И даже время за...

      Шон Френсис Гилмор, носящий кодовое имя Вайлет из-за своих необычных фиолетовых глаз на бледном худом лице. Лице, кажущимся высеченным из фарфора или мрамора, такое же равнодушное, такое же безэмоциональное и холодное, пусть даже все это лишь притворство для посторонних, аккуратно и как-то чересчур медленно, можно даже сказать элегантно, он отпил глоток кофе из маленькой чашки, после чего откинулся на спинку своего стула, оглядев душный зал «Рыжего кота». Со стороны мистер Гилмор мог бы показаться почти неживым, но вот глаза придавали облику мужчины хоть немного той человечности, которая должна была бы в нем быть в силу его возраста, еще не перешедшего рубеж шести десятков лет, да необычно розовые тонкие губы, чаще кривящиеся в усмешке, нежели открыто улыбающиеся, привлекли бы к нему внимание любой особы, мечтающей о сладких поцелуях украдкой. Привычка не показывать «лица», а, может, просто обстоятельства совсем уже вроде далекого детства повлияли на Шона больше, чем ему бы того хотелось.       Снова подняв чашку, Вайлет, наконец-то, обратил внимание на своих собеседников, хоть и будущих, так как троица молчала уже более пяти минут, но и сам первым начинать разговор, не имея понятия о его конкретной тематике, не собирался. Шон не ощущал никакой угрозы от троих неизвестных магов в глубоких капюшонах, но уже проявлял нетерпение, смешанное с любопытством, за которое ему часто выносит мозг сам начальник Отдела Тайн Литтл, но и поделать ничего с этим не может, ввиду невозможности сего действия. Как и уволить Гилмора не представляется возможным по одной простой причине – он лучший в своем деле, пусть даже со своими заморочками и выходками, порой выходящими за рамки разумного. — Господа чего-нибудь желают? – тишину между ними прервал подошедший официант, с улыбкой маньяка наблюдающий за троицей вот уже с пару минут. — Три черных кофе, пожалуйста, – подал голос один их неизвестных и откинул капюшон, являя взору Шона молодого мужчину с темными волосами и необычными изумрудными глазами. – Здравствуй, Шон. — Не припоминаю, чтобы мне вас представляли, мистер… — Поттер, – представился Командор и чуть подался вперед, словно собирался схватить Шона за грудки или удивить своей фамилией, скорее всего выдуманной.       Вайлет лишь ухмыльнулся, ничем не выдав своего настроения и состояния, хотя присущее ему невыносимое любопытство после полученного неделю назад письма, заставляло его как можно скорее растрясти этого Поттера, и как можно сильнее. — Мистер Поттер. Очень приятно с вами познакомиться. Как вам погода сегодня? — Сносная, хотя этот мелкий дождь меня довольно сильно нервирует, пожалуй, я бы больше обрадовался ливню, при этом сидя дома перед окном и глядя на порывы грозные природы оттуда. Но, как и вам, мне более по душе солнечная погода, – Поттер посмотрел в глаза Вайлета, и тот не удержался бы, даже если бы хотел.       Проникнуть в сознание смотрящего прямо в глаза человека было делом секунды, он был даже уверен, что «Поттер» ничего не почувствует, если сам Шон того не пожелает, но вот стоило пройти первый круг мысленных блоков, как Вайлет тут же был вынужден замереть, понимая, что если хочет выйти из сознания незнакомца в своем уме, придется отступить. — Кто вы такие? И кто научил вас так защищать свой разум? – Гилмор был не на шутку озадачен, так как подобное мастерство было по зубам лишь одному человеку в Британии – ему самому, но то, что показал незнакомец, было странно похожим на его собственные щиты, вскрыть которые можно было, лишь произнеся пароль. — О, я совершенно бездарен в окклюменции, поэтому мне поставил защиту лучший менталист Европы. Некто лорд Шон Френсис Гилмор… в январе тысяча девятьсот девяносто девятого года.       Вайлет ничем не выдал своего удивления, веря отчего-то Поттеру, сидящему напротив, на слово. Раздумывать долго он не собирался, так как уже давно знал, причем знал наверняка, в силу своей необычной профессии и должности, что в мире магии было возможно все, даже путешествия во времени. — И что же вы хотите от меня, мистер… Поттер? – с намеком спросил Шон, на что Гарри ухмыльнулся и немного откинул чёлку с лица, снимая маскировочные чары, чтобы показать свою «метку» на лбу. — Вы можете все посмотреть сами, пароль – Жанна, – тихо произнес Гарри, возвращая волосы и чары на место, притворно не замечая, как дернулся после произнесения «кода разблокировки мыслей» Шон. — Непременно, мистер Поттер. Расслабьтесь и получайте удовольствие, – равнодушно сказал Вайлет, после чего положил свои ладони на виски Гарри и посмотрел в его глаза, на этот раз действуя более напористо, хотя ему никто не собирался препятствовать.       Имя его покойной сестры, слетевшее с губ этого… Поттера, не на шутку взволновало заместителя начальника Отдела Тайн по ментальной боевой магии. Гарри, которого почти не было видно в маленькой темной комнатке за внушительным креслом, медленно опустился на колени перед мертвым телом ребенка, маленького, лет двух, не больше, не плача, лишь тихо покачиваясь из стороны в сторону и не решаясь коснуться малыша даже пальцем, но от того эта картина была еще более трагичной, более… реальной. — Тедди, – сорвался тихий шепот с губ юноши, но вот слез так и не было, что настораживало подошедшего к нему со спины Шона. Так не должно быть! Нельзя переживать горе молча, это может повлечь за собой последствия, после которых останется лишь жалеть весь оставшийся мир. — Гарри, он мертв. Ничего нельзя сделать, – Вайлет попытался поднять Поттера на ноги, но тот как-то яростно начал вырываться, все еще не произнося ни звука, от того более горько становилось на душе у всех, кто был рядом. А рядом был лишь он, Шон. — НЕТ! Нет, пожалуйста, – умоляющий тон и протянутые вперед руки, но Шон сумел удержать Гарри, не дать больше в отчаянии сойти с ума. – Я убил его, я! — с невероятной силой он вырвался из рук Гилмора и, упав на колени перед крестником, заключил того в отчаянные объятия. — Это не ты, Гарри. Мерлин, ты ни в чем не виноват! Нам нужно уходить. — Я не успел вовремя, я не защитил, я… — Тшшш, мальчик. Да что же это? – Шон крепко прижал, наконец, завывшего Поттера к себе и почти бесшумно аппарировал в безопасное убежище.

***

— Мордреда за ногу, что у тебя с щитами, Поттер? – почти рыкнул Вайлет, вынырнув из воспоминаний Командора, уже изменившегося настолько, что казался другим человеком по сравнению с тем юношей, которого он вытащил из дома Тонксов почти полгода назад. — А что с ними? – равнодушно спросил Гарри, сжав голову руками, пытаясь унять пульсирующую после проникновения в сознание боль. — А что с ними! – передразнил юношу Гилмор и опрокинул в себя стакан с чем-то желтым, похожим на лимонад, скорее. – Их вообще у тебя нет, Лорд же тебя прочтет за секунду, и ты ничего не сможешь поделать! — Это все хоркрукс, наверное. — Придется помочь тебе с этим, раз никто до сего момента не догадался. В следующий раз, когда… — Да, папочка, как скажешь, – усмехнулся Гарри. — Получишь ты у меня когда-нибудь! Марш пить обезболивающее! — Есть, сэр, – Шон лишь улыбнулся и покачал головой, тот, что сейчас смотрел воспоминания, тоже.       Еще множество воспоминаний: война, везде война, смерть, боль, слезы, дружба и предательство – все чередовалось и хотелось уйти из головы Гарри Поттера, не видеть, не знать ничего. Но последнее воспоминание не вызвало в нем ни капли тех эмоций, которые должны были бы быть в нем.

***

      Гилмор лежал на земле, а над ним склонился Гарри, глядя с болью в глаза напротив, пытался влить кроветворное, но уже было слишком поздно. Горло было рассечено Беллой так ее любимым Секо перед самой ее смертью, но эта гадина, как обычно, успела сделать гадость напоследок. Чудо, что Шон был все еще жив, но каждый знал, что это ненадолго. — Ид… и-и… в-врем-мя… х-х-х… — Шон, я…       «Я знаю. Иди, закончи все это дерьмо. Я рад, что познакомился с тобой, ребенок», – мысленно, последним усилием проникая в разум, произнес Вайлет, после чего задрожал, словно насквозь промерз, губы посинели в одно мгновение, потом он как-то резко замер, глядя широко раскрытыми, сейчас медленно тускнеющими глазами, такими красивыми и необычными, в затянутое тучами небо. Он так и не увидел сегодня солнца.       Вынырнув из воспоминаний, Шон, если это вообще возможно, побледнел еще больше, но взял себя в руки довольно быстро, после чего произнес лишь короткую фразу: — Я с вами, – и спутники Поттера, наконец, откинули с лиц капюшоны.

***

      Ремус, прислушиваясь к шорохам в темноте, оглядываясь по сторонам и стараясь двигаться как можно более бесшумно, наконец, замер возле цели своего ночного путешествия по Лютному переулку. Он уже собирался выйти из тени, когда заметил человека, которого он, уже много лет как, считал мертвецом, сгнившим в одной из камер Азкабана. Барти Крауч младший.       Люпин хорошо знал этого некогда порывистого парнишку, сейчас казавшегося почти стариком. И если бы оборотень мог видеть взгляд Крауча, то решил бы, что ошибся, так как Пожиратель казался почти сумасшедшим, безумно вращая глазами, видимо, словно цепной пес, которого спустили с поводка, и был абсолютно не похож на себя прежнего.       Крауч вышел от Горбина с каким-то свертком, и Люпин было подумал, что стоит просто проигнорировать его присутствие, но что-то, какой-то инстинкт или чутье подтолкнули его к преследованию Бартемиуса, хотя он прекрасно осознавал, что если тот аппарирует, придется отступить или перемещаться следом, что, вне всяких сомнений, отодвинет выполнение собственного задания на неопределенное время. Но Ремус решил рискнуть и, как покажет время, не прогадал.       Барти оскалился, словно и правда был диким псом, а не человеком, и натянул на голову капюшон, о котором забыл на минуту, выходя от Бергса, радуясь приобретению одного весьма специфического зелья. Он не решился уменьшить пакет, боясь повлиять на состав магией, поэтому старался двигаться как можно быстрее, пока Господин не обнаружил его пропажи. Хотя в последнее время Темный Лорд был несколько занят. За те полтора года, что прошли с момента переезда Повелителя из Британии в Румынию, Крауч ощущал себя таким же свободным, как когда-то в детстве, так как время битвы еще не настало, оставалось лишь готовиться к будущей войне, вербуя сторонников на пару с Господином, которых уже было что-то около тысячи, это если отбросить английских Пожирателей, которые прохлаждались в тюрьме, развлекая дементоров своими завываниями.       Пройдя еще двести метров, Крауч замер на месте, словно что-то услышал, но потом встряхнул головой и тихо аппарировал, заставляя преследовавшего его оборотня чертыхнуться и, просканировав путь, переместиться следом за Пожирателем лишь через минуту, чтобы случайно не быть обнаруженным.       Переложив сверток из руки в руку, Барти снова поправил капюшон и прошел через защиту особняка собственного покойного папаши, уверенный, что никто не сможет проникнуть следом. Люпин во всяком случае не стал даже пытаться, но вот место запомнил хорошо и спустя пять минут аппарировал назад. Ему нужно было все обсудить с Гарри, Роном и Гермионой. Интуиция, он на этого надеялся, Ремуса обычно не подводила.       Барти тем временем скинул с себя плащ, как только вошел в дом, и направился к небольшому бару, хватая стакан и на ходу наливая в него огневиски до самого края. Когда он дошел до нужной ему комнаты, половины бутылки уже не было, а сам он слегка покачивался, так как до своего похода в Лютный также успел выпить целый графин. — Нарси, дорогая, я дома, – издевательский тон, которым это было сказано, никак не обманул напрягшуюся женщину, находящуюся внутри небольшой спальни, большую часть которой занимала огромная кровать и шкаф, хотя из одежды у женщины было лишь минимум: то, что соизволил приобрести для миссис Малфой Крауч в периоды невероятного великодушия, после которых следовали срывы, чаще заканчивающиеся как минимум синяком на лице женщины и разбитой губой. – Ты скучала? Можешь не отвечать, вижу, что нет.       Крауч снял с себя рубашку и туфли, оставаясь в одних лишь брюках, подполз к Нарциссе по кровати и собрал ее длинные волосы в кулак, запрокидывая голову женщины назад, обнажая худую длинную шею, на которой можно было заметить стремительно бьющуюся в испуге жилку. Сколько бы месяцев не прошло, а страх, даже скорее, ужас перед последующим насилием, никогда не проходил, потому что Барти Крауч никогда не был нежен: брал с силой, бил до крови, сжимал до синяков, не давая ни на минуту забыть о ее собственной зависимости перед этим зверем, носящим гордое звание «человек». — Мне… мне нужно… — Потом! – рыкнул он, разрывая на ее груди тонкую сорочку и хватая грубыми пальцами грудь, заставляя женщину вскрикнуть и отодвинуться, за что последовал сильный удар тыльной стороной ладони по щеке. – Решила поиграть со мной, Нарси? Давай, я буду только рад. Расстегни мне ширинку, сука. Зубами, – он больно приложил ее лицо к своему паху, а в голове женщины была лишь одна мысль о том, как бы она хотела разорвать этого монстра своей магией, а лучше голыми руками, только ни того, ни другого у нее в последнее время не получалось, так как на запястьях был блокирующий силу браслет, а физически она была слишком слаба, но это не мешало ей отчаянно, со всей силой своего разума… его ненавидеть.

***

      Дамблдор взглянул на Поттера, сидящего напротив, и не мог никак прийти в себя после сегодняшнего происшествия. Нет, он все понимал, давно уже смирившись с тем, что эту войну не пережить, ничего не делая, но вот ребяческие выходки двадцатилетнего лба он понять просто никак не мог. Вот зачем нужно было троице устраивать представление в виде этой проклятущей показательной дуэли. И ладно бы были в своем истинном облике, так нет, «третьекурсники» решили развлечь толпу и наглым образом перетянули к себе Снейпа и Люпина, в этом году назначенного профессором ЗОТИ. Как еще Блэка, оправданного пару месяцев назад, за собой не утянули, непонятно. Там, видимо, сказывались напряженные отношения между Сириусом, Гарри и Северусом. — Гарри, вы хоть понимаете, что это могло плохо кончиться. Это дети! — Профессор, не нужно так напрягаться, мы использовали совершенно безобидные заклинания. Ремус вот вернется, и вы сами у него спросите. Лучше скажите, что там насчет Фаджа? Он снова встал на дыбы? — Встал, заартачился и струсил, не желая меня слушать. И, поверь мне, я сделал все, что было в моих силах, чтобы он не просто слушал, а услышал меня. Но его уши явно заложены ватой. — Я знаю, сэр. И знаете? – Поттер улыбнулся директору, как-то по-доброму взглянув ему в глаза, впервые с тех пор, как они с друзьями появились в этом времени. – Я рад, что вы пересилили себя. Что вы с нами заодно. Иногда…       Его прервал вспыхнувший камин, из которого вывалился Ремус Люпин. — Я обнаружил кое-что интересное. Думаю, стоит приглядеться внимательней. Чую, это очень важно, – Люпин опустился на кресло и прикрыл глаза, не заметив напрягшегося после его слов Поттера. — Рассказывай.