Моим солнцем будет луна. Моим утром будет ночь.
Я довольно медленно шагаю по дороге меж домов, держу в руках книгу, которую не успеваю читать из-за большого скопления домашней работы. Уже опаздываю в школу, но мне необходимо время для самой себя, стоит как-то вставать пораньше, или прекратить ночные прогулки, но без них мне точно не протянуть долгое время. Дома занимаюсь уборкой, мамы ведь нет, надо поддерживать порядок, после чего пытаюсь приготовить еду из того, что нахожу, делаю уроки и рисую, а там уже и ночное время. Так что по пути в школу — самое то. Перелистываю страницу, поправляя съехавший рукав кофты. Сегодня жарко, но мое тело ещё не «оправилось»: синяки не прошли, ссадины тоже. Хотя, так даже лучше. Повод для того, чтобы не надевать открытую одежду, всё-таки в кофтах намного комфортнее. Под ней майка, но мне всё равно охота застегнуться. Чувствую себя голой. Поднимаю голову, оторвав взгляд от страниц, и смотрю в голубое небо. Солнечный диск слепит в глаза, вынуждая щурить веки. Да, сегодня теплый день, что странно. Осень, как никак. Пыхчу, махнув на себя ладонью, чтобы создать иллюзию ветра, но тщетно. Качаю головой, вновь принимаясь читать строки, не связанные между собой, вот только отвлекаюсь, расслышав знакомый шум колес, едущих по горячему асфальту. Поворачиваю голову, безошибочно определяя, кто создает подобный шум, и вздыхаю, закрыв книгу, когда рядом со мной тормозит Дилан. Он, в отличии от меня, не особо парится из-за того, что жара вынуждает немного оголиться, так что чувствует себя вполне комфортно в белой футболке и темных джинсах. Стоп, одна вещь постоянно на нем. Бейсболка. Интересно, сколько их у него? Парень изгибает брови, взглянув на наручные часы: — Опаздываешь? — наклоняется, взяв скейт в руку. Отвожу взгляд, продолжая идти с прежней скоростью, но уже немного скованней, чем до этого. Всё-таки мне ещё предстоит перебороть эту неловкость и смущение, так что впереди много работы над собой, но я уже делаю успехи, как мне кажется. — В чем проблема? — снимаю один ремень рюкзака, чтобы положить книгу в него. — Ты сам постоянно опаздываешь, — напоминаю о его «сверх пунктуальности», но моя попытка задеть парня не удается, так как он издает смешок мне в спину, шагая за мной: — Просто, сегодня первая физика, — да. Ему не составляет труда заставить меня моментально прибавить шагу, как я и поступаю, ведь, черт, из головы вылетело, что сегодня не самый подходящий день для «чтения» утром и хождения по улицам. Физика. Именно на неё мне не стоит опаздывать. — Газку поддала, — Дилан ровняется со мной, идя в ногу, так что мои шаги становятся шире, больше, но мои усилия отдалиться от парня только забавляют его, ибо один его шаг — это два моих. Ворчу под нос, поправляя волосы, которые так и норовят меня выбесить с утра пораньше. Что ж, этот день начинается неплохо. ОʼБрайен вынимает из кармана сигарету, но хмурится, когда не находит зажигалки, поэтому смотрит на меня, а мне остается вопросительно моргать: — Чего? — пытаюсь не смотреть на него, но всё равно приходится, тем более он не отвяжется, так что закатываю глаза, роясь у себя в кармане, и протягиваю ему свою зажигалку. Дилан не улыбается. Он лишь зажигает сигарету, после чего не получаю свою вещь обратно, поэтому хмуро смотрю на него, пытаясь успевать, ибо парень идет быстро: — Могу я получить её обратно? — надо быть тверже, но выходит наоборот. ОʼБрайен курит, потирая блестящий корпус зажигалки пальцами одной руки: — Зачем она тебе? — хмурится, пустив дым изо рта. — Ты же не куришь. — Какая разница? — шепчу, с какой-то обидой наблюдая за тем, как парень прячет мою зажигалку в задний карман джинсов. Не могу объяснить, почему эта вещь так важна для меня, но знаю точно, что не могу вот так просто её отдать кому-то, так что прошу: — Верни, — поднимаю глаза, но Дилан даже не смотрит на меня, продолжая спокойно курить: — Она тебе так необходима? — внезапно усмехается, хлопнув себя по заднему карману ладонью. — Тогда бери. Моя челюсть могла бы отпасть до самой земли. Я фыркаю, открывая рот от возмущения и… Смущения, когда торможу, недовольно топнув ногой, а парень тем временем нагло улыбается, бросив на меня взгляд: — Ты поспеши, а то учитель «одарит» тебя своим вниманием и любовью, — продолжает идти вперед. Не могу не фыркнуть повторно, шепнув на выдохе: — Издевается?.. — поправляю ремни рюкзака, держусь за них пальцами, побежав за Диланом. — Я ему кто? Клоун? — ускоряюсь и не собираюсь раздумывать над своим планом «мести». Хотя, мое внутреннее «я» кричит, вопит, просит остановиться. Подбегаю к Дилану, хватая его бейсболку за козырек, и снимаю с головы, сделав ещё пару шагов вперед, после чего разворачиваюсь, чтобы оценить его хмурое выражение лица, но вместо желаемого результата получаю лишь легкую, полную театрального возмущения, ухмылку. Всё равно хмыкаю, развернувшись, и надеваю бейсболку себе на голову, продолжая шагать в сторону шумной улицы, рассчитывая, что Дилан хотя бы не станет меня догонять, но он, повторюсь, совсем не тот, кто понимает намеки, так что вновь ровняется со мной, сняв с головы бейсболку: — Неплохая попытка, — надевает на себя, поворачивая козырьком назад. Ворчу под нос, но не отвечаю, краем глаза наблюдая за тем, как парень затягивает никотин, отчего его скулы напрягаются, и выпускает через ноздри, почесав щеку пальцами. Только сейчас замечаю, что кожа усыпана родинками. Видимо, раньше не приглядывалась к нему. Отдергиваю себя, опустив лицо ниже. В моей голове эта фраза прозвучала слишком двусмысленно. Звонок уже давно прозвенел, так что коридоры начали пустеть, а дежурные учителя с удовольствием отлавливали тех, кто не успел попасть в класс. Чтобы не стать одним из этим «счастливчиков», Дилан предлагает пройти через заднюю дверь, а я не возникаю, так как мне не нужны лишние проблемы. Несмотря на то, что пытаюсь изо всех сил сохранить вид «обиженной» и злой, всё равно принимаю его предложение, запихнув свои возражения поглубже. Мы большую часть пути просто молчали, и это как раз то, что мне нравится. Не нужно переживать из-за тишины, хотя, соглашусь, доля неловкости в этом присутствует. Дилан проходит через задние ворота, там где стоит пустой бассейн, и спокойно идет вперед к запасному выходу, а я оглядываюсь по сторонам, невольно веду себя тише. Думаю, это уже вошло в привычку, так что самой неловко от этого. Хотелось бы мне быть хоть капельку похожей на Дилана-мне-на-всех-плевать-ОʼБрайена. В такие моменты даже завидую его умению «сохранить лицо». Трудно понять, о чем он думает всё это время, пока мы молчим. Вряд ли у него в голове перекати-поле или мартышка в безумной шляпе, бьющая музыкальные тарелки друг о друга. Хоть он и посмеется над мои предположением, если когда-нибудь услышит его, но я считаю, что он выглядит умным. Только выглядит? Как он выглядит в целом? Мне становится не по себе. Настолько сильно ухожу в себя, что забываю, что нахожусь на подобии минного поля. Но поставленный вопрос просто сшибает меня с ног. Я ведь никогда особо не рассматривала его. Да, у него карие глаза, да, бледная кожа, да, выглядит так, будто только слез с героина (думаю, над этим он бы точно посмеялся), но всё-таки, что ещё? Стоп. Почему я вдруг думаю об этом? Стоп. Почему я вообще вожусь с ним? Нет. Почему он водится со мной? Мне нравится его спокойствие и гадкая для других непоколебимость. Нравится то, что он любого собеседника, вне зависимости от возраста и пола, способен заткнуть. Нравится, что общается со мной, как с нормальной. Нравится, что не смеется над тем, что считают убогим во мне другие. Нравится, что не считается со мнением остальных, привыкнув делать выводы о человеке, опираясь исключительно на свое мнение. А что такого во мне? Да, быть может, Дилан не тянется к обществу, но к чему заводить общение со мной? Уверена, что компания, состоящая из Джизи и остальных одноклассников, куда больше подошла бы ему. Так, что во мне такого? Меня не отпускает ощущение, что всё это происходит от скуки. Ему нечем заняться, вот и решает убить время. Он. Смеется. Надо мной. — Э-ми-ли, — ОʼБрайен щелкает пальцами, возвращая меня к реальности, так что дергаю головой, поспешив к крыльцу, на котором уже стоит парень, придерживая дверь. Мне приходится серьезно побороться с собой, чтобы войти первой, всё-таки, не люблю, когда позади меня кто-то есть. *** Дилан переступает порог, но останавливается на секунду, окинув взглядом тех, кто сидит в тени деревьев, куря. Парни. Их он не знает, но, судя по их недоброму взгляду, они знают Хоуп, которую обделили своим вниманием, пока та плелась позади. ОʼБрайен пересекается взглядом с одним из них и ухмыляется, проходя дальше, ведь понимает, что в какой-то степени к нему теперь относятся так же, как к Эмили. Не зря его предупреждали и просили не возиться с Хоуп, но, что поделаешь? Чем больше Дилан вызывает раздражения и негодования у окружающих, чем больше убеждается в том, что его действия сводят всех с ума, тем сильнее хочет противоречить. Этого в нем не изменить. К сожалению. *** Не удивительно, что Дилан проходит первым в класс. Я даже не сомневаюсь в том, что он рассчитывает вызвать как можно больше раздражения со стороны учителя, ведь он не просто является в головном уборе, а ещё и со скейтом в руках. И пахнет от него никотином, так что… Комбо. ОʼБрайен не оборачивается даже тогда, когда мужчина у доски с указкой в руках начинает ругать его, но стоит мне зайти следом, как его внимание перескакивает на меня. Если честно, хорошо. Мне не по себе от того, что Дилану приходится терпеть это. Хотя, кто знает, как он на самом деле относится к происходящему? — Хоуп! Какого черта ты опаздываешь?! — кричит. Сразу. Если с остальными он строг, то со мной безумен. И прежняя я тут же возвращается. Опускаю голову ниже, стараясь не пропускать через себя крик учителя и взгляды одноклассников, которые начинают оборачиваться, ерзая на своих местах. Даже Шон у доски забывает о своей задаче, уставившись на меня. Невольно тянусь пальцами к бегунку кофты, застегивая, хотя мне и без того жарко. — Если ты смеешь опаздывать, то уверена в своих знаниях, — утверждает, стукнув указкой по столу. — К доске, Хоуп, — склоняется над столом, грубо листая журнал, пока я добираюсь до своей парты, тихо, но тяжело вздохнув. Дилан смотрит в сторону учителя, садясь на то место, которое обычно занимаю я с тех пор, как он поступил к нам, но теперь парень оставляет место рядом у окна свободным, так что теряюсь. Впервые за всё это время настолько сильно, что пару секунд топчусь на месте, не зная, куда податься. Значит ли это, что ему не охота сидеть со мной? Почему он внезапно пересаживается на мое место? — Хоуп! — учитель «визжит», поворачиваясь к Шону. — Садись, тебе повезло сегодня. Парень бросает мелок на стол, направившись к своей парте. Он проходит мимо меня, толкнув плечом: — Чё встала? — да, сил он не жалеет, так что хватаюсь рукой за первое, что попадается под неё. И, к моему сожалению, это не угол парты, даже не спинка стула. Это плечо Дилана, который хмурит брови, сначала бросив взгляд на мою руку, потом медленно подняв его на меня, заставив мои коленки подкоситься, но после резко поворачивает голову, уставившись на Шона, который уже занимает свое место. Убираю руку, дергаясь от крика учителя, который жалуется, что я задерживаю всех, так что рассчитываю на удачу и кладу рюкзак на то место у окна, которое постоянно занимает Дилан. Занимал. Не смотрю на парня, спеша к доске, хотя понятия не имею, что мне нужно делать. Передо мной непонятно написанная задача. Еле разбираю почерк, мысленно уже вешаясь прямо здесь у всех на виду, ведь понятия не имею, как решать эту ересь. Тем более под крики учителя решать ещё тяжелее. *** Все смотрят. Она чувствует это спиной, каждой клеткой своего тела. Ей приходится иногда бросать взгляд назад, чтобы, по просьбе учителя, смотреть на него, ведь тот считает, что неуважительно стоять к старшим спиной, особенно, когда тот высказывает свое недовольство. Но все его слова Эмили уже слышала. И не раз. Она заставляет себя изо всех сил не поддаваться, старается не думать о внешнем давлении, чтобы справиться с дрожащей рукой и путающимися мыслями. Ей нужно просто решить, тогда её оставят в покое. На какое-то время. Девушка вновь поворачивается голову, чтобы взглянуть на мужчину, но вместо этого видит Дилана, который сидит, сутулясь, держит руки согнутыми в локтях на столе и хрустит пальцами. Голова повернута в сторону соседнего ряда. Эмили успевает проследить за его взглядом, прежде чем отвернуться к доске. ОʼБрайен смотрит на Шона. Тот смотрит в ответ, начиная нервно стучать ручкой по столу. Хоуп хмуро всматривается в условия задачи, но отвлекается, как и учитель, когда слышит охрипший голос Дилана: — Выйдем, покурим? Эмили оборачивается, видя, как довольно ухмыляется ОʼБрайен, ведь Шон первым отводит взгляд. Учитель открывает рот от возмущения, переполнившего его до краев: *** — Совсем сдурел, Дилан?! — стучит указкой по столу, но почему-то вздрагиваю я. — Позвольте, мистер ОʼБрайен, — Дилан перегибает палку… Даже мне это ясно, но парень наоборот получает удовольствие. Только сейчас понимаю это. Он словно нуждается во всеобщей ненависти, злости, обращенной в его адрес. Если меня это угнетает, то его — наоборот. — К доске, — рычит учитель, вырисовывая мне в журнале двойку. — Посмотрим, как сейчас заговоришь со мной, — шепчет, и только мне слышна его злость. Обнимаю себя руками, топчась на месте, пока учитель не кричит на меня: — Пшла на место! Будто я — уличная шавка, не достойная даже дышать тем же воздухом, что все вокруг. К слову, остальные притихли. Никто не хочет попадаться под горячую руку. Опускаю голову, перебираю ногами, идя к партам, и, кажется, не успеваю даже осознать то, что происходит в следующую секунду. Удар. Короткий, но резкий, довольно больной. Поворачиваю голову, остановившись, и поднимаю большие глаза на учителя, который… Который ударил меня по спине указкой. Все молчат. Лишь мужчина тяжело дышит, смотря в свой журнал и вновь что-то записывая. Мои губы раскрываются, начиная дрожать, но не от обиды или накативших эмоций. Нет. Я понятия не имею, что сейчас чувствую, именно поэтому продолжаю стоять без движения. Мужчина выпрямляется, устанавливает со мной зрительный контакт, будто ничего не произошло, и повышает голос: — Что я тебе велел?! Стоять и пялиться?! Делаю вздох, часто моргая, и заставляю себя проглотить непонятную боль, после чего отворачиваюсь, делая короткий шаг в сторону своей парты, но вновь еле заставляю себя не отступить назад. Дилан замер. Он явно собирался подняться со стула, но застыл. И как давно он стоит в таком положении? Смотрит не на меня. Уже хорошо, так что откашливаюсь, продолжая идти, и не медлю, протискиваясь между передней партой, чтобы пройти к своей. — Не понял? К доске! — учитель. Надолго ли хватит его голосовых связок, чтобы так напрягаться? Только сейчас начинаю чувствовать боль в спине, поэтому аккуратно сажусь, с опаской поглядывая на Дилана, который скользит языком по внутренней стороне щеки: — А ты не хочешь выйти покурить? — спрашивает, проговаривая каждое слово четко, без запинки, будто открыто угрожая. Встревожено глотаю пыльный воздух, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. Все шепчутся, ждут реакции, взрыва со стороны учителя, мускулы лица которого начинают заметно дергаться, а губы дрожать от злости: — Ты… — указывает на парня указкой, усмехаясь. — Ты… — ищет слова. Подбирает, но вместо это только бьет своим «оружием» по столу, отчего все вздрагивают, а Дилан просто моргает, сильнее сжав губы. — Извинись за свое поведение, иначе… — прерывается на тяжёлый вздох, — выйдешь вон и больше не зайдешь сюда без родителей. И я ожидала более долгой и мучительной развязки, но ОʼБрайен ставит точку первым. Он берет свой рюкзак, разворачивается и уходит под крик учителя и взгляды одноклассников. Я смотрю в стол, проглатывая воду во рту. Нервно переплетаю пальцы вспотевших ладоней, вдруг осознав. Только сейчас. Почему у меня такое чувство, что большинство проблем приношу Дилану именно я? Поднимаю голову, окинув всех присутствующих взглядом, и с ужасом подмечаю. Они смотрят на ОʼБрайена так же, как и на меня. *** Дилан несется вперед по коридору, сворачивая в старый корпус, где обычно никто не попадается на пути. Он роется в карманах, находит сигарету и зажигалку, и начинает курить прямо в школе, до того, как заходит в уборную. Бросая рюкзак в стену, быстро заняв сидячее положение, прислонившись к плитке спиной. Втягивает дым, прерываясь на сухой кашель, но не останавливается, словно специально хочет довести себя до крайности.Удары. Со всех сторон.
Давится, прижав ладонь ко рту, чтобы та поглотила его кашель, и сжимает глаза, чувствуя, как глотка рвется от боли и жжения.«Мам?» «Беги прочь!»
Его тошнит, так что приходится подняться на ватные ноги и подойти к раковине, чтобы как следует проплеваться.Мальчики всегда собираются в компании. И их целью становится тот, кто не способен постоять за себя.
Дилан крутит ручки крана, набирая в ладони холодной воды, и обливает лицо, сильно надавив пальцами на сжатые веки. Его тошнит от увиденного. Ему нельзя такое видеть. Он должен быть сильным, но вот ирония — парень не может видеть насилие, не переносит его в любом проявлении, из-за чего теряет контроль над эмоциями.***
«Мам?» — мальчик заглядывает в комнату, откуда слышит странный шум. Он толкает дверь ладонью — и та со скрипом поддается, раскрываясь и демонстрируя ту картину, которая навсегда отпечатается в его сознание. В сознание резко повзрослевшего ребенка. «Беги прочь, Дилан!» От лица Эмили. Мне не удалось его найти. Да, я бродила по этажам, взглядом изучая коридоры. Быть может, он ушел. Такое уже было раньше, но от чего тогда мне не по себе? Думаю, всё дело в выражении его лица. Оно было не просто напряженным. Его будто застали врасплох, увидев в нем то, что не стоит видеть чужим. Поднимаюсь на крыльцо своего дома, не в силах убрать хмурое выражение со своего лица. Вставляю ключ в замочную скважину, никак не могу вернуть себя из своих мыслей. В последнее время я много думаю о других людях. Точнее, об одном человеке, и это должно настораживать, но даже для подобного нет времени, ведь я только и делаю, что фильтрую мысли, касающиеся Дилана. Если так подумать… Я ведь ничего о нем не знаю. Замок щелкает, когда поворачиваю ключ. Толкаю дверь, делая шаг за порог, и буквально получаю удар в спину, по уже больному месту. Не падаю, только отскакиваю вперед в коридор, обернувшись, и сильнее хмурю брови, уставившись на вошедшего за мной «гостя», которого никто не приглашал в мой дом: — Шон?***
От лица Дилана. Три ночи. Пустой магазин. Пустое место возле автомата с горячими напитками. Я стою здесь уже двадцать минут, чувствуя себя настоящим кретином, осматриваюсь по сторонам, рассчитывая, что не зря трачу свое время, но лишь больше убеждаюсь в обратном. Успеваю выпить банки три колы, после чего сдаюсь и направляюсь обратно к выходу, ворча под нос. Охранник провожает меня недоверчивым взглядом, будто вместо обычного продуктового магазина под его охраной чертов банк находится. Покидаю душный зал, выходя на свежий ночной воздух, который тут же проникает в мои легкие, помогая немного расслабиться. Расстегиваю кофту, из-под ткани которой выглядывает Засранец и смотрит на меня большими глазами, так же вопросительно, как и всегда, поэтому понимаю, что мне нужно провериться у врача, ведь говорю с ним: — Нас сегодня продинамили? — подношу палец к его холодному мокрому носу, устало вздыхая. — Давай-ка заглянем к этой бабе с поехавшей крышей и потребуем объяснений? Засранец чихает, словно соглашаясь с этой мыслью, так что усмехаюсь краем искусанных губ, пряча его мордашку под кофтой, ведь ночью на улице холодно, и опускаю скейт на асфальт, встав одной ногой, а другой отталкиваюсь, трогаясь с места в сторону улицы, на которой живет Эмили.