Зеленые плоды мертвого дерева

      Растянувшись в полный рост на софе, Реннигауз вслушивался в ровное дыхание Шаэкерцы под собой. Знакомый и уютный запах, источаемый его телом и одеждой, которой он обволок красноволосого, дурманил ноздри. Это было до боли приятное мгновение, которое, казалось, было способно отодвинуть всепоглощающую Бездну вокруг на два-три шага назад, заставить поверить в свое бессмертие. Мысли тянулись липкой медовой каплей, гранича с бредом. Реннигауз, сам того не замечая, погружался в сон, убаюканный спокойствием застывшей в безвременье обстановки комнаты и теплыми объятиями Шаэкерцы. Ему стало сниться, что он утопал в пышных перьях огромной птицы, заботливо накрывшей его своим широким крылом. Что птица эта знала ответы на все вопросы, даже на те, что он еще не задал. Его скрытая теневая сторона, тайна из прошлого, которая никуда не денется.       - Так зачем же ты все-таки пришел? – спросила птица.       - Я скучал, - ответил Реннигауз.       - А если честно? – хмыкнул Шаэкерца, окончательно вырвав красноволосого из дремы.       - Мне нужно твое предсказание.       - Кто бы сомневался... – вздохнул провидец. – Надеюсь, ты хотя бы понимаешь, что мои способности мне не принадлежат? Если я сделаю что-то подобное, это будет кражей у... у моего хозяина.       Хозяина. Ну, конечно. Из уст Шаэкерцы это звучало так обыденно, но лицо Реннигауза невольно вздрогнуло, как будто он таким образом хотел отогнать от себя мысли о рабском положении своего давнишнего друга, как делал это все годы до сих пор. Когда-то, когда они оба были слабы и беспомощны, едва оказавшись в Бездне, они пообещали друг другу, что никогда не заимеют хозяина, что лучше умрут. Вдвоем им достаточно успешно удавалось улизнуть из жадных влажных ладоней демонов, желающих завладеть ими, но спустя время Реннигауз стал понимать, что слабый, сопротивляющийся влиянию Бездны Шаэкерца тормозил его, затягивал на дно, с которого когда-нибудь можно было и не выбраться. Дар предвидения был редким и ценным, но в те времена Реннигауз не мог себе позволить быть союзником кого-то столь ограниченного в возможностях, впрочем, как и сейчас. Так Шаэкерца, оставленный в одиночестве, быстро оказался скован цепями своего хозяина, возможно, уже далеко не первого, а красноволосый все еще ловко избегал такой судьбы. Но, справедливости ради, стоило отметить, что мало кому хотелось завладеть им, скорее просто поглотить, ведь никакими полезными для демонов способностями тот не обладал.       - А разве я не стою маленького преступления? – игриво проговорил Реннигауз, приподнявшись над провидцем, и, дотянувшись до его уха, нежно коснулся губами. – А, Шай? Шаэкерца слегка повернул голову, подставляя шею для поцелуев. Он сладостно улыбался, как будто забыл серьезные слова, что только что произносил, и лишь хмыкнул:       - Никто больше не называет меня так.       Его лицо приобрело такое загадочное и отстраненное выражение, что Реннигауз растерялся, глядя на него, и принялся скользить губами по его тонкой шее, опускаясь вниз к запрятанной под тканью ключице.       - Может быть, я умер, и это сон, сотканный из моих фантазий и воспоминаний?       - Нет, ты определенно жив, - усмехнулся Реннигауз, поглаживая горячий стержень в его шароварах.       Шаэкерца замер на какое-то время, словно прислушиваясь к чему-то. Не было заметно, чтобы ласки доставляли ему удовольствие. Скорее по его лицу можно было заключить обратное. В конце концов, он, не выдержав, слегка отодвинул Реннигауза от себя, избавляясь также и от его руки у себя в паху.       - Я бы и так сделал для тебя то, что ты просишь, - проговорил Шаэкерца грустным обреченным голосом. – Не стоило так... стараться.       - Я просто хотел возместить тебе неудобства, - улыбнулся Реннигауз. Он внимательно всматривался в лицо провидца, но так и не мог понять, чего тому нужно было от него сейчас. Хотел ли Шаэкерца еще немного удовольствий? Или ждал от него каких-то слов, обещаний? На всякий случай красноволосый попытался снова прислониться к нему, но Шаэкерца продолжал отодвигать его от себя, сместив в итоге с софы на пол. Вновь оказавшись на коленях перед ним, Реннигауз с надеждой погладил его бедра. Но Шаэкерца остановил его, осторожно, но крепко, удержав его запястья. – Или тебе не понравился мой скромный дар?       - Дело не в этом. Просто я думал, что ты знаешь, что мне этого не нужно. За столько лет... – Шаэкерца замолчал, странным, немигающим взглядом впившись в лицо Реннигауза. – Я слишком часто думал о тебе, и забыл о том, какой ты настоящий.       - Да что ты!.. – дернулся было красноволосый, но руки Шаэкерцы продолжали сковывать ему запястья.       - Сделаешь кое-что для меня? Кое-что действительно полезное? Это будет намного лучше, чем твой... "дар".       Реннигауз неуверенно кивнул, не в силах оторваться от жуткого взгляда ледяных глаз.       - Никогда больше не ищи меня и не приходи ко мне, - металлом проскрипел голос провидца. – Я хочу быть с Реннигаузом, что остался в моей голове, а тебя знать я больше не желаю.       Слова были подобны взрыву, и Реннигауз подумал, что оглох. Его сердце перестало биться, словно пронзенное осколком льда. Он забыл как дышать. Ему хотелось ответить что-то столь же колкое и дерзкое, но слова никак не складывались во фразы. Мысли путались, подобно стайке речных мальков. Но когда они уже были готовы выстроиться в аккуратный маленький косяк, им вновь пришлось шарахаться в разные стороны от внезапно брошенного в воду камня - Шаэкерца его поцеловал.       Долгим затяжным касанием губы провидца застыли на его губах. А, может, все было и не так, и это просто время остановилось.       Подавленный Реннигауз не мог ответить на поцелуй, не мог завладеть ситуацией, и Шаэкерца, нависший над ним подобно туче, делал все так, как ему хотелось: отпустил его руки безвольно лежать на своих бедрах, медленно поглаживал гладкую впалую щеку, крутил между пальцами красный локон. Шаэкерца никогда не умел целоваться, да и не учился. Должно быть, это ему не нравилось, потому он просто прижал губы к лицу Реннигауза, слушая его слабое дыхание. Сложно было сказать, сколько это продолжалось, пока провидец вдруг не произнес, отстранившись:       - То, зачем ты пришел – мой ответ: нет, не делай этого, если только смерть не входит в твои планы.       Потребовалось некоторое время, чтобы Реннигауз очнулся и понял, о чем речь.       - Я погибну? – слабым голосом проговорил он.       - Если пойдешь тем путем, которым решил, то да, - холодно ответил Шаэкерца. Безразличие, так непривычно окрасившее его голос, потоком ледяной воды обрушилось на плечи Реннигауза, заставив его жалко скрючиться.       - Но... Хеласкас...       - Если бы ты сам был Хеласкасом... – улыбнулся провидец. – Но ты – такой же, как я.       Услышав эти оскорбительные слова, Реннигауз вскинул голову, метая в Шаэкерцу гневные взгляды. Да как тот вообще посмел делать подобные сравнения! Оставшись на том же уровне в Деревянной Башне, попав в рабство и никак не изменившись даже внешне, Шаэкерца вызывал только жалость. Даже то, что он говорил сейчас, было следствием чувствительности и обиды, которые исчезли бы или притупились, подвергнись он влиянию Бездны. У Реннигауза с этим не было никаких проблем. Его тело, пусть медленно, но начало меняться, силы росли, а то, что он сейчас злился, имело под собой реальные причины.       Внезапно Шаэкерца вздрогнул и его лицо на миг приобрело тревожное выражение.       - Мне нужно идти. Хозяин зовет меня, - проговорил он, растерянно мигая.       - Стой! – крикнул Реннигауз, ухватив его за рукав, когда тот уже встал. – Возможно, сейчас я не готов... Но потом я смогу подняться?       Смерив красноволосого тяжелым взглядом сверху вниз, Шаэкерца ответил:       - Ты никогда не поднимешься. Ты никогда не будешь готов. Это вообще не твоя судьба.       Пальцы сильнее сжали ткань рукава.       - И какова моя судьба? – с трудом выговорил Реннигауз. С каждым словом провидца ему казалось, что он сам становился ниже, будто плавился под его взглядом и жестокими речами.       - Твоя душа сопротивляется Бездне, как и моя. Поэтому ты станешь рабом, как и я. Правда, в отличие от меня, ты можешь выбрать, кому служить: хозяину или слуге.       Резко дернув рукой, Шаэкерца освободился от хватки Реннигауза. Взглянув последний раз на его сгорбленную и застывшую в ужасе фигуру, провидец решительно шагнул к стене, где за занавеской скрывалось огромное зеркало. Возможно, он хотел сказать на прощание что-то важное, громкое и запоминающееся, но не сделал ничего подобного, и хладнокровно вошел в зеркальный портал.       У Реннигауза было еще много вопросов, и, попытавшись в надежде ухватить хотя бы еще немного времени Шаэкерцы, он кинулся к зеркалу. Но вместо фигуры провидца в нем было только его собственное отражение.       "Такой же, как я". Эти слова эхом бились в черепной коробке, словно испуганная муха в закупоренной банке. Он хотел верить, что Шаэкерца просто обиделся на него и в отместку наврал в своем предсказании, но в глубине души поселилась уверенность, что провидец был прав.       Разглядывая свое изображение в зеркале, Реннигауз отмечал то, что старался игнорировать раньше: тонкую бледную кожу со следами множественных драк, которых не должно было остаться, приятные черты лица, которые ему нравились, ровные зубы. Так здесь выглядят слабаки и слуги. Так выглядят люди.       Нет!       Изменения начали происходить. Из его гривы уже выросли тонкие острые иглы, и это было прямым свидетельством того, что он начал делать все правильно, что Бездна нашла лазейку в его возможной бессознательной обороне.       По Шаэкерце было видно, что он страдает от своего положения, и понятно, что ему хотелось и Реннигауза опустить до своего уровня. Любая способность несовершенна, потому даже видения будущего могли исказиться под влиянием желания провидца. То есть, теоретически это возможно.       Реннигауз уцепился за эту идею, как утопающий за соломинку, и, мотнув алой гривой, бросился прочь из проклятой комнаты с софой.       Оставался еще один шанс – пойти на сделку с магом более высокого уровня, чем ведьмы-самоучки, с которыми красноволосому раньше приходилось иметь дело. Используя свои новые способности к телепортации, Реннигауз мог бы легко улизнуть от него, если что-то пойдет не так. Да и что может пойти не так с этими людьми?