Настоящее счастье

Матери дома не было — домой она возвращалась около семи вечера. Три свободных часа. Целых три часа в компании соблазнительной девушки. Всего лишь? Он еще не определился. И не мог теперь решиться поцеловать ее, словно какой-то там семиклассник, впервые решивший попробовать, что такое поцелуй. Отзвонился отец, Влад кратко обрисовал ему ситуацию с полоумной Шелестовой и ее послушным теленком-спортсменом, который чуть не травмировал Сашу. — Я разберусь. А когда в речи отца начинает проскальзывать грассирующее «р», это значит, что объекту его внимания не повезло. — Владичек, ты будешь солянку? Как называется этот суп, Эль выяснила еще вчера. Мать расстаралась, благо, и копченость, и огурцы, и даже лимончик у них теперь были. Эль суп понравился. Даже больше того, что она ела во второй день пребывания в этом теле. — Конечно, буду, это же один из вкуснейших супов, — обрадовался Влад. — Сейчас руки вымою… Обедали молча и вдохновенно. Солянка у мамы Насти получилась на славу, и Эль решила, что обязана научиться готовить так же, как и она. — Твоя мама потрясающе готовит, — одобрил и Влад. — Она вообще замечательная. И сильная. Просто когда папа умер, ее это подкосило. Я так думаю, этого я не помню, но она до сих пор его ремень хранит и вещи. Очень друг друга любили. — Думаю, что все наладится. Ну что, идем дальше зубрежкой заниматься? — Идем-идем, я только посуду помою. Можешь мне помочь, перетереть вымытое. — Ладно. Владу было нетрудно помочь Саше по хозяйству, это было как-то по-семейному. Потом-то он понял — это была такая уловка, чтобы с невинным видом касаться его пальцев, передавая тарелки-чашки-ложки. Пусть их и было всего ничего, а он уже завелся. Ну и как это называть? Вроде бы, для недотраха рано, а безумно влюбленным он себя как-то не ощущает. Странно это все как-то, очень странно. Хотя поцеловать Сашу захотелось еще сильнее. В ее комнату он шел, как телок на веревочке, напрасно пытаясь выбраться из дурмана. — Влад, одну минуту, я переоденусь, ладно? Пришлось ждать за дверью. Ждать и представлять, как бы сам снимал с нее этот шелк, джерси, атлас белья. Черт! Наваждение какое-то, не иначе. Он примерно представлял себе его природу: Сашка была первой, кто его дразнил, при этом практически официально попросив отсрочки самого, так сказать, важного. И первой девственницей в его жизни. Остальные разбитные девицы как-то попадались, не стремившиеся затягивать прелюдию и прыгавшие в его постель почти сразу. Вышла она, одетая в тот свой дурацкий балахон. Но ей даже он шел. — Пошли, поработаем. Ага, как же, поработаем! У нее стол размером с коробку для обуви. И один табурет. А на кровати… мысли плавно смещались куда-то не туда, глаза цеплялись за натянувшуюся на остром соске мягкую байку. Влад не вытерпел, потянулся поцеловать Сашу. А ведь он уже и забыл, что в этой нехитрой ласке ему как минимум придется побороться за доминирование. Это было… увлекательно. Пожалуй, даже чересчур. По крайней мере, мозги точно попытались стечь куда-то ниже ватерлинии. Он прижал к себе стройное тело, наверное, слишком крепко. Под ладонью оказалась грудь — упругая, маленькая, теплая. Он сжал пальцы, цепляя ими сосок, и получил в награду тихий низкий стон и соскользнувшие на поясницу узкие ладони. Влад помнил про ее просьбу, даже собирался ее выполнить, однако насчет отсутствия невинных ласк он не говорил ничего. Уложить на постель, задрать балахон, ослепнуть на пару секунд от открывшегося зрелища. И припасть уже губами, чувствуя одновременно и безумное возбуждение, и радость, и боль — от врезающейся в пах ширинки и швов. Одной рукой расстегивать штаны неудобно, оказывается. Беленькие трусики с серебристым принтом, те самые, что он выбирал. Все, это была последняя капля, соломинка на хребет верблюду его выдержки. Было в этом что-то донельзя извращенное, в том, чтобы дрочить, целуясь с девушкой, которая до такого состояния и довела. На его кулак сверху легли ее тонкие, но офигенски сильные пальцы, подушечки в плотных мозолях, подушечками она и не касалась, только внутренней стороной пальцев и ладонью. Чуть-чуть сжала, прикусывая одновременно его губу, вылизывая рот. Это было по-настоящему сильно, словно молнией прошибло позже, когда он кончил Саше на бедро. Молчание, только его заполошное дыхание. И стыдно — сам все получил, а девушку оставил неудовлетворенной? Ну-ну, герой-Казанова, рыцарь недоделанный. Нет уж. Сашу он ласкал очень нежно, памятуя о том, что та еще девственница. Только губами, только языком, никаких рук. Сходил с ума от нежного, какого-то травянистого запаха и вкуса. Пытался понять, настоящий ли отклик, и понимал, что да, настоящий. Чуть не кончил второй раз только от того, как сжались на его коротких волосах ее пальцы. — А представляешь, что весной будет, — хмыкнул он. — И что же будет весной? Хотя, не говори, я знаю — мы оба будем похожи на тех забавных мишек с черными отметинами вокруг глаз от недосыпа, и на неупокоенных умертвий от перегрузки мозгов знаниями. Будем ходить, тыкаясь головой в стены, не замечая этого, потому что глаза в книге. А то, что ты себе нарисовал, — она рассмеялась, лизнула его в губы, — это мечты-мечты. — Знаешь, я не думаю, что стоит прямо так уж надрываться. Кстати, варианты ЕГЭ есть в интернете, там лежат за прошлые годы. Можно потренироваться, решая. — Но интернета у меня все еще нет. Стой, я не сказала — вскочи и беги делать. Заниматься Эль не хотелось. Вообще. Хотелось другого, да и молодой парень Владова возраста наверняка будет способен на еще один заход, тем более что они уже отдышались, а еще можно попить чаю. Влад рядом лежал благовоспитанно, руки никуда не тянул, поползновений не делал, на девичью честь не покушался, разглядывал потолок и мечтательно улыбался. Эль протянула руки сама, аккуратно провела ладонью по груди, прислушиваясь к своей интуиции. Не всегда она помогала, но иногда… Вот, например, понравится ли ему, если провести языком по внутреннему сгибу локтя? — М-м-м? — отреагировал Влад заинтересованно. Грудь у него, значит, нечувствительная, а вот руки… Забавно — они как противоположности: светленькая и длинноволосая Саша и коротко стриженый брюнет Влад, и эрогенные зоны у них диаметрально противоположны, пусть и не все? Ну, посмотрим. Эль устроилась между его ног, стянув с себя балахон окончательно, но оставаясь в трусиках. Идти на поводу своих желаний и переступать черту она не хотела. — Ты так соблазнительно выглядишь в таком виде, — отметил Влад, чувствуя, как снова накатывает возбуждение. — Дразнишься, да? — Конечно. Мне нравится смотреть, как ты реагируешь на мои дразнилки, — усмехнулась Эльтарн. — О-о-очень нравится. Она не касалась его руками. Только губы, язык, волосы, кончик носа, иногда — зубы, но не кусать сильно, только обозначить укус. И не торопилась — время до прихода матери еще было, и предостаточно. Желание Влада распалять было особенно и не нужно, он хотел ласкаться с этим бесенком в обличии ангела. Видимо, легенды правду говорят про коварство эльфов. Еще и преуменьшают, поди. И вот как в его горячечное «Сашка… Сашенька!» затесалось протяжное, стонущее «Э-э-эль?» И, главное, когда?! А она улыбалась, облизывая с губ мутные капли, поглаживала его, словно успокаивала запаленного жеребца. — А теперь нам лучше пойти и выпить чаю, — пробормотал Влад. — Пойдем. Скоро мама придет, нам лучше сделать вид, что все это время учились, — Эль смешливо сверкнула глазами и ускакала на кухню, накинув балахон и сунув ноги в пушистые тапочки с мордами котят. К явлению мамы все было в полном порядке, подростки сидели на кухне, Влад рассказывал про грамматику английского языка. Эль старательно записывала, пытаясь соотнести со знакомыми ей языками. Выходило похоже на смесь орочьего и упрощенного людского. Понимание забрезжило на краешке разума. — А словарный запас пополнить легко — смотри фильмы, читай тексты со словарем. — Буду переписываться с тобой, — легко согласилась девушка. Влад не знал, как реагировать на эту легкость. Другая уже бы капризничала: или «не уезжай» или «возьми с собой», но не Саша-Эль. У нее были другие цели и приоритеты. Влад пытался разобраться в том, хотелось ли ему стать одним из ее приоритетов в самом деле, или это просто остатки детства и эгоизм в жопе играют? Наконец, он решил, что до выпускного вечера точно уже успеет определиться со своими чувствами. Вежливо попрощался с Анастасией Степановной и отправился домой. Там мать и явно будет ласковый, но от этого не менее жесткий допрос. А ему б самому понять… — Как прошла контрольная? — мать принесла домой еще какие-то продукты, занялась распихиванием их в холодильник. — Хорошо. Как у тебя на работе? Мамуль, можешь со мной сходить на урок в музыкальную школу? — Конечно, почему бы и нет, — мать даже не удивилась. — Спасибо, мамулечка! Вот и хорошо. А если она что-то и пропустила — можно показать все еще не спешащий рассасываться синяк и царапину в корке. В музыкальной школе встретили ее довольно сухо, спрашивать ничего не стали. — Надеюсь, вы хотя бы скрипку в руках держали, пока отсутствовали, барышня? — Конечно. Ноты, что самое забавное, записывались в обоих мирах почти одинаково, понять, прочитать и проиграть программу труда не составило. Да, это была очень непривычная для нее музыка, где-то чересчур сложная, где-то чересчур простая. Ничего, справилась. Хотя эти вещи и не понравились совершенно. Сухие и без души, как и эта тетка. — Смирнова, мне сказали, что ты будешь выступать на престижном всероссийском конкурсе. Постарайся не опозориться там больше, чем уже есть. — Кто вам сказал? — прикинулась дурочкой Эль. — Позвонили организаторы. Я сказала, что у тебя большое будущее… Не подведи школу. — Вы же не верите в это, — Эль позволила себе усмехнуться, показывая, что видит насквозь и эту сушеную рыбу, и ее надежды на повышение жалования, если школа приобретет лауреата престижного конкурса. — Но вы не волнуйтесь, я стану победителем. — Посмотрим. Всего доброго, Смирнова. «Да-а, немудрено, что девчонка так хотела сбежать, что ее услышали боги», — думала Эль, возвращаясь домой. В переходе остановилась ненадолго — всего на час. Заработать удалось мало, людской поток сегодня был малочисленным. Но ее это не волновало. На продукты деньги были, одежда у нее теперь была, зарплата у матери скоро. Играла она просто для того, чтобы избавиться от мерзостного казенного послевкусия музыкальной школы. Когда-то Эльтарн тоже обучался. После того, как его игру услышал один богатый и влиятельный эльф, мальчика отправили постигать азы нотной грамоты и композиции к известному на тот момент скрипачу. Несмотря на хорошую оплату, учил тот примерно так же: только отрабатывая полученное золотишко. По-настоящему учил Эльтарна старый человек, давно забросивший преподавание и доживавший свой век в одиноком домике на краю города. Он и научил эльфа слушать музыку, видеть ее магию, играть сердцем, а не руками. Этому человеку он был благодарен до сих пор. И будет благодарен до конца своих дней. — Мамуль, я дома! *** Дни пролетали, словно невесомые снежинки. Через пять дней закончился февраль, оказавшийся самым коротким месяцем в году, что Эль изрядно насмешило и удивило. Начался март, принесший с собой контрольные за четверть и в обычной школе, и в музыкальной. Эль спала еще меньше, с остервенением выгрызая у гранита науки золотую крошку знаний. Влад пытался ее даже притормозить, но послушала она, как ни странно, не его, а Ольгу. — Саша, милая, у вас круги под глазами. Вы собрались изображать через четыре дня призрака, а не эльфа? Ее пригласили к Свержиным, напоили вкуснейшим чаем. Влада отправили принести платье, а Ольга принялась вразумлять скрипачку. — Послушайте, у вас действительно огромное будущее, Саша. Но первое впечатление всегда очень важно. А такого слоя косметики, чтобы скрыть эти круги, кожа не вынесет. Вам нужно отоспаться как следует. — Вы правы, просто выпускной класс, медаль… Я отдохну эти четыре дня. К выступлению уже все было готово. Эль решительно воспротивилась обряжанию ее в серебристое искусственное нечто. Платье по ее эскизам шили из золотисто-зеленого и темно-зеленого шелка, оно струилось по фигуре, закрывая тело Саши от горла до пола, но оставляло практически открытыми руки. А на запястья, предплечья и плечи визажист перед выступлением должен был нанести золотистой краской рисунок по трафарету. Эль вспомнил драконьи руны и написал сам себе пожелание удачи. Не могло не сработать — все же драконья магия, самая древняя во всех мирах. Да и просто должно было получиться красиво. — Обалденно, — восторгался Влад, рассматривая ее на примерке. — Ты просто совершенство. А что будешь играть? — Импровизировать, Владичек. Номер так и называется: вольная фантазия для скрипки соло. Ты же придешь послушать? — Конечно. Даже первым преподнесу букет. — Хорошо, я постараюсь найти тебя, стоя на сцене, — улыбнулась девушка. — И буду играть для тебя и для мамы. — Какие цветы ты любишь? — Я не знаю, — беспечно отмахнулась она. — Удиви меня, придумай сам. Дома мне нравились лесные колокольчики. Влад задумался. Лесные колокольчики тут взять было неоткуда. Придется и впрямь чем-то удивлять, надо будет посмотреть на ассортимент магазинов, нужно что-то такое эльфийское. Ему нравилось то, что Сашка предоставляет карт-бланш на все: выбор, вид, цену, количество. Маленький экзамен на то, работает ли его воображение? Ну, хорошо же! — Не забудьте, Саша, вам нужно отоспаться, как следует, — напутствовала ее Ольга. — Пропустите один день в школе в пятницу, выспитесь, прогуляйтесь. — Я позвоню классной, скажу, что ты плохо себя чувствуешь. — Угу, спасибо. Вообще, это было недалеко от истины — Эль переживала первые в своей жизни месячные, и ей активно не нравилось состояние вялой медузы в эти четыре дня. Если ей организуют небольшие выходные, то это будет просто здорово. Надо было поблагодарить Влада за проведенный в рекордные сроки в ее квартиру интернет. Если бы не он, Эль мучилась бы, не понимая, что с ней происходит, и как с этим бороться. А еще в интернете удалось накопать много всего интересного и необычного о мире. Оказалось, что можно слушать музыку, смотреть фильмы, это все было очень здорово. Жаль только, что сутки не растягиваются, двадцать четыре часа — это так ничтожно мало, особенно, когда постигаешь мир с самых азов. Зато в изучении английского она продвинулась далеко: эльфийская память была несравнима с человеческой, вскоре у Эль в голове был словарный запас Шекспира, оставалось научиться грамматике. Влад восхищался и пугался ее работоспособности. — Я просто хочу жить, и жить так, как привыкла — не думая, где достать лишнюю монетку на ужин или новые сапоги взамен развалившихся. А для этого нужно сначала хорошо поработать. — Это точно. Я привез твою скрипку из мастерской. — Спасибо, мой рыцарь, — она привстала на цыпочки, поцеловала его в щеку — при Ольге наградить нормальным поцелуем казалось неприличным. — Я провожу тебя домой. — Сергей вас отвезет, на улице метель, зачем гулять в такую погоду, — ужаснулась Ольга. Пришлось соглашаться, хотя пешая прогулка позволила бы им целоваться и дала лишний час. Но метель и в самом деле поднялась отнюдь не мартовская, что называется, света белого не видно. — Увидимся завтра? — Увидимся, Владичек. Звони. Влад позвонил ей вечером. — Слышала новости? Вскрылись махинации в фирме отца Шелестовой, сейчас у нее в семье неприятности. А Малика зарезали с соревнованиями, анализы оказались плохими, выявлены какие-то вещества. — Твой папа — страшный человек, Владичек, — рассмеялась Эль. — Учись у него, ты же наследник. — Учусь-учусь. Тебе действительно понравилось платье? — Мой рыцарь, как мне может не понравиться то, что я пожелала сама? Уж не считаешь ли ты меня ветреной кокеткой, которая способна менять мнение по сто раз на дню? — Ничуть, моя принцесса, ничуть. В комнату заглянула мать. — Сашенька, выйди на минутку. — Извини, Влад, мама зовет. До завтра? — До завтра. Уже скучаю. Очень буду ждать встречи. — Льстец, — рассмеялась Эль и прервала звонок. Потом сунула ноги в тапочки и выбрела в зал. — Да, мамуль, что ты хотела? Что-то случилось? — Я кое-что тебе сшила. Чтобы твой мальчик не думал, что хорошие вещи только он тебе может дарить. Примеришь? На кресле лежало голубое платье с модным нынче асимметричным подолом. Эль пискнула, ухватила обновку и понеслась примерять. Не то, чтобы ей так уж она нужна была, но мама ведь старалась. Платье легло по фигуре, красивое, с коротким рукавом, полукруглым вырезом и подолом, открывающим колени. От фабричного оно отличалось только тем, что на нем не было никаких ярлыков. — Мамулечка, оно чудесно! А говорила — шить разучилась! Мам, спаси-и-ибо! — Эль повисла у нее на шее. Пусть это не ее мать, вернее, теперь это ее мать, и это ей она сшила что-то своими руками. И это о ней эта женщина заботится! Раньше Эльтарн казалось, что без родителей ему даже проще и легче. Сейчас он понимал, чего тогда лишился, а, может, и вовсе не имел. Тепла, родного тепла. — Получу зарплату, куплю ткани и сошью тебе еще что-нибудь, — ее погладили по спине. — Ага. Я платье на следующий концерт буду просить сшить тебя, ну их, этих чужих портных. Да, мам? Мы и сами с ушами! — Именно, заодно и с примерками попроще будет. Билет на концерт для Анастасии взяли, без ведома Эль отвезли женщину в магазин и одели, потом в парикмахерскую и маникюрный салон. Владу пришлось потом достаточно долго доказывать, что это была лично его инициатива, его деньги, заработанные еще летом и никуда не потраченные за год, и вообще, может он будущей тёще подарок сделать? Эль только качала головой и хмурилась. Может, Влад и считал это хорошей шуткой, но вот для эльфа такие материи шуткой не могли быть по определению. Однако отражение в зеркале заставило Анастасию пересмотреть кое-что в жизни. — Меня берут с понедельника на работу младшим бухгалтером в строительную фирму, — обрадовала она дочь. — Мамуль, это же хорошо! Спрашивать, кто помог найти работу, или сама женщина покрутилась и нашла, она не стала. Вечером позвонил Влад. — Волнуешься перед завтрашним конкурсом? — Не-а, смысла не вижу волноваться. Разве это поможет мне победить? Я спокойна, как гладь озера в летний полдень в священном лесу. — Ага, волнуюсь я. Очень хочу, чтобы ты победила… — Так и будет, мой рыцарь. Обязательно. Влад? Так любовница или невеста? — усмехаясь, спросила Эль. — Решать-то тебе. — Невеста. Но объявим об этом попозже, хорошо? Когда нам будет по восемнадцать лет… — Хорошо, Владичек. Добрых снов, мой рыцарь. Увидимся завтра. — Увидимся. Добрых снов. Сергей за тобой заедет. Не сказать, что Эльтарн не волновалась совершенно. Волновалась, еще как! Только умело скрывала и успокаивалась, пользуясь давным-давно знакомыми дыхательными техниками, акупунктурой и ароматерапией. Несколько флакончиков с маслами она купила на заработанные в переходе деньги, аромалампу и свечи подарил Влад, заметив это увлечение. Ночь прошла уже более-менее спокойно. Утром приехал Сергей, встал около подъезда, ожидая, когда девушка Владислава спустится. Платье, упакованное в чехол, скрипка, туфли, пачка салфеток, вода, еще вода. Все. — Мамулечка, идем. Пора. Сергей встретил у подъезда, поздоровался, помог донести вещи, усадил обеих. — Скоро доберемся до места, будете одной из первых, кто приедет, Александра. — Спасибо. Зовите меня просто Саша, — девушка улыбнулась, поправила теплый платок, прикрывающий аккуратно свернутые и подколотые волосы. Пальцы чуть подрагивали, ничего, когда она выйдет на сцену, все прекратится. Ольга встретила их уже на месте. — Не повезло, ты выступаешь пятой. Или повезло — успеешь посмотреть на соперников. Боже, как я волнуюсь. Анастасия, здравствуйте, хорошо, что вы здесь, у меня голова кругом. — Не люблю выступать первой, — рассмеялась Эль. — А так как раз и переодеться успеваю, и скрипку проверить, и успокоиться. Мама Настя принялась отвлекать Ольгу, пока Эль расписывалась в ведомости организаторов, потом попалась в цепкие ручки корреспондентки, которой было наплевать, что юная «звездочка» еще не одета и не готова. Эльтарн это было не слишком-то и внове, после концертов бывало всякое. А вот чтобы до концерта… Вопросы были простыми: уверенность в победе, настрой, мнение о соперниках. — Саша, время. — Это ваша мама? — тут же вцепилась в Ольгу корреспондент. — Нет, это женщина, которой я обязана тем, что выступаю здесь. Она представила Ольгу и убежала переодеваться. Уже было объявлено начало концерта, конферансье зачитывал со сцены список спонсоров и кураторов общероссийского проекта. Эль закрыла дверь крохотной гримерки и принялась натягивать платье. Визажист уже ждал с аквагримом, блестками и трафаретом. Руны нанесли, закрепили и высушили. — Все просто отлично, — убежденно заявил визажист. Подкрасил глаза, поправил закрепленные тонкими золотистыми цепочками волосы. Где-то шумел зал, замирал, слушая выступление юных певцов и музыкантов, снова разражался аплодисментами. — Сашенька, пора. Эль глотнула воды, вынула из футляра уже трижды проверенную скрипку и вышла, проходя на залитую ярким искусственным светом сцену. Зал почти не было видно из-за этого света, только голоса шумели как море, набегающее на берег, волновались где-то внизу. Ни Влада, ни маму она не увидела, хотя и попыталась найти их. Конферансье объявил ее имя и название композиции, Эль улыбнулась в этот яркий свет и подняла смычок. «Фантазии» она могла играть часами, но здесь время было ограничено пятью минутами. Эль вложила в эти пять минут всю свою душу и всю магию, что только было возможно вложить в музыку. Зал разразился бурными аплодисментами. За кулисами встретил Влад, преподнес горшочек с нежно-сиреневой фиалкой. Эль изумленно приподняла брови и рассмеялась: — Удивил, мой прекрасный рыцарь. Спасибо. Тебе понравилось? — Ты была безумно восхитительна, они обязаны отдать тебе первое место. — Посмотрим, — улыбнулась девушка. — Идем, найдем твою и мою мам. Ее сразу же обняли. — Сашенька, ты была бесподобна. — Ты просто прекрасна. — Не задушите меня в восторгах, — улыбалась Эльтарн. — Спасибо. Давайте, теперь, послушаем остальных. Это ведь конкурс. Длился конкурс не особенного долго, прошли семьдесят человек, жюри удалилось перекусить и посовещаться. А Эль внезапно затрясло от запоздалых и задавленных переживаний, да так, что она аж удивилась. Дрожь унялась, только когда Влад крепко обнял ее, прижал к себе и принялся нашептывать что-то успокаивающее. — Бояться уже поздно, сейчас они назовут имена, и мы с тобой поедем в ресторан. Отмечать. — Я не боюсь! Ну, немного. Просто нервничаю. Вла-а-ад, может, стоило играть какую-то программную вещь? Шопена, Чайковского? — Их там и без тебя играли. Саша, все, успокойся, вон, жюри уже возвращается. Председатель жюри взял микрофон, откашлялся. Эль почти не понимала, что он там говорит, только разобрала, что победителем назвали какого-то пацаненка-пианиста. Внутри стало пусто и холодно. -… Александра Смирнова. Влад толкнул ее в бок. — Саша, очнись! Ты взяла второе место. — Второе? Это хорошо? — Эль растерялась. — Это отлично, — Влад обнял ее. — Первое выступление на всероссийском конкурсе, ты вторая среди музыкантов страны и первая среди скрипачей. Дальше все для Эль сливалось в одну яркую круговерть. Она склонна была винить во всем слишком слабое человеческое тело. Ее вызвали на сцену, вручили диплом в красивой рамочке и букет цветов, потом она попала в объятия Ольги, матери и даже отца Влада. А потом ее и Влада Сергей увез в маленький ресторан, где было сумеречно. Корреспондентов не подпустила Ольга, решившая, что для Саши хватит потрясений. Взрослые отправились отмечать первый успех подопечной в другое место, и Эль только успела шепнуть Ольге, чтобы матери не наливали ничего слишком крепкого, а лучше вообще ограничились соком или водой. Переодеться она не успела, Ольга только накинула на ее обнаженные плечи короткое меховое манто, откуда уж она его взяла — боги знают. Так Эль и привезли в ресторанчик. — Ты была потрясающа. Поднимем бокалы в честь твоего дебюта. Сергей успел предупредить официантов, что привез детей, так что никакого спиртного. Поэтому отмечали гранатовым лимонадом. Опустошенная и уставшая, потихоньку Эль отошла от переживаний, на бледные щеки вернулся румянец, она смеялась шуткам Влада, смотрела только на него, наполняя его душу странной, не свойственной ему до сих пор гордостью. *** Ольга осторожно расспрашивала мать своей протеже о их планах, стремлениях, о том, что думает Саша по поводу учебы, чем собирается заниматься на каникулах. — Я даже не знаю, мы хотели немного квартиру подкрасить, обои поклеить. Заниматься ей опять же надо, она ведь на золотую медаль идет. А потом в консерваторию хочет поступить, если получится, то на бюджет. Слово за слово дошло дело и до более глобальных планов, в смысле замужества и прочей типично женской мишуры. Конечно, Ольга собиралась еще серьезно поспрашивать сына относительно его планов на Сашу, если таковые, конечно, есть. Но уже одно то, что он всерьез озаботился не только ее уроками, но и бытом, и расположением ее матери, говорило о многом. Как и то, что он о чем-то долго и за закрытыми дверями разговаривал с отцом. — Саша ничего не говорила, у нее и мальчиков никогда не было, ей только в пятом классе один из одноклассников валентинку подарил. Только не подписал, подкинул в портфель. Эту историю Ольга знала — Владислав рассказывал еще тогда, сейчас тоже вспоминал. Она только улыбнулась. — Значит, не было никого, говорите, Настя? Придется поговорить с сыном насчет спешки, которая хороша только при ловле блох. — Никого, она отличница, на скрипке играет, таких мальчики не любят. — Ну, что вы. Саша очень красивая девочка, милая, вежливая, добрая. Увлеченная, конечно, учебой немного слишком, но это пройдет, вот как окончится эта медальная гонка — так и пройдет. — А там начнутся экзамены на поступление, — возразила Анастасия. — Ну, не думаю, что у Саши с поступлением даже на бюджет возникнут сложности. Я не собираюсь оставлять ее после первого же успеха, так что и я, и Лёня Саше будем помогать по мере наших сил. Правда, дорогой? — Разумеется, Оленька, разумеется. Что ж, уже поздно, давайте, Анастасия Степановна, мы отвезем вас домой, а потом я позвоню Сергею, чтобы он привез Сашу. Анастасия согласилась, что это будет замечательно, тем более завтра воскресенье, оно пролетит быстро, а там и понедельник, день рабочий, а у нее еще и первый рабочий. А хотелось ведь успеть что-то сделать в доме. Например, сходить и купить обои для кухни и коридора. Ремонт можно делать потихонечку, частями. Вот еще машинку стиральную купить — а то старье, которое у них с самой свадьбы с Гришей стояло, уже давно сломалось и вынесено на помойку. Сашу привезли, охранник поднял ее вещи в квартиру, попрощался и увез Влада, обещавшего непременно позвонить. — Не верится, — мать обняла ее. — Ты умница, ты смогла и добилась. — Ну, мамуля, еще не добилась. Только-только на первую ступеньку к славе забралась, — та смеялась, а губы пунцовели, зацелованные, яркие. — Нужно платье прибрать, красивое такое. А повесить-то и некуда, — озаботилась мать. — Разве что снова стенку сломать, поставить шкаф тебе в комнату. — Не надо ничего ломать, мамуль, можно заказать в зал шкаф-купе. Много места он не займет, а если еще и дверцы зеркальные сделать — вообще будет сказочно увеличивать пространство. Это мне Влад посоветовал. Только, давай, утром поговорим, мам? Сил никаких нет, я в душ — и спать. — Хорошо, Сашенька, — мать ушла к себе, любоваться купленными ей вещами, восторгаться прошедшим днем и мечтать о том, что однажды дочь станет всемирно известной. Эль долго стояла под душем, рассматривая переливающиеся золотом знаки. Они не смывались с рук, словно свет там, в зале, вплавил их в кожу. И это было первое зримое проявление магии этого мира. Пусть и слабенькой, почти неощутимой, но она была! Эль вздохнула так, словно с ее плеч рухнула огромная тяжесть. И снова начала стирать руны. Показываться в школе с ними нельзя, засмеют же. Пока холодно, можно носить длинные рукава, а потом, летом? «Ну, пожалуйста, хотя бы спрятать!» Руны вспыхнули и погасли, оставшись на коже только чуть-чуть заметными контурами. Это уже вполне нормально, решила Эль. Полное понимание произошедшего пришло уже после, когда она улеглась в постель. Она выиграла! Пускай и не совсем, но она стала второй, без грамот, дипломов и громких имен преподавателей за спиной. Она смогла. Последний всплеск эмоций отправил ее в глухую черноту сна, так что даже звонок телефона она не услышала. Вызов приняла Анастасия Степановна: — Спит она, Владик, как из душа вышла — сразу свалилась. Устала, бедная моя. — А, хорошо. Тогда и вам спокойной ночи. — И тебе тоже, Владик, и тебе.