Don't breathe

С глухим стуком крупные капли дождя разбиваются на множество частиц, сталкиваясь с железным карнизом. Юнги просыпается от настойчивых звонков в дверь, которые с каждой секундой становятся все неотступнее, и появляется серьезная угроза остаться без входной двери. Он лениво сползает с кровати и идет в прихожую. Юнги уже знает, кто так отчаянно рвется к нему в квартиру, но все равно произносит громко и с хрипотцой: - Кто там? - Хен, блять, мудак гребаный, дверь открывай!!! Юнги с места не двигается. Он просто стоит и не шевелится вообще, как будто если он не будет подавать никой жизненной активности, то Чимин уйдет и оставит его в покое. А нихуя. - ЮНГИ! У МЕНЯ ЕСТЬ КЛЮЧИ ОТ ТВОЕЙ КВАРТИРЫ! Ну блять. И зачем только он дал маленькому поганцу этот дубликат? Юнги звонко поворачивает замок, и дверь открывается. Чимин на пороге растрепанный и мокрый, в мятой рубашке и тянет от него алкоголем. - Ты пил? – спрашивает Юнги, хмурясь. У него такой голос, что хочется пропасть. - Какая разница? - холодно отвечает Пак, заваливаясь в квартиру так по-хозяйски, будто бы она его собственная. - В смысле «какая разница»?! Чимин смотрит в его темные, чуть заспанные глаза пристальным взглядом и губы поджимает. Ну не скажет же он, что на самом деле пришел еще часа четыре назад и тупо сидел под дверью, не решаясь позвонить? Что он час шатался по окрестным улицам, думая, что сказать, а потом еще час сидел в баре неподалеку отсюда и обдумывал детали этого разговора за огромным стаканом крепкого коктейля, переливающегося всеми цветами радуги. Что теперь он, наконец, набравшись храбрости, пришел сюда, но все так же понятия не имеет, с чего ему начать. - Хен. Поговорить надо, - он шмыгает носом, опираясь о стену в прихожей. Юнги хмурится и дверь входную захлопывает. Ни слова не говоря, он поднимает на Пака глаза с нечитаемым взглядом. - Ты помнишь, что произошло на перекрестке вчера вечером? – Чимин выпаливает на одном дыхании. Он должен знать. Ему это необходимо. Юнги, наверное, должен сказать «нет». «Нет, Чимин, прости, я не помню… А что-то случилось?» - вот именно так. Тогда младший вздохнет спокойно и улыбнется своей обезоруживающей улыбкой, наверняка. Скажет: «Ну вот и отлично», а потом пойдет на кухню заваривать чай, после этого завалится на диван и будет смотреть какой-нибудь мыльный сериал, ведь: «Хен, уже поздно, я останусь у тебя!» А потом уснет, свернувшись калачиком на краю дивана. Все может быть именно так. Может быть, но не будет, потому что: - Да, Чимин, я помню. В темно-карих глазах какой-то детский испуг и растерянность. Чимин, похоже, все же надеялся на «нет». Прости, Чимин. - Я поцеловал тебя, потому что ты мне нравишься, – терять больше нечего. Их долгая, долгая игра закончилась. Настало время раскрыть карты. – Уже очень долго. Это даже странно как-то, но… Юнги произносит это совершенно спокойно, будто говорит о прогнозе погоды. Смешно, ведь он столько лет держал в себе все это, не смея заикнуться, а теперь произносит так просто, словно это что-то обыденное, привычное, словно говорит об этом каждый божий день. - Теперь ты знаешь, и, думаю, не захочешь оставаться, - Мин указывает рукой на дверь, не смотря Чимину в глаза. Пускай он и признался так легко, но, кажется, если он поднимет глаза и посмотрит на младшего, то просто не выдержит. Он просто умрет, рассыплется на множество снежно-белых песчинок, без единого шанса на воскрешение. Юнги отворачивается и закрывает глаза. - Уходи, - хриплый голос дрожит. Он слышит, как Чимин делает несколько шагов, как поворачивается ручка, как открывается и закрывается тяжелая дверь. Хах, все правильно. А чего ты хотел, Мин Юнги? Все правильно, ведь… Мысли из головы вылетают мгновенно, потому что сзади его заключают в крепкие сильные объятия. - Не думай, что избавишься от меня так просто, - произносит Чимин шепотом над самым ухом. - Ты дурак? – Юнги почти смеется. - Я тебе в любви признался! – он поворачивается лицом к Паку и смотрит прямо в глаза, и голос срывается почти истерически. - Я не шучу, Чимин! Я люблю тебя, понимаешь? - Понимаю, – глаза светятся каким-то до дрожи пробирающим огнем. Юнги слишком хорошо знает Чимина, чтобы этот огонь расшифровать. Младший понимает. Действительно понимает. Мин цепляется за чуть влажную футболку Чимина и сжимает её в кулаках. - Тогда ты понимаешь, что я тебя не отпущу? – и в этих словах больше просьбы, чем вопроса или утверждения. Тихой, почти неслышной просьбы утопающего о спасении. - Не отпускай, – тихо произносит Пак и горячим дыханием опаляет бледную кожу. Юнги крепче сжимает в объятиях несопротивляющегося Чимина и даже не дышит, кажется, только вздрагивает легонько. Он боится. Боится, что если отпустит сейчас, то младший просто исчезнет, растворится в воздухе, как мираж, что если откроет глаза, то окажется, что это – сон, издевательская игра больного разума. - Если это сон, то я вскроюсь, как только проснусь, - Юнги вдыхает нервно и выдыхает рвано. - Это не сон, - шепчет Чимин, и это кажется правильным и нужным, и просто… просто тем, что хочется слышать. - Хорошо, - только и может выдохнуть в ответ. «Хорошо» это так странно, что все свои чувства и ощущения можно поместить в одном слове. Они стоят так минуту, а может пять, прижавшись друг к другу, а потом Юнги отстраняется. - Ты заболеешь, надо тебя переодеть, - он берет младшего за руку, и тот послушно идет в комнату следом за хеном, стягивает футболку, замечая краем глаза, как Мина передергивает, и натягивает майку, которая больше размера на два или три. - В душ пойдешь? – хрипло интересуется Юнги. - Нет, уже был, - хмыкает младший, бросая быстрый взгляд за окно. Мин кивает понимающе и подходит к нему ближе, а потом просто падает рядом на диване. - И что дальше? – спрашивает он как-то чуть отстраненно, а на самом деле под кожей все бурлит, и рвет на части. - А что дальше? – шепотом интересуется Чимин. - У тебя есть девушка, - замечает Юнги, чувствуя, как под ребрами начинает неприятно покалывать. Пак выуживает телефон из кармана своих мокрых брюк, валяющихся на полу, а затем несколько раз проводит по сенсорному экрану. - Теперь нет, - произносит он равнодушно и усмехается. - Давно хотел это сделать. - Со мной также поступишь, когда надоест? – Юнги откидывается на спинку дивана и глаза прикрывает. - Отправишь смс-шаблон «прости, ничего не выйдет»? - Ты не надоешь, - тут же вздыхает младший, тоже откинувшись на спинку. - Сомневаюсь. Чимин проводит костяшками по молочно-белой скуле. Юнги вздрагивает от этого легкого прикосновения и глаза открывает, губу прикусывая машинально. - Если кому и стоит беспокоиться о подобном, то только мне, - младший аккуратно отводит от его лица непослушную прядь. Юнги его руку перехватывает и резко дергает на себя так, что лицо Чимина в паре миллиметрах оказывается от его собственного. У Пака сердце замирает на секунду, а потом резко начинает стучать, как сумасшедшее, грозя разнести к чертям грудную клетку. Юнги так близко, что внутри все непроизвольно судорожно сжимается, и хочется не то отодвинуться, не то придвинуться еще ближе, коснуться, почувствовать неровное сердцебиение… Чимину и раньше иногда хотелось такого, выходящего за рамки простых дружеских отношений, но как он мог? Как бы стал оправдываться? А теперь никакие оправдания не нужны, потому что Юнги сам наклоняется и целует в приоткрытые губы так влажно и требовательно, что от этой одуряющей близости даже не то, что ведет, а растворяет, расщепляет, разрывает на множество кусочков, и хочется впитаться в старшего каждым из них. Юнги улыбается и, словно дразня, проводит кончиком языка сначала по верхней, а потом по нижней губе, легонько прикусывает и резко углубляет поцелуй. Это жарко, пошло и одновременно ласково, нежно, так, как ни разу в жизни не было. Чимин глаза закрывает и стонет ему в губы, а в голове почему-то всплывает старое воспоминание о том, как Юнги учил его целоваться. Это было лет пять назад, у Пака должно было быть первое в жизни свидание с девушкой, а в теме поцелуев он был темный совершенно. Старший тогда притащил целый ящик персиков и заставил тренироваться. На следующий день у Чимина началась ужасная аллергия на эти самые персики, и ни на какое свидание он не пошел. Юнги его нижнюю губу прикусывает и тянет слегка, а потом отпускает и отстраняется. У него улыбка абсолютно счастливая и глаза блестят так, как давно уже не блестели. Чимин тянется к нему снова, но вдруг резко отстраняется, вдыхает громко и рвано, а потом чихает тихонько и забавно, как кот. Юнги смеется и рукой проводит по влажным волосам. - Все-таки, - усмехается он ласково, - иди-ка ты в душ, грейся. - А ты… пойдешь со мной? – Чимин произносит это и краской заливается. - Только если попросишь, - хмыкает Юнги, целуя его в переносицу. Младший выдыхает нервно и по телу проходит легкая дрожь. - Считай, что уже попросил.