***
Медленно, стараясь не делать лишних движений, он опустился на мягкое кресло в своих собственных комнатах. Сколько прошло времени с тех пор, как он побывал здесь в последний раз? Месяц? Он мог бы поклясться, что прошел целый год, если судить по тем чувствам и ощущениям, которые заполнили его тело и сознание. И самое ужасное во всем этом то, что он самому себе казался древним стариком, а не тридцати трехлетним мужчиной. Стоило только вспомнить о прошедших годах, как ему становилось тошно от самого себя, своего поведения неуравновешенного психа, да еще и из-за собственной жуткой внешности, словно он не мог поверить, что кто-то в здравом уме и с его способностями мог бы ТАК выглядеть. По мнению зачарованного зеркала, он был «немного краше мертвеца», а если верить словам Поттера, то и того хуже. Поттер. Как же он ненавидел эту фамилию! Ненавидел само напоминание о Джеймсе, это можно было даже объяснить, но чтобы настолько зацикливаться на этом чувстве и срывать свою ярость на ребенке… Это кем же нужно было быть? Кретином, сумасшедшим, кем он, как оказалось, чуть не стал. Все эти годы сейчас воспринимались Снейпом как какой-то сон, туманная дымка, которая неожиданно рассеялась и показала, что на самом деле он ничего в этой жизни не добился, лишь стал ненавидимым всеми вокруг профессором, который видел вокруг себя лишь серую реальность и безразличие окружающих, разве что, его отвлекали от унылого существования его драгоценные котлы и бездари-ученики, отнимающие время мужчины от этих самых котлов с зельями. Видимо, варка различных составов хоть как-то могла успокоить Северуса, иначе он уже давно бы поселился вместе с четой Лонгботтомов в больнице имени Святого Мунго, только в отделении для буйных магов, склонных к суициду. Потому что судя по воспоминаниям о своих последних годах, покончить с опостылевшей жизнью он хотел уже не раз, да все что-то мешало. Даже появление взрослой троицы студентов для него в настоящее время казалось нереальным происшествием, хотя зельевар был уверен, что это не так, ведь Гарри Поттер с постоянством, не свойственным его предыдущей мелкой копии, заглядывал в больничную палату, чтобы достать профессора болтовней ни о чем или хмурым взглядом в его сторону в полнейшем молчании. И Снейп за это время так привык к неожиданным визитам этого недоразумения, что даже перестал злиться. А спустя положенный срок смог, наконец, все хорошенько обдумать и прийти в гармонию с самим собой. Не без помощи зелий, конечно, сваренных новым преподавателем (кто его заменял, Северус так и не узнал, даже угрожая палочкой Дамблдору) и едких комментариев Грейнджер, когда она его осматривала с периодичностью один раз в сутки, заявляясь, чаще всего, в шесть часов утра и тыкая в своего профессора волшебной палочкой. А то, что вид она имела детский, только еще больше злило мужчину, но поделать он все равно ничего с этим не мог. За всеми своими мучениями и размышлениями, Снейп даже позабыл о вновь возродившемся Господине, хотя и написал одно письмо Люциусу, по старой памяти об их былой дружбе. Верить Малфою он никого не просил, но если была хоть малейшая возможность перетянуть аристократа на свою сторону – грех было этим не воспользоваться. Сегодня его выпустили из царства мадам Помфри, и Северус с какой-то грустью понял, что ничего ему в этой жизни не нужно и не интересно, судя по тому чувству опустошенности, которое он сейчас испытывает. А ведь завтра нужно будет приниматься за работу, снова начать учить бестолочей зельеварению, привести в порядок то, что натворил некий «профессор» и… — Профессор Снейп, вы здесь? – в дверь громко постучали, и раздался девичий голос, чуть приглушенный из-за препятствия на своем пути. – Профессор! Откройте! Мужчина поднялся с кресла, чтобы встретить наглую девицу во всеоружии (словно это хоть что-то для нее значило) и, не делая ни шагу к двери, отпер ее заклинанием. — Мисс Грейнджер, что вы себе…? — Гарри ранен, нужна ваша помощь, если вы в состоянии, конечно, – девочка казалась чуть бледной, но собранной, словно для нее все это было не впервой. Хотя, почему «словно»? — Я достаточно здоров, мисс. Что там стряслось с Поттером на этот раз? – Северус вдруг обнаружил, что прекрасно может быстро ходить, а проблема с Поттером неожиданно отодвинула все его переживания на задний план. Зачем страдать по прошедшему, когда можно что-то делать, чтобы в будущем подобного не повторялось. Заняться самоедством он всегда успеет. — Подрался, сэр, – ответить второкурсница ему соизволила лишь тогда, когда они почти достигли Больничного крыла. — И причем здесь я? – зельевар, неожиданно понимая, что беспокоится за мальчишку, при этом вся ситуация в целом его не особо злит, как было бы раньше, а забавляет. – Если ему кто-то сломал нос, то… — Командор сказал, что одному ему будет скучно. Поэтому, прошу… – она улыбнулась как-то неожиданно весело и подтолкнула зельевара к кровати с задернутым пологом. — Как вы смеете? Я ему не нянька! – запротестовал было зельевар, хотя прекрасно осознавал, что пришел сюда он сам, без каких-либо уговоров со стороны надоедливой девушки. — Разумеется, нет, это была шутка. Мне нужно, чтобы вы его осмотрели на предмет черной магии и подобрали подходящее зелье, если нужно. Он подрался с оборотнем, а это, сами понимаете, имеет последствия. — С кем он подрался? – Северус быстро распахнул полог, чтобы осмотреть парня на предмет заражения, хотя до полнолуния было еще далеко. – Поттер! И почему вы, мисс Грейнджер, не осмотрели его сами? – зельевар обернулся, но девушки рядом уже не было, исчезла, словно испарилась. – Проклятие!***
Женщина с тихим стоном приоткрыла глаза, чтобы увидеть над собой серое нечто с капающей оттуда водой. Тело болело так, словно ее долго и упорно пинали в течение трех суток, а потом еще и стерли память. Она никак не могла вспомнить, как здесь оказалась, ведь последнее воспоминание обрывается на том, как она зашла в ателье мадам Лонье в Париже… а потом — забвение. — Где я? – она попыталась встать, но так и не смогла поднять даже головы, налитой словно свинцом. Виски ломило, руки неожиданно задрожали, напоминая ей до боли знакомые симптомы Круциатуса. – Кто-нибудь, помогите, – женщина и хотела бы крикнуть, да только голос был сорван напрочь, и это пугало. В какой-то момент ей пришлось замереть, чтобы заливающие глаза слезы прекратили течь, а скованные цепями ноги хотя бы немного обрели чувствительность. Сейчас все казалось нереальным кошмаром. Она оказалась в сырой камере, одна и без причины. — Ну, надо же, какие у нас гости, – неожиданно, словно соткавшись из воздуха, рядом появился человек, одетый в черную легкую мантию с глубоким капюшоном, хотя голос его не узнать было просто невозможно. – Добро пожаловать, Нарцисса, добро пожаловать, – леди Малфой приветствовал сам Темный Лорд Волдеморт. — Пожалуйста… пожалуйста… – он долго смотрел на измученную женщину, затем, смерив ее безразличным взглядом, отошел обратно к двери. — Барти, пригляди за нашей гостьей, – после чего Том вышел из камеры, оставляя Нарциссу наедине с Краучем-младшим, жадно взирающим на одну из самых красивых женщин их страны. — Пожалуйста…***
Командор приоткрыл глаза спустя минут двадцать после того, как его принесли в лазарет. Повернув голову в сторону пробивающегося лучика света, он увидел стоящего у тумбочки Снейпа, что-то тихо шипящего себе под нос и разливающего в фиал зелья, судя по запаху – восстанавливающее и ранозаживляющее. — … мальчишка… приключения на свою… не знает, куда засунуть свой… – обрывки фраз дали Поттеру возможность понять почти весь смысл ярости профессора, заставив улыбнуться и глубоко выдохнуть, привлекая к себе внимание мужчины. – Поттер! — Смит, зовите меня Смитом, иначе кто-нибудь не так вас поймет, сэр, – прошептал Гарри, вспоминая свой недавний бой с Реджинальдом. Это было… сильно, и парень бы проиграл, если б не его феноменальная реакция и опыт. В конце концов, Реджи – оборотень, а не обычный волшебник, вот и пришлось вспоминать все то, чему он был обучен за прошедшие годы войны. Никаких палочек не использовалось, иначе бы Блэкхард давно уже был поражен, а так пришлось крутиться как юла, только чтобы Альфа его ненароком сильно не покалечил. Кто же вообще мог подумать, что для проверки тот выберет подобный способ? А стоило бы догадаться! — Смит? Посредственное имечко! — Зато настолько распространенное, что найти определенную семью или личность не представляется возможным. Кстати, Гарри Поттеру пора уже вернуться к занятиям, вам так не кажется? Лона говорит, что уже ходят тревожные слухи, и до Реддла вполне может дойти их эхо. Это было бы… нежелательным. Снейп невольно потер предплечье, где еле заметно шевелилась ожившая метка, но которая так и не дала знать своему носителю о том, что его вызывают. — Пейте, Пот… Смит, – и влил в рот поморщившегося юноши горькую жидкость, после чего неслышно вылетел за ширму. Гарри уже думал, что тот не вернется, но спустя пару минут мужчина снова оказался рядом, нависая над юношей, глядя в глаза, словно пытался прочесть его мысли или внушить свои, хоть и не использовал легилименции. Поттер бы заметил. — Профессор? – Командор чуть приподнял бровь, вопросительно глядя в лицо зельевара, но тот упорно продолжал молчать. — С… спасибо, – выдавил Северус, после чего быстро ушел, словно за ним гнались сами Адские псы. — Не за что, сэр, не за что, – и юноша откинулся на подушку, так как после выпитых зелий до жути хотелось спать.***
Рон Уизли вот уже второй час подряд рыскал по библиотеке, отыскивая необходимую ему информацию по одному ритуалу, до жути злясь, что не может пройти в Запретную секцию, где, наверняка, подобная информация имелась. В общем же доступе им было найдено лишь упоминание и ссылка на необходимую книгу. Наконец, отобрав целую стопку фолиантов не самой светлой направленности, все же сумев прошмыгнуть в нужный ему отдел под чарами незаметности, отключив не несколько минут сигнальные чары, принялся внимательно вчитываться в оглавление одного старинного тома, который в руки-то брать было боязно из-за его ветхости. Он так погрузился в изучение тридцать седьмой главы, что заметил палочку у своего горла только в последний момент. — Кто ты такой и куда дел нашего брата? – Мэд сдержал себя, так как узнал голос Фреда. Почему именно Фреда? Да потому что уже давным-давно научился различать близнецов, подыгрывая им в их стремлении легкого обмана. Только сейчас он уже не ребенок, а чаша нежности к этим двум разгильдяям в настоящий момент была переполнена, но это не помешало ему немного разыграть парочку, чуть приоткрыв свое истинное «Я». – Ну? Рон незаметно оскалился, после чего резко развернулся, одновременно с этим вырывая палочку из руки Фреда и приставляя свою к его сердцу. — А ты… догадайся… Фредди, – но, несмотря на притворную угрозу, в глазах «второкурсника» можно было увидеть самое настоящее счастье и азарт.