколько часов, то, наверное, пейзаж достаточно красивый. Не зря же эта планета считается курортной. Но меня, если честно, начинает уже тошнить. Интересно, как будет смотреться извергнутый мною обед на этом пастельном коврике?       — Мистер Лайтвуд? — пищащий, визгливый голосок раздается у меня за спиной, отвлекая от мыслей и созерцаний. Поворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на ярко-оранжевого мальна.       Розовую планету населяют милые птички ростом с человеческого подростка. Как устроен их внутренний или физический мир, понятия не имею. Мне хватает мысли о том, что мальны — милые разноцветные попугайчики — считаются лучшими врачами во вселенной.       — Да, это я, — встаю с крыльца, отряхивая свои брюки. Чисто по инерции. На этой планете нет пыли или грязи. Так уж устроена местная фауна. Иногда я задаюсь вопросом, как вообще природа может сотворить что-то, где грязь просто не существует. Учитывая, как часто здесь бывают гости с других планет...       — Она очнулась. Ждет вас. Но у вас только десять минут, потом с вами хотел бы поговорить врач, — птичка склоняет свою голову набок и странно чирикает. Приходится напрячь свои знания, чтобы вспомнить, что так они «улыбаются». Скривив в ответ губы, я огибаю мальна и подхожу к двери. Прикладываю руку к специальной панели. Техника буквально пару мгновений обдумывает, можно ли меня пускать, а потом дверь открывается, меня обдает теплым воздухом, и я шагаю внутрь, зажмуриваясь. Влажные дуновения настигают со всех сторон, смывая с меня возможные вирусы, подготавливая к попаданию в царство стерильности и лечения. Какое-то время приходится не дышать, и когда мне позволяют войти в палату, я счастливо втягиваю носом воздух.       Как бы Земля ни стремилась вперед, как бы ни совершенствовалась, но ей никогда не добиться такого. Дома, заходя в больницу, хочешь или нет, но ощущаешь либо запах гниения, близкой смерти, перебиваемый лекарствами, фруктами, цветами, но не уходящий, либо убойный «аромат» хлорки, едва ли не доводящий до слез.       Здесь пахнет свежестью, чувствуется легкая цитрусовая нотка. Пахнет вовсе не больницей в моем, человеческом понимании, а чем-то невесомым и прекрасным. Открываю глаза. Вокруг все те же нежные, ласковые тона. И среди пышных одеял виднеется крайне бледное, даже чуть зеленоватое личико. И огромные темно-карие глаза. Смотрю в эти омуты и не нахожу в себе сил сделать шаг вперед, тронуться с места. Мнусь, не отходя от двери.       — Как ты?       Знаю, что мой тон звучит абсолютно беспристрастно, отстраненно. Но я просто не в силах пустить в себя эмоции. Если я позволю себе чувствовать, у меня начнется истерика. Та самая, которую я отгоняю от себя уже несколько дней кряду. Та самая, с которой я столкнулся лицом к лицу и от которой сбежал, когда на наш крейсер напали. Пираты — не редкость в тех широтах, где мы путешествовали. Мы знали это. Но… каждый же из нас верит, что беда обойдет его стороной. Никто не думает, что он станет именно тем, с кем случится что-то плохое.       А с нами случилось. Столкновение. Быстрый грабеж. Аварийная посадка. И этот проклятый взрыв, когда мы уже почти коснулись земли. И если я, находясь в рубке, почти не пострадал, то мой механик, сестра, стала главной жертвой. Мне потребовалось всего три часа, чтобы доставить Иззи медикам. И три дня ее собирали буквально по кускам. Сначала на Гаррне. Теперь на Маффе.       И сейчас я смотрю ей в глаза и думаю, что, наверное, наконец могу выдохнуть спокойно. Но эти чувства, все то, что я сдерживаю, стянувшись внутри в тугой комок, не отпускают. Как и мысль, что во всем виноват именно я. Не смог. Не уберег. Не защитил.       — Жить буду, — Изабель улыбается. А я не могу сделать ничего, кроме как кивнуть.       — Хорошо, — тоже пытаюсь улыбнуться. Скорее всего, выходит ни что иное, как оскал. — Мне нужно зайти к твоему врачу, тогда я точно буду уверен в твоем состоянии. Договорились?       — Давай, — сестра кивает. — Надеюсь, мы скоро отсюда свалим. Как меня бесит это щебетание...       И Иззи смеется, этим смехом, задорным, веселым, но одновременно и немного едким. Так, наверное, умеет только она. Раньше этот смех внушал мне уверенность, как и сама Изабель. Самый дорогой в моей жизни человек, который так искренне хочет уйти со мной отсюда... А я не думаю, что со мной ей будет лучше.       Не могу больше ничего сказать и просто разворачиваюсь. Еще одно прикосновение к единственной двери в комнате на этот раз перенаправляет меня в кабинет к лечащему врачу. Доктор, попугайчик темно-синего цвета с красными вкраплениями на перьях, поворачивается и издает «улыбающееся» курлыканье. Я дожидаюсь, пока дверь закроется за мной, и скрещиваю руки на груди, чуть прищуриваясь.       — Вы просили меня зайти?       На самом деле я счастлив выйти из комнаты — язык не поворачивается назвать это палатой — моей сестры. Нет, счастье не то чувство. Я испытываю облегчение, когда мне больше не приходится смотреть ей в лицо, ощущать, как трещит по швам моя защита, думать о том, что это я во всем виноват. Но одновременно какая-то часть меня требует немедленно вернуться к сестре, взять ее за руку и больше никогда не выпускать из-под пристального взгляда. Один раз я о ней не позаботился. Я не могу допустить, чтобы это повторилось.       — Да, просил, — на удивление, у этого мальна почти не пищащий голос, — Я перейду сразу к делу, если вы не против. Хотя я бы все же предложил вам сесть.       В другое время я бы счел забавной картину, как большой попугай показывает мне крылом на кресло. Сейчас во мне юмора как в мертвом отце Гамлета, поэтому я просто прохожу к креслу и сажусь, по-прежнему занимая самую закрытую позу из всех возможных.       — Я вас слушаю, — я киваю головой и кривлю губы в таком же нелепом подобии улыбки, как их чириканье.       — Ваша сестра идет на поправку. Но есть одна проблема. Она была на краю смерти, шагнула через него и теперь вернулась обратно. Ее положение может быть нестабильным. Ей нужно провести пару месяцев в тихом и спокойном месте под присмотром врачей на случай, если начнутся аномалии. Наш курорт, курорт Гаррны… Есть еще пара мест, но их во Вселенной достаточно мало, — врач издает чириканье, которое спустя пару долгих мгновений я опознаю как грусть.       — Хорошо, что от меня требуется? Заполнить какие-то бумаги? — в недоумении, почему мальн отвернулся и уставился в окно на розовые просторы, я приподнимаю бровь.       — Мне очень-очень жаль, — снова грустное курлыканье, — но ни одна страховка не покрывает такое пребывание. И обычно оно крайне дорогостоящее, — доктор поворачивается ко мне лицом (мордой? клювом?), — я специально для вас посмотрел все возможные варианты, но у нас действительно самый оптимальный.       Я прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. На самом краю сознания я чувствую, как мои руки сжимаются в кулаки, заставляя трещать ручки кресла, за которые я держусь. Но мне плевать. На это плевать, а вот на все остальное как-то не особо. Мысли мечутся в моей голове, как мухи, загнанные в банку, ищущие выход, но не способные его найти. Но на самом деле мысль только одна: я должен это Изабель. Я должен ей нормальное лечение. Потому что это из-за меня она тут.       С трудом я отрываю свои пальцы от подлокотников, а потом встаю и подхожу к столу врача. Беру планшет и пишу на нем самым кончиком стилуса цифру. Протягиваю мальну:       — На сколько этого хватит?       Посмотрев буквально мгновение на цифры, он провозглашает:       — На месяц.       Это деньги, которые мы копили уже несколько лет на новый корабль. Если я их сейчас отдам, то… я останусь без всего. У нас с сестрой, конечно, был маленький дом на Земле, но остаться без корабля значило навсегда вернуться на родную планету и больше никогда ее не покидать. Да и в чем суть, если этих денег все равно не хватит на необходимое сестре лечение?       Есть только один выход, но он мне совершенно не нравится. Только вот выбора уже нет. Чего бы это мне ни стоило, я обеспечу сестру всем необходимым.       — Списывайте, — я кидаю быстрый взгляд прямо в маленькие, круглые глазки врача. — Я вернусь через месяц и принесу еще.       Подписав все необходимые бумаги, я разворачиваюсь и выхожу, минуя комнату сестры, сразу на улицу. Я знаю, что должен попрощаться, сказать ей, что и зачем… Но у меня нет сил. Если бы я посмотрел на нее, я бы сдался. Сломался. Слишком много чувств. Эмоций. Страхов. Опасений. Уезжая сейчас, я могу нарушить данное себе обещание позаботиться о ней, потому что могу уже никогда не вернуться. Но если это мой шанс дать Иззи то, что она заслужила… Я готов пойти на что угодно. ***       Я прислоняюсь спиной и головой к стене, устало прикрываю глаза, но тут же снова их открываю. Болтаю ядовито-зеленую жидкость в бокале. Я боюсь, что если закрою глаза, то просто усну и больше не проснусь никогда. Не помню, когда я в последний раз отдыхал, сколько дней я уже не смыкал глаз. Да и сейчас вместо того, чтобы позволить себе хоть несколько часов сна, я сижу в одном из самых больших баров на Ралтоне.       Ралтон считается буквально помойкой вселенной. Место, где не существует правил и законов. Работорговля, контрабанда. Именно здесь можно заработать себе миллионы. Но если Конклав тебя поймает, то тебя казнят на месте. Мы с сестрой всегда держались как можно дальше от этого места. Но времена изменились, и сейчас я готов рискнуть абсолютно всем ради Изабель.       Сделав большой глоток обжигающего напитка, я наклоняюсь к экрану передо мной. Все-таки мое счастье, что на Ралтоне придумали специальную систему, где можно было найти кого угодно: клиента, работника или, наоборот, работодателя. Ни в одном другом месте нельзя было бы найти корабль с капитаном и командой, но без пилота. На Ралтоне… Все возможно. Я посмотрел доступные вакансии, но все уже были заняты. Поэтому я просто размещаю свои данные, подметив, где меня можно найти, и решаюсь ждать.       Вновь откидываю голову, закрываю глаза. Всего пару минут, пока никто не откликнулся на мое предложение…       — Да ладно, братишка. Не было там ничего такого ценного. А с поставщиком договоримся. У нас все заснято, доложим о нападении пиратов, и нас простят, — Иззи улыбается и пожимает плечами. Черт, мне бы ее позитивный настрой. Лично я уверен, что неустойка обойдется нам далеко не в копеечку. — Так, ладно, грузись в одиночестве. Я в отсек. Проверю, все ли нормально. Мне не нравятся эти показатели.       Сестра ткнула пальцем в панель, и я согласно кивнул. Показатели не очень. Конечно, можно подождать, пока мы приземлимся, но зачем лишний раз рисковать? Учитывая, что меня все еще немного потряхивает после нападения, да и то, что я не инженер и ничего в этом не смыслю, уж лучше этим займется Изабель.       А я займусь тем, что умею лучше всего: обеспечу нам мягкую посадку.       Пока я занимаюсь своими обычными действиями, Иззи устанавливает видеосвязь и отвлекает меня шутками. Признаться, у нее получается. Меня уже немного отпускает, и я даже начинаю улыбаться.       — А потом он… — выражение лица Изабель немного меняется: между бровями появляется морщинка от того, что девушка хмурится, а тон сразу же становится жестким и сосредоточенным. — Ой. Вот это точно нехорошо. Алек, боюсь, мне понадобится твоя помощь…       — Что там такое? — я приподнимаю брови, заранее пытаясь вспомнить все, что знаю об устройстве корабля.       Нет, конечно, как пилот и капитан, в случае чего я могу починить любую деталь корабля. Но за все время, что я путешествовал с Изабель, я настолько привык полагаться на нее, что знания стали медленно угасать.       — Тут…       Договорить она не успевает. Я вижу, как появляется легкий огонек за ее спиной, но горло будто сковывают стальные цепи, и вместо того, чтобы кричать, эти доли секунд я просто смотрю, как огонь разрастается. А потом раздается оглушающий взрыв. Поставив на автопилот корабль, я со всех ног мчусь к сестре. Все в пламени. Я кидаюсь в него, крича что есть мочи:       — Изабель!       Резко просыпаясь от собственного крика, понимаю, что несколько ближайших столиков в упор смотрят на меня. Зло зыркнув на них, тянусь за своим напитком и залпом его осушаю.       — Добрый вечер.       На этот раз я не в шутку вздрагиваю и смотрю на мужчину, сидящего рядом со мной. Его узкие кошачьи глаза будто бы улыбаются и насмехаются одновременно, хотя тонкие губы остаются в ровном положении. На самом деле, неожиданный сосед выглядит крайне молодым, но я не могу позволить его внешности себя обмануть. Это маг. Официальное название его расы, конечно, сайранец, но кого волнуют такие условности, если можно использовать разговорный вариант? Впрочем, для обычного мага он выглядит крайне… необычным. Хотя от них можно ожидать чего угодно. Но не подводки же вокруг глаз!       — Могу я поинтересоваться, кто такая Изабель? — напиток в бокале сайранца цвета хорошего виски, но запах оказывается настолько резким, что я невольно морщу нос.       — Нет. А могу я поинтересоваться, кто вы такой? — я чуть щурюсь, немного сильнее отклоняясь от собеседника, хотя на самом деле пытаюсь уйти от запаха его напитка, вздохнуть хоть немного свежего воздуха, в котором так нуждаюсь в данный момент.       — Меня зовут Магнус. Я пришел по вашему объявлению, но вы спали, и я решил подождать, — легкое пожимание плечом. — Вам не нравится, как пахнет мой напиток?       Я бы, наверное, покраснел, если бы у меня еще оставались на это силы. Сейчас же я просто киваю. Магнус залпом допивает содержимое своего бокала.       — Когда можно приступить к работе? — я смотрю абсолютно серьезно, и мои слова навряд ли можно расценивать как шутку, но маг смеется.       — Не торопите события, Александр. Для начала я хотел бы уточнить несколько деталей, — длинные тонкие пальцы делают несколько уверенных ударов по столу, будто мой собеседник раздумывает над вопросом. — У вас довольно приличный послужной список. Что привело вас на Ралтон?       — То же, что и остальных: мне нужны деньги, — я смотрю пристально и грозно, надеясь отбить желание задавать еще вопросы, хотя все во мне требует отвести взгляд от Магнуса. Что-то в его облике меня смущает.       — Мне нужны детали, Александр, — Магнус, который еще секунду назад неожиданно стал серьезным, теперь чуть улыбается. — Поймите меня правильно: мне нужны гарантии, что вы не засланы Конклавом. Я отвечаю за безопасность своих людей, насколько это вообще возможно при нашей работе.       — На мой корабль напали пираты, а потом произошел взрыв. Мне нужны деньги, чтобы оплатить лечение сестры, — я скрещиваю руки на груди. — Так достаточно подробно? Вообще, мне казалось, что на Ралтоне не задают вопросов.       — Стараются не задавать, — Магнус кивает. — Да. Так хорошо. Я подписываю контракт не меньше, чем на год. Вы готовы к таким условиям? Мы занимаемся перевозками. Надо объяснять, что за перевозки?       — Да, я готов, — на этот раз киваю я. — Нет, объяснять не надо, я догадываюсь.       — Тогда…       Магнус достает контракт и передает его мне. На всякий случай я его перечитываю, чтобы убедиться, что, допустим, он не предполагает от меня услуг… массажиста. Или сексуального плана. Но там действительно только то, что я ожидал увидеть: если буду передавать какие-то данные, меня убьют. Год я не могу работать больше нигде, кроме как на Магнуса. Если есть идеи, заказчики, то я должен ими делиться, и тогда вся команда будет выполнять работу. В мои обязанности входит исключительно пилотирование…       — Вау, — нет у меня никакого другого слова, когда я вижу данные корабля. — Я только мечтал пилотировать такую машину.       — Ну что ж, теперь ваши мечты исполнятся, — Магнус хмыкает, дожидается, когда я поставлю свою подпись, а потом встает. — Теперь пойдемте. Я покажу вам вашу каюту, мы завтра отправляемся. Я хочу, чтобы вы выспались. Мне нужен нормальный пилот, а не нервная развалина.       И он идет на выход, видимо, абсолютно уверенный, что я следую за ним. Ну, мне ничего иного и не остается. Под обтягивающей рубашкой хорошо видятся мускулы на спине этого сайранца. И почему-то я чувствую себя так, будто продал только что душу дьяволу.       Когда мы подходим к кораблю, я в очередной раз убеждаюсь, что эта машинка действительно производит впечатление. Огромная, как… как пять-семь моих прошлых кораблей вместе взятых. Способная перевозить как огромные грузы, так и большое количество людей. Красивая. Завораживающая. Этот корабль уже выглядит для меня девушкой, и я просто не могу относиться к ней иначе. Я влюбился. Вопреки требованию капитана, чтобы я выспался, первым делом я отправляюсь в рубку и просто вожу пальцами по панелям. Не задумываясь, корабль отвечает мне, отзывается, и я улыбаюсь. Впервые с момента взрыва я улыбаюсь искренне. Но я не чувствую себя виноватым за то, что улыбаюсь тогда, когда моя сестра болеет.       Впрочем, только до определенного момента. Потом реальность обрушивается на меня, как ведро холодной воды на голову. Я резко отдергиваю руку от панели, разворачиваюсь и смотрю на Магнуса.       — Да, пожалуй, мне надо поспать. Покажите мне мою каюту, — показываю на выход из рубки, и капитан кивает. На его губах начинает играть странная улыбочка, которую я никак не могу опознать.       Нам потребовалось около пяти минут, чтобы добраться до моей каюты, где я, не раздеваясь, падаю на кровать и закрываю глаза. Поначалу мне кажется, что сон так и не придет, а если и снизойдет до меня, то только чтобы одарить новыми кошмарами. Но, видимо, на этот раз удача и усталость на моей стороне, потому что я вырубаюсь достаточно быстро. А кошмары отступают в сторону. Не уверен, что надолго, но сейчас мне хватает и четырех часов сна.       Просыпаюсь я от пристального взгляда. Резко открываю глаза и сажусь. Магнус стоит у выхода из каюты, скрестив руки на груди. Когда я с недоумением приподнимаю брови, смотря на него, он только ухмыляется.       — Сегодня вы уже не кричите. Хорошо. Команде бы не понравилось, если бы вы их перебудили. Хотя, они все уже встали. Мы заканчиваем с погрузкой, собирайтесь и готовьтесь взлетать, — развернувшись, капитан покидает мою каюту, зато, кажется, в гости ко мне приходит мигрень.       Головная боль не мешает скатиться с койки, одеться в пилотный костюм и добраться до капитанской рубки. Красота, которой я вчера восхищался, в утреннем свете кажется еще более завораживающей. Легкий розовый свет заливает панели. И на пару мгновений я просто замираю, созерцая слияние природы и технического прогресса. Лучи скользят по изящному литому корпусу, по приборной панели, заставляя кнопки и пульты переливаться всеми цветами радуги. Я не могу оторвать взгляд. Удивительное рядом. И я один среди этого чуда. Я... и моя мигрень. Одновременно с восхищением хочется выть от боли. Кажется, будто нечто маленькое и злобное внутри моей черепной коробки пытается прогрызть себе выход наружу прямо через кость. Тяжело вздохнув, я качаю головой: мол, в следующий раз буду думать, как напиваться прямо перед вылетом. А потом, смирившись, и сажусь в кресло пилота. Несколько секунд — и оно полностью изменяется, подстраиваясь под меня. От того, что кресло значительно уменьшилось, я могу предположить, что предыдущий пилот был... просто огромным. Иначе не скажешь. Значит, не человек. Восемь кнопок на подлокотнике. Ганарец, скорее всего. Чёрт, даже не предполагал, что при их размерах они еще и пилотируют корабли.       Но малышка прекратила перестраиваться, кресло приобрело привычные очертания, а значит, пора за работу. Быстро проверяю систему, все в порядке. Кроме... нет маршрута. И я понятия не имею, куда мы вообще летим. Замечательно.       — Корабль, связь с капитаном. Сначала я задумываюсь, а внес ли меня Магнус в голосовую сеть, но потом вспоминаю, что машина на меня реагирует, а значит, должна узнавать и выполнять все команды. А потом на весь монитор появляется лицо капитана. Господи, зачем такое большое-то?       — Внимательно слушаю. Надеюсь, у вас действительно важная причина, чтобы отвлекать меня от работы, — кажется, я уже даже начинаю привыкать к этому насмешливому голосу, которым Магнус всегда говорит со мной.       — Важная. Мне надо проверить маршрут.       — И? Самостоятельно вы это сделать не можете? — капитан так и источает яд. — Мне казалось, что пилот с вашей квалификацией...       — Здесь нет маршрута. А я не знаю, куда мы летим и не могу проложить его сам, — я перебиваю Магнуса, пресекая поток язвительных комментариев.       — Нет маршрута? — вопреки ожиданиям, его слова звучат достаточно серьезно.       Когда я подтверждаю свои собственные слова еще раз, капитан раздраженно бурчит "жди" и отключается. Я устало тру виски. В голове гудит, а горло кажется настолько пересохшим, что запоздало я задумываюсь о том, как вообще мог произносить слова. Чёрт, надо было добыть себе воды, прежде чем идти в рубку. Сейчас мне неловко покидать рабочее место, чтобы идти искать столовую. Я сижу в мучениях где-то минуту, и только потом меня осеняет: я же на Аррканне, корабле, созданном в самых совершенных лабораториях.       — Корабль, бутылку воды!       Ничего не происходит, кроме того, что раздраженный голос сзади меня повторяет мою фразу, безбожно коверкая каждое слово так, что они едва ли остаются узнаваемы. Я оборачиваюсь с видом оскорбленного достоинства.       — Ничего не выйдет. Маг отключил функцию голосового перемещения объектов. Иначе весь экипаж находил запасы выпивки и напивался так, что лыка не мог вязать еще неделю.       В комнату вошла барнейка, «вампирша», если использовать космический сленг. Высокая зеленоглазая блондинка, но когда она открывает рот, я четко вижу выделяющиеся клыки. Не знаю, как вампирам это удается, но их определить можно без труда. Они будто источают определенную ауру, которая навевает на любого человека, находящегося рядом с ними, ужас. Неприятное покалывание распространяется по моему телу, горло сжимается. Но несмотря на это, я не могу не оценить красоты и изящества вошедшей женщины.       — Хватит пялиться, — ухмыляется барнейка, а потом усаживается на место навигатора и потягивается. — Я буду строить маршрут, можешь свалить и поискать себе водички.       Она чуть наклоняет голову набок и крайне ядовито улыбается. Несмотря на внешнюю привлекательность, женщина вызывает исключительно негативные чувства. Ну, она хотя бы подтверждает утверждение о том, что у всех вампиров абсолютно скверный нрав.       Плюнув на все, я отправляюсь на поиски воды. И, естественно, по пути встречаю Магнуса. Ну, как встречаю. Я заворачиваю за угол, а там стоит он, почти полностью поглощенный темнотой, в которую погружен коридор. От неожиданности я вздрагиваю. А капитан лишь усмехается и приподнимает брови:       — Заблудился?       — Ищу столовую. Пить хочу. А в рубке все равно пока что работает навигатор, — я пожимаю плечами и пытаюсь двинуться вперед, но Магнус встал так, что преграждает мне проход. Только сейчас замечаю, что он перешел с официального галактического на более личный, но решаю игнорировать этот факт и обращаться к нему по-прежнему на официальном. В конце концов, он мой капитан, а не закадычный друг.       — Ты оставил ее одну? Чёрт, теперь мне придется идти и следить, что она действительно работает, — Магнус качает головой. — Тебе сейчас назад до развилки, а потом налево.       Капитан кивает головой мне за спину, и мне ничего не остается, кроме как двинуться в указанную сторону. Пока я иду, капитан двигается следом. И я болезненно остро ощущаю взгляд, сверлящий мою спину. Не знаю, что в нем такого, но от него становится некомфортно. Хочется плюнуть на все, дернуться вперед и бежать, пока не окажешься так далеко от этого взгляда, от этого мужчины, от этого места, как только возможно. Бежать, пока легкие не начнут гореть, а ноги не будут отваливаться от усталости. И продолжать бежать даже после этого. От взгляда Магнуса в моей голове затравленно и отчаянно, как дикий зверь в клетке, бьется мысль: "Что я здесь делаю? Бежать..." Но хватает одного слова, чтобы ноги шевелились спокойно и ровно; чтобы дыхание оставалось равномерным; чтобы я не сорвался и не закричал от ужаса. Простого и до боли понятного слова. Сестра.       Послушно, как собачонка, на развилке я сворачиваю налево. Магнус же продолжает идти прямо. Буквально через несколько метров я оказываюсь в просторном зале, напоминающем какой-нибудь космический бар. Небольшое количество столиков, расставленных кругом, оставляя большое пространство в центре, будто в имитации сцены, хотя, как ни стараюсь, я не мог понять, зачем она тут нужна. Вокруг столиков где-то стулья, а где-то кресла. С двух сторон у стен барные стойки, только обе с печами, производителями синтетической пищи, стоящими рядом с большими холодильниками. А еще рядом с каждой стойкой стоит по одному огромному кулеру. Именно то, что мне нужно. Я наливаю себе воды и залпом выпиваю целый стакан. После этого наливаю еще один и вместе с ним отправляюсь в рубку.       Еще на подходе я слышу голоса.       — Ты дождешься того, что на следующей же планете я просто оставлю тебя и улечу, — это совершенно точно Магнус, только звучит он на этот раз злобно, а не насмешливо, как со мной. — На твоей безалаберности мы теряем огромные деньги. Ты здесь работаешь, а не справляешь каникулы!       — А, высаживай. Подамся в проститутки, — судя по всему, это навигатор. — Как думаешь, сколько дадут за это тело?       — О, я бы на твоем месте на это не рассчитывал. Еще одна задержка, и я отвезу тебя домой.       — Ты не посмеешь! Я... — слыша в голосе девушки откровенный ужас, я понимаю, что это слишком личное, чтобы я хотел это слушать, и вхожу в рубку. Оба участника диалога резко оборачиваются на меня. Магнус усмехается:       — О, вот и наш царевич Спьяну. Взлетаем. Половина пути есть, пока ты летишь, Камилла доделает остальное, — он нажимает на кнопку на пульте управления и отчетливо говорит в микрофон: — Мы взлетаем. Всем занять свои места и не покидать их до других распоряжений.       Сам капитан устраивается в кресло в углу рубки и достает книжку. Интересно, он так уверен в моих силах или в своем корабле? Или же раньше ему попадались только идеальные пилоты? Потому что шансы, что ты полетишь по кабине, да еще и разобьешь себе голову, сидя в таком положении, крайне велики. Что ж, моя задача теперь еще и постараться не навредить безумному магу.       Выпиваю еще один стакан воды, занимаю свое место, пристегиваюсь и подключаюсь к компьютеру корабля. Стартовать я всегда предпочитаю так.       — А парень-то рисковый, может, пристегнешься? — слышу я на периферии, а потом мое сознание притухает. Теперь мне нельзя думать ни о чем лишнем. Только корабль.       Проверить все системы. В порядке. Маршрут? Есть. Складываем опоры. Зависаем в воздухе. Даем сигнал на взлет. Взлетаем. Ровно вверх. Зависнуть. Легкий наклон вверх. Заранее отрегулировать давление внутри корабля. Вперед и вверх. Ускоряемся. Еще. Вырываемся из гравитационного поля планеты. Маневрируем. Выравниваемся. Курс на третий гипертуннель. Выхожу из слияния, секунда — руки уже на панели.       — Корабль, штурвал! — спокойным, но приказным голосом. И моментально включаюсь в пилотирование. Любая секунда промедления сейчас может стоить часов восстановления курса после. Выравниваю курс, попутно поглядывая на часы. На взлет я потратил всего около 20 минут. Мой рекорд. На менее легких в управлении машинках я тратил и до двух часов кряду. Когда курс выровнен и я уверен, что не потерял ни минуты, спокойно выдыхаю. Не отрывая глаз от мониторов, а рук от штурвала, говорю:       — Вход в гипертунель через час сорок. Можете говорить команде, чтобы расслабились.       — Там по курсу корабль, — чувствую, что Магнус прямо у меня за спиной, и судорожно выдыхаю.       — Столкновения не будет, я отключу щиты, пройдем спокойно. Они не будут нас атаковать, им нужно вписаться в окно на посадку в час. А просьбу они уже послали. Мы для них меньшая выгода, — я лишь на секунду бросаю взгляд на капитана и тут же вновь возвращаюсь к пилотированию. — Маневрирование отнимет у нас от получаса до двух. Прикажите маневрировать?       Ответом мне служит достаточно длительная тишина. Если он будет и дальше молчать, то я просто уже не стану маневрировать.       — Хорошо. Работай как знаешь. После совершенно невероятного и восхитительного старта вмешиваться в этот процесс я не хочу.       И на этом он выходит из рубки. В ней остаюсь только я и Камилла. А нет, левее у самого экрана стоит молодой мужчина и задумчиво сверлит взглядом космос. Когда он успел здесь взяться?..       — Не подскажете, кто вы? — задумчиво спрашиваю я.       — Боевой пилот. Если начнется схватка, я возьму у тебя управление, — когда мужчина оборачивается, я без труда опознаю в нем человека, и, надо сказать, крайне радуюсь. — Джейс.       — Александр. Приятно познакомиться, как и знать, что мою спину есть кому прикрыть, — я киваю, вновь обращая внимание на экраны. Хотя на данном этапе в этом нет уже особой нужды, но все же я хочу следить за приближающимся кораблем.       Джейс задумчиво стучит пальцем по одному из мониторов, а потом хмыкает.       — Как бы мое прикрытие тебе не понадобилось слишком скоро.       — Мы нормально разойдемся, — совершенно уверенно произношу я, хотя постепенно из-за всех этих комментариев мое спокойствие тает. Главное не позволить коллеге это увидеть.       Главное никому с этого корабля не дать понять ни единой моей эмоции. В конце концов, все они преступники. Как и я теперь. Хотя от этой мысли я упорно пытаюсь себя оградить.       Аккуратно снимаю щиты и двигаюсь, не меняя курса. Чужой корабль уже в полный размер видно на экране, отображающем космос в настоящее время, этаком лобовом стекле нашего корабля. Он приближается. Что-то мне хочется закурить, причем желательно прямо здесь и сейчас.       Задерживаю дыхание, когда корабль равняется с нашим.       И выдыхаю, когда он проходит мимо совершенно спокойно. Дав ему отлететь на достаточное расстояние, снова включаю щиты и откидываюсь на спинку кресла.       — Корабль, автопилот. Движение по курсу до гипертуннеля, — устало потираю переносицу, а потом кошусь на Джейса. Он в свою очередь с интересом разглядывает меня. — Я не доверяю автопилоту полностью. Да и покидать рубку вне туннеля — не вариант. Так что просьба. Добудь мне сигареты, а?       Мужчина хохочет, качая головой. И я недоуменно приподнимаю брови, чуть кривя губы в улыбке.       — Знаешь, я даже рад, что Майкла вышвырнули, — заявляет Джейс, отсмеявшись, — По сравнению с ним ты самый великий пилот космоса. Сейчас все будет.       Боевой пилот выходит из рубки, а я, наконец, вздыхаю полной грудью. И подключаюсь к кораблю. Управление я не беру, оставляю на автопилот. Я просто хочу почувствовать этот бесконечный полет сквозь космос, наполненный свободой. И не несущий в себе никаких чувств. Только я, корабль и чужие звезды.       Механическая плоть не чувствует боли и разочарования. Она не склонна винить себя и искать ответы. Все, что у нее есть — это необходимость выполнять приказы. Но, чёрт побери, из нас двоих свободна именно она. Потому что ей дано и ведомо то, что никогда не светит человеку: никогда ничего не чувствовать.       Не знаю, сколько я так летел, наслаждаясь глубокой, полной темнотой, пресекаемой лишь светом далеких звезд, когда меня искусственно вывели обратно в рубку. Я благодарно киваю и беру у Джейса пачку сигарет. На периферии подмечаю, что Камиллы в рубке уже нет. Вытаскиваю тут же одну сигарету из пачки и остервенело затягиваюсь.       — Меня бы кэп убил, если бы я закурил в рубке. Но тебе, думаю, это сойдёт с рук, ты определённо теперь его новый любимчик.       — Я просто выполняю свою работу, — не знаю, почему, но в голосе Джейса я чувствую нечто среднее между завистью и злорадством, так что отвечаю соответствующе.       — Ты это делаешь довольно хорошо, — парень щурится, — пилот с твоими навыками мог бы работать на Конклав. Что ты забыл тут?       — Мне нужны деньги, — пожимаю я плечами. — Остальное — это уже мое личное дело. Но я понимаю, к чему ты клонишь. Вот только я думаю, что если Магнус меня принял, значит, мне можно доверять. Ему я доказал все, что нужно.       — Не ершись ты, — Джейс хлопает меня по плечу и ухмыляется, — я тебя просто проверяю. Но ты не промах. Добро пожаловать в команду.       Не дожидаясь от меня ответа или хоть какой-то реакции, военный пилот выходит из рубки. Что ж, я могу спокойно посидеть в тишине и одиночестве. И то хорошо. На этот раз я не подключаюсь к кораблю, просто спокойно докуриваю и начинаю внимательно изучать космос перед нами. Только темнота, но и она имеет границы: свет далеких звезд разносится и разгоняет мрак. А мои мысли невольно, как будто я их не контролирую, отправляются к сестре. Уверен, она сейчас рвет и мечет, что я оставил ее. Она всегда бесится, когда думает, что я обращаюсь с ней как с маленькой. Но и не заботиться о ней я не могу. Мы все, что есть друг у друга. И я не позволю себе потерять ее. И никогда больше я не буду причиной того, что моей сестре больно. Физически, по крайней мере. Учитывая, что сейчас Иззи наверняка думает, что я предал ее… от моральной боли, похоже, мне ее не оградить.       Полтора часа в итоге я просто смотрю на космические просторы передо мной. И от меня не укрывается то, что в рубку входит капитан, но он не заводит разговора, так что и я тоже молчу. И под пристальным взглядом Магнуса я вхожу в новое слияние с кораблем. Все, кого я знаю, ненавидят входить в гипертуннель под слиянием. Ну, кроме меня, естественно. Да тут, по сути, неважно, кто и что любит. Входить в гипертуннель в слиянии почти что обязательно, учитывая, что без человеческого влияния системы корабля могут дать сбой, и это может привести к потере суток, а то и недель пути.       А вся проблема, на самом деле, в том, что гипертуннель издавал какое-то неясное гудение, которое буквально разрывало мозг. Сосредоточиться при этом было невероятно трудно. Но иного выхода нет. Прием, который используют все пилоты: с начала слияния до окончательного входа в туннель просто твердить у себя в голове, как мантру, одну единственную мысль: конечная точка выхода из туннеля. Только так, по сути, можно пройти это милое испытание.       Так что я смотрю на мониторы, забиваю в свое сознание одну единственную мысль и вхожу в слияние.       — А я уж подумал, что ты, Александр, ничего не делаешь, как все, — говорит мне Магнус, когда мы входим в гипертуннель, а я встаю со своего места и потягиваюсь, разминая затекшие мышцы.       — Делаю, почему же нет. По факту я делаю все так, чтобы мои действия принесли максимальную эффективность. Не для этого ли я здесь? — впервые за долгое время я отваживаюсь вот так прямо и спокойно посмотреть капитану в глаза. Как бы я не любил пилотирование, этот процесс изматывает сам по себе. Так что я определенно имею полное право чувствовать себя уставшим. Да и надоели мне постоянные смутные намеки членов экипажа этого странного корабля. Единственное, что несомненно заставляет меня держаться и спокойно все выносить — сестра и необходимость заработать деньги ей на лечение.       — Ну-ну, не стоит так горячиться. Не все же комплименты мне тебе делать. Хотя, признаюсь, рядом с тобой комплименты — все, что из меня вырывается, — Магнус ободряюще мне улыбается, и после этих слов я уже не могу не отвести глаза.       Понимая, что это совершенно бесполезно и в ближайшее время никаких изменений ждать не стоит, я, просто чтобы спрятать взгляд, в очередной раз осматриваю все панели и показатели на них. Уверенная рука мага в этот момент ложится на мое плечо, и я непроизвольно вздрагиваю.       — Здесь пока что больше нечего делать, а если что-то изменится, система тебя оповестит. Пойдем, перекусишь. А то ты с самого утра и за штурвал. Я бы на твоем месте с голода уже помер, — хмыкает капитан, а потом, не дожидаясь от меня никакого комментария по этому поводу, буквально тащит меня за плечо в сторону столовой.       И я не вырываюсь, хотя, признаться, такое желание все же есть. Но смысл? Тем более, он прав: я буквально умираю с голоду. Странно, до того момента, как Магнус мне об этом сообщил, голода я совершенно не чувствовал. А тут… Вероятно, у меня какая-то заторможенность естественных рефлексов организма на нервной почве. Ничего удивительного.       В столовой Магнус берет себе со столика бокал, наполненный мутной розовой жидкостью, и вальяжно падает в кресло. Бросив на меня взгляд сквозь стекло, маг кивает на боксы синтетической пищи и усмехается. Наверное, я никогда не смогу понять, почему у меня от этой его улыбочки по коже ползут мурашки, и мне хочется то ли спрятаться, то ли покраснеть. Но иногда под этим взглядом я чувствую себя так, будто стою перед капитаном совершенно голый и мне даже нечем прикрыть свой позор. Я будто каменею.       Не в силах более это терпеть, я отворачиваюсь и делаю себе простой завтрак из яичницы и тостов. Ну, и что, что на выходе из синтезатора вкус у этих двух блюд почти одинаковый? Зато сытно, питательно, полезно — то, что нужно, чтобы поддерживать боевой и бодрый дух у команды! Кажется, рекламный слоган примерно так и звучал, чтоб его…       Намеренно избегая взгляда Магнуса — хотя как уж от него сбежать, если я даже лопатками чувствую, как капитан следит за каждым моим движением — я сажусь спиной к нему и принимаюсь за еду.       — Там в шкафчиках, знаешь, есть какие-то джемы, соусы или что-то в этом духе, — смеется капитан у меня за спиной. Веселит его явно мое поведение.       — Спасибо, мне и так хорошо, — бросаю я, не поворачивая головы, хотя сам про себя просто молюсь, чтобы он, наконец, заткнулся и дал мне спокойно поесть.       Но Магнуса определенно тянет на разговоры.       — Да ладно, по вкусу как картон, — сзади раздается шебуршание, а потом капитан ставит передо мной какие-то баночки. И садится за стойку прямо напротив меня. — Угощайся.       Милостивые бесы, он еще и подмигивает. Так и подавиться недолго. Но вместо этого я тяжело вздыхаю, беру единственную опознанную смесь и обильно сдабриваю яичницу кетчупом.       — Приятного аппетита, — снова подталкивает меня к беседе Магнус. И, буркнув «спасибо», я все же надеюсь отделаться от него. Но когда в последний раз судьба была так милостива ко мне? — Да ладно тебе, поговори со мной.       Капитан делает взмах одной рукой. Во второй он крепко держит свой бокал, который уже успел наполовину опустеть. Кстати, на этот раз жидкость в нем пахнет вполне даже приятно, что не может не радовать.       — Я ем, — делаю я логичное умозаключение и отправляю в рот еще одну порцию яичницы. Кетчуп оказывается изрядно острым, и, чтобы не начать задыхаться и жалобно просить воды, я заедаю практически целым тостом.       Кажется, провести Магнуса мне не удается, потому что он похихикивает и качает головой, а потом снова начинает завязывать со мной диалог.       — Ладно, говорить буду я, а ты, если что, жалобно мычи. Договорились? — несмотря на то, что мычания он так от меня и не дожидается, капитан все же продолжает: — На вас напали пираты, и твоя сестра пострадала. Ты зарабатываешь деньги ей на лечение. Но чем это обусловлено? Просто ли братский долг? Я видел много людей: волнующихся, заботящихся, отчаявшихся… Ты не похож на них, Александр. И если бы меня попросили сказать, что гложет тебя, я бы без сомнения ответил: чувство вины.       На этот раз он замолкает, то ли давая мне время переварить информацию, то ли все-таки дожидаясь моего ответа. Проглотив еду, я все же нахожу в себе силы посмотреть прямо в глаза собеседнику; надо заметить, я надеюсь, что выгляжу раздраженным. Впрочем, когда я говорю, мне все же почему-то кажется, что мой голос звучит как то самое жалобное мычание.       — Я ценю ваши психологические умения, но вам не кажется, что это мое личное дело и касается оно только меня?       — Я не люблю, когда кто-то несчастен, Александр. А еще сильнее я не люблю, когда кто-то занимается самокопанием. Ты ешь, ешь, — он показывает на тарелку и замолкает, пока я не засовываю очередную порцию ядовитой смеси себе в рот. Но еда теперь жжет намного меньше, чем слова, произносимые Магнусом. — Ты винишь себя в том, что случилось с сестрой. Хотя, по факту, твоей вины ни в чем нет. Тревога в тебе переросла на новый уровень, но тебе стоит вернуть ее к обычному состоянию. Это были пираты. Это их вина. Причем не каких-то случайных пиратов, а конкретно тех, с кем вы столкнулись. А ты герой. Вы выжили. Твоя сестра жива и находится на лечении. Ничего страшного не случилось, Александр. Пора начать жить дальше.       — При всем уважении, тебя это не касается, — я встаю, резко отодвигая тарелку и направляясь к двери, уже на ходу заканчиваю мысль: — И я здесь, чтобы работать, а не выслушивать лекции на тему того, что я должен чувствовать, а что — нет.       С этими словами я вышел, но прежде, чем успела за мной закрыться автоматическая дверь, последнее слово все-таки осталось за Магнусом:       — Правда глаза режет?