POV Влада
Моей злости не было предела. Возвращаться домой вот так вот было нельзя, и я, оставив машину на парковке, пошёл прогуляться в парке. Вот же Ник баран твердолобый, даже не понимает, как нам плохо с Тёмой от того, что его нет рядом. Да ладно мне, но ему. Его не узнать сейчас. В голове всплыл образ любимого, каким он был до этой нелепой ссоры. Наш любимый Тёмка, весёлый, радостный, в глазах просто вселенская любовь и счастье. Счастье, которое мы ему дарили, а он возвращал нам в двойном размере. Его заливистый смех, что раздавался каждое утро, когда он в неуклюжей позе пытался нас разбудить, и у него получалось. Ведь какой отец откажется поприветствовать поцелуем в живот своего ещё не родившегося ребёночка? А у нас сразу двое. Его волосы довольно сильно отросли, и теперь он частенько заплетал их в обычную, но очень лёгкую косу, что расплеталась почти каждые пять минут и оплетала его плечики, скрывая от глаз легко выпирающие ключицы. А теперь… Теперь на него больно смотреть. После той ссоры он места себе не находит. Каждую ночь я ловлю его почти на самом краю кровати, ведь мы спали всегда втроём, Артём был посерединке, а мы по краям охраняли его сон. Но теперь каждую ночь Тёма пытается уткнуться спиной в грудь Ника, и всё двигается-двигается ближе к краю кровати. Я уже, незаметно для него подкладываю на пол гору подушек, вдруг не проснусь. В глазах совсем нет огня, он старается мне улыбаться, но мы оба понимаем, что это не то. Его аппетит просто исчез, как и любое желание двигаться, он взял мою же гору подушек и перетащил её в гостиную на пол, где мы всегда смотрели телевизор. Теперь там его своеобразное гнездышко, он частенько просто сидит и смотрит на выключенный телевизор, рассказывает детям сказки, и поглаживает свой животик, там же и засыпает. Пытался его переносить по началу, но потом среди ночи всё равно находил его спящего там, и после третьей попытки перестал. Даже подумал, что я ему мешаю. Но когда на четвертый день я просто пришёл посмотреть, нормально ли он устроился, то как только собрался уйти обратно в спальню, он попросил меня остаться с ним. После этой ночи, я стал замечать, что куда бы я ни пошёл, Тёма держится рядом всё время. Когда же я спросил, в чём дело, он ответил: — «Мне страшно, что ты тоже уйдёшь». Дурачок, ну куда я от тебя денусь? Мой брат, конечно, тот ещё идиот. Хотя отчасти я его понимаю. Он просто боится посмотреть в глаза Тёме после того как сорвался и наорал, и увидеть прежний страх на его лице. Ведь мы так долго и старательно подводили его к мысли о том, что не причиним вреда, и что быть рядом с нами не опасно. Когда Ник накричал на Тёму, я, честно говоря, думал только об одном, как мне успокоить его. Ведь он жался ко мне и закрывал свой живот руками, пытаясь спрятать его за моей спиной. — «Мальчик мой, неужели ты решил, что он навредит тебе?». А потом я понял, что Тёма ещё ни разу не видел, как Ник злится. Брат слишком накрутил себя из-за переживаний, вот и сорвался, непростительно сорвался, для самого себя непростительно. Ведь он только внешне весь такой спокойный и собранный, а на самом деле каждая проблема пережёвывается, переваривается в его голове. И вот только представив, что он там себе нахуевертил за эти грёбаные две недели, я решил поехать к нему. Тёму оставил с Женей, тот хоть как-то отвлекал малыша разговорами про детские кормления, вещички и кучу всего того, через что нам предстоит пройти. И особенно плотно мы займёмся подобного рода вещами, когда этот имбецил наконец-то очнётся. На самом деле, весь сыр бор начался по нашей же вине. Хотели как лучше, а получилось как всегда. Мы так сильно желали Тёму беременного в постели, что стали избегать его, и это переросло в настоящую проблему, в которой мы в данный момент и находимся. Все в ссоре, не считая меня с Тёмой. Я понимал, что если позволю себе сорваться подобным образом, то наш муж совсем замкнётся в себе, поэтому после ухода Ника я кое-как успокоил его и уговорил рассказать причину его исчезновения. И это был наш самый длинный разговор за последнее время. Всё последующее наше общение сводилось к коротким фразам как: «доброе утро», «спасибо», «спокойной ночи». Я видел, как он ждал Ника. Каждый день я ловил его взгляд на входной двери, видимо, и его новое спальное место оказалось на первом этаже по причине ожидания Ника, следовательно, и моё тоже. Невыносимо.***
Дома меня встретил Женя, и тут же вывел на улицу: — Он только, только уснул. Не хочу его тревожить, давай посидим на веранде. Я лишь кивнул, соглашаясь. Сон у Тёмки и так не спокойный, пускай хотя бы днем немного поспит. — Влад, ты был у него? — Женя встревоженно посмотрел на меня. — Да. — Что он сказал? — Он прикрывается делами по работе, хотя сам же понимает, как это глупо. Упёртый баран. Он выглядит хуже Артёма, — я потёр переносицу устало. Хорошо, что хотя бы немного успокоился. — Всё так плохо? — омега мягко прошептал, было видно, как он переживает за друга. — Да, таким я видел его впервые. Он и раньше переживал ссоры и проблемы в одиночку, но что бы так… Я не знаю, что делать. С ним разговаривать бесполезно. — Постарайся всё же как-то решить это. Они оба страдают. Оба хотят извиниться, но каждый боится. Детский сад, — Женя откинулся в кресле на веранде заднего двора и погладил свой животик. Почему-то я сразу догадался, и даже улыбка выползла на моё лицо, хотя не появлялась довольно давно . — Ты в положении, — это был даже не вопрос. — Как ты узнал? — парень вмиг засиял ласковой улыбкой. — Я сутками рядом с Тёмой. Ваши повадки в это трудное время у всех видимо одинаковые, — мягкая улыбка и я, прикрыв глаза, просто слушаю о том, как Женя пытается меня отвлечь от плохих мыслей своими рассказами о его предвкушении и ожидании. Разбудил меня звонок моего телефона, я даже глаза открыть не успел, как услышал в трубке просто дикий ор Ника: — Он рожает!!! Бегом в роддом!!!!!! А дальше гудки… — «Что???? Какие роды??? Он же спит дома.» Сначала я даже хотел перезвонить и спросить, не свихнулся ли Никита от недосыпа, но прежде проверил дом. — «Никого!». Как только мысли стали собираться в кучку, мои ноги уже летели к машине, а мозг дорисовал картинку о том, что, видимо, я уснул, а Женя уже уехал, ведь на дворе были сумерки.