Вверх по склонам

Глава 1. Чужая родня 1. В себя меня привёл сначала запах горелой пищи, а затем сильный подзатыльник. — Ты это специально сделала, дрянь? — проорала мне в лицо неопрятного вида бабища. Пока я в недоумении от всего происходящего хлопала глазами, тяжёлая рука подтолкнула меня вперед. — Убери тут все быстро! — велел мне всё тот же женский голос. Послышались шаги, доски пола под ногами натужно заскрипели, оглушительно громко хлопнула дверь. Я вздрогнула всем телом и, словно очнувшись ото сна, заозиралась по сторонам. "Где я и что со мной происходит?" — стучало набатом у меня в висках, пока я осматривала убогий закуток, судя по всему, служивший кухней. Прямо передо мной была плита, рядом — полупустое ведро с углём, колченогий, заставленный посудой стол, пара стульев, стопка рваных рекламных брошюр на узком подоконнике и окно, прикрытое бумагой вместо гардины. - Оу! — вырвалось у меня, и от этого звука я даже присела. Потому что этот писк был издан совсем не моим горлом. Я лихорадочно принялась себя ощупывать. После этой процедуры мне хотелось выть, вцепившись худенькими пальчиками в короткие сальные волосы на затылке. То, что это не сон и я стала попаданкой, сообразилось быстро, уж очень отчетливо я помнила, как меня шибануло током — после подобного не выживают. А вот куда я попала и почему это детское тело было бесхозным, вспомнить не получилось. Впрочем, последнее выяснилось довольно быстро. Под волосами, у виска, мне удалось нащупать приличных размеров шишку. — Чего стоишь, дура? — острый кулачок врезался мне под ребра. — Мать тебе чего велела? — вопросил меня веснушчатый парнишка лет десяти. Ребёнок неприятно ухмыльнулся — мои плечи ещё больше ссутулились, и я быстро отодвинулась от него подальше. Память тела? Возможно, но ей стоило доверять… — Ппплиту пппомыть… — заикаясь, ответила я. — Воды наноси и крыльцо вымети, — последовало новое распоряжение. Я закивала и, углядев около плиты тряпку, принялась за уборку. Непривычная координация нового тела, легкая тошнота да ещё отсутствие известной мне бытовой химии изрядно осложнили задачу, но я кое-как справилась. Расставив по столу стопочки чистых чашек и тарелок, я направилась к выходу. Двор оказался очень небольшим, но неустроенным и неуютным. Редкие чахлые кустики вдоль покосившегося забора, почти у порога нагромождение обломков досок, дырявых кастрюль и еще какого-то мусора, а посреди всего этого «великолепия» давешняя тётка тетёшкает на руках полуголого младенца. — Люси! — заорала она мне, и я обрадовалась своему почти прежнему имени. – Люси! Сбегай в лавку да в трактир загляни, вдруг Райли снова у старого Элфи последние деньги просаживает! — Эм… Мне ещё подмести надо… — сделала попытку увильнуть от поручения я. Идти туда, не зная куда, да ещё и искать неведомого мне пьяницу очень не хотелось, — и воды принести. — Мэт и без тебя наносит! — пробурчала женщина негромко, а младенец в её руках вывернулся в мою сторону и потянулся, широко улыбаясь беззубым ртом. — Ладно, сама схожу. Занимайся делами. — тётка сунула мне перепачканного слюнями ребенка, торопливо поправляя растрепавшийся узел светлых волос под кургузой шляпкой. "А она ведь совсем ещё не старая, только неухоженная", — думала я, наблюдая, как она идет к калитке. — Агу! — привлёк моё внимание к себе малыш и дернул за торчащую из-за уха прядку. Опыта общения с такими маленькими детьми у меня не было, но я с лихвой компенсировала его энтузиазмом. Осторожно подкидывая ребенка вверх и на ходу корча различные рожицы, я медленно вернулась в домишко. Делая вид, что страшно занята поисками игрушки, я быстро принялась осматривать своё новое место жительства. Однако разыгранная мной пантомима была напрасна — домик был пуст. А также невероятно беден. Минимум старой и обшарпанной мебели в двух маленьких комнатках с отклеивающимися из-за сырости обоями, уже виденная мною кухня и захламленный чердак. Единственное, что бросилось мне в глаза и совсем не соответствовало этому месту — это роскошное пианино. Резные грифоньи лапы, на крышке еще заметны подтёки воска от канделябров, поцарапанные резные панели. Я провела пальцем по клавишам — расстроено. Очень жаль… И как подобная красота оказалась здесь? Люди, к которым меня забросила жизнь, знавали и лучшие дни? Внизу завопил ребёнок, и мне стало не до рассуждений. Я провозилась с ним до самого вечера, но успела подмести крыльцо. Гонористый парнишка Мэт зло косился на меня, таская и сливая воду в огромный проржавевший чан, но мне было всё равно. Уже в сумерках пришла наша мать и привела с собой очень нетрезвого рыжего мужчину. Пьяница был с воплями уложен на жутко скрипящую металлическую кровать, а нам был с ворчанием выдан весьма скромный ужин. Лично мне достался маленьких хвостик соленой рыбы и ломоть уже начавшего черстветь хлеба. Мэту и самой женщине перепали куски лучше, но я и так уже поняла, что не самый любимый ребенок в семье. Ещё мне удалось урвать передовицу довольно свежей газеты и выяснить время и место моего попадания. Великобритания, июнь одна тысяча девятьсот тридцать третьего года. "Что ж, это, по крайней мере, не Средневековье", — убеждала я себя, скрючившись на узенькой лежанке почти у самой входной двери. Выбора-то у меня совсем нет… Все переживания за этот долгий непонятный день наконец догнали меня, и я тряслась и дрожала, словно осиновый лист, стараясь не слишком громко клацать зубами в темноте. Тонюсенькое лоскутное одеяльце скорее напоминало дерюжку, и согреться мне совсем не удавалось. Мысли в голове метались от страха, в горле стоял ком… И тут словно маленький огонёчек загорелся у меня под сердцем, медленно- медленно разгоняя своё тепло по моему уставшему телу. И уже не так сильно пугала неизвестность… Незаметно для себя я постепенно успокоилась и задремала. Проснулась я резко, от падения. Еще сонная, я вскочила на ноги, ничего не соображая, и тут же получила звонкую оплеуху. — Ах ты, тварь неблагодарная! — ввинтился в уши громкий женский вопль. — Нахлебница! Назло разломала кровать! Райли! Ты посмотри, что она снова натворила! — я схватилась за загоревшуюся от пощёчины щеку и с ужасом разглядывала обломки лежанки. Грубо оструганные доски снизу были даже кое-где обуглены. Но как такое могло произойти? Может, это Мэт поджог, отомстив мне за то, что ему пришлось вчера таскать ведра? Другого объяснения мне в голову не приходило. Из глубины дома послышался новый вопль, затем к нему добавился и младенческий крик. Не желая всего этого слушать, я отправилась за ещё с вечера присмотренными тазом и водой для умывания. На гладкой поверхности полной бочки я наконец-то разглядела своё лицо. Вчера я как бы ни старалась, так и не нашла зеркала. Зато сегодня даже залюбовалась симпатичным детским личиком. У меня были большие светлые глаза, прямой ровный нос и немного припухшие со сна губы. Классический четкий овал лица и тёмные брови. Цвет волос тоже был тёмным, но из-за грязи разобрать оттенок не удалось. Кое-как почистив зубы пустым пальцем и прополоскав рот, я вернулась обратно в кухню. На стуле, возле окна, сидел вчерашний рыжий и держался двумя руками за похмельную голову. Подняв на меня страдающие глаза, он тихо мне попенял. — Люси, сколько раз я тебя просил не сердить тетю? Она же заботится о тебе, проявляет милость. У нашей семьи достаточно проблем и без твоих шалостей! Иди и извинись перед Авой, — потребовал мужик, прихлебывая из чашки, — немедленно! Тетя, ну надо же! И имя у неё очень подходящее, любую собаку перелает. Хорошо ещё, что я вчера её мамой не назвала. Я прошла в комнату, где толстая Ава сидела на кровати и кормила ребенка. Скромно потупив глазки, я тихим голосом пробормотала извинения, так и не поняв за что. Тетка фыркнула и в наказание лишила меня обеда и ужина. Воспользовавшись тем, что Ава не дала мне никаких домашних поручений, я улизнула за калитку. Дом наш стоял на самой окраине маленького городка. С одной его стороны вдаль текла неширокая река, с другой — плавно огибали холмы, переходя в ровную долину. Издалека я различила острый шпиль каменной церкви, яркие сочные краски клумб, разнообразных размеров дома и редких прохожих, не спеша идущих по своим делам. Я медленно брела вдоль берега и предавалась размышлениям. Судя по всему, девочка, чьё тело я заняла, была сироткой. Раз меня отчитывал Райли, то он, наверное, опекун и имел на это право. Вероятно, он дядя, его разрез глаз очень схож с моим. Надо бы выпросить, как девочка оказалась в этой семье. Только очень и очень осторожно… Я вздохнула. Есть хотелось всё сильнее. Надо срочно отвлечься. Так… Умение читать и писать я сохранила из своей прошлой жизни, как и кучу всяких иных познаний, — это мы запишем себе в плюс. Но об этом периоде всемирной истории я мало что помню — минус. А на носу Вторая мировая. Ещё лет семь мирного неба. А дальше что? В памяти только основательно подзабытые страницы учебников средней школы… Помучившись около часа мне удалось припомнить только бомбежки Лондона и поезда с детьми едущие в глубь острова. Эх, как же не хватает интернета! Мне до слез захотелось обратно в свою такую привычную и замечательную прежнюю жизнь! К приставучему крикуну шефу, к ветреному любовнику, к болтушкам-приятельницам и почти выплаченному ипотечному кредиту. И черти меня дернули лезть к этой дурацкой проводке! Я шмыгнула носом и уселась на пригорок. Рвать на себе волосы и рыдать уже бесполезно. Что сделано, то сделано. Надо как-то устраиваться в этой жизни, и желательно с комфортом. Я глубоко вздохнула и зябко передернула плечами. Уже вечер, а я и не заметила. От близкой воды ощутимо тянуло холодком, и я засобиралась домой. Там мне влетело от взбешенной моим ничегонеделанием Авы… Пристроив свой тощий, подпаленный матрасик в самом дальнем углу и удачно увернувшись от очередной тетушкиной затрещины, я улеглась. Спалось мне, откровенно говоря, плохо. Голодные трели желудка постоянно меня будили, я ворочалась, и наконец решилась прокрасться на кухню и разжиться хотя бы маленькой корочкой хлеба. Осторожно, на цыпочках я двинулась в сторону пищеблока. Чуть приглушенный свет и тихий шепот из комнаты тетки, заставил меня насторожится, ведь там я уловила свое имя. — Ты думаешь, он ничего не даст на девчонку? — Ни шиллинга! — тяжело вздохнул Райли. — Свое приданное Ифа получила еще до того случая… И он не поверит, что все ушло на ее лечение. — Да сколько там оставалось –то! — громко возмутилась тетка и муж шикнул на нее. Завозился и захныкал ребенок, до сих пор не знаю, как зовут мальца. Ава укачала его, и непонятный, пока, разговор продолжался. — Может ты сходишь к молодому- то, поговоришь? — Нет! — отрезал мужчина, скрипя сеткой кровати. — Я сам никуда не пойду и тебе не советую. Хочешь, чтобы он начал задавать вопросы о продаже старого дома? Лучше бы нам не напоминать им о Люси, да и о себе тоже! Сделаем, как решили — переедем к твоим родственникам. Я уж здесь работы точно не найду. — Я с собой эту паразитку брать не буду! — возмутилась шепотом Ава. — Нянек в моей семье и без нее хватает! Женщин много — найдется, кому за маленьким Райли присмотреть. А лишний рот кормить… Я восемь лет терпела это отродье, и больше не стану, и не проси! — Но… Ава… — Нет, Райли! Она вполне может устроиться и в приюте, там ублюдкам самое место. — поставила точку в споре тетка. Значит, я незаконнорожденная. Мать, раз родственники упомянули лечение, умерла, а отец кто-то из состоятельных местных мужчин. Разыскать его, что ли? Очень уж в приют мне не хочется. Хотя в семье еще неизвестного мне папочки отношение ко мне может быть еще хуже… Дилемма… Я тихо прокралась обратно, на свое место. Подумаю обо всем этом завтра, на свежую голову. Глава 2. Неудобная сиротка 2. Ранним утром меня разбудила Ава. Торопливо сунув мне вареное яйцо с куском хлеба, едва смазанным прогорклым маслом, тетка оставила мне целый список дел и своего младшего ребенка. Сама она, с Райли и тщательно причесанным Метом, отправилась куда-то в сторону железнодорожной станции. А я, кое-как впихнув в себя «завтрак», принялась хозяйничать. Подметя, не слишком усердно полы и прибрав посуду, я, кривясь, простирнула пеленки и вымылась сама. Потом взяла тяжеленького мелкого на закорки* и отправилась с ним к реке. Ему полезно будет поползать по свежей травке, на солнышке, у меня же была другая задача. Из палки, гвоздя и тонкой веревки я смастерила удочку и хотела попытать удачу. В конце концов, я растущий организм, мне необходим кальций, фосфор и еще уйма разнообразных витаминов! А кто позаботится о сироте лучше, чем сама сиротка? Червяков, змей, пиявок и прочих малоприятных гадов, я никогда не боялась. Поэтому расковыряв землю и добыв приманку для рыбы, устроилась на берегу. Спустя пару часов я свернула свой эксперимент. То ли потому что маленький Райли меня постоянно отвлекал, то ли от того что место было не рыбным опыт мой не удался. Но я не отчаивалась! Не получилось в этот раз, что-нибудь выйдет в следующий. Я подхватила разомлевшего ребятенка на руки, и двинулась в сторону дома. И тут мое внимание привлек быстро двигающийся в нашу сторону силуэт. По тропинке катил велосипедист. Заметив меня с ребенком, мужчина остановился и долго вглядывался в мое лицо. Я испуганно оглянулась по сторонам. Вокруг ни души, и никто, случись что, не поможет. Я прищурилась, прикидывая, куда я могу нанести удар, если мужик на нас нападет. — Ты девочка Палмер? — спросил он приятным баритоном, опуская велосипед на обочину. — Дочка Ифы? Я, все еще находясь настороже, кивнула. После ночного разговора я поняла, что Ифой звали мою мать. Мужчина чуть подошел ближе. — Ты теперь очень на нее похожа, просто живой портрет, — с грустной улыбкой подвел он итог. Неужели батяня мой объявился? Очень может быть. Не знаю как на Ифу, ее изображения мне не доводилось еще видеть, но вот с ним мы точно схожи. Овал лица, форма носа и губ, та же линия роста волос… Понимаю покойную Ифу, ей было от чего потерять голову. — А я последний раз видел тебя тебя еще совсем малышкой, кричащим розовым комком… Я пожала плечами, и почесала босой пяткой ногу. Мужчина чуть поморщился и отступил назад, оглядывая меня с ног до головы. — Мойра совсем не справляется с твоим воспитанием, — он покачал головой и протянув руку, неожиданно, потрепал меня по щеке. — Передай бабушке, что я загляну к вам на днях. А пока вот, возьми, купи себе конфет. — Из кармана своих щегольских клетчатых штанов красавец вынул целую пригоршню монеток. Прижав посильнее одной рукой малыша, другой я оттянула подол платья, которое тут же провисло под тяжестью денежек. Мужчина вздохнул и направился к своему велосипеду. — Абсолютно никаких манер! — донеслось до меня. — Спасибо, мистер! — уже в спину ему прокричала я. Несмотря на то, что я совсем ничего не смыслю в английских деньгах, я была ему благодарна за эту маленькую наличность. Пусть не на конфеты, но на лишний кусок хлеба эта мелочь мне сгодится. Моим тайным хранилищем стало одеяло, просто потому, что в прорехи лоскутков было удобно вшивать монетки. Вернувшимся очень довольными родственникам, я об этой встрече так и не рассказала. Вечером мои мысли занимали неведомые мне бабушка и Мойра, а рано утром мне было велено Авой укладывать вещички. Впрочем, сборами занималось все семейство. Уложились мы в рекордно сжатые сроки и уже днем все вместе, с чемоданами и узлами усаживались в вагон. Пара дней в тряске и духоте, и вот мы уже в Лондоне. А в городе наши дорожки разошлись… Сразу по прибытию на вокзал, Ава, даже не глядя в сторону жалобно смотрящего на нее Райли, крепко ухватила меня за руку. На улице, тетка, молча сверяясь с клочком какой-то бумажки, не обращая внимания на моросящий дождик, упорно тянула меня вперед. Я со своим узелочком, так же молча, плелась следом. Мы долго петляли по улочкам и сворачивали, словно специально, у меня даже мелькнула мысль не начать ли разбрасывать крошки, как, вдруг, женщина резко остановилась. Мы оказались перед высоким каменным забором. Ава постучала в калитку и довольно долго нам никто не отвечал. Вся решительность тетки начала оставлять ее. Она покосилась на меня и снова постучала. — Иду! Иду! Чего колотить-то! — ворчливо возмутился старческий голос и калитка распахнулась. — Чего надо? — Спросил неопрятный тощий старикашка, шмыгая носом. — Вот. Новую воспитанницу привела, — довольно робко начала тетушка, выставляя меня вперед, но привратник резко оборвал ее. — Это меня не касается! Идите прямо и направо. — Он посторонился, пропуская нас. По посыпанным крупным гравием дорожкам мы двинулись в указанном направлении. — Шевели ногами, Люси, — прошипела тетка, дергая меня за руку. — У меня мало времени! — Но шагу я так и не прибавила. И не из вредности, как должно быть, решила Ава, а из-за довольно острых камней которые впивались в истончившуюся подошву моих изношенных башмаков. Дети, иногда попадавшиеся нам навстречу, были весьма скромно одеты и старались прошмыгнуть мимо как можно быстрее. При виде всего этого мне совсем расхотелось оставаться здесь, в этом доме. Пусть разумом я и взрослый человек, но телом совсем еще ребенок и не смогу дать достойный отпор тому кто захочет меня обидеть. Хоть я и привыкла уже уклоняться от оплеух тетки, тут, наверняка, найдутся умельцы почище ее. Я тяжело вздохнула. — Мы не можем оставить тебя, Люси, — виновато зашептала женщина, избегая смотреть на меня. — Райли лишился работы, да и тот дом уже давно не наш… — Добрый день. — прервал ее ненужные оправдания женский голос. Высокая сухопарая женщина строго смотрела нас с верхней ступеньки крыльца. Поджимающая тонкие губы дама, не понравилась мне с первого же взгляда. — Я мадам Доусон, старший воспитатель. Чем могу быть полезна? — Пристальный взгляд мадам пробирал до костей. — Я Ава Ковелл. Я писала вам на счет племянницы моего мужа, мадам. — Что-то припоминаю… — Старший воспитатель еще раз пристально взглянула на меня, и кивнула. — Следуйте за мной. Мы поднялись на крыльцо и вошли внутрь приюта. Просторный пустой холл, где гулко звучали наши шаги, привел нас вслед за мадам Доусон в ее кабинет. Чистая безликая комната была обставлена довольно по спартански. Три стула вдоль стены, рабочий стол у окна, шкаф где ровными стопочками стояли книги и лежали бумаги, телефон и крупное католическое распятие дополняли картину. Мадам кивнула на стулья и углубилась в чтение протянутых Авой документов. — Девочка слишком мала для восьми лет, — шурша листками заметила воспитатель. — Она ничем не больна? — Нет, мадам, что вы! Люси никогда ничем не болеет, — шустро соскочив с жесткого сиденья, принялась уверять собеседницу в моем богатырском здоровье, тетушка. — За все время и не чихнула ни разу. А маленькая она такая в мать, та упокой Господь ее грешную душу такая же была. Худая и вертлявая! — Отец ребенка вам известен? — Нет, мадам. — Ава вздохнула и вновь села. — Люси плод насилия. Но между нами говоря, — женщина придвинулась ближе к столу мадам. — Яблочко от яблоньки… Сама-то Ифа тоже незаконнорожденная! Моя свекровь, Мойра, прижила ее от хозяина дома где служила экономкой. Воспитывали девчонку в пансионе, манерам учили, на пианино играть, а она однажды заявилась с пузом, а кто отец так и не смогли добиться. Ничего не помню, говорит, очнулась на какой-то поляне с задранными юбками! Вот! — С довольным видом выпалила Ава. Мадам Доусон еще сильнее сжав губы, качала головой. А мне было просто жалко юную Ифу. Покрывала ли она своего возлюбленного, или действительно была изнасилована, но это не повод чтобы с таким удовольствием вываливать все перипетии ее жизни. От злости я еще сильнее выпрямила спину. Мадам это заметила и хмыкнула. — Хорошо, мы берем девочку, — подвела итог она, поднимаясь из-за стола. — Можете попрощаться, но не долго. Счастливая, тем что избавилась от меня, Ава торопливо погладила меня по плечу, сунула мне в руку не слишком чистый носовой платок, одернула свою юбку и была такова. — Идем, Люси, я покажу место где ты сможешь оставить свои вещи. Мадам Доусон так стремительно вышла из комнаты, что мне пришлось за ней почти бежать. Мы быстро прошли несколько коридоров, поднялись по ужасно скрипучей лестнице наверх и оказались у плотно прикрытых дверей. Женщина распахнула их и вошла внутрь. Комната в которой теснились несколько рядов кроватей была пуста. — Вот твое место. — Кивнула мадам на койку у самой дальней стены. — Оставь вещи и идем дальше. — Она резко развернулась и вышла. Я, сунув свое одеяльце под тощий матрас, а узелок под такую же подушку, заспешила следом. — Тебе приходилось работать по дому, Люси? — Да, мадам, — осторожно начала я. — Я всегда помогала тете с уборкой и на кухне. — Как бы мне не была неприятна эта особа, настраивать ее сразу против себя глупо.- И еще нянчилась с ее младшим ребенком. — У нас нет никого младше пяти лет. Это для того, чтобы все воспитанницы нашего заведения могли усердно и неустанно служить ему во благо. Труд и молитвы, молитвы и труд — вот основа на которою следует опираться в жизни! — торжественно провозгласила дама. Я внутренне содрогнулась от подобной перспективы. Мне же всего восемь! Сколько же долгих лет мне предстоит провести здесь, и как в череде бесконечных трудодней не потерять свое чудом сохраненное «Я»? Продолжая свою пафосную речь женщина вывела меня на задний двор. — Это новая воспитанница, мисс Хьюз, займите ее, — велела мадам женщине, надзиравшей за группой девочек, развешивающих на веревках какие-то простыни. — Да, мадам, — тихим голосом ответила молодая брюнетка и чуть присела. — Меня зовут мисс Хьюз, — уже совсем другим тоном представилась мне она. — После ужина тебе выдадут форму, а пока приступай. — Она кивнула в сторону длинного ряда веревок. — Таз с бельем возьмешь в прачечной. Я направилась в указанную сторону. Там, под низкими сводами полуподвала клубился пар и сновали худые, пропотевшие подростки. Мне быстро всучили тяжелое корыто с простынями и отправили обратно. Но до веревок я, в силу своего малого роста никак не доставала, поэтому до вечера протаскала тазы туда и обратно. Несколько раз я наблюдала как мисс Хьюз, каким-то прутом, била по рукам неровно повесивших белье девчонок. Все это проходило в полном молчании, если не считать окриков нашей воспитательницы. Вот, наконец, это проклятое белье закончилось и девочки стайкой устремились за мисс Хьюз, на вечернюю молитву, в большой, заставленный столами, зал. Там, вполголоса прошептав знакомые с, такого теперь далекого и светлого, детства слова, я получила тарелку холодного овощного месива. — Ты, новенькая? — дотронулась до моего плеча девчонка лет пятнадцати. Получив кивок в ответ, она устало улыбнулась. — Идем со мной, я выдам тебе форму. Как твое имя? — Люси. — А я Нэн… Проходи. — мы оказались в каком-то узком коридорчике с лавками вдоль стен. — Садись пока. Сейчас девочки подойдут и я запущу вас мыться. После наденешь вот это. — Нэн протянула мне стопку белья. Грубое, но новое полотно коричневого платья, нижняя сорочка, трусы, до ужаса похожие на панталоны… Как же прежде я любила выбирать себе нижнее белье в стиле тридцатых. Расшитые или утягивающие пояса для чулок, шелковые комбинации и коротенькие корсеты, а сейчас попав в это время я получила лишь панталоны! Мне хотелось рыдать. Никак не могу пока смириться, что я теперь снова ребенок. От грустных мыслей меня отвлекли несколько вошедших в комнату девочек. Их было около десяти, от семи до двенадцати лет, и все они говорили практически шепотом. Это как же нужно было запугать детей, что они даже между собой лишний звук издать боятся! Нэн велела всем раздеваться и заходить в помывочную. Это была средних размеров холодная комната, с кафельным полом и несколькими стойками со скрипучими кранами. Я растерянно замерла у порога, но девочка шедшая сзади подтолкнула меня в спину. — Чего встала? Давай быстрее! Мадам уже скоро придет. — Дети принялись сноровисто наполнять несколько проржавевших тазов водой и передавать друг другу единственный кусок мыла. Вскоре я тоже была вовлечена в этот процесс. В рекордно короткие сроки мытье было закончено и девочки голышом выстроились в предбаннике. Спустя некоторое время действительно появилась мадам Доусон и тщательно проверила чистоту своих подопечных. Нареканий не возникло и, уже после ее ухода, проверяемые не смогли сдержать облегченного вздоха. Все быстро оделись и отправились в спальню. Моими соседками по кровати были две рыженьких сестрички. Одна из них, украдкой спросила не писаюсь ли я во сне, и получив, от удивленной меня, отрицательный ответ, посоветовала хорошенько следить за своей простыней. Ничего не поняв, но поблагодарив ее, я забралась под одеяло. Вскоре все стихло, утомленные прошедшим днем дети засыпали. У меня же сна не было ни в одном глазу. Подтянув ледяные ноги к груди для большего тепла, я изо всех сил сдерживалась чтобы не заплакать. И снова знакомое тепло охватило меня, словно бы утешая. В моем коконе стало чуть уютнее, я пригрелась и попробовала уснуть, но непривычные звуки то и дело вырывали меня из дремы. Благодаря этому я сразу почувствовала как из-под меня осторожно пытаются вытянуть постельное белье. Я резко села и во все глаз уставилась на лохматую девчонку. — Что тебе надо? — Не очень любезно поинтересовалась я. — Ничего. — Ответила она, продолжая тянуть за простынь. — Отойди или я закричу! — Предупредила я и девочка, зло зыркнув на меня, послушалась. Некоторое время спустя я снова почувствовала возле себя какую-то возню и сдержала свое обещание. На мой визг примчалась мисс Хьюз и заметив возле моей кровати двоих воспитанниц с описанными простынями, не разбираясь поволокла нас всех троих в помещение для наказаний. Получив там крепкой палкой по ногам, а после в столовой кружку чая и хлеб с маргарином я снова отправилась работать в прачечную. С тех пор мне частенько приходилась бывать в комнате, где воспитатели во главе с мадам с блеском в глазах проводили экзекуции**. Доставалось мне обычно за недостаточное усердие и ленность, за упрямство и нежелание дружить с другими подопечными, и отдельным подпунктом — за греховное происхождение. С соседками по спальне, как и с прочими воспитанницами отношения у меня не сложились, мне попросту не о чем было говорить с детьми. Разве что, исключение составляла Нэн. Всегда спокойная и очень усталая, она находила для меня минутку, помогая промывать мои царапины и расчесывать быстро отрастающие кудри. Эта заботливая девушка вскоре исчезла из моей жизни — ее перевели в другой приют. Я же пробыла в заведении мадам Доусон до начала тысяча девятьсот тридцать пятого. Целых полтора года стирки бесконечных корабельных простыней, *** унижений и побоев! И если с работой, как и с чувством голода, я худо бедно справлялась, то бесконечное бытовое насилие было очень сильным испытанием для моей психики. На мое счастье, боли при ударах почти не чувствовала, а синяки и ссадины заживали на мне как на собаке. Однако сам факт того, что кто-то смеет просто так, походя, поднимать на меня руку, а я ничего не могу поделать в ответ, меня очень удручал. Долгими ночами, после подобных воспитательных процедур, я мечтала как вырвусь из этого ада. В конце января тридцать пятого мадам отчаявшись вбить в меня смирение, отвезла в католический приют на другом конце города. Там было еще хуже. Вместо общеобразовательной школы, учили только читать и писать, тех, кто уже умел, вместо уроков забирали на работы. Мне всегда доставалось мыть туалеты. По вечерам все пели псалмы, а по воскресениям ходили в церковь. В храме было очень красиво, цветные витражи, звуки органа, запах горящих свечей и потолок уходящий ввысь, под ним даже дышалось легче. Я любила там бывать, меня это очень успокаивало и укрепляло мои силы. Но все испортил церковный служка. Тощий нескладный он время от времени косился на меня, но я не придавала этому значения. Я ведь еще ребенок! Постоянное пребывание в чисто женском обществе отучило меня от мужских взглядов и я совсем забыла, что кроме постоянного битья существуют и другого рода опасности. И поэтому была совершенно не готова когда этот юнец затащил меня в укромный угол. — Стой спокойно, и молчи. — Шипел он мне в ухо, продолжая зажимать рот липкой от пота ладонью. — Поняла? Если крикнешь, я скажу сестрам что ты сама хотела… Они тебя отлупят! Плетью! — вторая рука пыталась задрать подол моего скромного серого платья. Я же сильно сжимала коленки и молилась чтобы он освободил мне руки для удара. - Да, плетью! По спине и плечам, кожа вспухнет… — продолжал накручивать себя служка. От представленной картины, он еще сильнее засопел, а я сделала вид,что совсем сомлела от страха.  — Вот умница! Только молчи. Я куплю тебе шоколада. — Насильник развернул меня и навалился сверху. Мой крепкий кулачок тут же врезался ему под дых, а острые зубы вцепились в мочку уха. Парень только хрюкнул, и с силой принялся раздвигать мне бедра. Я даже не успела осознать весь ужас, ситуации, как вдруг его словно оторвало от меня и швырнуло к противоположной стене. Высоко взметнулось и вновь опало пламя горящих свечей. Чувствуя как мой рот наполняется кровью я в принялась оглядываться в поисках спасителя. Но никого рядом не оказалось. Сплюнув на пол я осторожно подошла к педофилу.Он валялся в углу без сознания, мочка его уха отсутствовала. Перепугавшись, как никогда прежде, я сбежала. В приютском туалете захлебываясь рыданиями вперемешку с соплями я еще долго отстирывала от крови ворот своего платья. От холодной воды руки уже совсем закоченели, но мне все казалось что пятна еще сильнее разрастаются и стоит мне только выйти как все обо всем догадаются. Вcю ночь я провертелась словно на углях, а утром выпросила у доброй сестры Роуз пару тоненьких спиц. Из катушечных нитей в несколько сложений, благодаря своим старым навыкам, я вполне удачно связала воротничок. Старшие девочки, узрев мое творение, тоже захотели приукрасить свои скромнейшие одеяния. Но на попытку заставить меня вязать просто так, я возмутилась. Проведя несколько боев без правил и украсившись солидным синяком под левым глазом, я все-таки отстояла свободу своего творчества. Теперь, вечерами, за спинами девчонок, которые надежно скрывали меня от взора сестры — псаломщицы, я открыла свое маленькое дело. За деньги или за услуги я творила кружевную красоту. И умудрялась никогда не повторяться, благо схем от различных дизайнеров я в своей прошлой жизни переводила огромное множество. Мои клиентки были весьма непритязательны, и получив от меня берет, очередной воротничок или манжеты к воскресному платью, засыпали меня благодарностями. Но рано или поздно всему приходит конец. Вот и мой скромный бизнес накрылся медным тазом. Через полгода за непристойное поведение и стяжательство недостойное христианки меня перевели в другой приют. Хорошо хоть деньги накопленные таким трудом удалось сохранить. Монахиням и в голову прийти не могло, что я храню их в одеяле. И вот опять, я стою на пороге нового приюта, сжимая в руках свой узелок. * «Взять на закорки» (разг) Посадить на верхнюю часть спины, заплечье. **Экзекуция — телесное наказание или исполнение приговора о смертной казни. *** В подобных приютах стирали белье доставляемое с кораблей после завершения рейса. Глава 3. Неожиданный сюрприз Первое, что бросилось в глаза, когда мы, с сопровождавшей меня сестрой, вошли в калитку, это то что приют был смешанным. По двору деловито сновали и мальчики и девочки. — Надеюсь ты приживешься тут, Люси, — сказала мне на прощание монахиня. Я вежливо поблагодарила ее за пожелание, но без сожаления посмотрела ей в след. Выспросив у удивленного чем-то сторожа -привратника дорогу к миссис Коул, местной начальнице, я направилась навстречу судьбе. Странные здесь все-таки люди, удивлялась я попадавшимся мне на пути детям. Они таращили на меня глаза и шептались. Чего они во мне такого диковинного разглядели, что вызвало такой ажиотаж? Одета я была весьма скромно, в темное платье с вязаным воротничком, на ногах — сильно поношенные туфли и белые, тоже вязаные, гольфы. Голову мне прикрывал берет, а из-под него на грудь опускались две толстые косы. Девочка я, конечно же, очень хорошенькая, но опять-таки не вижу повода… Так, под нервирующий меня шепоток, терзаемая любопытством, я и добралась до кабинета миссис Коул. Негромко постучав и услышав раздраженный рык вместо разрешения, я вошла в комнату. — Ты еще кто на мою голову? — простонала крупная женщина, прикрывая глаза рукой. — Ифа Люси Палмер, мэм, - я, озадаченная таким приемом, положила ей на стол свои документы. — Что не Риддл, это уже радует, — совсем уж непонятно сказала она и принялась шуршать моими бумагами. — Или нет… Третий перевод за два года… Упрямство, обман, неприкрытая враждебность — как все это знакомо! Знала бы я, на что так опрометчиво согласилась! Вот что, милочка, у нас тут серьезное заведение, воспитателей много и мы будем хорошенько за тобой следить. — Она грузно поднялась и подцепила мой подбородок толстым пальцем. - Ох! — еще один не ясный для меня вердикт вынесен. — Идем. Мы пересекли холл и поднялись на два лестничных пролета вверх. — Вот! — дверь перед моим носом с силой распахнулась. — Вcе новенькие у нас первую ночь ночуют в изоляторе. Сейчас он занят, но вы двое, думаю, будете друг другу рады, — меня быстро втолкнули в комнату, а дверь за спиной снова заперли на ключ. Пока я, в обалдении от всего происходящего, молча хлопала глазами, в полумраке кто-то отчетливо хмыкнул. — Ой! — я от неожиданности вскрикнула. Этот кто-то натужно громко, прямо-таки демонически, расхохотался. Хм, тоже мне, напугал ежа голой попой! Я «Пилу» в 3Д смотрела, правда на спор… — Долго репетировал? — Поинтересовалась я, проходя чуть вперед. Мальчишка, это я по голосу поняла, засопел. — Как догадалась? — Как-то! — Новенькая? — Ага. Мы помолчали. — Совсем было не страшно? — Спустя пару минут поинтересовался он, я в ответ пожала плечами. — Надо тренироваться. — Зачем? — Глаза мои уже привыкли к полутьме и я уселась на вторую, свободную койку. Мой «сокамерник» не удостоив меня ответом, отвернулся к стене. Я сняла туфли и берет, скатала гольфы и теперь болтала голыми ногами. Давненько мне не выпадало шанса просто побездельничать. — Яблоко хочешь? — Сосед заинтересованно дернулся, но сдержал себя и снова ничего не ответил. — Так будешь или нет? — продолжала я приставать к мальчишке, сама не зная зачем. — Чего за него хочешь? — донесся до меня его глухой голос. — Ничего, — пожала плечами я, продолжая дрыгать ногами. — Это просто так, подарок… — Нашла дурака, — парнишка фыркнул. — Просто так никто подарки не делает. Значит, ты что-то от меня хочешь. Защиту? — Дурак ты и есть, — я даже разозлилась. На меня в кои-то веки нашло желание облагодетельствовать ближнего, а он сопротивляется. — Я же сказала, что новенькая в вашем сумасшедшем доме. Знать ничего о тебе не знаю! Фуф… Еще защиту просить… — А почему в сумасшедшем доме? — заинтересовался собеседник и сел на своей кровати. — Потому, что у вас здесь все какие-то странные! Таращились на меня изо всех щелей, и директриса ваша поначалу обрадовалась, что у меня какая-то не такая фамилия, а потом сюда запихнула. — Я сунула руку в свой узелок, и, выудив оттуда пару некрупных яблок, протянула на раскрытой ладони ароматный фрукт. - Ну? — Уговорила! — И мы синхронно запустили зубы в румяные бока. — Ммм…Вкуснотищщща! — Даже замурчал от наслаждения мальчишка. — Я уже второй день здесь на одной воде! - Он, вдруг, с силой ударил кулаком по спинке кровати. — Ты должен осмыслить свои проступки, Том, и ничто не должно тебя отвлекать! — передразнил ребенок чей-то высокий голос. — О, так тебя зовут Том? А я Люси… — Приятно. А еще яблочка нет? — Держи. — Я сунула ему в руку последнее яблоко. — Угумс. Ты такая добрая, потому что домашняя. Поживешь здесь, и больше так со всеми делиться не станешь! — И ничего я не домашняя. Меня сюда из другого приюта перевели. — Ого. А яблоки тогда откуда? Украла? — Ничего я не крала! — возмутилась я. — Меня угостили… Вернее отдали в счет долга, а я яблоки не очень люблю. — Я откинулась на тощую подушку, а Том продолжал хрустеть угощением. — Ты давно здесь живешь? — Восемь лет. Я здесь родился. — Так ты ребенок кого-то из сотрудников? — Нет! — Возмущению Тома не было предела. — И как тебе такое в голову пришло? Мать родила меня здесь и умерла. Она была бродяжкой. — Моя мама тоже умерла. — И мы надолго замолчали. Моя мать в прошлом тоже рано оставила меня одну, так что со своим теперешним сиротством я примирилась, но напоминаний об этом не любила. — А отца у меня и не было. Я незаконнорожденная. — Одним махом, я расставила все точки над «и». — У меня имеется, наверное. Мать состояла в браке, и даже назвала меня в его честь. Том Марволо Риддл. — Красиво. Аааа, Риддл, так это тебя тогда упоминала ваша директриса. Ты здесь самый главный хулиган? — Нет. Просто вечно попадаю под раздачу шишек. Внезапно нашу милую беседу прервали. В замке трижды провернулся ключ и в комнату ворвался яркий свет и свежий воздух. — Выходи, Том. — Мальчик, как и я, прикрывая глаза рукой, пошел к выходу. — Увидимся еще, Люси, — на прощание успел шепнуть Риддл. Дверь захлопнулась, и я осталась одна. Хорошенько потянувшись, я принялась устраиваться. Аккуратно повесив платье на спинку кровати, на которой прежде сидел Том, я расплела и расчесала волосы, и абсолютно не представляя чем еще тут можно заняться, легла спать. Разбудил меня дверной скрип и властный голос миссис Коул. — Люси Палмер, бери свои вещи и выходи. Собралась я довольно быстро и директриса, больно и наспех покопавшись в моих волосах прямо в коридоре, проводила меня до моей новой спальни. Там мне указали на последнюю, пятнадцатую по счету, кровать, и велели показать свои вещи. Пережив еще один унизительный шмон, и лишившись подаренного теткой платка и красивых вышитых лент, я была, наконец-то, препровождена на урок. В классе было несколько детей самых разных возрастов, которые все дружно приветствовали миссис Коул. Меня представили изможденной блондинке, которую звали мисс Бун, и оставили в покое. Я заняла самую дальнюю парту и получила от учительницы список заданий. Убедившись, что я могу писать, читать и считать, мисс только развела руками. — Тогда мне нечему тебя здесь учить, Люси. Придется сказать миссис Коул, что бы она записала тебя в школу на следующий год. Я готова была расцеловать блондинку. Снова ходить в школу! Ура!!! Это значит выходить на улицу, без окриков и надзора. После занятия, мы с мисс Бун обрадовали директрису моими знаниями, и я была отпущена в столовую. Хоть я здесь и новичок, найти ее было не сложно. Не слишком аппетитный аромат еды и гомон детских голосов привели меня туда куда нужно. Войдя в полную ребятни комнату, я слегка растерялась. Потом, встряхнувшись, направилась к самому дальнему столу, его торец был пока никем не занят. Меня опередил на пол корпуса какой-то парнишка, но сделав два последних шага он, вдруг, внезапно развернулся. Мы почти столкнулись с ним нос к носу, а потом резко отпрянули друг от друга. Я потянулась и ущипнула себя за локоть. Наше с мальчишкой сходство просто потрясало. — Люси? — Негромко уточнил он. — Том! — Догадалась я, и тут же задохнулась от боли в предплечье, с такой силой его сжал мой вчерашний знакомец. — Я знал! Всегда, что не один! — Повторял он лихорадочно скользя взглядом по моему лицу. А по нему бродила глупейшая улыбка. Ну и что с того, что он просто ребенок? Самое главное я в этом мире больше не одинока. Ведь такое сходство неспроста, правда? Мы уселись рядом, и ели торопясь, даже не чувствуя вкуса еды, искоса поглядывая один на другого. Предъявив дежурному воспитателю пустые тарелки, мы с Томом получили разрешение встать из-за стола. — У нас есть полчаса личного времени. — Внес знание распорядка дня Том. — Выйдем во двор? На улице он тут же меня затащил за какой-то сарайчик. — Здешним воспитателям не слишком нравится близкое общение мальчиков и девочек, — пояснил Том. — Даже сестер с братьями? — Уточнила я, и ребенок кивнул. — Так нас проще контролировать. — Он пожал плечами и прищурил темно-синие глаза. Их цвет, да еще, пожалуй, ямочки на моих щеках были нашим единственными различиями. — За хорошее поведение и доносы позволяют видеться чаще…, — я осторожно погладила его сжатый кулак, успокаивая. Том в ответ чуть улыбнулся. — А, интересно, если мы родственники, то в какой степени? Не близнецы уж это точно. Я на пару лет постарше тебя. — Да ну? — мальчишка фыркнул и встал ко мне вплотную. — Не может быть, что тебе уже десять. Ты такая мелкая! Мне до носа едва достаешь! — В ноябре мне будет уже одиннадцать. — Я показала ему язык. — И я девочка! И вообще, я думаю, что, возможно, наши матери — сестры или у нас с тобой один отец. — Ага. — Согласился со мной Том, и присел на деревянный чурбак. — Ты о своих родных много знаешь? — Нет. — Я оперлась спиной на нагретые солнцем доски. — Дядя с теткой в тридцать третьем отдали меня в приют, а сами переехали. И я не знаю, была ли у моей матери сестра, потому что в доме у родственников сильно ударилась головой и многого не помню. — Такое бывает. — Том серьезно кивнул и посмотрел мне прямо в глаза. — Здесь был подобный случай. Значит, у нас есть два варианта…Нам пора. — Внезапно сказал он. — Если начнут искать -влетит. Мы выбрались из закутка и пошли обратно в дом. Меня, сразу же, прикомандировали к кухне. Где я сначала помогала дежурной мыть посуду, а потом, еще с одной девочкой, чистила овощи на обед. Во время обеда мы с Томом снова уселись рядом, но после него пообщаться нам не удалось. Всех ребят отправили куда-то в город, а девочек оставили мыть полы. — Ты, правда, сестра Риддла? — Спросила у меня шатеночка, с которой мы вместе убирали коридор. Я кивнула, решив не вдаваться в подробности. Больше она со мной не заговаривала, а после окончания работы предпочла сбежать от меня, как можно дальше. Я усмехнулась. Поняла уже, что Тома здесь не любили. А это означало, что его репутация отразится и на мне. А поскольку я новенькая, да еще и девочка, то деньки предстоят тяжелые. Проверять мои нервы на «вшивость» не будет только ленивый. Том, очевидно, тоже до этого додумался. Поэтому во время ужина с силой сжимал мою руку, в знак поддержки и солидарности. Я в ответ, ободряла его улыбкой. В спальне, не обращая ни на кого внимания, я мирно переоделась в ночную рубашку и скользнула под одеяло. Это было моей ошибкой. Тут же кто-то, придушенно пища, навалился на меня сверху. Я быстро подтянула ноги к груди и, выпростав руку из-под одеяла, сильно прихватила кого-то за бок. Девчонка взвизгнула от боли и снова все стихло. — А ну отпустите меня! — Потребовала я. — Отпустите, а то хуже будет. — И, что ты нам сделаешь? — Ответили мне и ударили по спине. Я резко выпрямила ноги, стряхнув с кровати одну из нападавших. — Ничего хорошего, — пыхтя и отбиваясь ногами, пообещала я. Словно уж, вывернувшись из-под одеяла, я вцепилась в волосы той кто бил меня сильнее прочих. Она не отступила, и мы вдвоем, упав проход между кроватями, продолжили драться и царапаться. Одна из ее подружек снова кинулась на меня. Меня захлестнула злость. Да, что же я им такого плохого сделала! Вдруг за моей спиной послышался дикий визг, и запахло палёным. Мы с соперницей, путаясь в чужих волосах и подолах ночнушек, кое-как поднялись с пола. И замерли. На одной из девчонок горела рубашка! Остальные обитательницы спальни в растерянности застыли полукругом. -Чего встали? — Рявкнула я, метнувшись к ближайшей кровати. — Бегите за дежурной! — И набросила на горящую одеяло, для верности прижав его руками и ногами. Так, верхом на дымящейся жертве, меня и застало появление миссис Коул. — Что случилось? — Завопила она. — Палмер! Быстро встань! В комнату вбежали еще две воспитательницы и вывели пострадавшую и плачущую девочку прочь. — Что здесь произошло? — Четко чеканя слова спросила директриса, обведя всех нас взглядом, но в ответ не услышала ни слова. Я тоже промолчала. Жизнь в приютах меня приучила к тому, что прав ты или виноват, стоит лишь намекнуть на свое «знание», как ты тут же попадешь под раздачу. Ну, а после наказания, если проявишь слабость, то можешь стать информатором для администрации. А это очень острый крючок. Воспитатели не очень ценили своих наушников, да и зачем, когда их рядом пруд пруди. А вот дети, раскрыв подобного «шептуна» устраивали тому развесёлую жизнь. И ничем хорошим это обычно не заканчивалось… — Раз так, тогда ложитесь спать. — Велела миссис Коул, и покинула помещение. Перепуганные дети шустро попрятались по кроватям. Я тоже залезла под свое старенькое одеяло. Приютское-то так и осталось на пострадавшей. Интересно, что это было такое? Хотели поджечь меня, но промахнулись? Так никаких горелых спичек на полу, вроде, не валялось. Загадка… Ну, не самовозгорание же это, в конце концов? Терзаемая любопытством и начинающими наливаться синяками, я еще поворочалась, но затем усталость и нервная встряска взяли своё. А утром в миссис Коул вынесла вердикт «Виновны»! Меня, и вторую участницу драки, выдрав при всех ремнем, отправили в изолятор. И вот я уже в знакомой комнате с заколоченным окном, лежу на жутко неудобной кровати и очень себя жалею. Рука у миссис Коул оказалась очень крепкой, и била ремнем с металлической пряжкой неустанно и очень прицельно. — Пс… Пс…, — раздалось от двери какое-то время спустя. — Люси… Люси ты спишь? — Прошептали в замочную скважину. — Том! — Забыв о боли, я буквально слетела с койки. — На, вот, держи. — В двери со скрипом приоткрылось маленькое окошко, и детская рука сунула туда что–то завернутое в тряпку. -Что это? — Хлеб, — от неудобного положения голос мальчика звучал как-то сдавленно.– Потом поешь. Тебе же дадут только воду. — Спасибо. — Сквозь ком слез слова давались очень тяжело. — Спасибо, что пришел… — мой невидимый посетитель фыркнул. — Ты же моя родственница, я должен о тебе позаботиться. — С той стороны пошуршали и замерли, прислушиваясь. — Мне пора. И я смогу прийти только завтра…, — он помолчал. — Ты держись! Том ушел. А я, прижимая к груди кусок хлеба, залилась слезами. От этого незатейливого дара, в груди щемило тепло и сладко. Человеку очень важно быть кому-то нужным, и я, после долгого одиночества, нашла этого кого-то. И пусть Том пока ребенок. Он станет мне опорой, а я, в свою очередь так же поддержу его. Глава 4. Сюрпризы множатся Выпустили меня только на третий день. И если бы не Том, со своими маленькими «подарочками», от слабости я бы не смогла даже ходить. Моя амнистия объяснялась достаточно просто — приют выезжал на отдых к побережью. Ежегодно, две последние недели августа воспитанники были практически предоставлены сами себе, терроризируя близлежащие к «летней резиденции приюта», деревушки, где-то на юго-западе Англии. И трое воспитателей ничего не могли поделать с почуявшей вкус свободы оравой. Первый раз увидев величественные скалы с притулившимся к ним нелепым бараком, я потрясенно выдохнула. — Какая красотища! — Угу. — Буркнул рядом Том. Он сбил палец о камни, и теперь пребывал не в лучшем настроении. — Идем, надо успеть занять местечко. И он был прав. Внутри нашего «нового дома» под ночлег отводилось всего два огромных помещения. И чтобы не затеряться в жаркой скученности середины, спальным местом следовало озаботиться заранее. Под недовольными взглядами своих соседок я выбрала кровать у окна. После всего произошедшего отношения у нас были очень натянутые, но физически меня больше никто не трогал. Был просто бойкот. А поскольку я и сама предпочитала больше молчать, или общалась с Томом, мне на него было наплевать. Изолированной, отрезанной от общества я себя совсем не чувствовала. После ужина всухомятку все улеглись спать. А утром, после завтрака, мне показалось очень подозрительным поведение моего младшего братца, так, про себя, я уже привыкла называть Тома. На пляж, как все прочие ребята, он не собирался, а от моего прямого вопроса-чем хочет заняться, уклонился. Я на это только пожала плечами, и оставила его в покое. -Люси! Люси, подожди! — Запыхавшийся Том нагнал меня на повороте дороги. Я собиралась прогуляться по окрестностям и сходить к ближайшей деревушке. — Стой! Ты, что, на меня обиделась? — Нет, Том, что ты! — Я ему улыбнулась. — Я понимаю, у каждого есть свои тайны. Ты не обязан делиться со мной всем. Это называется личное пространство. — Важно провозгласила я и подняла палец к верху. Том с облегчением рассмеялся, но потом, посерьезнев, взял меня за руку. — Я тебе покажу кое- что. — Он повел меня прочь от дороги. — Но пообещай, что не станешь считать меня сумасшедшим! — Обещаю. – Ого, а тут все серьезно. Я уже знала, что больше всего мой родственник боялся показаться психом. В приюте миссис Коул очень легко отправляли детей в подобные заведения. Обогнув несколько деревьев и кустов, и обойдя по дуге большую россыпь крупных камней, мы вышли к своеобразной полянке. — Только ничего не бойся, — предупредил меня Том. Я с интересом озиралась по сторонам, но ничего такого уж страшного пока не заметила. Мальчик присел возле вытянутой формы камня и несколько раз постучал по земле в рваном ритме. — Помни Люси, ты обещала! — Он снова пристально на меня посмотрел, и опять постучал. Минут пять спустя, на этот, своеобразный, зов выползла змея, красновато- бурая, с более темной полосой на спинке. — О, прелесть какая. — Оценила я ее красоту, и села на ближайший камень, поджимая ноги. — Интересно, какая она на ощупь? — «А ты потрогай», — ответила вдруг змея, подползая к Тому. Обалдеть! Мне ответила змея! Хорошо, что я уже сидела, а то бы точно упала бы от шока. Вот это аномальное место, даже змеи разговаривают. Все это со скоростью звука пронеслось в моей голове. — Это моя сестра, она под моей защитой. Ее обижать нельзя. — Сказал Том, без всякой боязни беря змею в руки. — Ты хотела ее потрогать, Люси? Смелее, не бойся! — Он протянул мне эту ядовитую ленту. Я с любопытством провела пальцем по темнеющему зигзагу. — Теплая. Никогда прежде не видела змею так близко! — Я с восторгом и все смелее принялась гладить отливающую медным блеском шкурку. — Как сумка, нагретая солнцем! — Поделилась я открытием с миром. — Сама ты сумка! — Оскорбилась змея и попыталась спрятать головку в рукаве мальчишеской рубашки. — Ну не обижайся! Это я просто так, ляпнула не подумав! — Ты ее, что, понимаешь? — Том вытаращил на меня синие глазищи. — Конечно! — Я кивнула. — Слушай, а на этой поляне можно только со змеями говорить? — Получив в ответ еще один обалдевший взгляд, я поспешила пояснить свою мысль. — Другие животные в этом месте тоже на нашем языке говорят, или ты только со змеями пробовал? Парнишка потряс головой и сел на землю. — Люси, — довольно спокойно начал он. — Это место такое же, как и все другие, просто Шуршик здесь неподалеку живет. Я говорил со змеями и в других местах, и все они меня прекрасно понимали. Вот, и ты с ними тоже беседуешь, не зря ты моя сестра. — Хм, но это ненормально, Том! — Люси, ты обещала! — Я помню. И я же не называла тебя ненормальным, а лишь хотела сказать, что-то, что происходит с нами странно. Хотя…- Я на минутку задумалась. Жить после собственной смерти тоже странно, но я же ведь живу. А вдруг мы потомки какого-нибудь факира или заклинателя змей? Мы же в Англии. И плевать, что мы на индусов даже не похожи! Это, наверное, поможет как-то объяснить… Так стоп! Зачем ломать голову? Мне способность говорить со змеями жить не мешает, Тому, вроде, тоже… Вон у моей прошложизненной бабушки вообще было на ногах по шесть пальцев и ничего! — Ладно! — Махнула я на свои думы рукой. — Говорим мы со змеями и говорим. Том довольно улыбнулся и похлопал меня по плечу. -Том, — я звякнула монетками в кармашке платья. — Прогуляемся до деревни? — Братец прищурившись, согласно кивнул. И мы, выпустив Шуршика, зашагали к дороге. Ближайшим населенным пунктом было нечто среднее между мелким городком и большой деревней. Выстроенные, словно по линеечке, домики из красного кирпича утопали в зелени. То тут то там блестели чисто вымытыми стеклами лавок и контор. Местное население отнеслось к нам с опаской. Из каждого палисадника за нами следили настороженные глаза, оно и понятно, у приютских была слишком дурная слава. Том, по началу, очень на это дергался, но когда я взяла его за руку, чуть успокоился, и принялся с удовольствием читать вывески. -Счетная контора… Скобяная лавка… Какие-то дамские штучки … Сапожник… — Негромко перечислял Том. Я же наслаждалась новыми, свежими красками и дышала полной грудью. Из раскрытого окна легкий ветерок доносил до меня звуки музыки, и это было прекрасно. — Колониальные товары*… — Выловило мое чуткое ухо нужное наименование. — Нам туда, Том, идем. — Мы свернули в переулок. В магазинах я не была уже больше двух лет, и даже глаза разбежались. Мои накопления составляли всего три с половиной шиллинга, и просто так спустить их было бы глупо. Поэтому мы с Томом были весьма скромны. И купили лишь две горсти конфет, полфунта кускового сахара и немного чая. Сгрызя по карамельке, мы продолжили шопинг. У удивленного зеленщика, (приютские платят!), приобрели картошки и лука, в пекарне большой белый, одуряющее ароматный, хлеб, а в мясной лавке прихватили фунт копченых колбасок. Последней нашей добычей стала недавно появившаяся в продаже бутылка лимонада. Вернувшись на уже знакомую полянку, мы устроили настоящее пиршество. Наших долгохранимых запасов, которые мы прятали под камнем у Шуршика, хватило почти на неделю.  Том, прихлебывая горячий чай из стащенной с кухни жестяной кружки, и посасывая карамельку признался, что никогда так здорово не проводил каникулы. И, правда, нам было очень здорово! Мы жгли костер, пекли в золе картошку, купались и валялись в траве, любуясь проплывающими облаками. Другие дети не обращали на нас внимания, впрочем, как и мы на них. Однако такая идиллия долго продолжаться не могла. Гром грянул, когда мы снова решили пополнить наши продуктовые запасы. На половине дороги нас повстречали местные мальчишки. — Вот они! Приютские крысы! Ворюги! — Заголосили они и прямо всем скопом накинулись на нас. Их было больше и они были гораздо сильнее нас. Том сразу упал на землю под ударами их кулаков. Меня, как девчонку, они не били, только отшвырнули в сторону. Грохнувшись на обочину и сильно ободрав локти и колени, я быстро подскочила и кинулась оттаскивать парней в стороны. — Пустите! — Захлебывалась я криком, но меня снова и снова отпихивали в сторону. — Не бейте его! Не трогайте! — Я рыдала и лезла обратно. — Он ничего не делал! Ничего! — Но на мою истерику никто не обращал внимания. А потом случилось, я не знаю что. Меня, вдруг, окатило жаром, он гудел и ревел словно пламя. Я завизжала и закрыла уши. А избивающие Тома подростки принялись сбивать и тушить, не пойми, откуда взявшийся огонь. Тот подступал к ним плотной стеной, вот уже закричал первый, получивший ожоги… Я наблюдала за этим равнодушно, будто за персонажами компьютерной игры. Их боль и страдания меня словно бы не касались. Внезапно почувствовав себя невероятно усталой, я на подгибающихся ногах подошла к Тому. — Том, — тихонько позвала я, а он приоткрыв заплывающий синяком глаз улыбнулся. Несмотря на стресс, я захихикала. Том все-таки потерял свои передние зубы. Последние дни они буквально на «ниточках» болтались, но этот трусишка ни в какую не давал мне их дернуть. — Как ты? — Хорошо. — Оскалился он, но осознав свою потерю резко закрыл рот. И тут мы грохнули смехом! Просто сидели посреди пыльной дороги и хохотали в голос, утирая друг другу выступившие на глазах слезы. Вот так и закончилось лето. Больше мы в том городке никогда не бывали. * Лавкой колониальных товаров, называлась в Англии бакалея, привозимая обычно из колоний. ! Дабы избежать ненужных вопросов, уточню. Том и Люси при разговоре со змеей смотрели на змею, а не друг на друга. А парселтанг для говорящего на нем звучит как английский. (канон) Глава5. Жизнь, как она есть Возвращение к привычному режиму, после вольности деревенской пасторали, далось воспитанникам, и нам в том числе, нелегко. Миссис Коул, очевидно тоже очень скучавшая в отпуске, раздавала оплеухи и прочие наказания направо и налево. Но ни я, ни Том репрессиями не подвергались. Мы оба вели себя тише воды, но по разным причинам. Том лечил синяки, растил зубы и внезапно увлекся столярным делом.А я после случившегося на деревенской дороге никак не могла прийти в себя. Тот случай показал как мне дорог этот ребенок. С ним я не только выползла на свет из раковины, куда забилась во время жития в заведении мадам Доусон, а начала вновь жить сегодняшним днем. Краски вокруг меня стали четче, звуки громче, голод сильнее, но я наслаждалась каждым мгновением. Поэтому первое время после случившегося я старалась держать Тома в поле своего зрения. Потом, спустя несколько стычек мальчика с ребятами из приюта, меня отпустило. И мысли заняло то, внезапно возникшее пламя. Я и так голову крутила и этак, но придумать ничего рационального, что бы объяснить этот случай так и не смогла. А потом времени на различные теории у меня совсем не осталось. Начался новый учебный год. Школа была самой обычной, муниципальной. Учителя были, в общем, равнодушные люди, предметы свои вели спустя рукава. Так что самыми главными достоинствами этого рассадника знаний были бесплатные обеды, отличная библиотека и дорога туда и обратно. Улицы обычного, не туристического Лондона мало привлекали меня. Интересны были люди. И я любила поглазеть. О, сколько раз я стискивала руку, идущего рядом, Тома, когда мимо меня, в толпе, проплывала особо затейливая шляпка! Наметанным глазом я выхватывала самые модные тенденции: удлинившиеся в новом сезоне юбки, обтягивающие, ставшие еще более плоскими, бедра… Еще одна радость вновь возникла в моей жизни — в приют миссис Коул попало радио! И пусть для всех прочих это был просто ламповый «Филипс», для меня это было подобно дуновению свежего ветра, окно в большой мир. Теперь мы могли слушать радиоспектакли и нормальную музыку, а не только «Выше коленки, матушка Браун!», в исполнении пьяного Сэма, приютского сторожа. Забытые уже звуки танго буквально выбили из меня слезу. И я, бросив мокрую тряпку на пол, подхватила, отбывавшего вместе со мной трудовую повинность, Тома и принялась учить его танцевать. Обалдевший братец, тем не менее проникся, и, спустя пару месяцев спонтанных уроков, довольно-таки неплохо выплясывал. На мой день рождения Том сделал мне чудный подарок, два резных деревянных гребня и расческу. Я в свою очередь тоже готовила ему сюрприз. Делая домашние задания в школе за обычных детей, я скопила немного денег на шерсть. И теперь в спешке шевелила спицами, довязывая восходящий на пик моды свитер. Но отпраздновать вместе с Томом его день у нас так и не получилось. Одна из воспитателей по надуманной причине отправила того в изолятор. — Том! Тооом… Ну, Том, же. Ты, что, спишь? — Нет! — Ну не бурчи! Посмотри, лучше, что я тебе принесла… — Здесь темно, Люси, и я устал! — Я недолго. Смотри! — Я быстро просунула в маленькое окошечко плотно упакованный сверток. Зашуршала бумага и из-за двери послышалось сопение. — Ты чего? Тебе не понравилось? Прости, — быстро начала тараторить я. — Булочка целая, я только крошечку от нее отщипнула, а апельсин самый большой, в лавке у Синга выбирала… — Спасибо, Люси! Я… — Не надо, Том… Тебя скоро выпустят, и мы отпразднуем! — Ага. — Ребенок шмыгнул простуженным носом. — Споешь мне? — Про радугу? — Да… — Только тихо и быстро. — Предупредила я, оглядываясь. У меня был слабенький голосок, но Тому нравилось. — Где-то над радугой, очень высоко. Есть страна, о которой я слышала в колыбели. Где-то над радугой, Небеса голубые. — И мечты, на которые ты отваживаешься, действительно исполняются*… С днем рождения, Том, и c Новым годом. Я побежала. -Навещала своего братишку, Палмер? — Неприятная рыжая девица, вывернула из –за угла. — А хоть бы и так! Ты докладывать побежишь? – Я, прищуриваясь, наступала на нее. Маленький, взъерошенный воробей на дебелого голубя. — Нет. Мисс Хигинс сама уже об этом узнала. — Марта гаденько улыбнулась. — А вот нечего было с кухни сбегать и от работы отлынивать. Ох, и достанется же тебе! Иди, мисс тебя уже искала. — Тфу ты! Что бы ей нарывами всей покрыться, а тебе коростой! — пробурчала я себе под нос ругательства и отправилась к заместителю директора за наказанием. Увиделись мы с Томом только в воскресенье, на церковной службе. В этом приюте все были прихожанами англиканской церкви, а я в силу ирландских корней, (случайно узнала об этом из своего дела), католичкой. Впрочем, в прошлой жизни тоже, и поэтому для меня была несколько странна служба на английском языке. Обычно все это время я сидела на самой дальней скамье, туда не проникал взор миссис Коул, и читала книгу. -Люси. — Том сильно дернул меня за рукав платья. — Осторожно, порвешь же! — Змеей зашипела на него я. Имея две смены обычной одежды и одну выходную, поневоле, начнешь бережно относиться к вещам. — Да я тебя уже две минуты зову, а ты не отзываешься! — Зачиталась… — Идем со мной. — При выходе из церкви мы свернули, и направились в сторону небольшого кладбища. — Я сюда каждый год хожу. — Сказал мальчик и остановился у низкого надгробия. — Меропа Риддл. Одна тысяча девятьсот седьмой — двадцать шестой. — Прочитала я вслух. — Твоя мама. Такая молодая… — Том молча достал из кармана курточки сильно помятый цветок и положил его к камню. — Китайская роза миссис Коул, — быстро определила я. — Тебе опять влетит…  — Мне все равно, — философски пожал он плечами. — Тем более я хочу кое- что проверить… — Заметив мой заинтересованный взгляд, мальчик усмехнулся и пояснил. — Когда она меня в прошлый раз лупила, я до одури разозлился и захотел, что бы она хоть разок промахнулась и ударила себя. Чтобы знала, каково это! — И? — От нетерпения и холода я притопнула ногой. — И она ударила себя по ноге прутом два раза, а потом развернулась и ушла. И глаза у нее были какие-то странные… — И теперь ты нарываешься, что бы без злости загипнотизировать директрису? Отличная идея, Том! — фыркнула я. — Впрочем, это твоя задница. Или ты ждешь и моего участия? — Ага! — Братец проказливо улыбнулся. — Ты подождешь миссис Коул у кабинета и посмотришь, какой она выйдет.  — Ладно. — Вздохнула я. — Только без жертв. После обеда, как только Тома вызвали для наказания, я засела в засаде возле директорского кабинета. И открыла для себя много нового. Мисс Бун, сама скромность имела бурный роман с нашим сторожем, а мисс Хигис, которую я не видела сегодня на службе, очень странно вела себя. Да и выглядела она, мягко говоря, неважно. Все лицо и руки ее были в каких-то противных, мелких гнойниках и она постоянно, и очень неприлично, почесывалась. В моей голове словно прозвенел звоночек, но появление миссис Коул сбило меня с мысли. Она вышла из своего кабинета каким-то деревянным шагом и, окинув все вокруг расфокусированым взглядом, медленно побрела прочь. Я кинулась в комнату. Там, на стуле, сидел бледный до зелени Том. — Ну, как ты? — Я принялась обмахивать его руками, потом схватила газету. — Не очень. — Честно признался экспериментатор, облизывая пересохшие губы. — Но вроде все получилось как надо… — Идем уже, пока нас здесь не застукали, — я подтянула его вверх и помогла опереться. — Надо было с чего-нибудь помельче начать. С кошек, например. Как раз у Мэри есть подходящий экземпляр. — Любвеобильного кота нашей поварихи, голосящего круглогодично, недолюбливал весь приют. — Кошек жалко. — А людей нет? — Ты знаешь, некоторых — не очень. — Я хмыкнула и проводила его до спальни. На следующий же день миссис Коул не появилась за завтраком, и мы с Томом перепугались. Я попросила его больше подобным образом не экспериментировать, и Том со мной согласился. Помятая и страдающая головной болью директриса с опухшими веками и стойким перегаром пришла только через несколько дней. Но вот было ли ее состояние следствием опытов доморощенного Мессинга** неизвестно — в Англии умер король. *Песня «Over the Rainbow» 1939 г Известна и сейчас, считаясь классической балладой. Лично мне нравится в исполнении Оливии Ньютон Джон. ** Мессинг В.Г. — эстрадный артист польского происхождения, гипнотизер- менталист, телепат. Глава 6. Приветы волшебного мира ч.1 Большое спасибо, уважаемые читатели, за все комментарии и плюсы, что вы оставляете. Мне очень приятно. Политические события, обсуждающиеся повсеместно, держали в напряжении даже нас, детей. Любые новости, услышанные по радио или вычитанные в газетах, мгновенно обсуждались, при этом обрастая немыслимыми подробностями.  Том, который трижды в неделю распространял газеты от редакции, подрабатывая, даже приобрел некоторый авторитет, как постоянный источник знаний. Я, тоже, не сидевшая сложа руки — зарабатывала полтора шиллинга в неделю сортировкой овощей в лавке у старенького индуса и вязала шали украдкой. Посовещавшись, мы с братом решили откладывать деньги на будущее, ведь в приюте мы пробудем не всю жизнь, да и война на носу… Поэтому любой грошик, что попадал к нам в руки оказывался в нашей копилке, старой жестянке из-под чая, тщательно запрятанной на чердаке. Учебный год в школе подошел к концу, и приютские дети стали пользоваться чуть большей свободой. А мы с Томом вели и вовсе вольную жизнь. После того случая с гипнозом, миссис Коул внимания на нас не обращала. Постоянные придирки и наказания прекратились, но и мы лишний раз старались ей на глаза не попадаться. — Тебе не кажется, что старуха Бакланд дает тебе за них не настоящую цену? — Сказал подошедший Том, кивая на недовязанную шаль в моих руках. — Кажется! — Я фыркнула и, закончив ряд, отложила работу. — Да я в этом уверена. Но кто еще, кроме этой барыги, свяжется с ребенком? Тем более с таким мелким? — Мой невысокий рост и хрупкое телосложение сильно удручали меня. — Ладно, не трави меня. Сливки принес? Тогда идем. — И мы двинулись на кухню. Часть моей зарплаты в лавочке составляла значительная доля подпорченного товара. И поскольку вдвоем столько съесть мы не могли, некоторое количество я относила на приютскую кухню. Благо, с поварихой Мэри у нас были довольно ровные отношения. Там, после обработки, я помогала варить из фруктов компоты, а из овощей разнообразные рагу. За это Мэри разрешала мне подкармливать Тома на кухне сделанными мною же салатами. Как раз сейчас мы и собирались полакомиться фруктовым со сливками. — Люси! Вот ты где! — Мисс Бун, привалилась к дверному косяку, успокаивая сбившееся от быстрой ходьбы дыхание. — А я тебя повсюду искала. Миссис Коул тебя зовет. На эту новость мы с Томом встревоженно переглянулись. Чего ей могло понадобиться? Наказывать меня вроде и не за что…  — Пришел какой –то господин, — мисс Бун, как всегда, была в курсе события и спешила этим поделиться. — И очень хочет тебя увидеть. Коленки у меня подкосились. Этого еще не хватало. Для усыновления я уже слишком взрослая, мне уже почти двенадцать… А в Австралию, «пить молоко и есть мед»*, уже года три, как не отправляют! — А вот и наша Люси! — Расплылась в сладкой улыбке директриса. Сухонький старичок при ее словах встрепенулся и подскочил со стула. — Рад! Очень вам рад, мисс! — От его воодушевления и непривычного обращения я даже попятилась. — Прошу вас, присаживайтесь. — Эээ… А вы кто? — Настороженно поинтересовалась я, не торопясь воспользоваться предложением. — Сейчас, одну минуточку. — Старичок вежливо подхватил, обалдевшую от такого обращения, миссис Коул под локоток и легко выставил ее из директорского кабинета. — У нас конфиденциальная беседа, мадам! Ну, вот! — он потер ладошки. — Теперь можно и поговорить! — И о чем же? — Для начала позвольте представиться — Катберт Биннс**, — последовал неглубокий поклон. — Профессор в школе Хогвартс… — Хогвартс? Вы сказали Хогвартс? – Я, от удивления, подскочила вместе со стулом. Хогвартс! Ну, надо же! Хогвартс! Одно только это слово объясняет все странности происходившие со мной. Я ведьма! Мамочки! — Да, именно так и сказал. Слышали что-нибудь о нашем заведении? — Эм, мельком, — пробормотала я. Школа волшебства, Гарри Поттер, бородатый старик и безносый тип, который вечно во всем виноват,***- вот и все мои познания. Но профессору Биннсу я о них сообщать не стала. — Хогвартс - школа магии и я принес вам, мисс Палмер письмо о зачислении. С вами ведь происходили не совсем обычные вещи? Это и было волшебство, которое … — Простите, профессор, а могу я воспользоваться вашим приглашением несколько позднее? — Не очень вежливо перебила я пожилого джентльмена. — Тот замер, некрасиво приоткрыв рот. — Дело в том, что с моим младшим братом тоже происходит это странное… Мы могли бы поехать учиться вместе! — Ну, разумеется, нет! — Завопил старичок и тут же осекся. — Каждый поступает в школу в одиннадцатилетнем возрасте, мисс. — Он строго посмотрел на меня. — Ваш брат, если конечно, он волшебник, приедет в Хогвартс в свое время! А сейчас идемте, мы должны купить вам учебники! Ого! Видно я сильно раздразнила этого деда, раз он даже не вспомнил о моем согласии и отсутствии у меня наличного капитала. — Простите еще раз, сэр, но у меня нет денег. — Выложила свою главную проблему я. — Попечительский совет школы выделяет деньги для подобных случаев… — А мне не придётся за это отрабатывать десятилетиями? Ну, там процентное рабство, долговая кабала и прочие неприятные вещи… — Мисс! — Возмущению волшебника не было предела. — Да как вам только такое в голову пришло? Воистину, эти магглорожденные год от года становятся все хуже и хуже, — уже совсем под нос пробубнил он. — Поднимайтесь, юная леди, и следуйте за мной. Я так понимаю, что речь о моем согласии не идет. Хотя, возможно это и правильно. Откажется сегодня одаренный ребенок учиться, а завтра все взорвет к чертям. Я вдруг вспомнила Долли Хакен, ее обожженные ноги и содрогнулась. А ведь если тогда я была просто напугана, то что же могу сотворить осознанно? Решение ехать в Хогвартс было принято мгновенно. Но как расстаться с Томом, не представляю… Я, погруженная в свои невеселые думы, даже не заметила, как оказалась возле калитки центрального входа — Прекрасно. А теперь, протяните руку мисс Палмер. Магией своей клянусь, не причинять вам вреда вольно или невольно. — Едва видимая вспышка окутала руку Биннса. — Сейчас мы с вами окажемся на волшебной улице и … — Сэр, а когда вы меня вернете? Мне необходимо быть в приюте к ужину. — Я по глазам видела, как магу хотелось меня встряхнуть, но ничего не могла с собой поделать. От волнения я всегда становилась ужасной болтушкой. — Не беспокойтесь, вы вернетесь домой к ужину. Я ведь уже поклялся. И ради Мерлина, не надо пока больше вопросов! Я вам все расскажу. — Профессор глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Давайте руку. Вас, возможно, будет немного мутить, но это пройдет. Я почувствовала, как меня затягивает в какую-то воронку, и совершенно непроизвольно заорала. Так, вопящую на ультразвуке, меня в одну секунду протащило по всем закоулкам вселенной и выкинуло у большого белого здания. — Опять маглокровка, Катберт? — поинтересовались откуда-то сбоку и сочувственно зацокали языком. — Да… — Какое-то непонятное слово и звук, издаваемый мной по инерции, увял сам собою. — Ты заходи потом, к чаю. — Спасибо, Юлиус. — Благодарно сказал мой сопровождающий, прочищая заложенное ухо. — Мисс Палмер, у нас много дел, не отставайте. Как же я была сейчас благодарна тому человеку, который своим заклинанием чуть не завязал мне язык узлом. А то бы я сейчас так оконфузилась, с писками восторга разглядывая волшебную улочку. Жаль, что я в прошлом не смотрела и не читала ее описания — было бы интересно сравнить впечатления. Так… Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя и успокоиться. А то веду себя уже совершенно неприлично, ведь большая девочка, а местами и совсем взрослая женщина. И так уже вон вывела из себя педагога. Бедный старичок Биннс. Я своими вопросами сбила его с годами отрепетированной программы, и он теперь не знает, как со мной поступить. Быстро перестраиваться в подобном возрасте сложно… Я осторожно подергала его за рукав одеяния и замычала, показывая пальцами на свой рот. — Оу, простите мисс. — Он смутился и отменил чужое колдовство. — Это вы меня простите, сэр. Я была невежлива. — Волшебник изумленно моргнул. — Вы делайте все так, как привыкли с другими, а я если будет непонятно, буду поднимать руку. — Предложила выход я. Профессор пожевал губами, раздумывая, и кивнул соглашаясь.  — Итак, что там у нас дальше… — через минуту начал Биннс. — В письме… Кстати, вот ваше письмо, мисс Палмер. — Мне было вручено письмо с большой сургучной печатью, которая была тут же взломана. — Так вот в нем указаны все вехи нашего с вами путешествия. Пункт первый? — Форма, сэр. — Облачение или форменная мантия ученика, разрешена к ношению всем учащимся не более трехсот лет назад. Прежде ее надевали только старшие курсы, демонстрируя свой статус уже кое-что умеющих магов. Вcе прочие ходили кто во что горазд. Почему, спросите вы меня? — Заметив мою руку, чуть улыбнулся профессор. — Травматичность и смертность тогда была самым обычным делом. Сейчас уже все иначе. Хогвартс заменил наиболее опасные предметы иными знаниями, да и магическая наука не стоит на месте… Значит, в Хогвартсе мне тоже предстоит держать ухо востро. И на свои прошлые знания там рассчитывать нечего. Я вздохнула. Ну, что же буду грызть гранит магической науки днем и ночью. Ведь Тома тоже нужно подготовить перед школой… Покупка и примерка мантий много времени не заняла. «Стандартный набор», как сказал продавец. Этой же фразой ограничились и в книжном, с первого взгляда распознав во мне невыгодного клиента, и прямо у порога вручили комплект учебников за первый курс. Мой пожилой «гид» очень любезно уменьшил мои покупки, по пути прочитав целую лекцию о некоторых авторах. Уставшей от непривычного гомона, резких и ярких красок, постоянного мельтешения каких-то магических рекламных завлекух, мне было не до их открытий и заслуг. Я уже еле передвигала ноги, то и дело, натыкаясь на выставленные у магазинчиков товары, и сшибая их увесистым, только что приобретенным котлом. Глядя на все это безобразия и слушая несущиеся мне вслед «ласковые пожелания» торговцев, профессор, качая головой, немного подбодрил меня каким-то зельем из серебряной фляжечки. — Заклинанием было бы лучше, но перед покупкой палочки… — Посетовал Биннс. — Ничего, осталась только аптека и лавка Олливандера. — Благодарю, профессор. — Я заметно приободрилась, но мое воодушевление продлилось недолго. Как только я переступила порог лавочки, торгующей разнообразными ингредиентами для зелий, мой, не самый слабый, желудок запросился наружу. Большие и маленькие, но одинаково «ароматные» емкости были заполнены отвратительнейшим, даже на вид сырьем. Я, затыкая нос, шарахнулась в угол, где висели травки. Вот тут мне понравилось. Я принялась перебирать сухие, тонкие листочки, веточки и лепестки. Отобрав все по списку, положила их на прилавок. — Отличный выбор, мисс, — улыбнулся мне совсем юный помощник аптекаря, — Занимались у травника? — Нет, что вы, я самоучка. — Значит у вас превосходное чутье. Доверяйте ему, и удачи в Хогвартсе. — Пожелал парнишка, тут же переключаясь на другого клиента. — Сэр, а кто такие травники? — получив от Биннса разрешение задать вопрос, я быстро воспользовалась возможностью. — Травниками теперь стали прозываться сборщики и поставщики растительных ингредиентов, а прежде… Да, было время! — Старичок вздохнул. — Травные лекари исцеляли силой наговоренных трав и тело и душу, составляя индивидуальную комбинацию для каждого. Постепенно их вытеснили зельевары, с универсальными рецептами, которые сможет повторить любой, усердный и неглупый. Есть, конечно, и у них секреты усиления зелья, кровь и прочие жидкости… Эм…, — вдруг осекся увлекшийся педагог, спохватившись, что он говорит ребенку. — Но это вам знать не обязательно. Вы еще слишком малы. Следующий и последний пункт в нашем списке — лавка Олливандера. Ну вот на самом интересном месте! Но ничего не попишешь, я философски пожала плечами и двинулась в указанном направлении. Обшарпанное здание, с облупившейся краской на двери, не внушало доверия. И даже пафосная табличка, с золочеными буквами, не добавляла ему плюсов. Внутри были — пылища, одинокий стул и множество узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен, от пола до потолка. На звон колокольчика вышел худой мужчина и, окинув нас нечитаемым взглядом почти бесцветных глаз, тихо поздоровался. Затем последовали обмеры запястий и были вынесены несколько палочек. Мне подошла третья по счету — девятидюймовая, из бука и сердечной жилы дракона. Очень красивая и удобная. — Не очень гибкая палочка, но мощная, — прокомментировал мастер свое творение. — Хороша для чар. — После небольшой лекции по уходу за палочкой, мы расплатились и распрощались. Я обошлась попечительскому совету школы в двадцать четыре галеона. Поклялась самой себе вернуть их, как можно быстрее, и постараться, чтобы Тому не пришлось брать на экипировку в Хогвартс взаймы. Он у меня гордый. Профессор Биннс показал мне выход в обычный Лондон через паб, и вернул меня в приют. На прощание он вручил мне сверкающий золотом билет на поезд, объяснив, как попасть на загадочную платформу девять и три четверти. Бледный Том поджидал меня у калитки, нервно пиная подвернувшийся камешек. — Люси! Ты вернулась! — Конечно! — Я обняла его. — А ты, что решил что я пропаду насовсем? — А что, я должен был подумать? — Братец был напуган, и от этого зол. — Миссис Коул сказала, что тебя увел какой-то учитель, и при этом улыбалась как дура! — Том! Забудь про миссис Коул. Она не виновата. Я тебе сейчас такое расскажу! — И я вывалила на Тома ворох своих впечатлений за сегодняшний день. Он сначала недоверчиво хмыкал, но потом, поверив мне, подпрыгнул и, подбросив свою кепчонку вверх, проорал. — Ура! — Чего ура? — ворчливо спросила я, собирая и укладывая обратно продемонстрированные вещи в чемоданчик. Каких же усилий мне стоило уговорить Биннса купить именно его, а не громоздкий окованный сундук! — Как мы в волшебном мире жить будем? Чем заниматься, когда вырастем? Времени для самоопределения будет очень мало. А еще нужно много учиться. И не только учебники читать, а вникать в каждую мелочь, в любой нюанс! — Ты зануда, Люси! — Том отвесил мне легкий подзатыльник. — Подумаем об этом завтра, а сейчас хоть порадуйся. Ведь сколько возможностей открывает новый мир! Скоро для тебя не будет надоевшего приюта. И для меня, потом, тоже!  — А я радуюсь. — Вырваться из приюта раньше срока - это прекрасно. — Но ведь возвращаться обратно придется, на каникулы и вообще… Шотландия это так далеко… * «Пить молоко и есть мед» - имеется в виду насильственная эмиграция маленьких британцев. ** Я предположила, что Альбус Дамблдор занимался сопровождением магглорожденных не очень давно. Пусть будет аффторский произвол. *** На этом месте мне припомнился демотиватор» Во всем виноват Воландеморт» Глава 6. Приветы волшебного мира ч.2 Часть 2 Неделю спустя, когда первые впечатления улеглись, а волшебные вещи и книжки были пересмотрены не по одному разу, мы с Томом решили посетить Косой переулок самостоятельно. В центре нам доводилось бывать не часто, но до театрального района мы добрались без особых проблем. Поглазев некоторое время на витрины книжных магазинчиков, мы решительно двинулись в сторону » Дырявого котла». На задворках темного прокуренного бара, за каким-то невнимательным пьяницей, мы проскользнули в волшебный переулок. Я накрепко вцепилась в руку брата, чтобы вертевший головой по сторонам мальчик не потерялся в, беспорядочно гомонящей, толпе. — Смотри, Люси, совы! А там метлы продают! — палец, с обгрызенным под корень ногтем, тыкал в разные стороны. — Том, я сколько раз тебе говорила, что это неприлично? — Шипела в ответ я, но притормаживала в обозначенных местах. — Нам нужно в банк. Профессор говорил, что там можно поменять обычные деньги на волшебные. Белую громаду банка, возвышающуюся над обычными лавочками было заметно издалека. — Гринготс. — Прочитали мы, чуть ли не хором, и двинулись вверх по округлым ступеням. Сначала немного оробев от вида местных банкиров, мы все же решили доверить им нашу скромную наличность. Длиннопалая длань быстро смела монетки в ящик стола, выдав взамен шесть блестящих желтых кружочков. — Это галлеоны, — сказал Том, важно сверяясь с выданной служащим бумажкой. — Он состоит из семнадцати сиклей, а тот, в свою очередь, из двадцати девяти кнатов. Интересно, а он золотой? — Мальчик ловко подкинул и подхватил монетку. — Не вздумай проверять! — Заметив блеснувшие нездоровым интересом глаза брата, предупредила я и отобрала у него памятку. — Где же это я видела… А, вот! «Все монеты защищены чарами безопасности, запрещающими обменивать их вне официальных гоблинских учреждений. Подделка, а так же передача денежных знаков в маггловские руки, преследуется по закону.» Понятно, деятель? Если что, церемониться с нами не станут, вылетим из волшебного мира со свистом! — Решила посильнее припугнуть Тома я. — А теперь идем, осмотримся тут хорошенько. Свой осмотр мы начали с мороженого. Две порции чудного лакомства, вкуснее которого я никогда не пробовала, были съедены в мгновение ока. Чуть поколебавшись мы купили и третью, разделив клубничный рожок по родственному. Потом навестили букиниста, где приобрели ужасно растрепанную книгу сказок, дряхлое пособие «Первый взмах палочкой — простейшие заклинания» и свод законов волшебного мира. Как говорится их незнание, не освобождает от ответственности… Волшебная одежда оказалась нам не по карману. Все подержанные платья подходящей ценовой категории, очевидно, раскупили раньше, оставив только нарядные или вечерние одеяния. Поэтому было решено подкупить недостающие предметы гардероба в маггловском мире. Все равно в Хогвартсе придется мантию носить. Уже на выходе из переулка, мы стали свидетелями странного разговора. — Так тот пьяница, еще не появлялся у тебя, Джи? — спросил один пожилой волшебник у другого. -Нет, - тот, похожий на аптекаря, поправил плотный фартук и покачал головой. — Давненько что-то его не видать, а жаль. Гадючий яд у него был отменного качества! А ты чего хотел–то, Берт? — Да жира змейского прикупить. Уж очень он хорошо на мои суставы действует. — Люси, — дернул меня за рукав, Том, когда мы уже вышли на обычную улицу. — А что такое «змейский жир»? — А? — Я так погрузилась в свои мысли, что не сразу среагировала. Тому пришлось повторить свой вопрос. — Это обычный жир, вытопленный из мяса змеи. Он очень полезный, и из него, вроде, еще и крема делают… — Из мертвой змеи? — уточнил ребенок и, увидев мой кивок, зло прищурил синие глаза. — Вот твари! Убить змею, все равно, что убить ребенка. — Очень немногие с тобой согласятся, Том, но я одна из них. — Ответила я и поспешила перевести разговор. — У меня появилась идея как немного заработать. Поедем в ближайший лес и уговорим змей дать нам немного яда! Идея была признана годной, и мы тут же начали планировать экспедицию. Даже если змей не найдем, то просто хорошо проведем время. На следующий день мы выехали за город. После долгого хождения по лесу нам удалось встретить семейство гадюк, и, после долгих уговоров и обещаний, в следующий раз прийти не с пустыми руками, мы набрали несколько пузырьков яда. В аптеке Косого переулка, после долгого осмотра, яд был признан годным и был куплен по три галеона за пузырек. Однако аптекарь посоветовал мне, уж если я торгую тайно, выбирать образ для оборотки постарше. В ответ я хмыкнула и посоветовала ему не лезть не в свое дело. Глава о зельях, меняющих образ и «не добровольное взятие частиц для оного» была мною прочитана как раз на днях. Еще несколько раз мы с Томом посещали лес с одной и той же целью, прикормив несколько кланов гадюк. Змеи, оценив разнообразие в своем меню, пообещали нам продолжать сотрудничать и в следующем году. Наш доход составил тридцать три галеона. И мы, хорошенько посовещавшись, положили двадцать пять из них на наш общий, в гоблинском банке, счет. Довольные, мы чувствовали себя такими взрослыми и самостоятельными! — Какие славные деточки! — Вкрадчивый старческий голос прозвучал над ухом абсолютно неожиданно. — Неужели вы здесь совсем одни? — Полюбопытствовала благообразного вида бабулька, вступая в тупичок между лавками. — Нет, — пропыхтела я, продолжая завязывать развязавшийся шнурок. Напряженный Том стоял рядом. — Мы с мамой. — Да? А уж не потерялись ли вы часом? Идемте со старой Мегги, пошлем весточку вашей маме, и угостимся пирожными. Жарковато сегодня, а у меня есть прохладный компот… — Я сглотнула, и облизала языком пересохшие губы. Внезапно у меня разболелась голова, кровь бухала в висках и ломило переносицу. А сладкий голос продолжал уговоры. — Мой дом не далеко. Идемте же, детки. — Нет! — резко выкрикнул Том и схватил меня за руку. Старуха отшатнулась. — Она колдует! Бежим, Люси! Крупная фигура преградила нам выход, но мы, выросшие в приюте, синхронно поднырнули под мужские руки и кинулись бежать вверх, к переулку. — Держи их, Сэмми! — кричал нам вслед женский голос. — Мегги, старая дура, детей уговорить не смогла! Что я теперь скажу заказчику? — У них блок… — причитала старуха. Мы врезались в толпу на полном ходу, чуть не сшибли с ног какого-то мага, и даже не извинившись, проскочили к бару, а оттуда, уже на нормальную улицу. — Больше я туда ни ногой! — еле переводя дыхание, сообщила я. — По крайне мере в этом году точно! — Согласен. — Том буквально рухнул на лавочку. — У тебя кровь. — Сообщил он, протягивая мне не слишком чистый носовой платок. — Брр! Аж мурашки по коже, — я утерла кровоточащий нос. — Что это было, как думаешь? — Что-то очень не хорошее. Нас явно заманивали с помощью колдовства. — Брат смотрел на меня испуганными глазами. — Никогда такого не чувствовал. В голове словно снежный шар ворочается, — пожаловался он. Я приобняла его и прижала к себе. Меня колотило от пережитого страха. — А как ты понял, что она колдует? — Не знаю, — постепенно успокаиваясь, Том принялся анализировать свои ощущения. — Как только бабка начала говорить, у меня сдавило лоб. Как будто кто-то хотел потрогать меня там, — он потер ладонью лоб. — Изнутри. Я разозлился. Терпеть не могу, когда ко мне прикасаются, — я кивнула. Для Тома было очень важно личное пространство. — И тут в моей голове что-то покатилось. Холодное и шипастое, оно было опасно для всех, кроме меня… А что было у тебя? — У меня просто заболела голова, и вокруг, словно, стемнело… — Я слышал, старуха говорила, что у нас блок. — Что бы это ни было, оно нам помогло. Теперь мы с тобой уже ученые. И в следующий раз, при подобных ощущениях, будем знать, что надо бежать. — Лучше выучиться и так дать в лоб тому, кто их вызывает, чтобы и бежать было не от кого. — Воинственно сжал кулаки Том. Да, уж сбегать он не привык. Этот случай показал нам, что магический мир совсем не сказка, и с не знающими его правил происходят совсем не волшебные вещи. Поэтому следует быть постоянно начеку. Господи, да я так еще до совершеннолетия параноиком стану. Том, и так не питавший особого доверия к людям, на мои стенания лишь хмыкнул и протянул мне книжку с закладкой. — Ты хочешь, что бы я успокоилась и почитала сказки? — Нет, я хочу, чтобы ты прочитала описание клятвы, которую приносят герои. — Том, это всего лишь сказка! — простонала я, откладывая книгу в сторону и продолжая собирать чемодан. — Она для волшебников, садовая твоя голова! — Вспылил брат, тыкая в меня книгой. — Значит и клятва подобная в магическом мире существует. Смотри, герои клянутся в вечной дружбе. Мы же можем пообещать всегда помогать друг другу, любить, защищать, быть хорошими братом и сестричкой и все в этом роде, — ребенок шаловливо улыбнулся. — Для этого, наверное, нужны какие-то специальные заклинания. Слова «Клянусь», бу… ой! — наши руки, держащие книгу сказок, внезапно обвили алые прозрачные ленты и, вспыхнув, впитались в кожу. – Том? Ты что натворил, маленький паршивец? — Это не я! Это само натворилось! — Принялся оправдываться парнишка, но потом, подбоченясь, принялся наступать на меня. — А ты сама тоже хороша! Я лишь предложил, а ты сказала, клянусь. — Как ты там сказал, » Быть хорошими братом и сестрой»? Вот сейчас кааак тресну тебе по-сестрински… Ладно, после драки кулаками не машут. Мы и до этой глупой клятвы так жили, а после нее еще лучше заживем. Только давай слов «клянусь» и «обещаю» больше не произносить! Наконец наступила пора мне отправляться в Хогвартс. Как бы я не бодрилась, ехать туда было страшновато. Том храбрился и утешал меня, но я видела, что расставаться так надолго ему не хочется. Рано утром, мы распрощались у калитки. Я украдкой смахнула слезы и, сильнее сжав чемодан в руке, зашагала к остановке. До вокзала я добралась с солидным запасом времени. Купив на последние маггловские деньги пару сэндвичей и бутылку простой воды на обед, я шагнула на платформу. На путях уже стоял пускающий яркие клубы разноцветного дыма, паровоз, и я поспешила занять местечко. Появление на платформе прочих волшебников и отправление нашего состава я пропустила. Слишком увлеклась детективом, выпрошенным у приютской поварихи под честное слово. На громкое хлопанье купейной двери я поморщилась, нехотя отрывая взгляд от страниц. — Если даже у тебя и занято, я все равно никуда не уйду! — Заявила хорошенькая брюнетка с пикантной родинкой у рта. Она отпустила ручку своего сундука, и тот грохнулся прямо у порога. — У меня свободно. — Отлично, — девчонка решительно тряхнула кудрями и поволокла багаж вперед. — Этот старый гроб жутко тяжелый и неудобный, — пожаловалась она, заталкивая сундук под сидение напротив. — Ты на первый курс? — Прищурившись, уточнила моя попутчица. — Да, на первый. — Я тоже. — Она села и тщательно расправила складки на новенькой черной юбке. Я видела подобные в Косом и, примерно представляла, сколько она стоит. Девочка явно из состоятельного семейства, и чистокровная. Я снова уткнулась в свою книгу, затаив дыхание, следя за действиями Пуаро. Соседка начала сверлить меня внимательным взглядом. — Что? — Не выдержала я первой. — Ничего. — Она пожала плечами, улыбаясь. Но потом, видя, что я снова собираюсь с головой погрузиться в чтение, добавила. — Я Вальпурга. — Люси. — Я из Блэков. — Очень рада тебе, Вальпурга из Блэков! — Громко сказала я. — Можно я уже дочитаю? Девчонка расхохоталась и, растеряв надменный вид, скинула туфли. — Можно. — Она прикрыла свои ноги пледом, и привалилась к окну, собираясь вздремнуть. Буквально проглотив последние странички, я с сожалением закрыла книгу. От неудобного положения спина у меня затекла, да и шею ломило. И тут еще эта соседка! Девчонка, блаженно щурясь, ела, одуряющее пахнущий мясом, сэндвич. Чувствуя, как взвыл голодный желудок, я достала свои, с огурцом. — А ты ничего — внезапно сказала Вальпурга. — Полукровка? — Не знаю, — я пожала плечами, делая глоток воды. — Наверное, магглорожденная. — Это хуже, — непонятно отозвалась девочка, задумчиво прикусив губу. — А почему не знаешь? — Я сирота, — пояснила я. — Хотя тебе-то, какое до этого дело? — Понимаешь, у меня никогда не было подруг. И я решила, что в Хогвартсе она у меня обязательно появится! — Откровенно. — Я не из тех, кто любит тянуть кота за хвост! — Честно призналась она. — Ты мне понравилась. Не заискивала, ничего не просила… — Мы можем оказаться с тобой на разных факультетах. — Это да, на Слизерин редко поступают грязнокровки. — Видно было, что брюнеточка заметно огорчилась. — Но Райвенкло тоже неплохо. — Она кивнула на мою книжку. — И потом, Хогвартс это всего лишь школа… — Дружить, учась на разных факультетах, сложновато. И потом, в любые близкие отношения с другими магами я собираюсь вступать только под обетами. А то, знаешь ли, всякое бывает! — Я-то знаю, но вот откуда это известно тебе… — Каждый хранит свои тайны. — Точно. Остаток пути мы с Вальпургой провели, прощупывая друг друга. И это нам обеим понравилось. Стремительно стемнело, и долгий путь подошел к концу. Шумной толпой, выгрузившись из вагонов, ученики повалили в сторону стоящих неподалеку карет. Одинокие, растерянно глядящие по сторонам, первокурсники остались стоять на пустом перроне. — Первокурсники! — Громкий голос и взмах фонарем, заставил ребятишек поспешить на свет. Рыжебородый и рыжеволосый мужчина, приветливо улыбаясь, пересчитал нас и повел куда-то в сторону. -Я профессор Альбус Дамблдор. — На ходу представился он. — Преподаю трансфигурацию старшим курсам. И буду рад видеть, когда-нибудь, в ряду своих учеников и вас. — Профессор привел нас к берегу озера и рассадил по лодкам. Мы с Вальпургой быстро шмыгнули в одну, третьим нашим попутчиком оказался худенький паренек. По команде Дамблдора лодки, сами собой, медленно двинулись к замку. Высокая мощная громада песчаного цвета камней была в то же время и очень изящна. Арки, различной высоты тоненькие башни и узкие мосты придавали Хогвартсу воздушной легкости. Все это великолепие было подсвечено снизу различного цвета огнями. Дамблдор сопроводил нас в холл и оставил на некоторое время одних. Мы с Вальпургой помогли друг другу оправить волосы и мантии. Явление из стены призраков меня не испугало. Может, потому что я стояла слишком далеко? Пришел профессор Биннс и пригласил всех нас на церемонию распределения в большой зал. Уж не знаю как на других, но его потолок расписанный в учебнике истории как великолепнейшее произведение сильного впечатления на меня не произвел. Красиво, да, но не более. Сама же церемония показалась странной. Многовековая шляпа, жутким утробным голосом распевавшая вирши, шустро сортировала ребятню. Вот и Вальпурга, уже знакомится с однокурсниками за столом Слизерина. Что же, она попала туда, куда и хотела.  — Люси Палмер. — Громко позвал Биннс, и я прошла к табурету. — Что тут у нас? — Тихий голос пробился через возрастающую головную боль. Я еле удержалась, что бы не схватиться пальцами за виски. — Вижу ум, есть талант, даже дар… Два дома боролись бы за право обучать тебя, но я связана старыми обещаниями. Поэтому выбор только один. Слизерин! Мой факультет приветствовал меня молчанием. Глава 7. Первые впечатления Выбор шляпы меня совсем не порадовал. И, будь у меня возможность решать самой, я бы предпочла спокойный Райвенкло или радушный Хаффлпафф. Но судьба, увы, этого права мне не представила. Теперь придется не только глодать гранит магической науки, но и выгрызать себе место под солнцем. Хотя и абсолютно не представляю пока, как стану это делать. Я уселась за стол со стороны первокурсников. Спустя пару мгновений место рядом занял последний распределившийся. Им оказался тот самый, бедно одетый мальчик, что ехал с нами в одной лодке. Его звали, как я успела расслышать, Фабио Забини. Разнообразие блюд за столом поражало. Мясо, рыба, колбасы, овощи, пироги и пудинги… После весьма скромного приютского стола, на такое изобилие даже смотреть было в радость. А как все это одуряющее пахло! Так что приветственную речь директора школы я пропустила, старясь не так явно давиться слюной. Пир прошел в относительном молчании. После него весь факультет одновременно поднялся. К первокурсникам подошла высокая миловидная девица с круглым значком на мантии и велела построиться парами. К Вальпурге кинулись сразу двое мальчишек. — Ты не против? — Тихо спросил у меня Забини, протягивая руку. Я, покачав головой, подала ему свою. Все прочие курсы уже привычно встали в строй, и Слизерин двинулся в сторону подземелий. Спускались мы недолго, но миновали множество коридоров. Староста, по пути, обращала внимание первачков на удобные для запоминания приметы. — Поворот налево — «Танцующие жеребята», — чуть повысив голос, говорила девушка. — Идете прямо до выбоины в углу. После гобелена с храпящими магами — направо. — И самое интересное, нарисованное на картинах и в правду танцевало, храпело, двигалось и мельтешило, перемещаясь следом за проходящими мимо людьми. Магия… Наконец, мы подошли к занимавшему весь дверной проем портрету. — Сэр Себастьян, добрый вечер. — Староста слегка склонила голову. Нарисованный мужчина оторвался от чтения толстенного трактата и поднял на девушку немного косящие глаза. — Пароль этого года «Чистая кровь». — Проходите, — согласился с ней портрет, и отъехал в сторону. — «Чистая кровь», как же! — фыркнул в полголоса кто-то из старших, шедших позади. — Двое нищих грязнокровок на факультете! Мальчик, державший меня за руку, весь как-то съежился и втянул голову в плечи. — Ты чего? — Я склонилась к его уху. — Они ведь про нас говорят, — шепнул он мне в ответ. — Ты что разве не поняла еще? Нам тут не рады. — Нас сюда отправила шляпа. — Уже чуть громче добавила я. — Значит нам тут самое место! Староста, слышавшая весь наш разговор, только хмыкнула. Гостиная факультета была огромной, но, не смотря на размеры, довольно уютной. В разных ее углах полыхали жаром два высоких камина. Мебель была резной, массивной, и со вкусом подобранной. Большинство студентов тут же разбрелись по своим спальням. В комнате остались только старшие ученики и мы, первокурсники. — Меня зовут Ромул Роули. — Вперед выступил невысокий крепыш. — Пока нет нашего декана, я, пожалуй, скажу пару слов. Вновь поступившие! Наш дом всегда славился своими традициями. Поддержка и сплоченность факультета от внешних угроз уже вошла в легенду, но вот будут ли поддерживать вас внутри него, это уже зависит только от вас самих. Старосты пятого курса Дорея Блэк и Александр Яксли, — Ромул кивнул на выступивших вперед старост. — Окажут необходимую помощь сами или порекомендуют того, к кому можно обратиться. Но и вы, будьте готовы оказать ответную услугу… Спальни вашего курса в самом конце коридора. Мальчики налево, девочки направо, идите. Палмер и Забини, задержитесь. Мы с мальчиком, настороженно переглянувшись, остались стоять на месте. — Ваше распределение на факультет несколько нас озадачило. — Начал вновь говорить Роули, потирая пальцами подбородок. Несколько человек, соглашаясь с ним, кивнули. — Совокупность некоторых фактов говорит о том, что вы оба гм… магглорожденные. Я не ошибся? — Моя мама была магглорожденная, — поднял на парня темные глаза Забини. Удивительно красивый ребенок. — А отец? — Уточнила староста девочек. Мальчик в ответ покачал головой. — Значит ты полукровка… — Воспитанный магглами полукровка, Дорея. — Поправила ее кудрявая блондинка постарше. — Приглядись — ни его одежды, ни волос не касалось ни одно заклинание. Ты сирота, Забини? — Теперь уже да, мисс. — Мальчик опустил густые ресницы и чуть склонился. О, а этот малыш далеко пойдет. Он уже вполне осознанно пользуется своей привлекательностью. — Меня опекает тетушка. — Блондиночка кивнула, и благосклонно улыбнулась. — А ты, Палмер? — Взгляды старших вновь обратились ко мне. — Знаешь что-нибудь о своих волшебных корнях? — Даже если их у меня и нет. Первый раз, что ли магглорожденные поступают на Слизерин? — Фыркнула негромко я. — Нет, не первый, — Роули усмехнулся. — Но все они были из очень обеспеченных семей. — Этим я похвастаться совсем не могу. — Зачем отрицать очевидное? — Что же касается родни, то моя мама совсем не волшебница, а вот лица моего отца она, увы, не запомнила. — О своем сиротстве я решила не упоминать, и даже жалела, что рассказала об этом Вальпурге. Потому, что могут сделать с по сути никому не нужным и бесправным ребенком волшебники-маги, я даже не представляю. А так хоть призрачная защита маггла — опекуна. — Дикий овёс*, — снова вмешалась в ход беседы блондинка. — Чистокровный так разбрасываться этим не станет, значит, второй твой родитель гр… хм, — девушка поперхнулась, но быстро с собой справилась, — магглорожденный или полукровка. С них, от кажущейся вседозволенности, обычно слетают все покровы нравственности и воспитания… Я в ответ на это лишь пожала плечами. Пусть думают, что хотят. Спокойнее им, что мы с Забини полукровки, значит, так тому и быть. Старшекурсники переглянулись между собой и вынесли нам свой вердикт. Ромул Роули, стараясь не повторяться, сообщил, что все ранее сказанное им при остальных первокурсниках относятся и к нам, но придется стараться гораздо больше прочих, и отпустил нас по комнатам. В спальне оказалось три кровати, две из которых были уже заняты Вальпургой и очень крупной шатенкой. Мне досталась самая неудобная, ближе к выходу, но я была не в обиде. Спать в обществе только двух девчонок уже счастье. — Люси, — расчесывающая кудри Вальпурга, помахала мне рукой. — Вот мы с тобой и на одном факультете! — Она так торжествующе улыбнулась, что у меня закралось смутное подозрение. Я прошла к своему чемоданчику, стоящему в ногах кровати и достала кое-какие вещи. — Который шкаф мой? — Я кивнула на дверцы у противоположной стены. — Самый крайний. — Откликнулась шатенка неожиданно мелодичным голосом. — Тебя уже допросили наши старшекурсники. — Я кивнула. — И каков результат? — Выяснилось, что я полукровка, — девчонка удовлетворенно кивнула, и села на своей кровати.  — Тереза, — представилась она, наконец. — Тереза Тревис, но сокращений от своего имени не терплю. — Я запомню. — Я быстро раскладывала свои нехитрые пожитки на полках. — А вот я совсем не против, что бы меня называли Вал. — Блэк поднялась. — А то Вальпурга подходит только для желчной старой ханжи! — Я Люси. Сократить мое имя совсем не получится, но если вам захочется, можете звать меня Палмер. Вы уже были в душевой? — Еще нет, но с удовольствием посмотрю, что она из себя представляет. — Вал сгребла в охапку множество баночек и флаконов и направилась в сторону еще одной двери. — Ты идешь, Люси? Я, прихватив полотенце, кусок мыла в деревянной, выточенной Томом, коробочке и пижаму, двинулась следом. — Что же, могло быть и хуже. — Высказалась Вал, оглядываясь. В душевой, на мой непритязательный взгляд, было довольно мило. Три расписанные цветами раковины в ряд, над ними длинное зеркало в вычурной раме. Напротив, три резные дверки в душевые кабинки и еще одна, для совсем других надобностей. Раковины и полочки над ними, мы заняли по тому же принципу, что и кровати. Вал тут же заставила свое пространство различными мелочами. Мое же внимание привлекли краны. Изумительная по тонкости работа изображала змей, из раскрытых пастей которых били водные струи. — Мама говорила, что из зубов на правой пасти идет цветочное мыло, а из левой фруктовое, — любезно поделилась знаниями брюнетка. — Очень удобный дозатор, — хмыкнула я, осторожно прикасаясь к зубу. Несколько пахнущих лавандой капель скатились по моим пальцам. — Ммм…волшебный запах… — Эльфы Хогвартса варят пасту, мыло и шампуни по старинным рецептам, еще от травников. Все это держат в большом секрете, и еще никому из зельеваров не удавалось ни повторить, ни выведать их. Я молча скользнула в душевую кабинку. Кран здесь был тоже довольно интересным, в виде трехголовой змеи. Понажимав на зубы этому «Горынычу», я получила нежную пену шампуня. Горячие струи воды упруго ударили по телу, воздух наполнился ароматным паром, и я прикрыла глаза от давно забытого удовольствия. — Это рай. — Поделилась я своим открытием с медной змеей. — Это ты так ужасно шипишь, Люси? — Крикнула из соседней кабинки Вал. — Почему? — Шампунь в рот попал! — О своём умении говорить со змеями, я распространяться не собиралась. И так своим распределением я привлекла к себе достаточно внимания. Пока не начну, хоть немного, ориентироваться в мире магии, буду незаметной, как мышь. Сытный ужин и горячий душ разморили меня, и мягкая кровать пришлась как нельзя кстати. Припрятав, по приютской привычке, под подушкой нож и пристроив, там же, волшебную палочку, я задернула балдахин и провалилась в сон. Утро началось с оглушительного звона. Выпутавшись из кокона теплого одеяла и чуть не сорвав балдахин, я наткнулась взглядом на такие же обалдевшие и испуганные лица моих соседок. Девчонки, надо отдать им должное, очень быстро пришли в себя, и принялись за утренний туалет. Я и Вальпурга уже успели одеться и привести себя в полный порядок, пока только умытая Тереза воевала с гривой, спутанных за ночь, волос. — Давай помогу! — Сил смотреть на ее мучения у меня не осталось. Да и времени тоже. Нам было хорошо слышно, как по коридору начали ходить, топать и переговариваться студенты. — Только сначала поклянись, что не собираешься мне вредить. — Наставив на меня расческу сказала Тереза. — Да, девчонки! — Блэк хлопнула с силой себя по лбу. — Мы совсем забыли о правилах. Ладно, Люси, но мы- то с тобой Тревис хороши! — А что за правила? — Заинтересовалась я. — Стандартные правила общежития для волшебников. — Начала пояснять Тереза. — Не брать чужих вещей. Не распространяться о частных разговорах своих соседей. Не хранить, никому не передавать и не использовать наши волосы, ногти и прочие продукты жизнедеятельности. Не применять магию разума или знания о наших слабостях и привычках нам во вред… Все это будет действовать до окончания школы. — Очень разумные правила. — Согласилась я и достала свою палочку. — Я готова. — Когда клятвы были принесены, мы полюбовались на тоненькие нити магии, обвившее наши запястья. — Ты не в первый раз приносишь клятвы, Люси! — Тонкий палец Вал, обвиняюще ткнул в широкую полоску нашей с Томом клятвы, на мгновение выступившую на моей коже. — Ты тоже. — Я взяла из рук Терезы расческу и принялась водить ею по волосам. Блэк надулась, но потом с любопытством уставилась на меня. — А ты точно маггловоспитанная? — Да, Вал, я выросла и воспитывалась у магглов. И о том, что могу колдовать, я узнала только этим летом. Клясться в этом я, конечно же, не буду, потому что предпочитаю в своей речи подобных слов не употреблять. Просто поверь мне на слово. В дружбе это очень важно, — легонько поддела ее я.  — Тебя не зря отправили на Слизерин, Люси, — звонким смехом разрядила обстановку Тереза, протягивая мне серебряные шпильки. — Прически делать я совсем не умею, но могу тебя заплести. — Девочка согласилась, и через пару минут, любовалась квадратной косой, скрепленной бантом на макушке. От желания получить подобную прическу Вальпургу отвлек стук в дверь. — Вы готовы, девочки? — Кудрявая Дорея, окинула нас внимательным взглядом. — Тогда идите в гостиную. Оказалось, что первые дни учебного года, а так же после каникул, факультет выходит к завтраку вместе. Мы вновь выстроились парами и отправились в большой зал. Фабио Забини сегодня выглядел поувереннее, и сам взял меня за руку. Я ободряюще улыбнулась мальчишке и тяжело вздохнула. Я уже очень соскучилась по Тому. *Дикий овёс — Где-то я прочитала, что так называли бастардов. Глава 8. Уроки и договоры Уважаемые читатели, автор ищет и ждет, так необходимую ему, бету. Завтрак, в отличие от вчерашнего пира, был не таким изобильным, но вполне питательным. За столом я рассмотрела своих соучеников. Шесть мальчиков и три девочки. Девять волшебников. Впрочем, остальные курсы нашего факультета тоже были не слишком многочисленны. И ведьм среди них было немного. На других факультетах народу было побольше, да и их столы были на порядок длиннее. Особенно выделялся тот, за которым с шумом устраивались завтракать гриффиндорцы. Их стол доходил почти до самых окон. Нашим деканом, так и не удостоившим вчера своим вниманием новичков, оказался краснощекий толстячок. — Декан Слизерина, профессор Слагхорн, — отрекомендовался он, по моржиному шевеля пышными усами. Передав старосте толстую пачку листов с расписаниями, он, шустро перебирая ногами, покатился к выходу из зала. Ромул Роули, осуждающе качая головой, быстро раздал расписания, и все отправились за учебниками. — Первокурсники! — Александр Яксли в нетерпении притопывал ногой, сам опаздывая на занятия. — Привидение нашего факультета — Кровавый барон, — в этот момент призрак весьма эффектно просочился в гостиную. — Любезно согласился сопроводить вас сегодня на занятия. Цените это и будьте ему благодарны. — И староста, передав первачков в призрачные руки, стремительно вышел. — Размер благодарности рукопожатие. С каждым*! — Суровым взглядом обводя нашу группку, пророкотал Барон. Нам ничего другого не оставалось, как кивнуть в знак согласия. Барон развернулся, и даже не оглядываясь назад, вошел в стену и пропал. Мы устремились за ним бегом и через дверь. Призрачный, но надежный навигатор довольно быстро довел нас путанными коридорами к кабинету трансфигурации, у которого толпились первогодки –равенкловцы. — Дамы и господа, прошу вас. — Маленькая сухонькая старушка одним взмахом палочки открыла дверь и наколдовала для себя невысокую трибуну. — Меня зовут Профессор Селестина Гамп. — Педагог кивнула на столы, и первокурсники принялись рассаживаться. Я выбрала себе место на самой первой парте у окна. Рядышком со мной пристроился Забини. Опоздавшая буквально на мгновение Вальпурга, громко фыркнула и села за следующий стол.  — Итак, начнем! — Профессор Гамп удобно устроилась на своем месте и послала в класс широкую улыбку. — Добро пожаловать, дорогие мои, в чудесный, волшебный мир трансфигурации и преобразований! Что же мы подразумеваем под этим названием? Транфигурацией называют любое магическое изменение предмета, как внутреннее, так и внешнее. И главные помощники в этом — волшебная палочка и заклинания. Для палочки, как для проводника усиленного магического посыла, разработаны сотни и тысячи заклинаний, которые без помощи этого волшебного артефакта не действительны… Вводная лекция была интересной, а наш профессор довольно опытным оратором, так что время на этом занятии пролетело незаметно. — Ну и как тебе? — Осторожно поинтересовался у меня Фабио, когда мы шли вслед за Бароном на следующее занятие. — Очень любопытно. — Я говорю про наших однокурсников. — Мои соседки, вроде, нормальные, — решила уклониться от прямого ответа я. — А как у тебя? — Мои тоже. — Мы синхронно улыбнулись друг другу. А потом Забини вновь стал серьезным. — Кичливых задавак нет, но я и не с самыми родовитыми магами живу. Крэбб сам чистокровный только в четвертом колене, а Горбин, — Фабио кивнул на тощего, вертлявого паренька, идущего впереди. — Сказал, что ему плевать, какой у меня статус крови. Все равно он с нами учится только до пятого курса, а там его отец в лавке поджидает. А наше мол, дело учиться хорошенько, да денежки зарабатывать, чтобы потом, было что в его заведении оставлять. — У его семьи лавка? — Я заинтересовалась парнишкой. Раз он из семейства торговцев, значит, наблюдателен, и слышит в магазинчике многое. Надо с ним наладить контакт, когда у меня самой будет, что ему предложить. — Да, каких-то артефактов, но он говорил об этом очень туманно. — Фабио, — я серьезно посмотрела на мальчика. — Мы с тобой в этом мире чужие, и нам, чтобы в нем выжить, следует держаться вместе. — Я хотел тебе это предложить. — Не стал отпираться от очевидного юный красавчик. — Сильные союзники никому никогда не мешали. — Его лоб прорезала неожиданно глубокая складка. — Жаль, что не все в состоянии это понять. — Горько сказал он. — Твоя мама… — Да, — он тряхнул головой, прогоняя неприятные воспоминания. — Если бы она смогла осознать эту простую истину, нам не пришлось бы спешно бежать в другую страну от новой власти**. — Значит, так было нужно. — Я пожала его руку. – О, мы уже пришли! — неуместно громко воскликнула я, когда заметила, что остальные просто стоят и на нас смотрят. Хорошо еще, что никто не услышал, о чем мы шептались. — О, вы уже все собрались? — Из –за двери выскочил маленький человечек. — Прошу, прошу, — призывно замахал он руками. Его класс выглядел как аудитория. Огромное помещение с высоким потолком, деревянные скамьи и столы полукругом, по стенам развешаны картины, учебные плакаты и пособия. В центе высокая кафедра с лесенкой и книги. Они, разнообразнейших форм и размеров, теснились в шкафах, лежали на подоконниках и просто на столах. — Устраивайтесь, господа студенты, и начнем, — маг проворно вскарабкался на кафедру и удобно оперся ручкой на гору книг, словно о подставку. — Профессор чар — Филиус Флитвик, — и он отвесил такой поклон, что чуть не свалился на пол. — Слизерин и Гриффиндор! Что же, надеюсь, что ваша постоянная конкуренция послужит хорошим стимулом в борьбе за знания. А знания магу просто необходимы! Именно от уровня образованности зависит, станете ли вы обычными фокусниками, или вырастете до настоящих волшебников! Палочка лишь инструмент в ваших руках, настоящая магия не в деревяшке, а в ваших головах и сердцах. И только от вашего намерения зависит ее окрас. — Миниатюрный колдун распалился и заходил по кафедре. — Чары подразделяются на: палочковые вербальные, палочковые невербальные и беспалочковые. Также чары можно творить и при помощи холодного оружия, колец и прочих артефактов, но в программу обучения нашей школы они не входят. Итак, что же такое чары? Записывайте, записывайте. — Шелест пергаментов и скрип перьев пронесся по кабинету. — Чары или заклинания это слова, жесты и мысли которые помогут в достижении желаемого результата. Самым используемым языком для них является латынь. Из кабинета чар я вышла с потрясающей, но требующей проверки и доработки, идеей. Если слова заклинания произносить на змеином языке, то можно, наверное, колдовать и летом. Ведь запрет на колдовство для несовершеннолетних распространяется не на магию палочки, а на слово, само заклинание***! Если у меня все получится, то мы с Томом проведем замечательные каникулы. Отпросимся у миссис Коул, и поселимся в лесу… Или нет, лучше удерем в Германию, поглазеем на олимпийские игры****! От перспектив у меня закружилась голова. Картины, одна лучше другой так и вставали перед глазами, завораживая яркими красками. Я не замечала даже, куда иду. Фабио, дергающий время от времени меня за рукав, задавал мне нужное направление. — Ой! — столкновение с реальностью было очень болезненным. Я схватилась за ушибленный лоб рукой, а парень, пострадавший от него, хватал воздух губами. — Простите! Извините! Я не хотела!  — Уйди! — Обозлившийся подросток, оттеснил меня плечом от рассыпавшихся пергаментов. — Не трогай! — Он выхватил у меня из-под носа свою сумку. — Чертова дура! Не видит, что ли, вещь зачарована! — Последнее он прибавил по русски. И я его поняла! — Простите меня еще раз, — с дичайшим акцентом ответила я. Да, хоть я прекрасно помню свой родной язык, моему речевому аппарату он совершенно не знаком. В Лондоне русских эмигрантов мне встречать не удавалось*****. — Прощаю, — кивнул, уже отошедший немного от столкновения, слизеринец. — Но в следующий раз, смотри по сторонам и не хватай чужое руками. Даже из благородных побуждений. — Чуть улыбнулся он, блеснув ровными зубами, и дернул меня за косичку. — Люси, ты идешь? — Окликнула меня Вальпурга. — Скоро звонок. Гербология произвела на меня неизгладимое впечатление, как и ее преподаватель — румяная толстушка профессор Стебль******. Я всегда любила сады, и с удовольствием возилась с домашними цветами, но в волшебной теплице почувствовала себя словно дома. Пряный аромат трав и влажной земли, не слишком резкий запах от драконьего навоза и яркая, сочная окраска магических растений заставила меня простоять, с открытым от восхищения ртом, чуть ли не весь урок. Я, спрятавшись за спинами своих однокурсников, гладила руками тянущиеся ко мне веточки, усики, листочки и тихо млела от счастья. На прощание, впечатлённая моим довольным лицом, профессор сказала, что была бы рада видеть меня на своем факультете. На этой теплой ноте, Вальпурга еле утянула меня из теплицы. — Признайся, это ведь ты подговорила шляпу отправить меня в Слизерин! — попеняла ей я, пока мы шли обратно к замку. — А я еще вчера начала об этом догадываться. — Тише, ты, — зашипела она мне в ухо, оглядываясь по сторонам. – Да, это сделала я. Ты мне в поезде понравилась, и я решила, что уж живя в одной спальне мы точно подружимся. — И как тебе удалось уговорить старую болтушку? — Злиться на нее уже не имело никакого смысла, но вот секрет узнать стоило. — Или ты ей что-то пообещала? — Фуф! Вот еще! Просто все Блэки имеют право на исполнение одного желания от шляпы. Сама то я точно бы на Слизерине оказалась! — Похвасталась так удачно провернутой операцией девчонка. — Это еще со времен Финеаса Найджелуса осталось. Он был в Хогвартсе директором, и боялся, что его сын попадет в Гриффиндор, уж очень вспыльчивый и активный был мальчишка. Вот и намудрил со шляпой. А я в его записях прочла и воспользовалась. Ты не сердишься? — Нет, но теперь ты мне должна одно желание. — Ладно, — смиренно согласилась Вал. — Но только не слишком дорогое и не унизительное. — Я кивнула. После обеда Барон сопроводил нас в библиотеку, а затем в подземелья. Наступил час расплаты. В углу гостиной, мы выстроились в небольшую очередь и призрак, торжественно пожимая руку каждому первокурснику, становился с каждым разом все плотнее.  — Мистер Розье, ваша сила пьянящая, словно вино. — Комментарии рокочущего баса Барона и холод от него самого, гоняли по моей спине толпу мурашек. — Черная, вязкая смола Блэков, благодарю вас мисс. О, солнце и морской бриз, я запомню этот вкус надолго. Буду рад и в будущем встречать здесь ваших потомков. — Пламенея ушами, Забини уступил место Горбину. — Дивный букет пыли и старых книг! Давненько не было молодежи в вашем семействе… Тревисы, ваша магия с привкусом дикого меда. А этот вкус мне знаком, но не могу припомнить откуда. — Моя ладонь словно провалилась в ледяную воду. — Горечь болотной травы и торфяного дыма! Вы загадка на этот год, мисс. — Барон слегка поклонился. — Смолистый аромат Креббов ни с чем не перепутать…  — Значит, твои предки учились в Хогвартсе, Люси. — Уже гораздо позже, в спальне, сказала Вальпурга. — Мне остается только надеяться на память нашего уважаемого Барона. — Пожала плечами я, расплетая косу Терезы. Мы с ней пришли к взаимовыгодному соглашению. С меня прически, а с нее ежедневный рассказ о традициях и неписанных законах волшебного мира. Вал, которой тоже захотелось красиво заплетенную голову, будет рассказывать мне о поверьях, преданиях и сказках, известным маленьким магам с детства. С тех пор так и повелось в нашей спальне. Вечером, перед сном, Тереза и Вал сначала спорили до хрипоты отчего и почему волшебники делают так, а не этак, но потом всех примиряла волшебная сказка или история, рассказанная Вальпургой на ночь. Учебный процесс плавно вошел в свою колею. Уже не так сильно поражали двигающиеся портреты, летающие перья и пуговицы, трансфигурированные из жуков. Все фокусы стали привычными и даже обыденными вещами, А на первый план выступила магия. Изменчивая, но подчиняющаяся требованиям и законам. Гербология и чары были моими самыми любимыми предметами. Ради новых знаний и похвалы уважаемых мной профессоров, я готова была перерыть горы книг и учебников, и часами торчала в библиотеке, скрупулезно выискивая маленький абзац или предложение которое украсит мое эссе. Трансфигурация и Зоти тоже удавались мне неплохо, но их фанатом я не была, в отличие от Вальпурги. Та просто бредила превращениями и новыми проклятиями. Моим же личным проклятием стало зельеварение. Его я знала на «удовлетворительно» только благодаря таланту варившего со мной в паре Фабио. И если варево из трав и кореньев худо бедно получались, то с любыми добавками животного происхождения наш котел взрывался. Наверное, поэтому профессор Слагхорн и недолюбливал меня, никогда не назначая отработок в кабинете зельеварения. Мы с Забини, вычитав в библиотеке формулировку дружеской клятвы, ******* произнесли ее по всем правилам, и теперь успешно занимались внедрением себя любимых в магический мир. Фабио успешно писал эссе по зельеварению и астрономии однокурсникам со всех факультетов. Постепенно обрастая знакомствами и связями, между делом пополняя сиклями и галеонами свой тощий кошелек. Я промышляла тем же, но по чарам. Еще небольшой доход и сладости приносило мне скромное парикмахерское искусство. Ходячая реклама, в виде голов Терезы и Вальпурги, сделала свое дело. Сначала ко мне стали обращаться старшие слизеринки, а потом, глядя на них, девчонки из других домов. Скопившиеся у меня за неделю котлокексы и шоколадушки, я отсылала со школьной совой Тому. Маленькая хогвартсовская сипуха каждую пятницу после ужина, уносила холщовый мешочек (он обошелся мне в пять галеонов) с постоянными чарами расширения в Лондон. Умница сова дожидалась ответа, а если Том опять был за что-то наказан, то оставляла мешочек в условленном месте, на дереве, так удобно растущем во дворе нашего приюта. Вместе со сладостями мешочек вмещал пару — тройку пирожков, толстенное письмо с обязательной сказкой, наказом вести себя прилично и описанием моего житья-бытья, флакончик мази от синяков и ушибов. Её я покупала у нашего четверокурсника Аурелиуса Принца. И вообще, в распределении на Слизерин оказалось немало плюсов. На факультете был свой черный рынок, где можно было за звонкие галеоны купить все, что душа пожелает. Был и тотализатор, но нас, мелких, туда еще не допускали. Квиддичные игроки и их поклонники собирались в своем углу гостиной, споря и ругаясь так, что даже заглушающие заклятья не всегда помогали. Высшее общество, в которое меня, конечно же, не приглашали, но вхожая в него Вальпурга говорила, что там только старые сплетни и скукотень. Свое общество избранных было и у нашего декана, в него входили только родовитые ученики и любимчики зельевара. Фабио через пару лет надеялся в нем оказаться. А еще были — кружок для играющих в плюй-камни, ложа любителей чая, клуб фанатов забегов на фестралах и гиппогрифах, которым заправлял мой русский знакомец Долохов. Одним словом, жизнь на Слизерине кипела и бурлила словно котел зельевара. Тому здесь обязательно понравится. * Авторское предположение, почему Кровавого Барона боится даже Пивз. Призрак берет частичку магии от ученика, и их сила позволяет ему быть сильным и более плотным чем другие приведения Хогвартса. ** Фабио подразумевает под этим свой отъезд из Италии, когда от фашисткого режима бежало довольно много интеллигенции. *** Чисто авторский произвол. **** Имеются в виду Олимпийские игры в Берлине 1936 г. ***** Из записок того времени, в Лондоне до начала второй мировой проживало до семидесяти тысяч русских эмигрантов. ****** Профессор Стебль и Спраут у меня в фике разные гражданки. ******* Дружеской клятвы в каноне не встречала, но у меня пусть будет.