Упал, вернулся, в нос

Шерлок признал, что все прошло лучше, чем он ожидал. Джон отнесся к его возвращению стойко, как настоящий солдат. Если не считать разбитую посуду, парочку сломанных стульев и счет за причиненные разрушения от ресторана, в котором произошло счастливое воссоединение. Ну и пощечину, которую Мэри влепила им обоим, когда поняла, что лишилась потенциального мужа. Впрочем, поцелуй, подаренный потом Джоном, вполне компенсировал моральный ущерб. Они чуть не поругались снова, когда доктор понял, что Майкрофт и Молли знали правду. Ладно, Майкрофт — этот самодовольный пожиратель булочек и так в каждой бочке затычка. Куда ни плюнь, отовсюду торчит кончик его неизменного зонта. Но Молли! Скромная лабораторная мышка обо всем знала, а он — тот, кто всегда прикрывал детективу спину и задницу — нет! Шерлоку с трудом удалось успокоить зарождающуюся бурю весьма приятным и древним, как мир, способом. Когда они, задыхаясь, отстранились друг от друга, доктор вжался в детектива всем телом, пряча лицо в воротнике неизменного пальто. — Ты теперь все время будешь меня так затыкать? Холмс расплылся в улыбке. — Хм-мм, отличная идея. По крайней мере, это гораздо интереснее, чем вечно слушать твое ворчание. Джон в ответ хитро прищурился. — Действительно, — медленно проговорил он и облизал губы. — Теперь у нас есть много способов занять друг другу рот. Скрытый смысл этих слов не сразу дошел до гениального мозга, а когда дошел… Миру явилось потрясающее редкое зрелище: единственный в мире консультирующий детектив, залившийся краской как невинная девица. Потом, когда эмоции немного улеглись, они зашли к Анджело, который встретил дорогих гостей с распростертыми объятиями. Шерлок с удовольствием отметил, что Джон не стал возражать против свечки, а на многозначительные подмигивания хозяина заведения отвечал спокойной улыбкой. Их совместный ужин был наполнен уютной беседой, теплыми паузами, ласкающими взглядами и предвкушением. Столько лет они сопротивлялись взаимному притяжению, возникшему при первой встрече. Столько времени ушло на осознание и принятие. И пусть цена этого осознания была высока: два тоскливых года друг без друга, когда жизнь разом лишилась смысла. Пусть так. Но они оба живы и готовы наверстать упущенное время. В такси Шерлок и Джон сели рядом — так, что колени и ладони мимолетно прикасались друг к другу, намекая, обещая и дразня жаром кожи, скрытой под тонкой тканью. Водитель косился на пассажиров, ощущая разлитое в воздухе нетерпение и скрытую страсть, но уличить их в непристойном поведении не мог. Ведь нет ничего непристойного в том, как невзначай рука высокого кудрявого мужчины огладила бедро его светловолосого спутника. Или в том, как легко и невесомо соприкасались их ладони — словно две бабочки в танце, кончиками пальцев-крыльев вычерчивая на коже безмолвные признания. Наконец они добрались до квартиры, спотыкаясь и почти роняя ключи от нестерпимого желания прикоснуться друг к другу всем телом, а не одной только ладонью. Но перед самой дверью доктор внезапно замер, в оцепенении вглядываясь в знакомые до боли золотистые цифры. — Джон? — Шерлок непривычно заботливо заглянул в подернутые дымкой глаза, ища причину замешательства. — Ничего, просто… Я давно здесь не был, просто не мог. А сейчас… Ты и я, здесь… Это… Шерлок понимающе улыбнулся и шагнул ближе, переплетая их пальцы. — Вот именно, Джон. Ты и я. Вместе, как и раньше. Ну, не совсем как раньше, но так даже лучше. Темный коридор встретил их тишиной и умопомрачительным запахом яблочного пирога. Из глубины квартиры раздалось шуршание, шарканье ног, и в коридор вышла миссис Хадсон, радостно приветствуя гостя: — Джон, дорогой, Вы, наконец, решили зайти? Тут она подняла взгляд и увидела человека, вошедшего в квартиру вслед за Ватсоном. Глаза домовладелицы тут же по-совиному округлились, а рот приоткрылся в безмолвном вскрике. — Ты что, ей не сказал? — прошипел Джон, пропуская Шерлока в квартиру и поспешно подхватывая старушку под руку, чтобы посчитать пульс — не дай бог ей от такого стресса станет плохо! — Эм… я не успел, как-то… Миссис Хадсон отмерла, выдернув свою руку из пальцев доктора, и кинулась к непутевому детективу, легонько замахиваясь, чтобы отвесить ему подзатыльник — сколько нервов он вымотал всем вокруг! Вот только в коридор она вышла так, как была до этого в кухне: в фартуке, перепачканном мукой, и со скалкой. Появление Шерлока заставило забыть обо всем, в том числе и о том, что руки заняты. Бам! Грозное оружие всех женщин и, по совместительству, кухонная утварь, встретилась с челюстью Холмса. Шерлок с воплем отшатнулся в сторону, врезался в вешалку, запутался в собственном пальто и рухнул бы на пол, если бы Джон вовремя не сориентировался. Под жалостливые причитания миссис Хадсон жертва кухонного произвола была усажена в кресло, а доктор нашел в морозилке лед и приложил его к наливающемуся на скуле синяку. Успокоив домовладелицу и уверив, что непоправимых увечий Шерлок не получил (только гордость пострадала), Джон выпроводил ее из квартиры, устало падая в соседнее кресло. Вот вам и романтический вечер, заполненный страстью. Встретившись с веселыми глазами напротив, Джон прыснул, а через секунду комнату заполнил искрящийся смех детектива и его верного друга. Хотя теперь уже не просто друга. Они снова были вместе, а остальное не имело значения. Конец! ____________________________ Мораль сей басни такова: Шерлок отгребает при любом раскладе. Потому что Шерлок.