Мелодия золотых лилий

Рой устало вздохнул и слабо постучал по бледным щекам. Он пробормотал себе под нос очередное крепкое ругательство и понес свое бренное, уставшее тело к двери. Блэр одним резким толчком распахнул ее так сильно, что ручка со звоном стукнулась о стену. Лина от неожиданности отскочила в сторону и с искренней злобой сверлила хозяина диким взглядом. — Черт возьми! Что тут за балаган!? – басом проорал Рой, а я поймала дежавю. – Гилберт, соберись и доползи до нас, не позорь женщин! Ох, черт... Рой резко сорвался с места и бегом помчался к генералу. Лина и я последовали за ним. Гул стоял неимоверный. И он усилился, как только я выскочила в залу. — Ева! Ты — Ева! – кто-то попытался схватить меня за рукав. — Где Николь? Где королева? — Дааниль жив? — Мы видели генерала Бирна! Значит, и король жив! — Генерал Грэй, мы готовы атаковать замок, когда прикажете! А генерал сейчас мог приказать только достать ему еще одну бутылочку крепкого алкоголя и, судя по распахнутой рубашке и расстегнутых штанах, он был бы не против девушки в постель вместо плюшевого мишки. Мама поддерживала шатающегося мужчину под одну руку, Нора — под другую, а сам Грэй еле волочил за собой ноги. Он все время смотрел в пол. Не поднял он глаз и тогда, когда кто-то из сопротивления хлопнул его по плечу. Гилберт лишь испуганно заозирался по сторонам, и его голова вновь безвольно упала на грудь. — Ты спасла тридцать человек из тюрьмы Джека, ты спасла нашего генерала! – незнакомая женщина возникла прямо передо мной. – Наконец-то ты пришла... Она развела руки в сторону, намереваясь заключить меня в крепкие объятия. А попадать в них мне не очень-то хотелось. Поэтому я мигом склонилась, пронырнула под ее тонкими руками и помчалась дальше. И лучше бы об этом все позабыли, иначе о моем приключении узнает мама, и нам с Блэром конец. — А ну, разойдитесь! – бушевал Рой, распихивая все наступающих людей от Грэя. – У вашего генерала сложный период, забухал мужик, не видите что ли?! Прочь, я сказал! — Рой, - запыхавшись, прохрипела мама, - он тяжелее борова, помоги, а? Кто-то пихнул меня в спину. Давка у входа в подземелье нарастала, и если так будет продолжаться, кто-нибудь пострадает. Когда я почувствовала очередной толчок и наконец смогла вырваться из толпы, то выскочила перед людьми, не представляя, что я вообще творю. — Послушайте меня! – вскрикнула я так громко, как могла. – Мое имя Ева де Лагар, я — наследная принцесса Элариона, и я прошу вас разойтись по своим местам, иначе я за себя не ручаюсь! Глаза застлала легкая дымка, думаю оттенок радужки снова эффектно переменился на алый из-за магии Кираэля. И я этому благодарна, потому что моя короткая речь заставила людей замолчать. Переведя дух, я продолжила: — Грэй многое пережил. Не буду лгать вам, он сломлен, - я обвела толпу уверенным взглядом, - но ваш генерал – сильный, ведь так? Ему просто нужен покой, тишина и близкие люди рядом. Мы все поможем ему справиться с этим. Я буду рядом. — И я, - подала голос мама. – Николь де Лагар, королева Элариона, и теперь я с вами. Рядом со мной Нора де Лагар, дочь ныне покойного принца Элориона, герцога долины Семи Вершин, Дирана. В зале повисла абсолютная, глухая тишина. Лишь только очередной вздох и ругательство Блэра ее нарушало. Все смотрели на нас. Гилберт что-то невнятно пробурчал, и Рой, бросив на смертельно пьяного генерала презрительный взгляд, подошел ближе. — Закидывайте его мне на спину, - тихонько проговорил Блэр, смотря на Нору и маму, - королева с принцессой, нельзя было как-то обойтись без официального представления? — Они сами все поняли, - осадила Блэра я, - бесполезно что-то скрывать дальше. — Уж Ника и Нора могли бы и промолчать, - прокряхтел Рой, когда Грэй оказался на его спине. – Не думал, что он на самом деле кабан такой... Чем его в этом Железном Гроте откормили? Ах, ладно, идем уже, леди мои. Люди продолжали поглощать всех нас взглядами, но больше не рисковали приближаться. Без приключений и лишних контактов мы добрались до нашего особого крыла, который любезно наколдовали Рой и Лина. Моя мама выглядела не лучше остальных, она была уставшей и расстроенной. Генерал, кажется, и вовсе легонько похрапывал, удобно устроившись на широкой спине ворчащего, как старый дед, Роя. — Куда это тело? – резко спросил мужчина, окидывая двери быстрым взглядом. – Ника, ты где хочешь якорь росить? — Мы с Норой скоро уйдем, - поспешно выговорила мама, - но, Рой, может быть, тебе лучше приглядеть за Гилом пару дней? — Да, - поддержала Нора, - Мартин еще слишком слаб, ему нужен покой, он не сможет. Пусть он еще пару дней не встает, такая потеря крови — достаточно серьезная вещь. — Я должен с ним жить? – высоким голосом вскрикнул Блэр. – Увольте. — Пожалуйста, - тихо попросила мама. — Хорошо. — Хорошо? – удивилась она. — Королева просит, - подмигнул Рой и потащил парня к себе в комнату. – Будет опять бухать, я ему уши оторву, - злобно захихикал Блэр. — Мама... - я подняла глаза и с опаской посмотрела на нее. Женщина ласково глядела на меня, а в ее глазах стояли слезы. Нора кивнула мне на прощание и пошагала дальше по коридору, заглядывая в комнату Мартина. — Рой рассказал мне, что случилось в академии, - дрожащим голосом просипела мама. – Такого не должно было случиться, не сейчас. Прости, девочка моя... Я не должна была показывать тебе Этайн, это слишком опасно, нужно было усилить скрывающую магию и сменить город, нужно... Она больше не сдерживала эмоции. Крупные слезы полились из ее глаз и горячими каплями обожгли мое лицо, когда мама прижала меня к себе. Я чувствовала, как быстро бьется ее сердце. Ей было еще страшнее, чем мне. Мама пахла домом. Почувствовав этот родной запах, я вздрогнула. Домой хочу. Чтобы все это оказалось, хотя и прекрасным, но кошмаром, чтобы Дима снова ночевал со мной, когда мама работала по ночам, а не лежал на холодной кровати, восстанавливаясь после смертельной магии. — Мама, прекрати, - глотая слезы, прохрипела я, прижимаясь к ней, - мое место здесь, я нужна людям... — Я бы так хотела, чтобы ничего этого не случилось, - всхлипнула женщина, - прости, Ева, прости. — Я в порядке, - вздохнула я, поднимая глаза на маму, - все будет хорошо. Она отстранилась от меня и отвела взгляд. Уняв дрожь, мама вздохнула, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. — Если бы Мартин и Рой погибли в Гроте, я бы себя не простила, - выдала она. – Но они спасли Грэя, и восстание получило второй шанс. — Да... - согласилась я. Рой, очевидно, не сказал матери о моей роли в той операции, иначе бывший директор бы отхватил по полной. Да и мне тоже нехило бы досталось. Не представляю, что бы чувствовала мама, узнай она, что на самом деле произошло в тюрьме Джека, она бы от переживаний умерла бы на месте! — Я здесь на два дня, - начала рассказывать мама, - сниму печати всем, кому это необходимо, помогу лекарям. Завтра займемся девушкой и парнем с огненными печатями, которых Джек прислал для Ады. После этих слов мама медленно прошла в какую-то из свободных комнат и осторожно закрыла двери. Вечер прошел тихо. Из нашего крыла я старалась не выходить. Разложив те немногие вещи, что я успела унести из академии, завалилась на кровать. Темная принцесса, все это время дремала, но через полчаса снова поднялась на ноги и отправилась в главную залу, чтобы продолжать помогать раненным. Я осталась одна. Маленькие часы, что Ада оставила на тумбе, показывали одиннадцать вечера. Тишина. Как же давно я не оставалась одна. Такие моменты оказались очень ценными после того, как в моей жизни появился Рей. Чувство, будто за тобой все время кто-то наблюдает, не покидало меня даже сейчас, но после долгого пребывания в физической оболочке, Рей должен будет набраться сил. Наслаждаясь одиночеством, я и не заметила, как задремала. В последнее время я плохо сплю. Можно винить стресс, тревожность или волнение, но конкретно сейчас меня разбудил разговор на повышенных тонах, доносящийся со стороны коридора. Тяжело вздохнув, я протерла заспанные глаза и взглянула на часы. Три ночи. Ады на месте не было, а огни, что освещали пространство, источали лишь приглушенный теплый свет. Звуки затихли, но из любопытства я выглянула в пустой коридор. Дверь в комнату Роя и Грэй была распахнута. Легкая мелодия, что была знакома моему сердцу с самого детства, парила в сухом воздухе, вновь напоминая мне, как же все изменилось за последний год. Мама напевала колыбельную. Ласково, осторожно, словно убаюкивая неспокойного ребенка. От родного голоса заныло в груди. Неведомая мне ранее тоска по утекшему времени разрасталась, словно вьюн, плотно опутывая хрупкие кости. Дышать стало тяжелее, нежданные слезы подступили к горлу. Я не обувалась. Сделав пару крупных шагов босыми ногами по холодным камням подземелья, я застыла. К маминой мелодии присоединился хриплый голос: — Я оставил сражения, потому что смирился с твоей смертью... Прости, Ника, прости... — Тише, тише, - шептал мамин голос, - это я должна извиняться. Я до последнего запрещала Мартину связываться с тобой. Я была эгоисткой, Гил. Только после того, как Ева оказалась в опасности, я послала Бирна на твои поиски, но было уже поздно. Ты простишь меня, Гил? Мама всхлипнула, мое несчастное сердце снова сжалось. — Я прощу тебе все, - сдавленно прошептал мужчина, - ты ведь это знаешь. — Только не говори это вслух, - взмолилась женщина дрожащим голосом, - не надо снова, прошу тебя. — Не буду, Ника, ты итак все знаешь, - усмехнулся Грэй. – Тогда я скажу, что, пока сердце твое бьется, я буду сражаться за тебя. — Спасибо, Гил. Тихая мелодия снова взмыла в воздух. На негнущихся ногах я проскользила к двери и осторожно, стараясь не выдать своего непрошенного присутствия, заглянула в комнату. Спиной ко входу на кровати сидела мама. Опущенные плечи едва заметно вздрагивали, когда она пыталась брать высокие ноты. Одной рукой она осторожно перебирала волосы генерала Грэя, который беспокойно лежал на ее коленях, изредка тяжело вздыхая. Тоска кружила над ними раненной птицей. Каждый сожалел о чем-то своем. Они молчали, но эта тишина говорила больше, чем тысячи слов, собранные в самые красноречивые предложения. Вдруг Гилберт закашлялся и подался вперед. Мама ловко и молниеносно быстро схватила генерала за плечи, не давая ему свалиться с кровати. Уложив Грэя на подушку, мама осторожно встала с кровати и слишком резко повернулась ко мне лицом. Наши глаза встретились. — Я принесу воды, Гил, тебе нужно больше жидкости, - не переставая глядеть на меня, торопливо произнесла она. – Я объясню, - одними губами прошептала мама и кивнула на дверь. Все еще находясь в растерянности, я тихонько прикрыла тяжелую дверь, чтобы не мешать этим двоим. Что их связывает, оставалось только догадываться, и меня это беспокоило. Грэй влюблен в маму? Внутри свербело от любопытства. Я так и осталась стоять в коридоре, прислушиваясь к приглушенным звукам за закрытой дверью и ожидая, когда же мама уже соизволит выйти ко мне. Кроме вопросов о Грэе, мне хотелось еще много чего спросить у нее, например, про Мириллу, первую жену Джека, которую казнил мой благородный папаша, и с которой, очевидно, и началась их вражда. К счастью, долго ждать мне не пришлось. Через несколько минут дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась растерянная не меньше меня мама. — Ты одна? – аккуратно прикрывая дверь, прошептала она почти беззвучно. Я только еле заметно кивнула. — Где Рой? – опомнилась я. — Ушел по делам, - коротко отрезала мама, - сказал, ночью безопаснее. Идем к тебе в комнату, там ведь пусто? Я снова неуверенно кивнула и осторожно пошагала к себе. — Ты почему босиком! – вскрикнула мама так по-домашнему. – Полы каменные, Ева, ты что? — Прости, - я не удержалась и хихикнула. Мама цокнула и едва ощутимо пихнула меня в спину, заставляя с ногами залезть на кровать. Сама она уселась на стул и молча уставилась на меня, видимо ожидая града вопросов. Но я не решалась сказать вслух то, что думала. Наша игра в гляделки длилась несколько очень долгих секунд, после чего мама нарушила тишину. — Грэй родился не в Эларионе, его родина далеко отсюда, - начала рассказывать она. – И познакомились мы при печальных обстоятельствах. Мне жаль тебе это рассказывать, я понимаю, что ты не привыкла к таким порядкам, ведь в мире, где ты жила, такого нет. — Ты спасла его? – догадалась я. — Даан спас, - грустно улыбнулась мама. – Это было так давно, особенно по лиртийским меркам. Тогда еще твой отец был принцем, правил король Ленард, и вот уже тридцать лет шла затяжная война. Было много пленных, потому что Эларион уверенно держал преимущество. Так вот Гил, - она отвела глаза в сторону, - то есть генерал Грэй, много лет был никем. Просто рабом с запечатанной магией, и длилось бы это бесконечно долго, если бы он случайно не оказался при дворе. У твоего отца была страсть даровать свободу невиновным, он всегда достойно обращался с прислугой и презирал насилие... Мама замолчала. Упоминание имени моего отца причиняло ей боль, ковыряя старые раны, которые так и не затянулись и продолжали мучать ее до сих пор. — Грэя спасла ты, - чуть слышно произнесла я. – Ведь этот ты помогла ему начать нормальную жизнь? — Как ты узнала? – мама с непониманием подняла на меня тяжелый взгляд. — Он сам мне сказал, - улыбнулась я, - ну, почти прямым текстом. — У меня слишком проницательная дочь, - в ответ на мою улыбку усмехнулась она. – Но ты, наверное, права. Гилберт очень долго не мог приспособиться к свободной жизни, Даан взял его на службу, но он начал пить. Я уговорила твоего папу дать ему пару уроков ближнего боя, он не смог мне отказать. Они долго тренировались вместе. До тех пор, пока Ленард не отправил Даана командовать армией, потому что маршала убили. Я осталась с Гилом. — И ты... изменяла отцу? – свела брови я, хмурясь. Мама сначала встревоженно вглядывалась в темноту, а затем мотнула головой и произнесла: — Никогда. Я буду любить только его одного, пока сердце мое бьется. — Грэй влюбился в тебя? – я продолжала засыпать ее вопросами. — Сильно, - закатила глаза она, - настолько сильно, что не стал даже и пытаться занять место Даана, пока его не было рядом. Гил просто пришел ко мне и сказал: «Я люблю тебя, Николь, и делай с этим, что хочешь». После того раза он больше никогда не произносил это вслух. Мы знакомы слишком долго, и я это приняла и пережила. Думаю, Гилберт тоже. Мама поерзала на стуле и принялась нервно щелкать пальцами. Она часто так делала, когда переживала. Мне не хотелось слишком задевать ее расспросами, которые касались папы, но эта история слишком важна. Потому что она моя, а я ничего о ней не знаю. Неуверенно закусив губу, я впилась тревожным взглядом в мамины сияющие от напряжения глаза. — Спрашивай, милая, - едва заметно улыбнулась она, разминая уставшие плечи. – Раз уж нам выпал шанс остаться наедине, можешь узнать что угодно. — Мирилла... - я осторожно произнесла это имя, наблюдая за реакцией мамы. – Почему папа казнил женщину, которую так любил его сводный брат? От удивления мама раскрыла рот, брови приподнялись, а кулаки сжались так сильно, что даже в полумраке было заметно, как побелели костяшки. Она на секунду застыла, и глаза ее сузились, приобретая золотистый блеск. Мама испытывала настолько сильные эмоции, что магия вырывалась наружу. — Смотри, - ее голос был низок и странно вибрировал. Женщина резко поднялась на ноги и одним топорным жестом зажгла три сферы, которые слепили своим слишком ярким светом. Мама сбросила тяжелую кожаную куртку, расстегнула ремень и вытащила заправленную водолазку, задирая ее до самой груди. Одной рукой она подманила световой шар к своему животу и с болью перевела взгляд на меня. — Видишь? — Старый шрам? – нахмурилась я, исподлобья глядя рубец, размер которого не превышал указательный палец. – Ты говорила, после операции, но это, конечно, не так. — Догадливая какая, - саркастично хмыкнула она. – Это шрам от ее меча. Мама повернулась ко мне спиной, и я смогла рассмотреть симметричную отметину чуть меньшей длины. Мурашки побежали по всему телу, а в груди заболело. Никогда раньше я такого не чувствовала. Странная пустота заполняла меня, нутро дрожало. Это было похоже на эхо. На какой-то отголосок чего-то давно пережитого, о чем я еще даже не знала. Это была боль Кира. Он уже знал, о чем сейчас расскажет мне мама. — Это был большой праздник в Эларионе, уже много столетий мы отмечаем Ночь Тишины. В нашем замке собрались все члены королевской семьи, включая Джека с Мириллой. Диран, Альвина и графиня Форнская тоже были там. Мартин решал какие-то проблемы с заключением мирных договоренностей на границах, а вот Рой не отходил от нас ни на шаг. Весь праздник все было нормально, гости пили, веселились, танцевали. Мы были так счастливы, - мама печально вздохнула, падая на стул. – Вскоре я пошла в свои покои, потому что очень уж устала, а Даан и Рой остались с гостями. Я плохо помню, как это произошло. Я отворила двери и тут же почувствовала сильную пронзающую боль. Эта женщина смотрела прямо мне в глаза и улыбалась. Я закричала, и Мирилла ударила меня в лицо. После этого темнота. Каждое слово давалось ей с большим трудом. Мама не смотрела не меня. Она лишь осторожно гладила живот в том месте, где был ее старый шрам. — Очнулась я через пять дней только благодаря неимоверным усилиям графини Форнской и принцессы Альвины. Оказалось, что на мой крик прибежали слуги, Мирилла убила одного, а второй тут же ринулся к Даану. Он моментально очутился в нашей спальне, и эта женщина напала и на него, пытаясь влезть в его голову с помощью ментальной магии, но не вышло. Кир его защитил. Я не знаю, как твой отец не убил ее на месте, но он решил предать ведьму справедливому суду. — Вы так и не смогли простить ее? – чуть дыша прошептала я, вглядываясь в глаза матери, в который уже искрилась ярость. – Все ведь остались живы, а Джек на коленях умолял отца не убивать его жену. Почему Даан ее не пощадил? — Потому что через месяц я должна была родить сына, - сквозь зубы прошипела мама. – И может быть, твой отец, только ради брата, и хотел позволить ведьме уйти, но совет двенадцати графов и высший военный совет были непреклонны. Ведьма должна была заплатить за это жизнью.