Лети со мной

      Сейчас       «Мы не прощаемся». Со всей силы бью по висящей передо мной боксерской груше. Никаких перчаток. Ничего лишнего. И боль отдается в костяшках и растекается по всему телу, оставаясь сгустком напряженных нервных окончаний где-то в районе сердца. Руки уже разбиты в кровь, и я зачарованно смотрю на темные разводы на искусственной коже.       «Не прощаемся. Это только начало, Александр», — звучит как мантра в моей голове, и я с новыми силами начинаю избивать ни в чем ни повинный снаряд. Когда руки превращаются в месиво, в ход идут ноги, и я наношу новые и новые удары.       — Похвальное упорство, коммандор, — раздается где-то на периферии, но я игнорирую этот голос в угоду тому, что раздается в моей голове, стучит в висках, растекается под кожей раскаленным свинцом.       «Вместе». Резкий удар ноги срывает снаряд с креплений, груша отлетает к противоположной стене. Я встаю ровно и смотрю на дело рук своих. Приходится сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем я нахожу в себе силы повернуться к непрошеному свидетелю.       — Ваши снаряды плохо закреплены, адмирал, — чуть оглядываюсь, будто указывая на предмет моего замечания. — Кажется, вы ставили под сомнение мою физическую форму для работы в поле?       — Приношу свои извинения, коммандор Лайтвуд, — Элдертри изображает на лице эту свою смазливую улыбочку, и меня всего передергивает. — В свое оправдание должен заметить, что ни разу не видел вас за работой.       Канцелярская крыса Конклава. Редкостная мразь, которая всегда преследует исключительно свои цели. Все досье Виктора Элдертри прокручивается в моей голове, вызывая редкое для меня желание врезать ему по лицу, стереть с него эту улыбку и проучить. Но он мой начальник и капитан нашего судна. Нельзя так запросто выступать против одного из адмиралов Конклава, если хочешь прожить достаточно долго.       — Плевать, — я пожимаю плечами. — Что говорит слежка?       Спрыгиваю с небольшого возвышения, на котором и находятся боевые снаряды, и встаю ровно напротив Элдертри.       — Ничего, — адмирал хмурится, и видно, что эта информация не доставляет никакого удовольствия ему самому.       — Мы висим на орбите рядом с Ралтоном уже три месяца, адмирал! Я дал все наводки, описание всех членов экипажа Аррканны, а ваши следаки не могут просто взять след на самой планете?! — я делаю шаг вперед, оказываясь в опасной близости от мужчины, но тот не отступает. Ни один из нас не готов уступить.       — Не забывайте, с кем вы разговариваете, коммандор, — цедит Виктор сквозь зубы, и я покорно отступаю на один шаг назад, давая адмиралу свободное пространство, но не отступаю морально. — Вашу сестру похитили два года назад. Я понимаю ваше желание найти ее и корабль, но вы должны понимать, что ваших сведений недостаточно. Они могли поменять корабль, экипаж. Сама Аррканна не могла проскользнуть мимо нас — мы бы заметили, если бы она приземлилась. Я занимаюсь Магнусом Бейном последние пять лет. Ваши сведения были ценны, но практически все это мы знали и без вас. Сейчас же у нас точно будут все основания схватить их, как только они появятся в поле зрения. Нам остается только ждать.       Я разворачиваюсь и отхожу к стенду с оружием, разглядываю его. Мое молчание затягивается, но я знаю, что Элдертри не уйдет. Он не доверяет мне, и я уж точно не доверяю ему. Вот только я за два года с рядового добрался до звания коммандора, а он не продвинулся ни на йоту в этом деле за пять лет. В данном случае время на моей стороне.       — Не дождемся. Магнус Бейн обводил Конклав вокруг носа годами, и сейчас ничего не изменилось, — что-то внутри груди сжимается, отдаваясь резкой болью, готовой сорвать меня в состояние амебы, но я не позволяю ни сбиться дыханию, ни дрогнуть ни единому мускулу. — Единственный способ поймать Магнуса Бейна — оказаться хитрее, чем он.       — Я так понимаю, коммандор, у вас есть предложения.       — Спустите меня. Дайте два дня. А потом собираем вещи и убираемся от Ралтона. Дайте мне расставить ловушку, и я вам гарантирую: через несколько месяцев птичка будет в клетке, — я оборачиваюсь и смотрю на Элдертри настолько жестко, насколько это возможно. Наши взгляды сталкиваются, но адмирал проигрывает это сражение. Я ждал слишком долго. Я не готов проиграть сейчас.       И в тот момент, когда Элдертри произносит «Хорошо», голос в моей голове ехидно замечает: «Ну что ж, Магнус Бейн, твоей свободе пришел конец. Я иду».              Два месяца спустя отлета Аррканны с Барнея       Когда-то Джейс сказал, что я мог бы пойти работать на Конклав. Раньше от этого меня удерживала Изабель: она была категорически против работы с властями. Да и у нее не было должного обучения, ее бы просто не взяли, несмотря на навыки. Теперь меня ничего не держало.       Но первые погоны на форме ощущались как булыжники. Не знаю, в какой момент умерли чувства. Когда Магнус оставил меня одного среди вампиров? Когда я сутками заливал алкоголем огромную дыру в груди? Когда в кошмарах мне начала приходить Камилла, обвиняющая меня в своей смерти? Когда перед глазами раз за разом проносились кадры ее казни? И что меня только дернуло посетить это зрелище? Прекрасно знаю, что. Магнус… Он искренне верил, что я предал свою команду. Как-то он заметил, что каждый член экипажа — это уже команда. Либо мы все вместе, либо мы все трупы. Что бы там ни было, я сам виноват в том, что случилось. Как милостиво они скинули это решение на меня и на мою совесть!       Да, после смерти Камиллы чувства пропали. Пустота. Даже боли не было. Я ненавидел себя и знал, почему мне следует быть съеденным заживо на планетке вампиров. Только что-то внутри скреблось и не давало добровольно пойти на корм.       А потом за мой неизменный стол в очередной (практически неизменный) раз сел Рафаэль. Он говорил. Я слушал. И тогда родилась ярость. Холодная и всепоглощающая. Теперь у меня было то, чего не было еще несколько дней назад: цель и имя. Конклав. Виктор Элдертри.       Как оказалось, Джейс был прав. Меня приняли в Конклав. Выдали маленький шустрый разведывательный корабль без команды и отправили воевать. А мне только то и нужно было: я, корабль и космос. Никого и ничего лишнего. Ничто не способно было отвлечь меня от поставленной цели.       И только дыра в груди как-то непозволительно разрасталась, поглощая, кажется, все, что было когда-то Александром Лайтвудом.              Сейчас       — Алек Лайтвуд, да неужели? — бармен-оборотень широко улыбается при виде меня. А я чувствую себя неуютно без ставшей столь привычной формы. Но нет, на мне простая футболка и джинсы. Несколько татуировок, сделанных в этом самом баре на спор с Джейсом, выставлены напоказ.       — Люк, — киваю я, — Мне как обычно.       Стараюсь держаться не столько уверенно, сколько так, как раньше. Несколько трудно изображать самого себя, только со сроком годности на два года свежее. Чуть более раскованные движения. Чуть больше жизни. Чуть меньше равнодушия и пустоты в глазах.       — А чего в одиночку? — форгон — он же оборотень, если по-простому — быстро наливает мне бокал земного пива и подталкивает по столу.       — На нас Конклав вышел, пришлось разделиться. Меня взяли, несколько месяцев мурыжили, но так ничего толкового не выведали. Ты же знаешь Мага, он ни с кем ничем не делится. Даже если бы хотел сдать, просто не смог бы, — хмыкаю, пожимаю плечами. — В общем, отпустили меня. А точка схода у нас здесь. Видел кого-нибудь из наших?       — Конклав, говоришь, взял… — Люк хмурится, я вижу, как он напрягается, но сам не двигаюсь с места.       — Ага, так бы я тебе это с ходу и выложил, если бы меня перевербовали. Придумал бы, наверное, что-нибудь нормальное, — качаю головой. — Пробей меня, если тебе так спокойнее будет. Я подожду.       Залпом допиваю свой стакан с пивом и жду новую порцию. Люк недолго на меня смотрит, а потом действительно лезет в базу.       — Ты мне еще налей только, — немного выждав, говорю я и придвигаюсь ближе к стойке. Оборотень отрывается и отвлекается на мой напиток. А дальше дело исключительно ловкости и техники. Небольшая нашивка у меня на джинсах активируется и слегка искажает любой сигнал в нужную мне сторону. Спасибо, Лидия, ты гений.       В тот момент, когда я получаю свой напиток, а Люк возвращается к проверке всех подпольных баз на тему того, не замечено ли за мной сотрудничество с Конклавом, я оказываюсь абсолютно чист. Или грязен, с какой стороны посмотреть.       — Ты прости мне мое недоверие, — оборотень слегка пожимает плечами. — Ни тебя, ни Магнуса давно не было видно. Заходили только Джейс да Изабель, и несколько новых ребят. Мало ли, что могло случится. Говорят, Конклав вовсю рыскает вокруг.       — Да без вопросов. Мне ли не знать, я испытал все радости того, как перейти дорогу Конклаву, на себе, — встав на пол, поворачиваюсь спиной к стойке и задираю футболку, открывая кожу, изуродованную шрамами.       — Меч правды, — качает головой Люк, когда я возвращаюсь в прежнее положение. — А они действительно хотят достать Мага.       — Зная Магнуса, у них нет никаких шансов. Но и у меня нет шансов найти его, если ты мне не поможешь. А я, если честно, хочу домой, на Аррканну, — внимательно смотрю в глаза оборотня.       Либо все получилось, и сейчас он мне даст то, что мне нужно. Либо кто-то из ребят проболтался о том, что я больше не в команде, и мне осталось жить считанные минуты.       — Они собираются вывезти с Голфорна партию мигрантов и доставить их на Айдон для лучшей жизни, — Люк внимательно смотрит мне в лицо, и я счастливо выдыхаю и чуть улыбаюсь. Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох, а потом резко соскакиваю со стула, залпом допиваю свое пиво, одними губами произношу «спасибо» и вылетаю из бара.              Полгода спустя отлета Аррканны с Баррнея       Служба в Конклаве — это сплошь развилки. Зачастую приходилось наступать на горло своей совести и поступать так… как поступил бы я до знакомства с Магнусом. Аррканна сильно изменила меня, мое мировоззрение, построила во мне совершенно другого человека. Но сейчас все эти уроки пришлось забыть.       И когда в поле зрения появился корабль человека, с которым, как мне известно, Магнус иногда сотрудничал, я старался думать не о том, что он выживает как может, да и, на самом деле, довольно неплохой человек. Я думал о том, что он преступник, который нарушил правила, который должен быть наказан, хотя бы просто в качестве примера всем остальным.       У меня была наводка, и я знал: если сейчас сделаю все красиво, хорошо и в одиночку, можно считать, что повышение у меня в кармане. А это повышение мне было действительно нужно.       Вышел на связь. Сказал секретный код Ралтона. Когда-то Магнус обучил меня этому ряду простых фраз на случай, если его не будет рядом, а мне понадобится помощь. Если человек с Ралтона, то после этого он просто обязан будет мне помочь, хотя я, несомненно, останусь перед ним в долгу.       Как и стоило ожидать, мне поверили, что я был в плену у Конклава, но сбежал, похитив корабль. Меня пустили на борт. Дождавшись ночи, похитил капитана, вырубил, засунул на свой корабль и полетел.       Больше ни капли времени не уходило на то, чтобы принимать решения. Я не раздумывал. Где-то в глубине души я, вероятно, боялся. Боялся того, что, если начну думать, начну размышлять, мне не хватит духа сделать то, что должно. В тот момент, когда я совершил правильный — я до сих пор был абсолютно уверен, что он был правильный — выбор, я лишил себя возможности выбирать. Теперь у меня был путь, по которому я обязан был пройти. Не замечая лишних преград. Даже если в виде преграды вставали люди, которые были добры к мужчине, которого я любил. Что ж, я хотя бы поступал правильно: я очищал космос от преступников.       Доставил жертву Конклаву, подождал пару дней — и вот она, новость, которую я ждал: теперь я официально сержант. Я в очередной раз подал прошение на присоединение меня к определенной команде. К тому моменту, как его отклонят, я получу еще несколько званий.              Сейчас       За последние два года я еще ни разу не был так близок к поимке Магнуса Бейна. И мне не нравится то, что я чувствую. Я отучился от эмоций, я ограничил себя от лишних страданий и переживаний, я превратился в живую машину правосудия. Но сейчас руки потеют, а дыхание сбивается. Уверен, если внимательно посмотрю в зеркало, то замечу, что глаза горят предвкушением.       «Скоро все кончится!» — кричит голос внутри меня, и у меня нет лишних сил заставить его замолчать.       Надо взять себя в руки. Если Элдертри что-нибудь заметит, у меня будут проблемы. Но сейчас я подобрался слишком близко, чтобы позволить хоть кому-нибудь или чему-нибудь помешать мне на моем пути.       — Коммандор Лайтвуд, — раздается отвратительный голос у меня за спиной, и я усилием воли запираю все лишние чувства на замок.       — Слушаю, адмирал, — немного развязно отдаю честь. Чем выше звание, тем меньше необходимости соблюдать различные условности и больше небрежности в выполнении своих обязанностей.       — Не знаю, что вы задумали, но корабль находится в стелс-режиме. Висим на орбите Голфорна. Вы уверены, что Аррканна здесь? — Виктор Элдертри равняется со мной и слащаво улыбается. В очередной раз приходится напомнить себе, что этот мужчина мне нужен.       — Аррканна? Нет. Ну, скорее всего, она тоже находится где-то на орбите и в стелс-режиме. А учитывая, что я знаю ее системы, она уже определила наше местоположение. В то время, как мы даже не сможем ее засечь, — я качаю головой, потом отворачиваюсь и продолжаю свой путь к шлюпке. — Наш единственный шанс — взять Магнуса на планете. Я собираюсь десантироваться. Учитывая, как давно они взяли задание, у нас остались считанные часы. При том, что наш корабль уже наверняка заметили…       — Они все уже должны быть на корабле, — замечает Виктор.       — Да, кроме Магнуса. Маг всегда прикрывает отбытие. С него станется попытаться отвлечь наше внимание на себя, чтобы дать остальным скрыться, — легко пожимаю плечами: — Вопрос только в том, позволим ли мы ему это. Аррканна не выйдет из системы без него или пока он не умрет. А он попытается увести нас подальше. Насколько мне известно, именно Магнус Бейн является нашей первостепенной целью. Избавимся от него, Аррканна тронется с места, угодит в нашу сеть, проявится, и я наконец-то увижу свою сестру. Вы уверены, что не хотите вызвать подкрепление?       — Не хочу, — адмирал хмурится. Что ж, я прекрасно знал, что подкрепление он не вызовет, чтобы не опозориться, потому что ему это осточертело. Ну, и я бы это не предлагал, если бы существовала возможность, что он согласится. — Но я отправляюсь с вами. Я должен лично взять Магнуса Бейна.       — Ваше право. Садитесь, адмирал, — позволяю ему войти в шлюпку, рядом с которой мы остановились, сам захожу следом.       И мы падаем на планету. Туда, где нас уже наверняка ждет Магнус Бейн. Готовься, Маг, я уже близко.              Год спустя отлета Аррканны с Барнея       "Всем подразделениям и свободным кораблям! Требуется подкрепление в сектор 8-3-5! Берём Аррканну!" — раздалось по общей связи кораблей Конклава, и я чертыхнулся. Мысль о том, что все случится раньше, чем я планировал, конечно, грела душу. Но я не мог пропустить это мероприятие.       "Александр Лайтвуд. Принял вызов, направляюсь к месту".       Лететь было далеко. Я нисколько не успевал вовремя. Такой забытый страх поселился в груди и стучал в висках. Я не мог дышать, есть, думать, спать. Я выжимал из маленького кораблика все, что было возможно.       Аррканна дождалась меня. Или так показалось на первый взгляд. Корабль был окружен, по нему палили изо всех орудий. В тот момент, когда я вышел из гипертуннеля, мираж просто растаял, а все ракеты пришлись по кораблям Конклава. Яркий фейерверк озарил космос в этом участке. А на самой грани системы Аррканна вошла в гипертуннель. Пискнул коммуникатор, но я отвлекся на голосовую связь Конклава.       — Адмирал Элдертри! — прозвучал жесткий голос Инквизитора. Неужели она лично решилась на эту вылазку? — Неужели на Земле перестали рассказывать излюбленную сказку о мальчике, который кричал "Волки!"?       — Но...       — Мне без разницы, каковы ваши оправдания. Вы позволяете Магнусу Бейну обводить весь Конклав вокруг наших собственных носов! Ещё одна такая промашка, и вы лишитесь звания!       Связь прекратилась так же резко, как началась. Корабли отправились собирать больных и раненых. В моем было невозможно оказать первую помощь, да и разместить кого-то, кроме меня. И я развернулся обратно к гипертуннелю. У меня была наводка...       Кинув быстрый взгляд на экран, я увидел сообщение, полученное перед тем, как Аррканна покинула систему.       "Кошки-мышки продолжаются. Только вот кто ты: жертва или охотник?"       Одновременно с тугими волнами злости, окатившими меня с ног до головы, губы против воли растянулись в улыбке. Время покажет, Магнус. Время покажет.              Сейчас       Перед нами город, и я смотрю на него с высоты птичьего полета. Огромный и сияющий город.       — Кто проводил расчет траектории приземления?! — Элдертри зябко передёргивает плечами и оглядывается по сторонам. То, что он видит, явно не приводит его в восторг. Белоснежные горные склоны, докуда хватает глаз.       — Я, — не отвожу взгляда от города. — Не стоит возмущаться, адмирал. Я знаю, что делаю.       Не дожидаясь ответа, присаживаюсь на корточки, достаю небольшое зеркало и посылаю солнечных зайчиков. Три коротких. Два длинных. Короткий. Длинный. Два коротких. Встаю.       — Теперь ждем, — смотрю на Элдертри.       — И что ты только что сделал? — с недоверием интересуется адмирал.       — Подал в местный штаб торговцев сообщение о том, что на орбите Конклав.       — И как нам это поможет?!       Накидываю на плечо рюкзак для вылазок и целенаправленно иду по дороге, проложенной в склоне, вниз. Виктору Элдертри не остается ничего, кроме как плестись следом за мной.       — Магнус постарается незаметно на шлюпке покинуть планету. И ему могло бы это удастся, если бы не тот факт, что я знаю, где он паркуется. Он сам придет к нам, ожидая увидеть Изабель или Мелиорна.       Мы на месте. И начинается длительное ожидание. Я стараюсь не шевелиться и даже не дышать, а Виктора все тянет поговорить, что я пресекаю на корню. Я не имею понятия, какие у Магнуса здесь могут быть ловушки. А жить все еще хочется. Пока что.       Ожидание дает мне время подумать. Действительно ли я хочу того, что вот-вот случится? Два года. Два года прошло с того момента, когда я в последний раз видел Магнуса. Два года погонь, перестрелок, предательств. Тогда я сошел с корабля совершенно другим человеком. Кто я теперь? Кем я снова ступлю на Аррканну?       И когда я вижу шевелюру, уложенную при помощи бешеного количества лака, кошачьи глаза, длинные ноги, изящную походку, клянусь, я забываю, как дышать.       Так нелепо потерять контроль. Позволить себе замереть на месте. Луч лазера прожигает плечо, сжигает его почти целиком, и я падаю на снег. Почему-то на колени.       — А я скучал по тому, как ты смотришься передо мной на коленях, — усмехается мой ночной кошмар и предмет всех мокрых снов.       Но от боли я не могу вымолвить ни слова. Впрочем, он в моей голове. Я знаю это, я чувствую это.       Магнус, ты же не думал, что я могу взять с собой кого-то на наше свидание? Зря.       Грудная клетка моего бывшего капитана превращается в огромную, обожженную по краям дыру.       Магнус Бейн замертво падает на снег. И скорее читаю по губам, нежели слышу шепот, срывающийся с губ Виктора Элдертри:       — Наконец-то. Теперь все изменится...       Да, Виктор. Изменится.              За месяц до отлета Аррканны с Барнея       — Иногда мне кажется, что я буквально слышу хруст, с которым в тебе что-то ломается, — Магнус легко двинул рукой, немного взболтав жидкость в бокале, и вполне могло показаться, будто я не могу оторвать взгляда от длинных изящных пальцев, но на самом деле в тот момент мыслями я был далеко отсюда. Точнее, где-то за центральным горным хребтом Голфорна. И все же нашел в себе силы ответить:       — Это похищение.       — Александр, тебя беспокоит в данный момент, что мы похищаем человека, или же что я отправил вниз твою сестру, а не тебя?       Перевел взгляд на по-кошачьи узкие глаза капитана. Крепко сжал зубы. Вероятно, он действительно слышит хруст, с которым во мне что-то ломается. Это в человеческой природе. Ты всегда слышишь, как ломаются кости от твоих ударов.       — Все. Вместе и по отдельности, — отвернулся от капитана и принялся внимательно изучать новый ковер. На мое счастье, они меняются в каюте капитана с завидной регулярностью, давая мне постоянно новые поводы разглядывать пол под моими ногами.       — Видимо, придется попрактиковать старые и проверенные способы отвлечь твоё внимание. Знаешь, тебе нужно научиться расслабляться, — отставив бокал в сторону, Магнус легко и медлительно поднялся со своего кресла и направился в мою сторону.       Язык мой — враг мой, иначе почему я, не раздумывая, выдал капитану в ответ:       — Если бы я умел сам расслабляться, то зачем мне нужен был ты? — и хитро улыбнулся.       Большего Магнусу и не надо было. Гибкое тело нависло надо мной, перекрывая пути отступления с неожиданно тесного кресла, а требовательные губы смяли мои. Да я и не сопротивлялся. Плавился под этими прикосновениями, позволяя выбить из моей головы все лишние мысли.       Магнус действительно был магом, даже и без всякого колдовства. Он говорил правильные вещи, несмотря на то, что я никогда не хотел его слушать. Он заставлял меня понимать. Ломал меня старого и создавал что-то новое, удивительное. И в те моменты, как этот, когда моя футболка оказывалась на полу, а страстные поцелуи и укусы — на шее, я забывал абсолютно все о том, кем я был раньше. Я принадлежал ему. И я цеплялся пальцами за его плечи, как утопающий цепляется за спасательный круг.       Я думал, у нас впереди вся вечность; с современными технологиями и его магией мы могли прожить вместе тысячелетия. И в такие моменты я желал этого как никогда.       Но время — хрупкая вещь. А реальность просто жестока.       Дверь каюты распахнулась, я резко оттолкнул Магнуса, который явно остался этим крайне недоволен, Джейс хмыкнул и отвернулся в сторону. Уже удаляясь по коридору, он бросил на ходу:       — Иззи с грузом вернулась.       И на какое-то время мне стало глубоко наплевать на Магнуса. Впрочем, футболку я надеть успел, прежде чем помчался к сестре.              Сейчас       Когда мы вернулись на корабль с трупом Магнуса Бейна на руках, среди команды начался праздник. Люди носились из стороны в сторону, кто-то связывался с родными, кто-то с Конклавом, кто-то просто напивался в стороне. Я стоял посреди этого безумия истуканом и просто смотрел в непроглядный космос.       И вот, передав полный отчет по делу Магнуса Бейна Инквизитору и Конклаву, Виктор Элдертри подходит ко мне. Отвратительно довольный и как обычно предельно слащавый. С каким бы удовольствием я ударил его, сметая с лица эту мерзкую улыбку. Не сейчас.       — Конклав дает добро на захват Аррканны. Но ближайшая подмога прибудет только через двое суток, — разводит руками адмирал.       Меня передергивает. Я искренне верил, что он не попросит подкрепление. Сам же был категорически против… Впрочем, у нас есть еще двое суток. А у меня теперь есть авторитет, раз он лично подошел ко мне, явно ждет совета.       — Ждать не имеет смысла. Пока придет подмога, Аррканны уже и след простынет. Надо брать ее, как только дойдут новости, что Магнус мертв. Насколько я знаю Джейса, он захочет вернуть тело капитана, — все еще не отвожу взгляда от темноты, редко-редко разрываемой хрупкими кристалликами звезд, которая растилается за границами корабля.       — И когда это случится, как ты думаешь?       Выжидаю немногим меньше минуты и шепчу одними губами:       — Сейчас.       И я уже не знаю, чего во мне больше: предвкушения, страха, надежд или опасений. Но я точно уверен в одном: путь, отнявший у меня два года, которые я мог провести рядом с людьми, которых люблю, наконец-то подходит к своему логическому концу.       Огромное светящееся пятно разрастается, заставляя весь космос засиять новыми красками, и я не могу отвести от него взгляда. Элдертри начинает носиться по кораблю, объявляя боевую готовность, а я стою, смотрю и жду. В конце концов, первыми с тонущего корабля бегут лишь крысы, а я хочу убедиться, что Виктор Элдертри как капитан останется со своим судном до самого конца. Я обязан в этом убедиться.       И вот мы стреляем по Аррканне, пока она приближается к нам. Еще ракета. Еще. Разворачиваюсь и ухожу с обзорной площадки в сторону рубки, где и должен на самом деле быть. Все орудия корабля продолжают стрелять.       Пока прохожу короткий участок, не оснащенный камерами, не сбавляя темпа, закидываю небольшую таблетку под язык. Пригодится. А еще неплохо помогает от головной боли, которая явно настигнет меня вот-вот.       Захожу в рубку, где вовсю идет паника. Пока я шел, Аррканна проявилась уже не сиянием, а целиком и полностью. Во всей своей красе.       Невольно вспоминаю, как увидел этот корабль в первый раз. Несмотря на мою панику и отчаяние, Аррканна захватила мое сердце. Я был восхищен и пленен. Я хотел летать на этом корабле, а цели и причины уже становились не важны.       Сейчас мой дом кажется мне таким же прекрасным, как в первый раз. Чужая паника обходит стороной, мне становится уже все равно. Я пережил очень много за последние два года. И иногда мне казалось, что я вообще больше не способен чувствовать.       Оказывается, я обманывал сам себя.       Я знаю, что сейчас произойдет. И это чувство… чувство тоски по дому, невероятной боли захватывает каждый уголок моего сердца. Нельзя выходить из роли, нельзя позволять себе расклеиться, не сейчас. Но кажется, будто я не способен сдержать слез. Как прозаично — мои чувства разбудила огромная металлическая коробка.       Аррканна все приближается, двигается на нас, а мы не отступаем. Потому что не можем. Гравитационный луч корабля, превосходящего нас по размерам в два раза, притягивает нас на крайне медленной скорости.       — Что они делают? — шипит адмирал и отдает приказ выпустить еще несколько ракет прямо в нутро Аррканны.       Все экраны вспыхивают, на них загорается одна-единственная фраза: «Так не достанься же ты никому».       — Что это?! — Элдертри возмущенно смотрит на меня. Наверное, возмущенно. Я вижу его лишь боковым зрением, потому что не могу оторвать глаз от своего дома. Я занят. Я прощаюсь, позволяя своему сердцу разбиться на сотни осколков.       — Режим самоуничтожения, — бросаю я, но уже без надобности.       Прямо перед нашими глазами огромный корабль взрывается, разлетается на мелкие кусочки, которые теперь вечно будут дрейфовать по космосу. Я зажмуриваюсь, крепко сжимаю зубы. Если закрыть глаза, то на веках будто запечетлен образ Аррканны, прекрасной и сияющей в непроглядной тьме. Так она кажется единственной звездой, которая может светить в этом космосе. И мой личный красный гигант теперь потух раз и навсегда.       А мир внутри корабля замер. Все смотрели в космос и не могли поверить в то, что только что произошло. Никто не может поверить в такой простой успех. Правильно делают, но я им об этом не скажу.       Первым приходит в себя Элдертри. Связывается с Конклавом.       — Аррканна уничтожена. Наши щиты пробиты, предполагаю, что взрывом. Не все системы в норме, но мы дотянем до планеты, чтобы произвести необходимый ремонт. Передаю записи с внешних камер.       И вот из инженерного отсека приходит первый сигнал SOS. Некоторые, включая врачей, несутся туда, но я и так знаю, что они там увидят: мертвых инженеров, лужи крови, кожа пошла пузырями и начала лопаться, а вся носоглотка забита непонятной субстанцией. Жду. Передают информацию в рубку.       Чтобы началась паника из-за отравления, газа, который поступил на наш корабль во время взрыва Аррканны, необходимо всего восемь минут. А потом, как я и говорил: крысы бегут с корабля. У шлюпок начинается давка, люди убивают друг друга, а потом сами падают, отравленные. Некоторым все-таки удается улететь. Пусть. Смогут рассказать о том, что здесь произошло. Если, конечно, дотянут до планеты, где смогут очистить легкие. Я не двигаюсь. Смотрю на все через мониторы. Внимательно слежу за Элдертри. Он не должен уйти.       Вижу, как у адмирала начинаются первые спазмы, сам имитирую приступы. И одновременно с ним кидаюсь к капитанской шлюпке. Отвлекаю его, мы устраиваем на камеру небольшую потасовку. Ну, я на камеру. Для него все серьезно. Наконец, он падает замертво, а я падаю в шлюпку, отползаю, отстыковываюсь и отлетаю от корабля.       На камерах будет видно, что я в пылу драки прилетаю спиной в одну большую панель. И, сам того не ведая, активирую режим самоуничтожения шлюпки. Как раз пять минут. И стоит мне отлететь, шлюпка взрывается. Когда корабль найдут — а его обязательно найдут — ни у кого не возникнет сомнений: все до последнего члена экипажа Аррканны погибли. Магнуса Бейна и его команды больше нет.       Мир будто замедлился, я вижу, как разрастается взрыв, чувствую вкус металла на губах, легкие наполняются копотью, а в ушах начинает звенеть. Мир погружается во тьму.              Задолго до попадания на Аррканну       — Иззи! Изабель! — иногда, чтобы докричаться до этой мелкой проказницы, мне требовалось сорвать голос. Казалось бы, когда не видела любимого брата на протяжении нескольких месяцев, должна радостно бежать его встречать, но это точно не про Изабель Лайтвуд.       Дома ее так и не оказалось. Пришлось поднять все звонки и понять, кто в этом длинном списке является ее последним ухажером. Господи, сестренка, тебе же всего семнадцать, почему ты так упорно пытаешься пустить свою жизнь под откос?       Вышел из дома, пошел в наше любимое кафе… и прошел мимо него. Не там пропадает обычно моя сестра, ох не там. Когда я дошел до бара, охранник озабочено потер переносицу, но пропустил меня.       — Постарайся в этот раз поменьше крови. Ну или хотя бы мебель не ломать.       Все понятно. Она там.       Зашел внутрь и почти сразу увидел свою сестру. Как обычно, в окружении целой кучи людей, большинство из которых мужчины, причем не самого приятного контингента. Сделал пару глубоких вдохов и направился к ним. Замер на небольшом расстоянии в ожидании, когда Изабель меня увидит.       До этого момента это был хороший день. Я, наконец, получил звание пилота. Вскоре собирался купить небольшой корабль и найти работодателя. Я планировал бороздить космос и каждый день встречаться с новыми чудесами и приключениями. Но разве могу я быть спокоен и счастлив, зная, что где-то там моя сестра без меня опять находит себе неприятности?       Изабель, наконец, заметила меня и радостно взвизгнула:       — Алек! — сестра кинулась мне на шею, а я поймал на себе несколько действительно злых взглядов со стороны ее обожателей. Мы же похожи как две капли воды. Неужели не понятно, что мы брат и сестра?       — Собирайся, — коротко обняв Изабель, отстраняю ее от себя. — Ты летишь со мной. Мне надоело вытаскивать тебя из неприятностей. Буду за тобой присматривать.       — И куда мы полетим?! — увидел, что сестра моментально оказалась на взводе, готовая вот-вот сорваться. Она ненавидела, когда я ею командовал.       Но я знал, что она все равно полетит со мной. Так или иначе, Лайтвуды никогда не бросают друг друга. Чуть улыбнулся — максимум, на что я был способен в тот момент.       — Искать приключения.       Я видел, как в глазах Изабель заиграли бесенята. И я знал: кто ищет, тот всегда найдет.              Сейчас       Как печально. Мои надежды, что таблетка поможет еще и от головной боли, не оправдались. В висках тяжело и неприятно стучит, отчего я хмурюсь. Глаза открывать страшно. Нет, не совсем верно.       Это то чувство предвкушения, когда перед тобой на коленях лежит завернутый подарок. Ты знаешь, что там увидишь. Ты ждал этого так долго. И ты замираешь, смакуя то, как гулко стучит сердце, а дыхание перехватывает.       Прохладные пальцы касаются моего лба, и боль пропадает, оставляя за собой приятную пустоту. Не глядя, хватаю чужую руку и притягиваю к губам. Легко целую пальцы. И только потом распахиваю глаза.       Несколько резких движений — и вот уже Магнус лежит подо мной, а я с силой прижимаю его к кровати. Предвкушения не остается. Впервые за два года я могу дать волю эмоциям, и я позволяю себе это.       Я позволяю всему, что я чувствовал за это время, наполнить меня до краев и хлынуть дальше и наблюдаю, как широко распахиваются глаза моего возлюбленного. Почувствуй это, Магнус. Страх. Боль. Отчаяние. То, как я наступал себе на гордость и собственные принципы. То, как я сходил с ума месяц за месяцем. Почувствуй кровь на моих руках и губах. Почувствуй все, на что я был готов ради тебя. Чувствуешь? Ты чувствуешь?       Сминаю его губы в требовательном, жадном поцелуе, потому что просто не способен говорить. Пока что нет.       Но Магнус действует на меня как наркотик и в то же время почему-то под корень очищает разум. Приходит спокойствие. И равнодушие. Я отстраняюсь. А потом абсолютно бессмысленно, но так необходимо со всей силы бью его по лицу.       — Так и знал, что ты любишь погрубее, — первые слова, которые я слышу от своего мужчины за долгих два года. И это кажется настолько нелепым, что я откидываюсь, падаю спиной на кровать и смеюсь. Кажется, у меня истерика. Слезы, хлынувшие из глаз, определенно это подтверждают.       — Все. Сломал, — умозаключает Магнус и ласково, самыми кончиками пальцев принимается гладить меня по лицу.       — Наоборот. Починил, — ловлю его руку и вновь прижимаю к губам. Всхлипываю. — Аррканна…       — Мы все должны были умереть. Иначе бы нас никогда не прекратили искать. Только благодаря тебе у нас наконец есть возможность начать жить сначала. Главное, не светиться, — на удивление, Магнус выглядит абсолютно серьезно, и я немного успокаиваюсь. Вновь просыпается сдерживаемая ранее злость.       — Благодаря мне, да, — даже не сразу понимаю, что начинаю шипеть. — Ты хотя бы представляешь, что со мной было за эти два года?! Через что мне пришлось пройти ради тебя и команды?! И твои короткие сообщения как жалкие подачки — на, разгадай, мол, мой ребус! — кричу и не могу остановиться. Истерику можно уже засвидетельствовать официально. — Туманные сообщения с Рафаэлем. Передачки от сторонних членов команды пиратских кораблей: держи, пригодится. Я ловил каждую крупицу информации и следовал твоему плану! Просто признай, что в этой ситуации, в это время я был всего лишь пешкой в твоей игре! Ты использовал меня, пока я буквально задыхался там!       — Как ты думаешь, кто-нибудь из всей команды смог бы это сделать? Кто-нибудь бы справился с такой миссией? Я люблю их как своих детей, я забочусь о них, но давай будем откровенны: они никогда не пойдут против самих себя ради других. Тогда, с Камиллой… Ты доказал, на что ты способен ради людей, которых любишь, — Магнус говорит тихо — я едва слышу его за собственным дыханием. — В тот день я увидел тебя совершенно иначе. Я увидел не напуганного мальчишку с кучей комплексов, которого мне предстояло открыть и раскрепостить. Я увидел мужчину, воина. Человека, который преодолеет любое препятствие. Я восхитился. Я был пленен. И я понял, что если и существует в этом мире кто-то, кому я без сомнения смогу доверить свою жизнь, то это ты. Я люблю тебя, Александр Лайтвуд. Я ни на минуту не выпускал тебя из виду. Я бы не позволил, чтобы с тобой что-нибудь случилось.       — Ты думаешь, я волновался о себе? — хмыкаю. И хотя злость все еще клокочет в груди, истерическое состояние сходит на нет. — Ты умер у меня на глазах…       — Ты прекрасно понимал, что это не я. И я даже ничем не рисковал. В Конклаве очень мало магов, а тех, кто сильнее меня, и вовсе нет. Подмену и иллюзию никто бы не распознал. Да и не успели бы. Я держал ситуацию под контролем, — Магнус снова касается моего лица. — Мы держали ситуацию под контролем. Я жив. Все живы. Всё в порядке, видишь.       Я смотрю на столь родное и любимое лицо, и два года разлуки и одиночества будто бы пропадают, тают. Жизнь снова обретает смысл и плещется для меня где-то в этих кошачьих глазах. Я чувствую себя свободным. Живым.       — Какой же ты все-таки редкостный… — не заканчиваю предложение, лишь качаю головой и требовательно целую своего любимого непокорного мага в губы.       Но я определенно не готов спустить ему два года моего изгнания на тормозах. Ну уж нет, ему придется пострадать за то, что страдал я. Хотя, зная Магнуса, он будет получать удовольствие от любого намека на мои попытки заставить его страдать. Впрочем, уже все равно.       Подминаю его под себя, усаживаюсь сверху на его бедрах и целую, целую, целую. Никакой нежности. Требовательно, жестко, перемежая поцелуи укусами. Руками буквально срываю с него рубашку. Нет, о чем он думал, когда встречал меня полностью одетый? Возможно, будь на нем меньше всякого барахла, этот разговор сложился бы намного короче.       Наконец добираюсь до его груди и позволяю себе скользить по ней губами, языком, зубами. Где-то на подкорке все еще теплится страх, зародившийся в груди в момент, когда я видел, как он умер. И сейчас я раз за разом доказываю самому себе, что он жив. Мой маг теперь здесь, со мной. И черта с два я позволю ему снова оставить меня.       Несмотря на мой напор, Магнус пытается перекатиться, взять все в свои руки, контролировать ситуацию, как он это делает всегда. Со всей силы надавливаю на его плечи и отдаю короткий приказ:       — Лежать.       И уже мысленно добавляю, дополняю: сегодня, милый, ты принадлежишь мне. И Магнус покорно откидывается на простыни, но я вижу, как в его глазах играют бесенята. И они заводят меня еще сильнее. С этим магом уже вошло в привычку переводить все чувства в горизонтальную плоскость, выплескивать эмоции в постели. И я позволяю себе это. Сегодня мне можно все. Я заслужил.       Медленно, касаясь губами и руками практически каждого уголка кожи, я окончательно раздеваю Магнуса. Сам все еще в своей военной форме. Снова сажусь в районе бедер и немного еложу. Заставляю своего капитана почувствовать всю палитру ощущений, когда шершавая ткань касается нежной плоти. И сам в то же время чувствую, что нет нужды заводить Магнуса — он уже готов к очередному нашему сражению. Вероятно, он всегда готов.       Сползаю ниже, нарочно продолжая касаться тканью кожи, и без промедления обхватываю член любимого ртом. Позволяю ему войти так глубоко, как это только возможно, захватываю практически целиком. Чувствую, как маг колдует — вероятно, убирает рвотный рефлекс — и разрешаю себе абсолютно все. Очень медленно, плотно обхватив губами, практически полностью выпускаю член изо рта, а потом резко и быстро скольжу вновь вниз, пока не утыкаюсь носом в лобок. Руками играю с мошонкой, то нежно лаская, то с силой сдавливая. Выпускаю член изо рта и лениво облизываю, целиком, начиная с головки и до основания. Кончиком языка играю с уздечкой, чуть проталкиваю его внутрь.       Прекрасно знаю, что Магнус никогда не стонет. Иногда, когда ему совсем хорошо, он лишь легонько шипит или просто тяжело дышит. Но сегодня… сегодня я заставлю его стонать. Кричать. Он будет выкрикивать мое имя.       После всего, через что я прошел, я верю: невозможного не бывает.       И я продолжаю свою пытку при помощи рта. Но не забываю навязчивой мысли: сегодня этот мужчина принадлежит мне. Неважно, что будет завтра. Я не верю, что мы сможем «не светиться», не верю, что сможем не найти себе неприятностей на все места. Но сегодня мы победили, сегодня мы вместе, сегодня мы счастливы, насколько это возможно. И сегодня он принадлежит мне.       Выпускаю изо рта член, приподнимаю мага в пояснице, заставляя положить мне ноги на плечи, и скольжу губами и языком ниже. Сначала немного играю с мошонкой, а потом проскальзываю еще ниже. Между ягодиц языком. Требовательно и жестко. Немного войти внутрь, самым кончиком, а потом снова и снова вылизывать. Играть. Дразнить. Оторваться и чуть приподняться. Убедиться, что с тебя не спускают замутненного взгляда, полного желания.       Очень медленно подвожу руку ко рту и облизываю свои пальцы. Даю понять, что собираюсь сделать, и шанс меня остановить. Но Магнус не остановит. Я знаю это. Не сегодня.       Приставляю сразу два пальца к его анальному отверстию и проталкиваю фаланги внутрь. Мужчина чуть прогибается в спине, и я в очередной раз поражаюсь его кошачьей грации. Только сейчас понимаю, насколько тесными стали форменные штаны, но пока что не готов их снять. Мне слишком сильно нравятся мурашки, которые появляются на Магнусе, когда шершавая ткань соприкасается с нежной кожей.       Проталкиваю пальцы глубже, пока что медленно и осторожно. И одновременно с этим вновь обхватываю губами член. Начинаю двигаться. Ртом и пальцами в одном ритме, постепенно ускоряясь.       И Магнус шипит, но мне этого мало. Мне всегда будет слишком мало, когда дело касается этого мужчины — теперь я понимаю это абсолютно остро.       Полностью отстраняюсь, отодвигаюсь, а потом и вовсе встаю с кровати и чуть отхожу в сторону, оставляя обнаженного Магнуса лежать, распростершись, на простынях. Ловлю на себе его затуманенный похотью взгляд и коротко улыбаюсь. Мягко и открыто. Так, как мне казалось, я давно разучился улыбаться.       — Я люблю тебя, Магнус Бейн, — такие простые слова срываются с губ, но жизнь, кажется, обретает неожиданно новый смысл. И все становится просто. Понятно. Легко. Есть я. Есть он. И мы любим друг друга.       — Алек… — шепчет.       И от этого меня подрывает. Не Александр, нет. Это привычное сокращение, сорвавшись с его губ, неожиданно обретает для меня новый смысл. Делает меня цельным.       Судорожно начинаю снимать с себя одежду, чтобы вновь оказаться так близко к своему мужчине, насколько это возможно, но легким движением руки мага вся моя форма оказывается аккуратно уложенной на его кресле.       И я срываюсь. Падаю сверху на него, требовательно целую его губы и ловлю хриплое дыхание. Магнус притягивает меня к себе ближе, зарывается пальцами в волосы. Руками оглаживаю каждый сантиметр его тела, докуда могу достать, немного царапаю короткими ногтями, стараясь оказаться еще ближе.       И когда Магнус обхватывает ногами меня за талию, знаю: он уже готов. Черт побери, у магии определенно есть свои огромные плюсы. Медленно и осторожно вхожу в податливое тело. С явной неохотой позволяю себе немного отстраниться и нависнуть сверху, упереться ладонями в грудь мужчины. Хочу ловить на себе его взгляды. Хочу видеть все эмоции на его лице.       Откройся мне, Магнус.       И он открывается. Прикрывает веки, чуть откидывает голову назад. Руками хватается за мои бедра, заставляя двигаться быстрее. Неожиданно понимаю, что мое главенство сегодня — лишь его очередная иллюзия, которой я, впрочем, готов наслаждаться. Покорно ускоряюсь. И слышу первый стон, срывающийся с губ любимого, как приказ не останавливаться.       Двигаюсь быстрее. Сильнее. Вновь прижимаюсь всем телом, прикусываю кожу на плече так, что наверняка останется след. Проталкиваю свою руку между нашими телами и обхватываю пальцами член любимого. Двигаю рукой в том же темпе, что двигаюсь сам внутри. А потом резко замираю. Ловлю губы Магнуса. Медленно целую.       — Алек! — как пощечина и приказ, против которых я не могу устоять. Снова набираю темп, а Магнус стонет, царапает кожу на моей спине, сам начинает кусаться. Сегодня у меня привилегия сводить его с ума. И я счастлив.       Физическое удовольствие сливается в неразрывную гамму с удовольствием внутренним, моральным. Чувство наполненности, счастья, ощущение, что я на своем месте, захлестывают меня с головой. Мне кажется, весь мир в этот момент для меня сошелся в одной-единственной точке пространства. Там, где я, наконец, могу быть с Магнусом, не оглядываясь на «вчера» и «завтра».       Не знаю, впитал ли он мои эмоции или мы просто находимся на одной волне, но кончаем мы одновременно. Я чувствую, как он сжимается вокруг меня, выгибается, вскрикивает, и сам не могу удержаться, изливаюсь внутри него. Падаю сверху и требовательно ищу любимые губы.       Магнус целует меня. Укачивает на груди, как ребенка. Не знаю, сколько времени проходит, когда капитан отстраняется, буквально переставляет меня на пол и щелчком пальцем одевает в форму. Буквально тридцать секунд — и он тоже одет, а кровать заправлена.       — Сюда кто-то идет, — поясняет Магнус, немедленно возвращая меня в реальность. Хотя отойти все еще оказывается непросто.       — Александр Лайтвуд! — дверь распахивается, и я вижу Изабель во всей ее гневной красоте. Сам не понимаю, почему в первую очередь я не побежал проведать сестру, но сейчас… мне слишком хорошо, чтобы задумываться о чем-то лишнем. Преодолеваю комнату и крепко-крепко прижимаю Иззи к себе.       — Ты не представляешь, как я скучал, — выдаю ей в макушку.       Но прежде, чем у Изабель появляется возможность выдать возмущенные комментарии по этому поводу, раздается взрыв. Весь корабль сотрясает. Свет гаснет, но спустя десять секунд зажигается красное аварийное освещение. Корабль начинает выглядеть жутко.       — Тоже мне «не светиться», — злобно шиплю я в сторону Магнуса, а потом кидаюсь в том направлении, где предположительно находится капитанская рубка. Капитан несется за мной.       — Я в инженерный отсек! — уже в отдалении слышу я голос Изабель.       Интересно, у команды Магнуса Бейна когда-нибудь заканчиваются приключения?