Одиночество втроем

      Первые лучи солнца пробираются сквозь плотные шторы изумрудного цвета. Рыжий парень смешно щурится, потягиваясь в разные стороны и разминая затекшую спину. На столе стопками сложены исписанные тетради и парочка журналов, а рядом стоят стаканы с недопитым зеленым чаем и кофе со сливками и тремя ложками сахара. Рыжик ерошит свои волосы и смотрит на творческий беспорядок на своем столе. Собрав все стаканы в две руки, парень устало семенит в сторону кухни. Выливает остатки напитков и с большим нежеланием моет кружки под прохладной водой.       Спустя час рыжик умывается и собирается в сторону клиники, где с недавних пор фактически прописался на постоянную основу. — Снова вы? — вежливо интересуется девушка за стойкой регистрации и мило тянет губы в улыбке. — Сегодня последний сеанс, и я уезжаю, — такая же дежурная улыбка в ответ, и девушка по привычке выдает талончик на очередь. Парень еще раз вежливо благодарит девушку и направляется в сторону уже знакомого кабинета. — Свободно? — после двух легких стуков интересуется он. За креслом сидит пожилой мужчина и по привычке отстукивает железным корпусом ручки о подлокотники собственного кресла. — Даже если бы было занято, ты бы все равно зашел, так? — улыбается врач, жестом приглашая рыжего пройти в кресло. — Сегодня последний день, ты рад? — в руках оказывается толстая папка со множеством картинок и пройденных тестов, от которой у любого голова кругом пойдет, но только не у него. — Мне все равно, и вы прекрасно об этом знаете, — смеется он, закидывая ногу на ногу и вновь поправляя рыжие пряди. — И с каких пор ты стал таким открытым и честным, Чимин? — фырчит мужчина, завязывая папку на два узелка и возвращая ее законному владельцу. — Зачем она мне? — удивляется Чим, беря тяжелую папку в две руки. — Можешь делать с ней все, что посчитаешь нужным. Сейчас твое состояние стабильно, и страхов у тебя больше не наблюдается, поэтому, прошу, — кивает он на дверь, попутно протягивая руку для прощального рукопожатия. Чимин спешно прощается и покидает знакомые просторы кабинета. Теперь ноги его тут не будет.       Погода стоит солнечная и до безумия теплая. Чимин бредет по живописным аллеям и вертит заветную папочку в руках. Прошло уже два года, как он порвал с прежней жизнью. Два года, как он борется с этим ужасом не в одиночку, чтобы стать полноправным человеком. От прежнего Чимина не осталось и следа, а на его месте появился жизнерадостный молодой человек с успешным дипломом в руках и папкой, что содержит весь его кошмар на килограмма три, не меньше.       Рыжик сворачивает на тихую улочку, усаживается на свободную лавочку и вновь изучает поверхность папки. Он помнил, как попал на первый прием чисто случайно, по ошибке столкнувшись с выездным сайтом психологической помощи. Ошибка это была или же жизнь просто решила его пожалеть таким образом — Чимин не знал. Однако он был благодарен пожилому мужичку, что слово за словом вытягивал из замкнутого парня его историю. Он посоветовал ему записывать обрывки прошлого в тетради и сжигать их дотла, и Чимин пользовался этим приемом, исписывая одну за одной тетрадки и тут же сжигая их с особым изощрением. Его душа была уничтожена, и ей потребовался далеко не один месяц, чтобы вернуть устойчивое состояние и начать воспринимать мир не только в сером цвете.       Чимин выдыхает, развязывая узелки и пролистывая папку к концу. Самый первый тест был банальным и простым, но на рисунке тогдашнего Чимина были только черные с красным тона — он мечтал, чтобы его боль заметили.       Тогда психолог посоветовал ему найти новое увлечение, и у Чимина далеко не сразу, но все же появилось хобби — писательство. Пролистывая папку дальше, Чимин с неподдельным интересом разглядывает собственные рисунки, читает каждый ответ на вопрос из теста и с ужасом понимает, что более негативного человека он еще в жизни не встречал. «Я ненавижу, когда кто-то рядом орет. И пусть этот ор относится не ко мне, но я действительно раздражаюсь от этого…»       Пак выдыхает, листая свои же ответы дальше, заостряя внимание на коротких и с особым жирным почерком. Он писал такие ответы от всего сердца, не задумываясь особо, это то, что он отчетливо помнит даже сейчас. «Я не терплю, когда ко мне кто-то прикасается. Особенно к волосам. Хочется ударить этого человека и непроизвольно сделать ему больно. Я монстр?»       От подобных мыслей становится невыносимо больно, и Чимин тут же рвет листок на мелкие части, выкидывая его в урну рядом со скамейкой. «Мне снятся кошмары. Это бесконечные лабиринты, где есть лишь темнота. Я бегу от кого-то, но не могу узнать, кто за мной гонится…»       Чим тянет губы в грустной улыбке, вспоминая, что после этой записи действительно не мог уснуть долгие месяцы, пока сон не свалил его в обморок.       Легкий ветерок отвлекает Пака от прочтения, перелистывая страницы чуть дальше и открывая взору рисунок с чуть светлыми тонами, но весьма резкими линиями. Внизу виднеется размытая подпись, и Чимин с трудом разбирает почерк, который гласит «кто-нибудь, помогите мне».       Он знает, что после этого ему не стало легче, помнит, что еще долгие месяцы пожирал себя собственными мыслями и тихо плакал в подушку. Такая беспомощность совсем не нравилась парню и выматывала до жути, но Чимин не знал, как с этим бороться. Но в один прекрасный день что-то в нем перегорело. «Эта вечная усталость… Я так больше не могу. Прошлое, я тебя отпускаю»       Эти слова Чимин писал сам для себя, но слова всегда просты в произношении, но куда сложнее поверить в них самому. Он помнит, как месяц пытался менять себя, оборвав все связи с прошлой жизнью, он надеялся возродиться фениксом, но в сотый раз терпел крах. « — Что ты тут видишь? — Жалость. — Жалость? И к кому же? — К себе. — Так нельзя, Чимин. — Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. — Настанет время, и ты сможешь нормально жить. — Или я все же сдохну»       Чим помнит тот разговор с психиатром, а также помнит, как после него его взгляд на жизнь изменился. Сам собой, без чьей-либо помощи. Просто однажды Чимин проснулся без желания умереть или вечного вопроса: «Зачем я тут живу?»       Пальцы сами собой листают до конца, отмечая собственные прогрессы и нелепые жалобы, а после взгляд сам собой цепляется за распечатку его переписки. Он помнил, как принес ее своему врачу в надежде на поддержку. Доктор тогда рассмеялся, похлопав паренька по плечу и дав пару советов. « — Ты верно все сделал, но не стоило так радикально. — Я не желаю возвращаться к тому, от чего убежал когда-то. — Понимаю…» Развернув распечатку, Чи с грустной улыбкой посмотрел на три диалоговых окна. Неизвестный номер 15:15: «Привет, это Тэхен. Не знаю, сможешь ли ты меня простить, но я до сих пор чувствую к тебе симпатию» Неизвестный номер 15:17: «Скажи, мы сможем начать все с самого начала и быть счастливыми?» Вы 15:25: «Разбиваясь осколком холодного сердца, Я рисую картинку с прекрасными далями. Иногда я ищу тебе оправдания, Замирая на миг в остатках прошлого. «Может, ты не услышал хрипы отчаяния, Что во мраке ночи моей угасали?» «Может, ты не стремился познать то великое, Что вскружило голову многим счастливчикам?» «Это возможно?» Да. Я все понимаю. Но, ты знаешь, от этого тяжко на сердце, И в душе сокрушает обида колкая. «Может, мы позабудем обиды те горькие? Вновь возьмемся мы за руки Нежно, игриво?» Хорошо… Но ты знаешь, что тысячи мелких осколков прошлого Все равно ведь уже нелечимы… «Может, будет у нас светлое будущее?» Будет, конечно, ведь я в это верю! Только будет оно неизбежно холодное, Потому что меня нынче солнце не греет»       Чимин рвет распечатку, выбрасывая клочки в урну, куда следом летит и вся папка в целом.       Счастлив ли он сейчас? Пока еще неизвестно.       Время не лечит, в нем нет такой функции, но оно позволяет «прошлое» оставить далеко в прошлом, потому что жить настоящим гораздо интересней. Правда?