1
26 апреля 2016 г. в 01:30
Шар, венчающий столб лестницы, приятно холодил горячую ладонь. Дерево, из которого он был выточен, было удивительно стойким против жара Бездны и даже не нагревалось. Вероятно, огонь, пылающий у самых истоков Преисподней мог бы сжечь его дотла, но, к счастью, Деревянная Башня находилась слишком высоко над ним, паря на одном из крупнейших осколков.
Говорят, Деревянная Башня не была построена. Говорят, тысячи лет назад демоны выгрызли в самом Дереве множество ходов, комнат, выточили огромную спиральную лестницу, ведущую к вершине. А миллионы тел различных существ, что время от времени обитали тут, отполировали все до искомого блеска. Реннигауз не верил в это, и даже потратил несколько часов, рассматривая стены и лестницы вокруг, но так и не нашел ни единого шва: все было монолитным, а рисунок на полу напоминал годичные древесные кольца. Правда, он так и не терял надежды заметить в окружении что-то разрушающее эту древнюю легенду, и даже сейчас, ожидая Хеласкаса, своего давнего приятеля, Реннигауз изучал перила, украшенные мастерской резьбой.
Демон водил пальцами по темно-серому дереву, невольно наслаждаясь его гладкостью и причудливостью узора. Вопреки своим обычным сожалениям, он подумал, как рад тому, что его кожа еще сохраняет чувствительность, свойственную смертным обитателям Срединного Мира. Прошло около ста пятидесяти лет с тех пор как Бездна поглотила его, и Реннигауз радовался любому изменению в своем теле, предвкушая как скоро он ощутит в себе всю полноту демонических сил. Но пока все, что он получил — тонкие шипы, торчащие из алой гривы волос. А значит его восхождение по лестнице в Деревянной Башне, в прямом и переносном смысле, откладывалось на неопределенный срок. Впрочем, всегда есть способы перепрыгнуть сразу через несколько ступенек…
Устав дожидаться, пока Хеласкас набьет свой необъятный желудок и выползет из трапезной, Реннигауз сам шагнул в знойный пылающий огнем множества жаровен зал. Десятки взглядов почти физически обжигали его белую кожу — все-таки он находился сейчас не на своем уровне. Технически это не было запрещено, но могло создать некоторые проблемы, если кому-то из более сильных демонов захочется отыграться на нем за свои неудачи. Но Реннигауз был нетерпелив. Желание поскорее осуществить задуманное лишало его страха.
Найти Хеласкаса было несложно: его лишенная волос голова призывно поблескивала среди других, рогатых и гривастых, и напоминала Реннигаузу деревянный шар, который он только что наглаживал на лестнице. Представив, какова эта голова на ощупь, красноволосый невольно скривился: после определенной стадии своего изменения демоны становились для него совершенно непривлекательны. А Хеласкас обещал с годами стать абсолютнейшим уродом: уже упомянутая лысая голова имела пару неестественных выпуклостей на лбу, глаза значительно уменьшились, почернели и стали напоминать две склизкие личинки, нижняя челюсть задвинулась назад, обнажая верхние удлинившиеся зубы. Да и в самом теле от человеческого у Хеласкаса остался только мускулистый торс, а ниже начинался толстый змеиный хвост, покрытый чешуей глубокого синего цвета. Последнее как раз было для Реннигауза более значительным в трансформации, поскольку то, что обычно находится ниже пояса, он ценил.
— Ты долго не протянешь, если будешь шататься по таким местам, — прозвучало в голове Реннигауза. Он никак не мог привыкнуть к таким вещам, да и не хотел. Это было крайне не справедливо! Почему Хеласкас, появившийся в Бездне примерно в то же время, что и он сам, уже имел измененное тело и мог спокойно вторгаться в мысли более слабых демонов, в то время как Реннигауз владел лишь жалкой человеческой магией, выторгованной у ведьм за услуги. Ведьмы… — Плохой день?
Реннигауз облокотился на высокий стол рядом с Хеласкасом, на котором кучей были навалены куски сухого дурнопахнущего мяса — мяса демонов, проигравших свою борьбу.
— Не то слово, — вздохнул красноволосый.
— Поешь и забудь. — Хеласкас с громким булькающим звуком проглотил огромный шмат, не жуя. С деформировавшейся челюстью он уже не мог есть иначе.
— Ты же знаешь, мой желудок не готов переварить такое.
Конечно, он знал. Среди демонов не напомнить о разнице в положениях было невозможно.
— Я тебя трахну, — громыхнуло в голове. Эти намерения, конечно, не могли принадлежать по-змеиному холодному Хеласкасу, но оглядываться и искать взглядом их владельца Реннигауз не стал, боясь заглянуть в голодные глаза.
— Представляешь, одна из моих ведьм телепортировалась прямо в зале Совета во время заседания! — как ни в чем не бывало воскликнул Реннигауз, хотя даже говорить здесь было для него трудно. С каждым вздохом глотку обжигал горячий плотный воздух. — Хорошо, что ее никто не заметил…
— Теряешь контроль, — заключил Хеласкас, принимаясь за новую порцию. Сколько же он будет есть, когда трансформация станет набирать обороты? — А еще сюда явился! Возвращайся на свой уровень и найди слуг себе по силам.
— С этим я и без твоих советов разберусь, — буркнул Реннигауз. Он понимал, что в его отношениях со смертными что-то пошло не так, но выслушивать упреки от кого попало не хотел. По крайней мере не сейчас, когда есть дела поважнее. — Мне нужна твоя помощь в одном… приятном деле.
— Я тебя сожру.
Опять этот голос в голове, эти жаждущие удовлетворения желания. Реннигауз едва ли не до скрипа сжал челюсти.
— И что ты можешь мне предложить? — наконец проговорил Хеласкас своим тихим шипящим голосом. Личинки-глаза заинтересованно блеснули.
— Я хочу убить Эуш, пока есть такая возможность.
Хеласкас презрительно фыркнул, брызгая слюной сквозь длинные кривые зубы:
— Ну, так занимай очередь. Вон там, в самом конце.
— Поэтому я и пришел к тебе! С моими новыми способностями и твоей силой мы справимся и с Эуш и со всеми желающими занять ее место.
— Я разорву твой рот.
— Ты сдохнешь, — заключил Хеласкас, и вновь вернулся к мясу. Его сильные когтистые пальцы с легкостью разрывали жилистые куски, словно это были ломти свежего хлеба.
— Чего? Ты провидец, что ли? Ты не можешь этого знать!
— Тут не нужно быть провидцем, достаточно ума иметь чуть больше, чем у пещерного беса или тебя.
— Посмотри на меня.
Реннигауз разочаровано вздохнул, насколько позволяли нервно сжавшиеся легкие. Стоило ожидать, что Хеласкас откажется помогать просто так, не имя никаких гарантий. Он изменился лишь внешне, внутренне все так же остался осторожным и нерешительным слизняком.
— А что если я найду настоящего провидца и он скажет, что мой план успешен?
— Никто из настоящих провидцев не захочет говорить с кем-то вроде тебя.
— Но все же…
— Хорошо. Если настоящий провидец на самом деле предскажет тебе успех и я услышу это собственными ушами, я помогу тебе, — кивнул Хеласкас. Вид у него был не самый довольный, но, по-видимому, он не очень-то верил, что красноволосый способен выполнить все условия. Причины на то у него были. Реннигауз при всей красоте и обаятельности не пользовался особым уважением в среде демонов даже своего уровня. Такие, как он, обычно искали себе сильных покровителей, предоставляя им различные услуги, чаще развлекательного характера. Но Реннигауз был слишком горделив и больше ценил свою свободу, чем власть и влияние. Это не могло привести его к успеху. Не в Бездне. — А теперь убирайся, пока не стал чьей-нибудь закуской!
Реннигаузу не нужно было повторять дважды. Он и сам уже не мог игнорировать в своей голове настойчивые приказы обернуться, разбавленные угрозами с жуткими подробностями. Это пугало и одновременно злило его. Убегать потупив взор? Ему? Ну уж нет!
До хруста стиснув зубы, Реннигауз нацепил на лицо хитрую ухмылку и медленно повернул голову назад, туда, откуда чувствовал давно сверлящий его спину взгляд.
Осклабившаяся неровным рядом длинных острых зубов морда оказалась неожиданно близко. Уродливый демон с двумя толстыми изогнутыми вниз рогами с ненасытными желтыми глазами подбирался к Реннигаузу. Он значительно приободрился, увидев, как тот наконец выполнил его приказ обернуться, и ускорил шаг, предвкушая вожделенное пиршество. Словно предлагая себя, Реннигауз повернулся к нему всем телом, облокотившись о столик, покорно ожидая своей участи. Слюна с острых зубов закапала на пол.
— Ты мой.
— В другой раз, — ответил Реннигауз и испарился в воздухе.