Младший любовник

       <Следующий день>        POV Дориан        Вчера мы с Вальтом всё-таки сходили к психологу. Как я и думал, с моим мальчиком всё в порядке, он просто сам себя накрутил под влиянием Дита. Они с Вальтом так ещё и не помирились, уже третью неделю находятся в ссоре. Раньше с ними никогда такого не бывало: могли пообижаться ну, максимум только дня три.        Может, сегодня они, наконец, помирятся? Вальт взял справку от психолога и обещал показать её Диту в качестве доказательства, чтоб у того больше не повернулся язык назвать моего любимого идиотом.        Эта ссора вообще очень сильно сказывается на состоянии Вальта. Если Диту пофиг, то мой малыш переживает капитально. Вдобавок к вечно подавленному настроению, слезам, потере аппетита, сна и интереса у моего мальчика появились проблемы с учёбой. Сегодня мне на почту пришла ведомость о его успеваемости, посланная классным руководителем. Вальт сильно скатился в плане учёбы: на уроках бездельничает, домашние задания не делает, уходит с последнего урока или с нескольких последних. Позавчера вообще четыре урока прогулял: ушёл после химии, которая была вторым.        Конечно, эти новости не подняли мне настроение, а скорее, наоборот. Я и так беспокоюсь за Вальта в последнее время. Уже не знаю, как ему помочь. Его даже во время секса отвлечь невозможно. Он только телом со мной, а мыслями снова в себе. Как помочь ему справится с этой депрессией, я не знаю.        Может, после вчерашнего визита к психологу ему станет полегче переносить эту ссору?        Я сегодня освободился от работы пораньше. В три подъехал к дому. Вальт, наверное, уже дома или сейчас придёт.        Открываю дверь, захожу домой. Снимаю верхнюю одежду, обувь, прохожу в гостиную.... Что тут вообще случилось?        Посреди комнаты лежит разбитая сваленная люстра. Повсюду валяются осколки стекла, разбросанные статуэтки. Керамическая ваза разбита, крупные осколки разбросаны около стенки. Стеклянный журнальный столик перевёрнут и тоже расколот наполовину. Всё, что на нём стояло, раскидано по полу. Журналы и газеты разорваны на мелкие кусочки. На стенах висят перекошенные картины.        Осторожно, стараясь не наступить на осколки, обхожу люстру. Замечаю моего мальчика, лежащего на полу около дивана, отвернувшись лицом к стене.        - Вальт, - тихонько зову я, присев на корточки и касаясь его плеча.        Он вздрагивает от прикосновения и оборачивается. Мне становится не по себе от его вида. Взгляд такой несчастный, безысходный. Всё ещё немного безумный (видимо, не отошёл от того разъярённого состояния в котором разгромил гостиную). На глазах блестят невысохшие слёзы, волосы взъерошены, губы искусаны в кровь.        Мда, называется «сходили вчера к психологу». Прямо и смех, и грех. Вот что-что, а таких истерик он ещё ни разу не устраивал.        Вот как теперь с ним разговаривать? Ругать его за погром и отметки нельзя, когда он в таком состоянии. Про Дита лучше тоже ничего не спрашивать: скорее всего, он и стал причиной истерики Вальта. Похоже вчерашний визит к психологу совсем не помог, и ребята не помирились. Возможно, ещё больше рассорились.        Провожу рукой по голове своего любимого мальчика, ласкаю его волосы. Он недоумённо смотрит на меня. Видимо, подзатыльника ожидал, а я его в прямом смысле по головке глажу за такие выходки.        - Ты даже ругаться не будешь? - тихо спрашивает он.        - Да. Я понимаю твоё состояние, - отвечаю я. Касаюсь кончиками пальцев разгорячённой щеки мальчика. - Что у вас на этот раз случилось?        Вальт закусывает губу и опускает взгляд. Часто моргает, стараясь не заплакать. Наклоняюсь к любимому и касаюсь его губ своими губами, нежно целую его.        Вальт поднимается с пола, уходит в противоположный угол комнаты. Успеваю только бросить ему вслед, чтоб ступал аккуратнее, а то повсюду осколки. Он доходит до кресла, стоящего у лестницы, поднимает с пола какую-то скомканную бумажку. Возвращается ко мне и молча отдаёт её.        Так, понимаю, что это очередная их переписка с Дитом. Они же теперь не разговаривают, только переписываются иногда, как позавчера на химии.        Разворачиваю листок бумаги. Похоже его несколько раз комкали. Он даже немного порвался по краям.        В этот раз переписка Дита с Вальтом короткая. Занимает чуть больше половины страницы.        «Тебе понадобилось больше двух недель на то, чтоб решиться последовать моему совету?» - реплика Дита в верху листа.        «И это всё, что ты скажешь?».        «А что я, по-твоему, должен тебе сказать?» - кажется, он откровенно издевается.        «А то ты не знаешь, что тебе нужно мне сказать!        Что, кстати, думаешь о заключении психолога?».        «Ну, знаешь, специалисты сейчас разные бывают. Дипломы получают за деньги, устраиваются работать по блату, почти ничего не знают по своей специальности. Они могут и ошибаться».        «Короче, ты не веришь, да?».        «Частично. Кстати, а ты всё ей рассказал? И тот бред про любовь?».        «Это не бред!        Да, рассказал, но только общими словами, не вдаваясь в подробности».        «А чё так? Боишься, как бы этим делом не заинтересовалась полиция и твоего любовничка не посадили?».        «Я смотрю, тебе очень весело. Ты, по-моему, не понимаешь, что сильно меня обидел».        «Ты сам обиделся. Я тебе только правду сказал.        Кстати, а что именно ты говорил психологу?».        «Что мой любимый меня старше, а мой друг меня не понимает, не веря в такую любовь. Она сказала, что у каждого своё мнение. В данном случае мне надо полагаться только на себя. Психических расстройств тут нет».        «А, ну, тогда неудивительно, что она тебе ничего не сказала. Если бы ты рассказал ей весь тот бред, что мне впаривал, то она бы, скорее всего, тоже увидела, что с тобой что-то не так. И про вашу разницу в возрасте тоже надо было сказать. Мальчика трахает мужик, который на 19 лет его старше, и мальчику это нравится. Мальчик типа любит его. Ау, крыша, где ты? Таких мальчиков в психушке надо лечить! Причём заметь, Вальт, я не психолог, но уже вижу, что с тобой что-то не так.        И если бы ты психологу рассказал всё именно так, как мне говорил, тебе бы точно сказали, что ты ё*нутый! А так, конечно, пока ты не открываешь рот по этой теме, дак кажешься нормальным.        Нормальный парень. Молодой, красивый. Только со стороны как шлюха выглядишь, который крутится около своего богатого любовника. Не, для многих такое поведение считается нормальным: почему бы не воспользоваться своей внешностью, пока есть такая возможность? Вытащить из своего папика денег на нормальную жизнь, просто хорошо дав ему? Почему нет? Тем более если папик очень даже ничего? И самому ведь не противно, правда, Вальт?)        Знаешь, чувак, если бы ты реально так делал только ради денег, я бы смирился с этим. Хотя на самом деле такое осуждаю. Чё за бл*дство в-конце-концов!        Но я же прекрасно знаю, да и ты сам меня в этом уверяешь, что дело не в деньгах. Ты его любишь, да, Вальт? А ему, поверь, ничего, кроме секса, от тебя и не надо. Ты всего лишь подстилка для Дориана, очередной мальчик-игрушка. Он тебя не любит, как ты этого не поймёшь! Это же очевидно!        Ты, наверно, правда, ненормальный всё-таки. Мой тебе совет: попробуй ещё раз сходить к психологу, или даже лучше к психиатру. И скажи ему всё так, как мне говорил. Очень удивлюсь, если тебе не выпишут диагноз».        И это всё. Честно говоря, слова Дита меня тоже возмутили не меньше, чем Вальта. Это было действительно обидно. Дит ведёт себя так, будто он во всём прав и всеми силами пытается доказать Вальту свою правоту. Всё, что ему говорит мой мальчик, пропускает мимо ушей. Он Вальта не понимает совсем. И не делает ни единой попытки попытаться понять. А Вальт от этого сильно страдает. Я понимаю его переживания.        Отрываю взгляд от бумаги и смотрю на моего мальчика. Он уже сидит на диване, забравшись с ногами и обхватив колени руками. Присаживаюсь с ним рядом. Обнимаю за плечи.        - Такое чувство, будто я вообще для него никто, так просто, какой-то левый чувак! - пожаловался Вальт. Слышу слёзы горечи в его голосе. - Меня так взбесили его слова, что я чудом удержался и не втащил ему прямо на уроке! Он, бл*ть, с*ка, за**ал меня уже! Вместо того, чтоб извиниться, только издеваться будет! Как будто, бл*ть, ему это нравится! - высказался Вальт со злобой в голосе. Он никогда ещё не позволял себе ругаться матом в моём присутствии. Вальт крепко сжал кулаки, я почувствовал, как напряглись его плечи.        Но уже буквально через несколько секунд его тело снова стало мягким. Малыш виновато на меня взглянул и тут же отвёл взгляд.        - Ой, прости, пожалуйста. На эмоциях вырвалось, - попросил он извинения за нецензурные ругательства.        Я снисходительно взглянул на него и слегка улыбнулся.        - Кстати, за этот вот погром тоже прости. Просто меня всё так выбесило и захотелось что-нибудь разбить.        - И ты разбил всё, что можно было, - понимающе улыбнулся я. Поцеловал его в макушку. - Ты ведь мог пораниться. Столько стекла!        - Тогда было пофиг, - виновато буркнул он. Вот повернул ко мне голову и взглянул таким ангельским взглядом. - Я всё уберу, обещаю! И деньги тебе верну за всё испорченное имущество! Люстра, наверное, очень дорогая. Сколько она стоила?        - Сколько стоила, столько стоила. Сейчас уже неважно, - отмахнулся я.        - Я всё равно тебе очень сильно должен!        - Да ладно, перестань, не должен ты ничего, - я поцеловал его в висок.        - Должен! Это было дорогое имущество. Ваза, наверное, антикварная какая-нибудь. Я могу склеить её, если уже нельзя купить такую же.        Я не смог не усмехнуться после его слов.        - Почему-то все мои любовники разбивали именно эту вазу!        - И склеивали обратно? - в глазах Вальта сверкнул интерес, а на губах появилась лёгкая улыбка.        - Да, - кивнул я.        - А что, выбросить нельзя? Или она тебе очень дорога? Она связана с Тони? - догадался Вальт.        - Не совсем. Но она к нему имеет отношение. Когда мы переехали в этот дом, нам на новоселье одни знакомые подарили эту самую вазу, - рассказал я.        - И кто первый её разбил?        - Мы с Тони. Случайно уронили, когда стенку качнули, - улыбнулся я. - Тогда от неё откололся только небольшой кусочек. Мы его аккуратно приклеили, а то жалко выбрасывать. Подумаешь, небольшой скол. Повернули её сколом к стене и поставили обратно. Дома же только разбитую посуду держать нельзя. Из вазы же никто не ест!        Малыш хихикнул после последней фразы.        - Потом мы ещё её пару раз таким же способом роняли.        - И не переставили в другое место?        - Пробовали. Но она сюда больше всего подходила, поэтому тут и оставили. И полочка по высоте как раз как будто для неё и создана.        - И вы решили так и оставить, несмотря на то, что роняли уже три раза?        - Да. Мы ещё тогда прикалывались, сколько раз надо её уронить, чтоб она рассыпалась на микроскопические кусочки. Решили, что выбросим только тогда, когда это действительно произойдёт.        - А потом её ещё много раз роняли?        - До тебя, наверное, раз пятнадцать, если не больше. И обязательно кто-то из любовников. Друзья, например, ни разу не роняли. А вот любовников как магнитом к ней тянет, - усмехнулся я. Он тоже хихикнул.        - Тогда я точно обязан её склеить, чтоб не нарушать традицию, - усмехнулся Вальт. - Сейчас за клеем схожу и за веником заодно, чтоб осколки подмести.        Он встал с дивана, прошёл несколько шагов и вдруг вскрикнул, чуть не споткнувшись. Ковыляя, снова вернулся ко мне. Похоже, наткнулся всё-таки на стекло. Предупреждал ведь я, чтоб ходил аккуратнее!        Вальт садится на диван, снимает с правой ноги носок. Замечаю кровоточащую царапину на его бледной тонкой коже.        - Горе ты моё луковое, сиди, сейчас аптечку принесу, - снисходительно говорю я, улыбнувшись ему как нашкодившему ребёнку.        - Да ладно! Подумаешь, какая-то царапина! Щас пройдёт. Эти же зажили, - отмахивается мальчик и показывает свои ладони. Только сейчас замечаю, что они все в мелких порезах.        - Тебя как маленького ребёнка нельзя дома одного оставить! Весь искалечишься!        Он виновато улыбается.        - Сиди уже здесь, раненый боец! Я сам всё уберу, - говорю ему, улыбнувшись. Встаю с дивана и аккуратно выхожу из гостиной.        Возвращаюсь уже с аптечкой, веником и совком. Вальт послушно сидит на диване. Сажусь с ним рядом. Достаю маркер-зелёнку и начинаю замазывать все его шрамы. Вначале на руках, потом на ноге (кровь, правда, быстро остановилась, рана неглубокая).        Обработав все его раны, я снова оставил мальчика сидеть на диване. Сам же взял веник с совком и принялся подметать осколки.        - Давай я тебе помогу. Я же виноват!        - Да ладно уж, хватит с тебя на сегодня царапин.        - Ну, я тогда хотя бы вазу склею.        - Ладно, вазу склеишь, - усмехнувшись, согласился я.        Проходит некоторое время. Вальт молчит, наблюдая за моими действиями. Я собираю осколки и обрывки бумажек. Кусочки разбитой вазы приходится сгребать в отдельную кучку.        Вот Вальт решает прервать молчание.        - А как вазу до меня разбивали?        - Да по-разному. Раз десять, наверное, её случайно разбивали по-пьяни.        Один раз специально разбили при ссоре.        Ещё один раз её взяли посмотреть и не удержали в руках.        Ещё один раз с ней споткнулись, когда несли поставить обратно.        Вальт усмехнулся.        - А очень эпичные случаи были?        - Да. Был один. Как-то раз в эту вазу прилетел ботинок, - усмехнулся я. - Я тогда с одним любовником вернулся из клуба. Как только мы оказались дома, то стали раздеваться, кидая вещи, куда попало. Его ботинок прилетел именно в эту многострадальную вазу!        Вальт снова хихикнул.        - Как ты её, кстати, тоже разбивали. Как-то раз один мой любовник истерил из-за проблем на работе, и его гнев тоже пришёлся исключительно на вазу.        - А ты сам её разбивал?        - Нет. Ну, если не считать того ботинка, который, в общем-то, я тогда кинул, - снова усмехнулся я. Вальт тоже хихикнул.        Вначале он сидел и улыбался. Его улыбка становилась всё шире и шире. Вот он не смог больше сдерживаться и начал смеяться. Я, улыбнувшись, на него взглянул. Несмотря на то, что я сейчас должен ругаться на него за весь устроенный погром, который приходится убирать мне, а сам виновник просто сидит и ржёт, я, наоборот, в какой-то степени даже рад. Впервые за всё время ссоры малыш искренне улыбается и смеётся. Как же я давно не видел его счастливую улыбку и не слышал звонкий смех!        - Хахахахаха! Я просто сейчас представил такую картинку. Ну, с ботинком которая. А ещё представил, как с вазой кто-то мог споткнуться! Это, знаешь, напоминает ситуацию из Диснеевского мультика! Ахахаха! Такая упоротая картинка!        Я не мог не улыбнуться, взглянув на моего мальчика.        Вскоре заканчиваю работать веником и совком, уношу в мешке для мусора осколки разбитого стекла из гостиной. Достаю пылесос и для профилактики прохожусь по всей территории комнаты. Возможно, на ковре остались мелкие кусочки стекла, которые могут запросто впиться в ногу мне или опять Вальту.        Спустя некоторое время выключаю пылесос. Перевожу взгляд на мальчика. Он так и сидит на диване. Только улыбки на лице уже как ни бывало: снова грустный. Сидит, поджав колени к груди и обхватив их руками. В правой руке он держит ту скомканную бумагу с перепиской, впиваясь в неё ногтями.        Подхожу к Вальту, присаживаюсь с ним рядом. Ласкаю тыльную сторону его правой ладони, пальцы, постепенно вынимая скомканный листок бумаги из его мёртвой хватки.        - Не переживай, любимый! - я нежно целую его в висок. - Я уверен, что скоро он одумается. Похоже, он всё ещё не может понять, что ты страдаешь.        - Значит, он совсем идиот! Все, бл*ть, уже заметили, что мне х*ёво! Один Дит только них*я не понимает! Точнее, не хочет понимать, потому что ему пох*й! - с бессильной злобой в голосе высказался мой малыш.        Я сделал вид, что не слышал его грязных ругательств.        - Ой, прости ещё раз. Вообще не знаю, что со мной сегодня! - виновато признался Вальт спустя несколько секунд.        - Бывает. Постарайся выбросить это из головы, как-то отвлечься. Малыш, я понимаю, что Дит тебя очень сильно обидел, но нельзя же так переживать. Если страдать так, как ты, по любому поводу, то просто нервов не хватит, - постарался объяснить я, гладя его по голове.        - Я пытаюсь не думать об этом, но это как-то само собой получается, - пожаловался Вальт.        - И это сильно портит тебе жизнь. У тебя нет настроения, ты почти ничего не ешь, плохо спишь. Соответственно, твоё состояние отражается на учёбе. Вальт, из-за одной проблемы ты создаёшь себе ещё несколько, - попытался ненавязчиво объяснить я.        - Я не виноват, что так реагирую. Я не специально! - недовольно бурча, оправдывался он.        - Малыш, вот скажи, пожалуйста, чего ты добьёшься своими переживаниями? Разве это поможет тебе достучаться до Дита? Разве от этого что-то изменится в лучшую сторону?        - У-у, - мотнул он головой, так и продолжая печально смотреть в пол.        - Тогда какой смысл тебе так переживать? Ты только сам себя накручиваешь. Да, я понимаю, это неприятно, больно и обидно, но нельзя же на этом зацикливаться! Вальт, ты точно ещё не раз в своей жизни столкнёшься с непониманием.        Поверь, малыш, я встречал множество людей, которым сколько ни объясняй что-то, они не понимают и продолжают стоять на своём. С такими упрямцами спорить - себе дороже. Нет, ситуации, конечно, разные бывали. В иной раз я и прислушивался к ним. Но когда видел, что это действительно эгоизм, вызванный собственными принципами, типа "кто живёт не так, как я, не достоин моего уважения", то я лично просто не желал больше общения с этим человеком. Каждый раз ссориться с ним и тратить свои нервы, понимая, что это абсолютно бессмысленно - нет, спасибо!        Дит сейчас ведёт себя именно так. Возможно, он всё поймёт со временем. Но пока он этого не понял, тебе нужно сейчас научиться справляться со своими переживаниями.        - Как??? Я что только делать не пытался - ничего не получается! - чуть ли не в истерике выкрикнул он.        Кладу руки ему на плечи, успокаивающе поглаживаю плечи, предплечья.        - Успокойся, любимый. Всё хорошо, я с тобой, - успокаивающе говорю я. Прижимаюсь губами к его лбу и медленно и нежно целую. - Малыш, тебе кажется, что сейчас всё плохо, но представь, что могло бы быть ещё хуже.        - Например? - он заинтересованно поднимает на меня глазки.        - Например, если бы Дит был гомофобом.        - Тогда для него бы вообще было дико, что я сплю с мужчиной, - краешком губ улыбнулся Вальт.        - Вот видишь, значит, не всё так плохо, как тебе кажется, - улыбаюсь я.        - Ну, так-то да, - признал мальчик. Наступило недолгое молчание. Вот Вальт решил его прервать. - А когда тебя родители не понимают, это, наверно, ещё больнее?        - Намного.        - И как ты это пережил?        - Ну, вот как-то пережил. Особо некогда было страдать, не об этом думал. Приходилось работать, чтоб были деньги на нормальную жизнь. Да и учиться надо было: я как раз тогда был в выпускном классе. Надо было думать о том, как хорошо сдать экзамены и поступить в универ, - рассказал я. - У тебя, кстати, тоже в конце этого года экзамены, - тонко так намекнул я.        - Я знаю. Мне классная сегодня все мозги промыла, что типа если я буду также учиться, меня могут вообще не аттестовать и даже к пробным не допустят. И ещё обещала тебя вызвать.        - Я знаю. Когда она сегодня прислала ведомость о твоей успеваемости, в конце письма упомянула, чтоб я с тобой поговорил и, если ты не исправишь свои отметки в течение следующей недели, она обещала вызвать меня на ковёр.        Он виновато улыбнулся.        - А тебе не хочется, да?        - Нет, я просто горю желанием послушать, как меня отчитывают в школе за отметки моего подопечного! - саркастично хмыкнул я.        Вальт снова виновато улыбнулся.        - Малыш, сам понимаешь, ты ведь мне официально не родной. По твоему поведению и настроению судят о моём отношении к тебе. По новостям ты знаешь, какие стереотипы складываются у большинства людей о приёмных родителях, опекунах и попечителях.        Он понимающе кивнул.        - Прости. Не думал, что я так тебя подставлю, - виноватым голосом сказал малыш. Спустя несколько секунд он добавил скромным голосом. - Дори, а я тебя хотел кое о чём попросить. Насчёт школы.        - И о чём же?        - Можно я какое-то время побуду дома? Я не хочу в школу. Мало того, что я не могу без обиды смотреть на Дита, дак теперь ко мне ещё и учителя придираться начнут, типа чтоб отметки исправлял. А я их и так могу исправить. Я могу дома задания выполнять, а потом просто всё сдам, - попросил меня Вальт и умоляюще на меня взглянул.        - Хм. И сколько ты собрался сидеть дома?        - Пару недель. Если у Дита раньше не проснётся совесть и мы не помиримся.        - И как ты собрался объяснять причину своего отсутствия?        - Скажу, что заболел.        - Справку потребуют.        - А за деньги можно сделать? - хитро улыбнулся он.        - За деньги всё можно сделать.        - Я не буду у тебя просить! Я на свои, ну, то есть, на те, что мне папа оставил. Я и так тебе уже должен за погром. Я всё верну, обещаю! Сколько, кстати, что, примерно, стоило? Стол, люстра? Вазу-то я склею! Где у нас, кстати, суперклей лежит? Он вообще есть?        - Иногда ты задаёшь много вопросов, и я не знаю, на какой ответить первым, - усмехнулся я. Вальт тоже хихикнул.        - Про клей. Где он? И есть ли вообще?        - Да, есть. В коридоре, в тумбочке.        - Ага, спасибо! - улыбнулся Вальт, встал с дивана и уходя, бросил мне. - А ты пока повспоминай, что сколько стоило.        - Ты думаешь, я помню? - усмехнулся я. - Да и вообще, ты же ещё подросток. Я не могу с тебя что-то требовать.        - А я тебе потом могу отдать. Когда сам заработаю. Только, наверно, не раньше, чем лет через десять, - ответил Вальт, усмехнувшись.        - Ладно-ладно, я запомню, - усмехнулся я в ответ. Он тоже хихикнул и ушёл в коридор. Спустя пару минут вернулся уже с тюбиком суперклея в руках. Подошёл к разбитой вазе, стоявшей на полу. Она всё-таки не совсем вдребезги разбилась: основание у неё ещё осталось.        Вальт садится на пол, скрестив ноги по-турецки. Берёт первый попавшийся под руку осколок вазы и подставляет его к сохранившейся части. Не подходит. Он откладывает его в сторону и пробует следующий.        - Это как паззл собирать! - усмехается малыш.        - Давай помогу, - предлагаю я, подходя к нему и садясь напротив по другую сторону от вазы.        - Да ладно. Я же разбил, значит, я и соберу, - скромно отмахивается он. - А дай, пожалуйста, вот тот кусочек, - Вальт указал на осколок, лежащий на полу недалеко от меня. Я дотягиваюсь до того кусочка и отдаю его мальчику. Вальт прикладывает его к вазе, и он удачно подходит. Вальт пока откладывает этот кусочек рядом с собой и открывает тюбик с клеем. Снова берёт кусочек, тщательно промазывает края куска и вазы и прикладывает этот кусок к вазе. На несколько секунд он задерживает пальцами кусочек и вазу, чтоб они хорошо приклеились.