Новый Эмма

      Новый отряд капитана не особенно впечатлил. Особенно учитывая тот факт, что в нем сплошь и рядом были незнакомые новобранцы. Старожилов было двое: хозяйственник и казначей. Нет, можно подобрать и более современные аналоги, но тут была ситуация, когда человек полностью соответствовал первому варианту, так что смысла искать остальное не было от слова совсем. Особенно «радовало» то, что оба были на этих должностях ещё во времена первого временного шинигами и до сих пор собачились. Один ставил целью максимальное снижение затрат, а второй улучшение жизни отряда. Разумеется, прийти к консенсусу они и не пытались, каждый дергая одеяло бюджета отряда в свою сторону. И продолжалась эта грызня уже лет сто, если не больше. С остальными подчинёнными выходило ещё хлеще. Потому что с одной стороны все хотели выслужиться, а с другой байки про временного шинигами не всегда правдивые ходили и народ мало того, что не доверял, так ещё и побаивался. Хотя нашлись и те, кого пришлось отрезвлять, показательно демонстрируя силу. И это, на удивление, утомляло.       Он всегда был бойцом, всегда на острие атаки, даже Старик и Хичиго тому подтверждение, но… Одно дело, когда рвешся в бой с достойным оппонентом или ради цели. И совершенно иное испытываешь отбиваясь от глупых, беспричинных нападок тех, кто намного слабее тебя самого. И вот уж никогда бы не подумал, что буду благодарен Маюри. Этот энтузиаст от науки завершил свой эксперимент и повторил события сорокалетней давности. А именно выпустил духи занпакто. Снова. Стоит ли говорить, что у большей части отряда были нелады со своими клинками? Впрочем, у всего Готея наблюдались схожие проблемы. И Ичиго даже посочувствовал бы им, но на его меч эта ситуация оказала не меньшее влияние. Хичиго и Старик слились в единую форму и не позволяли никому приблизиться. Шинигами-то может и не хотели. Но их занпакто как магнитом тянуло к Куросаки, что только сильнее доводило его собственный клинок.       Причины выяснились до забавного быстро. Шинигами в большинстве своем считали занпакто всего лишь инструментом. Не воспринимали частью себя. И Ичиго, признаться честно, было до невозможности интересно где и когда за эти сорок лет Сообщество Душ успело так серьезно потерять в кадрах. Разумеется, в его отряде почти все были новичками из академии, но… Это-то и было страшно. Всего за сорок лет такие изменения… А то он не помнил с каким трепетом все его знакомые обращались со своими клинками! Тот же Бьякуя с этим его набившим оскомину этикетом и повальным уважением и его клинок-самурай. Он, кстати, тоже заглянул. Правда вместе с хозяином. По достоинству оценил происходящий бардак и пожелал набраться терпения. Ну да, в прошлый раз пока до всех виновных дошло…       Сознание невольно цепляется за фразу, оставившую странное ощущение недосказанности. Виновные, да? Если задуматься, то не Совет ли виновен в этой ситуации? Если исходить из слов Бякуи и оговорок новобранцев, именно они составляют основные постулаты всех сфер жизни в Сейрейтей. А значит и Академии, где обучают будущих богов смерти. В целом Ичиго не понимал что они из себя представляют. Судя по тому, с какой лёгкостью их прошлый созыв распотрошил Айзен, сил у них никаких, но вот власти выше крыши. А жажды ее ещё больше. Невольно вспомнился откровенный разговор с отцом, который напился. Кажется Ичиго было лет тринадцать тогда. «Тех, кто любит власть, нельзя пускать руководить.» Постулат, намертво врезавшийся в память. Отец был прав: власть развращает. И все же, на данном этапе всех все устраивало, а сорок лет в Джигоку, пусть и пролетели незаметно, но многому смогли научить. И, в первую очередь, сдержанности. Он не станет лезть в это первым. Вот когда границы дозволенного окончательно размоются… Тогда он выскажется и мало не покажется никому. Между сотайчо и Королем душ вклинилось образование обычных душ, которое кроит измерение под себя. Непростительная наглость. Но пока он всего навсего наблюдатель.       Несколько секунд быстрых перемещений и они на крыше Башни Раскаяния. Вот уж где его точно никому и в голову не придет искать. Мера вынужденная, но необходимая: казавшийся ранее неприступной крепостью кабинет теперь больше походил на проходной двор. И объединенный занпакто чувствуя недовольство хозяина все порывался, показательно казнив кого-нибудь, продемонстрировать, что Повелитель неприкосновенен. Хи-рей-зан. Гремучая смесь характеров и инстинктов, в которой превалировал Хичиго и единственной целью которой было мое благополучие. Наверное где-то в эту секунду и пришло осознание: все не так как раньше.             Перебирать в голове миры и связанные с ними события оказалось неплохим развлечением. С той лишь разницей, что проходя каждый из них он что-то терял. В Генсее остались семья и друзья. Друзья из Сейрейтея уже такими не были. Сорок лет меняют миры, людей и шинигами. Что Рукия и Ренджи капитаны, которым моя защита и помощь не нужна, да и в целом, времени на общение почти нет. Работа, отчёты, пустые. Вечный круг из которого и деваться некуда. Из остальных моих знакомых я мог назвать другом только Тоширо и Бьякую, но считали ли так же «Капитан Хитсугая» и «Глава клана Кучики» было под вопросом. Отряд мне родным так и не стал. Место и люди за которых я в ответе Они сорок лет провели без постоянного капитана и устанавливать связи с новым явно не планировали. Уэко Мундо… Тут все было ещё сложнее. Утраченная сила, осознание что за каждым твоим шагом ещё с младенчества пристально наблюдали и подкидывала испытания, словно подопытной крысе. И арранкары. Их он тоже потерял. Разумеется, далеко не о всех был смысл жалеть. Но те же Неллиел, Гриммджо и Улькиорра были неотъемлемой частью списка потерь.       На всем этом фоне Ад кажется прекрасным местом, где он никого не потерял. Но только на первый взгляд. Потому что сам парень с предельной ясностью осознает: Джигоку забрал у него львиную долю человечности. Вот только была небольшая загвоздка: не сделай измерение подобный выбор, он бы точно свихнулся, подобно грешникам, которых карал. Да и была ли она так уж сильно необходима? Наверное нет.       Из дум вырывает сигнал тревоги. Именно с этим звуком он впервые попал сюда, теперь же… причина явно была в чем-то другом. Стремительное шунпо приводит его к месту прорыва быстрее, чем кого-либо иного. И только знакомство с Исидой позволяет сходу определить направление атаки и спасти примчавшихся следом парней из одиннадцатого от позорной смерти в ловушке. Наверняка только былая слава и отношение старшего офицерского состава отряда к нему способствует тому, что эти двое рядовых не начинают вопить сразу же. Ну, может ещё немного отрезвляет наличие хаори. В остальном они уже на взводе и готовы крушить врагов, вот только до тех ещё надо добраться, а лучники достаточно далеко чтобы это стало проблемой.       Осознание того факта, что существуют другие квинси помимо семейства Исиды проходит спокойно. Просто факт, аккуратно установленный на полочку сознания. Потому что следы очевидны и нападающих даже не трое. Занпакто издает тихий рык и исчезает, повинуясь жесту. Он найдет тех, кто пошел вглубь территории. А для этого отвлекающего десятка хватит и его одного. Просьба не вмешиваться даже не звучит. Просто чудовищный объем реацу направленно впечатывает врагов в черепицу бараков. Солдаты за спиной сопят, но держатся. Стоит отдать должное их капитану, ведь Ичиго более чем уверен: его собственных подчинённых размазало бы тонким слоем по ближайшим улочкам. Очередное доказательство, что это не его место и не его люди. Возможно, попади он сюда сразу после той истории с подчинителями, все было бы иначе. Но не было бы ни Рея, ни Хичиго, ни Зана. Уж точно не такими, какими он их знал теперь. И ледоколом врываясь в дрогнувшие ряды противника Куросаки усмехается: даже сравнивать кажется глупым.       Пятерых он убивает сам, ещё двое попадаются очухавшимся одиннадцатым, в чьих глазах явственно видно уважение. Троих удается сковать по рукам и ногам, вот только те явно не намерены сдаваться в плен и уничтожают сами себя. На то что выжившие будут в другой группе надежды никакой. Уж кому как не ему знать свой объединенный занпакто. И эта мысль подтверждается, стоит только тому выйти из сонидо рядом с владельцем. Адская бабочка садится на палец, только когда он окончательно запирает силу внутри. Удивительно разумное заклинание…       Экстренное собрание капитанов отдает чем-то знакомым, но столь далёким, будто было в прошлой жизни, а то и вовсе не с ним. Сенбонзакура Бякуи приветственно кивает шинигами и отводит взгляд. Впрочем, как и большинство клинков. Потому что жажда убийства распространяющаяся от занпакто Ичиго и внешний вид обоих не вяжутся с тем, что все помнят. Но клинки понимают, что все меняется. Их хозяева нет. Поэтому приход последнего капитана и сопровождается гробовой тишиной и удивлёнными взглядами. Идеальные одежды и залитый кровью хаори у Куросаки. Обнаженный по пояс и с ног до головы покрытый чужой кровью его занпакто. А главное глаза обоих. Безразличие и холодная ярость, с которыми переплетается готовность защищать. Теперь отводят взгляды и Хитсугая с Кучики. Бывший временный шинигами опирается спиной на грудь своего занпакто, по прежнему удерживая в одной из скрещенных на груди рук свой меч. Этот клинок не для ножен. И стоило ему самому это признать, как испарился малейший намек на бинты в шикае. Да и сам клинок…       Черный «асаучи», что раньше появлялся исключительно в форме банкая, теперь был формой шикая. И абсолютно не важно что за команды он произносит при активации. Кому как не клинку понимать его желания и мотивы? Парень не знал почему столь важно было скрыть собственные возросшие силы. Тем не менее, это казалось правильным: подражая дикому зверю убедиться в том, что безопасно, и только после раскрыть все карты. Увенчанная когтями рука аккуратно ложится плечо и это приносит толику уверенности. Позволяет расслабиться чуть больше.       Стук палицы сотайчо по дощатому полу, дань уважения наставнику, не более, заставляет обратить на него внимание и вновь подобраться. Тяжёлый взгляд не сулит ничего хорошего и предчувствие не обманывает присутствующих. Потому что разом растерявший весь свой позитив главнокомандующий подводит итог сегодняшнего дня всего одной, но тяжёлой и безкомпромиссной фразой:        — Война началась.