День девяносто третий
Земля-50
Переход между мирами не через портал, а с помощью портативного передатчика был иным. Кларка словно бы сжало в точку, которая перетекла с плоскости одной реальности на плоскость другой, где невидимая рука расправила его обратно, придавая нормальную человеческую форму. Особенно приятно это не было, и криптонец, постаравшись сориентироваться как можно быстрее, опустился на край крыши, на несколько секунд после приземления упираясь ладонями в колени. Мутить перестало быстро, но голова кружилась ещё какое-то время, и, не рискуя пока что вновь взлетать, Супермен выпрямился, запрокидывая лицо в небо. На опущенные веки тут же легли мягкие невесомые хлопья – на другой Земле шёл снег. Почему-то это показалось символично: ещё в детстве ему казалось, что так мир вокруг очищается, и криптонец любил зиму, несмотря на слякоть на дорогах и слабое Солнце, плохо пробивающееся через плотный заслон облаков. Сейчас было так же, поэтому силы возвращались не так, как обычно, но спешить было некуда: он уже был на месте, в чём не сомневался, хотя ещё пару минут назад говорил Бэтмену иное – просто переносил на него собственную неуверенность в том, что хотел сделать. Хотя даже не так. Решение Кларк принял ещё несколько месяцев назад и знал, что прав, но эта непоколебимость пошатывалась, стоило задуматься об одном: он не спросил Брюса этой Земли. Язык не повернулся сказать в отданный ему передатчик хотя бы слово. В первые месяцы после возвращения события закрутили слишком плотно – времени на самоанализ не оставалось, а когда оно появилось, уже совесть не позволила тут же выйти в эфир. Ещё день назад это представлялось чем-то легко исправимым, но сейчас Супермен уверен не был. Эта Земля и этот Готэм встретили его холодным спокойствием места, которое он, чувствуя всё вокруг на многих уровнях, в том числе и на тонком, мог назвать коротко и однозначно – могила. На секунду стало страшно: а что если он не успел? Он ведь и правда мог опоздать – на месяц, неделю или даже день. Ещё тогда Уэйн не выглядел как человек, способный жить долго и счастливо. Ему была нужна помощь, а он, Кларк, мог её оказать, но спасовал перед уверенным «Не надо». Словно Бэтмен мог сказать иначе. Супермен встряхнулся, стараясь отогнать от себя эту мысль, но не вышло, и криптонец подошёл к поручням на краю крыши, тщательно усмиряя сбившееся дыхание. Состояние практически пришло в норму, и можно было попробовать предпринять первую попытку. Вновь закрыв глаза, Кларк вдохнул и выдохнул, сосредотачиваясь на том, что вбилось в его память чётко и плотно: сердцебиение. На своей Земле после возвращения оно часто ему снилось или казалось где-то неподалёку. В первые разы он срывался с места, но после понял – игры разума, который на подсознательном уровне гнал его туда, где ему следовало быть. Сомнения исчезли быстро, как и вопросы к самому себе или попытки аргументировать эту привязанность дружескими порывами. Мысли о том, что это выходит за рамки нормы, держались чуть дольше, но ушли и они, и сейчас Супермен, клоня голову к плечу, искал среди десятков тысяч людей одного человека, ради которого был здесь. Когда первые несколько минут поисков не дали ничего, Кента обдало холодной липкой волной уже не страха, а паники, но, сделав над собой усилие, пришелец продолжил, расширяя круг поисков, и едва не дёрнулся с крыши на север, поймав знакомый стук. Тот звучал не так, как месяцы назад. Он был слабым и сорванным, словно обладатель этого сердца делал какую-то тренировку и вконец выбился из сил. Кларк нахмурился, плотно поджимая губы, и решительно взлетел в воздух, тут же срываясь с места, а нехорошее предчувствие его только подгоняло. Последний враг нашёлся не на Земле. Он пришёл из глубин космоса, и в этом был свой отдельный символизм. Уничтожив сопротивление на своей планете, вычистив всю основную массу скверны, а оставшуюся взяв под строгий контроль, Лорды потеряли ту силу, которая смогла бы защитить их от атаки извне, – Супермена. Оказалось, что дурные вести разносятся быстро не только по маленьким городкам, но и по целым галактикам. Тёмная энергия, исходящая от противника, глушила все сигналы, и передатчики оттягивали пояс ненужным мусором. Наушник полетел в пыль ещё несколько минут назад – слишком отвлекал белым шумом и помехами. Никто не придёт. Он ждал этого давно, но специально не делал ничего, чтобы приблизить эту минуту. Всё должно было произойти само собой, потому что иначе трагическую случайность назвали бы самоубийством, а его – человеком, ослабшим духом настолько, что методы ухода от этой жизни стали для него не важны. По сути, так и было, но в этом Уэйн продолжал себе лгать – уже по инерции. Взяв разгон, не мог остановиться, но сейчас должен был, впечатавшись в стену Тьмы. Она появилась из ниоткуда в один из его патрулей на севере Готэма. Чёрное пятно проёма впереди внезапно стало материальным и тронулось ему навстречу, постепенно наращивая скорость. Увернуться было некуда, и Бэтмен резко крутанул руль мотоцикла, успевая соскочить с него на полном ходу. Машина улетела в темноту под скрежет металла, человек несколько раз перекувыркнулся через себя, стёсывая об асфальт защиту на локтях и коленях, а Тьма уже исчезла, бесшумно стянувшись в точку и поглотив искорёженный мотоцикл. С подобным Брюс не сталкивался, но мозг, сейчас работающий как безэмоциональный и чёткий компьютер, выдал первый подытог: справиться с существом, обладающим такой силой, будет не просто сложно – близко к невозможному, и усталое сердце в груди пропустило удар. Это оно. Похоже, что его путь заканчивался в этом туннеле под Готэмом. И вновь весьма символично: он родился здесь, всю жизнь оберегал это место, а теперь должен был здесь умереть. Полный и замкнутый цикл. Сопротивляться заставляли выработанные до автоматизма инстинкты и стремление защитить мирных жителей наверху. Интереса к противнику не было, хотя набор способностей, а секундами позже и внешний вид говорили о том, что на Землю прибыл один из представителей Корпуса Чёрных Фонарей. Даже если бы он был в лучшей форме, справиться один не смог бы. О силе сподручных Некрона было известно крайне мало, но мощь тёмного кольца Бэтмен уже испытал на себе – кусок потолка, упавший рядом, тяжело прошёлся по плечу и придавил часть плаща, от которого пришлось избавиться тут же, отстегнув. Он остался один, без связи и возможности уйти. Последнее означало бы смерть для всех, кто после попадётся на пути разъярённого Фонаря, а тот, не говоря ни слова, с целенаправленностью охотника, преследующего свою жертву, шёл за Уэйном по пятам. Ещё десять минут боя заставили вытряхнуть практически всё содержимое пояса, но результат был не в его, Бэтмена, пользу. О Чёрных Фонарях не было практически никакой информации, но та, которую Брюс получал опытным путём, была безрадостной, и единственное, что оставалось, – пробираться к поверхности, чтобы вспышки странной энергии привлекли Лигу Справедливости хотя бы после его смерти. Это был единственный план, потому что противник не подпускал к себе близко, отгораживаясь щитом, блокировал дальние атаки, бросал о землю чёрным потоком густой энергии и выматывал. Они встретились меньше получаса назад, а Бэтмен чувствовал, что силы его покидают. Изнуряющий график последних месяцев, потери, таблетки вместо еды, недосып и перманентный стресс добились своего. Точнее, он добился своего – нарвался на того, кто мог его уничтожить и сделать это по праву сильнейшего из них двоих. Оставалось продержаться ещё несколько метров, и своды туннеля закончатся, тогда всплески активности должны будут беспрепятственно проявиться на мониторах Башни. Только бы дойти. Скользя от препятствия к препятствию и бросая за плечо последние дымовые шашки, Брюс думал о том, что сожалеет лишь об одном: о том, что не успел попрощаться с Альфредом и не смог попросить у него прощения за последний год жизни, который стал для старика адом не без усилий со стороны его глупого мастера Уэйна… Если бы он мог что-либо изменить, то приложил бы все силы, чтобы на плечи Пенниуорта не легло всё это дерьмо. Последний рывок к краю туннеля дался почти так, как был спланирован в голове Бэтмена, но у Фонаря были иные идеи на этот счёт. Поток энергии кольца пронёсся над плечом Уэйна, опаляя его щёку, и вошёл в стену как горячий нож в масло. Бетонная конструкция дрогнула, арматуры не выдержали, и сверху начали сыпаться куски туннеля. Брюс скрипнул зубами, уходя в сторону в кувырке, но… оступился на середине движения, скованный за щиколотки широкой чёрной полосой, и с высоты своего роста впечатался грудью в асфальт. Удар выбил из лёгких воздух, дезориентируя, и последнее, что успел сделать Бэтмен, – инстинктивно закрыл руками голову. Через секунду наступила темнота. Опоздал. Это первое, что промелькнуло в голове, когда Супермен завис над тем местом, где в последний раз чувствовал сердцебиение Брюса. Сейчас оно сходило на нет, то угасая практически до нуля, то резко подскакивая до нормального уровня, но никак не выправлялось, и Кларк нырнул вниз. Чутьё вело к полуразрушенному туннелю, над входом в который ещё оседала пыль, мешая рассмотреть то, что ниже, и криптонец уже было нацелился на первый камень, как в грудь ударила тошнотворная волна, словно бы смешанная из тлена, запаха разложения, стонов умирающих и бесконечной боли. Едва устояв на ногах, Супермен встряхнулся, отхаркивая на землю загустевшую слюну, и вскинул голову – как раз вовремя. Ступая величественно и с чувством собственного достоинства, из сизых клубов вышел гигант, возвышающийся над Кларком на почти половину его роста. Глаза, скрытые за ободом очков, опоясывающих голову существа, смотрели прямо на криптонца (тот это чувствовал), а безгубый рот кривился в усмешке: – Наша разведка врала – ты жив, – голос пророкотал как из динамика, механически и глухо. – Это было бы почти досадно, но ты едва ли можешь стать помехой. Герои Земли – мусор. Первый уже пал, ты падёшь вторым. Супермену потребовалось несколько секунд, чтобы совместить в голове услышанное от пришельца, полуразрушенный туннель и угасающее сердцебиение Бэтмена. Прикрыв глаза, криптонец попытался совладать с собой, но захлестнувшая разум ярость белым светом выжгла всё логичное и разумное. Так, как сейчас, Кларк не дрался очень давно. Воздух дрожал от напряжения и ионизации. Мелкие камни и пыль вокруг поднялись вверх и осыпались лишь тогда, когда криптонец сорвался с места, голыми руками разрывая выставленный навстречу щит. Красная пелена перед глазами мешала затормозить, да Кент и не хотел – бил так, словно от этого зависела его жизнь и жизни миллионов вокруг, а не чья-то одна, пока ещё бьющаяся рядом. Не отрезвляли ни крики противника, ни хруст костей, ни кровь, брызнувшая в пыль. Остановился Супермен только тогда, когда пришелец обмяк безвольной тряпкой в его руках. Грудная клетка, дёргающаяся вверх-вниз, говорила о том, что второй жив, но интереса к этому Кларк не испытывал. Опустил существо на землю, обтёр ладони о плащ и оказался около груды обломков. Серое на сером было сложно различить, но рентгеновское зрение помогло разобрать завал так, чтобы не сделать хуже, и криптонец скрипнул зубами, когда со всей возможной осторожностью вытащил из-под куска плиты Бэтмена, побелевшего от пыли. Беглый осмотр показал переломы рёбер (три с левой стороны и два с правой), перелом со смещением в левом предплечье, многочисленные ушибы и вывихи, но страшнее было иное – общее состояние Брюса. В день их встречи несколько месяцев назад человек был вымотан и истощён, но сейчас вызывало вопросы, на чём он вообще держится? Казалось, что на честном слове или на недюжинном упрямстве, но медлить было нельзя, и Супермен поднялся в воздух, выдвигаясь только в одно место, где Уэйну могли оказать помощь. В Пещеру. У Альфреда, каким-то шестым чувством узнавшего, что Мастер возвращается домой, тряслись руки, когда он провожал Супермена по лестнице вниз. На Брюса дворецкий старался не смотреть, понимая, что сейчас нужно было быть максимально беспристрастным, а Кларк наоборот глядел только на человека, которого нёс так бережно, словно одно его неверное касание могло причинить ему ещё больший вред. Бэтмен так и не пришёл в себя, что в определённой степени было плюсом: порой болевой шок мог убить быстрее и вернее, чем несколько серьёзных ранений, но его обескровленное, бледное лицо пугало гораздо сильнее всех переломов, вместе взятых. Черты застыли бесцветной маской, в которой не просматривался даже след жизни, и криптонец плотно сжал губы – не думать, что он опоздал, Супермен не мог, потому что так оно и было. Он размышлял слишком долго и ещё дольше взвешивал принятое решение. Да, оно должно было в корне изменить всю его жизнь, но чувство правильности происходящего вернулось, стоило ему перенестись на эту Землю. Он потерял столько недель, но, что было в разы хуже, он заставил Брюса вновь почувствовать себя оставленным, никому не нужным и списанным со всех счетов. Сумеет ли Уэйн простить его, когда придёт в себя? «Если придёт в себя», – подсказал внутренний голос, но Кларк решительно заткнул его, запрещая себе думать так и аккуратно кладя Бэтмена на стол в Пещере. – Альфред, мне будет нужна помощь, – усилием воли выравнивая своё дыхание и смиряя сердцебиение, Супермен отстегнул плащ, откидывая его в сторону. – Всё, что я только могу сделать для Мастера Брюса, – Пенниуорт уже закатывал рукава рубашки, и Кларк кивнул ему, после склоняясь над столом. Покончить с этой жизнью Брюс стремился, в первую очередь, потому что желал, чтобы боль ушла. Не только физическая, ставшая его вечной спутницей и проявляющая себя в десятках шрамов по всему телу, но и иная, разворачивающая грудную клетку изнутри. Справиться с ней не получалось ни с помощью препаратов, ни посредством алкоголя, но большинство специалистов утверждало, что после смерти боль проходит, так как дух (если он существует) испытывать подобное не может, а телу уже всё равно. Смутно помня последние минуты и постепенно осознавая мир вокруг, первым Уэйн понял одно – боль не ушла. Ныло всё, что только могло и не могло, и человек тихо чертыхнулся, морщась, а после попытался поднять руку, но кто-то не позволил это сделать, перехватывая запястье. – Подожди, не так быстро. От прозвучавшего рядом голоса по телу пробежали мурашки, и Бэтмен лишь плотнее закрыл глаза, не желая потакать своему безумию и слуховым галлюцинациям. Те же переросли в тактильные: его словно бы держали за руку, медленно поглаживая ладонь, и супротив всему, что случилось с ним за последнее время, это было приятно. Ощущения в таком ключе отвергались сознанием как невозможные, но пальцы, крепкие и тёплые, были настойчивы, и Брюс, повернув голову, всё же решился поднять веки, упираясь мгновенно остекленевшим взглядом в Кларка, присевшего на край его постели. Супермен, ждавший этого момента, инстинктивно выпрямился, расправляя плечи, но чужую руку не отпустил. Все эти часы находясь в подвешенном состоянии, он не мог заставить себя уйти, пока человек, провалившись в горячечное полузабытьё, спал. Перевязка отняла много времени, но момент, когда они с Альфредом сняли с Бэтмена всю броню, Кларк, наверное, запомнил навсегда, и не из-за откровенности почти полностью обнажённого тела, а из-за его состояния. Лишь усилием воли удалось заставить себя не фиксироваться на увиденном, а оказать быструю помощь, хотя даже и это «быстро» затянулось на пару часов – Супермен действовал максимально осторожно, пытаясь не зацикливаться на шрамах и ссадинах. Когда Брюс был перемещён в свою постель, а Кент сменил красно-синее на джинсы и рубашку, уйти из спальни Уэйна он уже не смог. Внутри поселился сильный иррациональный страх, что стоит ему теперь оставить Бэтмена одного, как тот перестанет дышать. Это было абсурдно, но пересилить себя Кларк не смог, внимательно наблюдая за спящим, поэтому не пропустил тот момент, когда чужие веки дрогнули, а дыхание изменилось, став более поверхностным. Теперь, чувствуя, как пальцы человека до боли вцепились в его ладонь, криптонец за секунды переживал столько эмоций, сколько не выпадало на его долю за многие годы жизни. И слова, сотни которых кружили в голове, пока он добирался сюда и ждал момент пробуждения, внезапно потерялись где-то на языке. – Что ты здесь делаешь? – Бэтмен первым вышел из ступора. Надсадный голос звучал хрипло и низко, и Брюс тяжело закашлял, непроизвольно заваливаясь набок, когда от подрагиваний грудной клетки заболели сломанные рёбра. Кларк дёрнулся следом, пересаживаясь практически вплотную и не давая лечь на бок полностью. Спазм прошёл не сразу, но стоило ему стихнуть, как Уэйн вновь поднял на Кента упрямый нечитаемый взгляд, из-за которого Супермен сглотнул, но не двинулся с места. Он достаточно убегал. Больше его было не пронять. – Сижу рядом. До этого приглядывал за тобой, пока ты спал, – криптонец рискнул улыбнуться. – Ты понимаешь, о чём я, – в голосе Брюса прорезалось раздражение. – Какого чёрта ты оказался на этой Земле? Случайно пролетал мимо? – Нет, не случайно, – Кларк сжал губы, более не улыбаясь. Он предвосхищал серьёзный разговор, но не предполагал, что тот состоится, едва Уэйн откроет глаза. Хотя стоило бы подумать и понять: подобное на потом человек отложить не сможет. Это было слишком не в его характере, и криптонец вздохнул. Сейчас – значит, сейчас. Холодок пробежал вдоль спины, но Супермен никогда не отступал. Ранее на кону обычно стояли судьбы тысяч людей, а теперь – только одного человека, глядящего одновременно устало, зло и затравленно. – Я… С момента нашей встречи я много думал, – проговорив, Кларк вновь тихо усмехнулся, нервно улыбаясь и свободной рукой приглаживая непослушные волосы. – Глупая фраза, да. Но я на самом деле думал. О том, что увидел здесь. О тебе. О своей жизни. И вновь о тебе. Пальцы в ладони напряглись, и Брюс, внутренне подобравшись, свёл брови на переносице: – Если среди того, что ты надумал, была жалость… – Нет, не было, – Кент, не дав Уэйну договорить, помотал головой. – Было много всего, но не жалость. Даже доведя себя до такого состояния, ты её не вызываешь, – почувствовав на себе потяжелевший взгляд, криптонец вскинулся. – У меня было достаточно времени сегодня, чтобы поговорить с Альфредом. Он мне всё рассказал. Как ты намеренно загонял себя. Как не спал днями, не ел, а только работал на износ, словно хотел как можно скорее умереть. На этих словах уже Бэтмен поджал бледные губы, отворачиваясь и опуская плечи, и Кларк мгновенно ощутил укол совести и ещё одного чувства, несколько месяцев как начавшего ворочаться где-то в глубине грудной клетки. Из-за него смотреть на поникшего Уэйна было больно, словно криптонец неожиданно обзавёлся способностью к эмпатии и теперь переживал чужие страдания как свои. Хотя, может быть, так оно и было. По крайней мере, усидеть на месте Кент не смог. Придвинулся ещё ближе и обнял Брюса одним широким, слитным движением, не встречая со стороны удивлённого человека сопротивления. – Это лишнее, – прикрыв глаза и упершись лбом в плечо Супермена, Бэтмен замер, но смог постепенно расслабиться, чувствуя, как горячая ладонь медленно и будто бы успокаивающе поглаживает его где-то в районе поясницы. – Не лишнее, и ты это знаешь, – отозвался Кларк, ощущая дыхание на своей шее. – Я пришёл, не потому что был должен, а потому что хочу, – выразить мысль так, чтобы она стала понятна, оказалось сложно, и Кент затих, ища нужные слова, но, похоже, что проницательность из Брюса выжить было невозможно. – Я не тот вариант, с которым можно жить долго и счастливо. Со мной вовсе едва ли можно жить, – Уэйн сам связал два и два, отвечая на невысказанные заявления криптонца. Говорить о таком вслух было сложно, но так же, как и в дни их первой встречи, менее всего Бэтмен желал, чтобы у Супермена появились какие-то иллюзии на его счёт. Но ответ Кларка поставил в тупик. Короткое «Я знаю», сказанное куда-то в седину на виске, разогнало уставшее сердце, и Брюс потерялся с ответом, замолкнув на неопределённое время. Криптонец тоже не спешил нарушить тишину, но и мерных движений не прерывал, а после мягко выпрямился, чтобы заглянуть в лицо человеку. Уэйн не страдал ностальгией и не цеплялся за прошлое (или только считал, что не делает этого), но спокойно выдержать светлоглазый взгляд Кента не смог – вздрогнул, поджимая губы, но смотреть на криптонца не перестал. Это лишний раз ударило осознанием, что он не железный и таковым уже никогда не будет, но Кларк, взирающий на него с лёгкой улыбкой, казалось, был не против. Это удивляло особенно, и Брюс, медленно подняв руку, коснулся кончиками пальцев чужой щеки. Прохладное скольжение по скуле неожиданно всколыхнуло что-то в груди, и Супермен, перехватив ладонь Бэтмена свободной рукой, помедлил секунду, потом повернул голову и мягко погладил разбитые костяшки его пальцев. – Просто дай мне шанс, – глядя на Брюса поверх его же ладони, Кларк вспомнил о чём-то и с улыбкой добавил: – Дай мне неделю. Тёмные брови скользнули вверх по лбу Уэйна, когда он услышал свои же слова со стороны сидящего рядом Кента, но тот смотрел и улыбался так открыто, что Бэтмен не выдержал. Опустив голову и тряхнув волосами, человек глухо усмехнулся, после вновь встречаясь взглядом с Суперменом. – Хорошо, у тебя есть неделя. Кстати, ты знал, что скорость Земли-119 намного меньше скорости наших планет и что неделя у них равна десятку лет здесь? – факт вырвался сам собой и прозвучал как грубый флирт, но Брюс, качнувшийся на Кента, не придал этому значения, ощущая под ладонью вьющиеся волосы криптонца, а лбом упираясь в его лоб. – Нет, не знал, но мне нравится, – уже не умаляя улыбки, Кларк оставил ладонь на боку человека, чувствуя, как Брюс улыбается в ответ. Теперь всё, наконец, шло так, как было правильно.