Хуй в квадрате

Раннее утро. Пока еще холодное солнышко ласкает первыми лучами оголенные ветки деревьев. Зимующие пташки потихоньку просыпаются и вяло щебечут; они распоются ближе ко дню. Туч нету, да и облаков на небе совсем мало; похоже, что период когда-типа-должен-быть-снег заканчивается, и появляются первые проблески весны. Какая идиллия. Утреннее умиротворение, спокойствие и благодать… Тишину просыпающегося леса разорвал истошный вопль. - Да когда же ты заткнешься?! – Хидан закрыл уши. - Подожди! – всплеснула руками Таюя. - Ты не ответил! Нет, серьезно, а если тебе вынуть мозг, очистить кости от мышц и прочего, и мясо с ливером перекрутить в мясорубке, ты будешь жить? - Да не знаю я! Не знаю!!! –бессмертный даже старался держаться поближе к Какузу, чтобы отвязаться от настойчивой спутницы, но та непременно его догоняла. Казначей же шел, терпеливо прикрыв глаза, и только нахмуренные брови выдавали желание утопить обоих идиотов сбоку в ближайшей канаве. - О… жаль. А если… - Хватит! Пожалуйста, ХВАТИТ!.. – Хидан развернулся к ней, шествуя по дороге спиной вперед, и попытался взглядом передать весь спектр эмоций, которые испытывал. Превалировала в этом спектре мольба. - А ты не затыкай меня! – возмутилась рыжая. – Я, между прочим, о своих напарниках информацию собираю! - Если вы оба сейчас же не заткнетесь, то собирать будете друг друга по кусочкам! – терпение казначея лопнуло, так что он позволил себе даже повысить голос. Это сработало: Таюя решила, что себе дороже, и замолчала. Со стороны Хидана раздался вздох облегчения. Девушка хитро улыбнулась: в кои-то веки этот балабол научится ценить тишину. Эти три дня, проведенные в непосредственном контакте с зомби-парочкой, вернули Таюе былую уверенность, и она уже почти не осторожничала, разговаривая с ними. С белобрысым так вообще – с ним церемониться не было нужды. На грубые слова – грубый ответ. Пару часов по такому принципу, и Хидан почти перестал лезть к ней со своими нравоучениями и угрозами. Осталось только привыкнуть к ежеминутно (а то и чаще) повторяющемуся «Дзясин-сама» из его уст, и все будет чики-пуки. - Ох, Широ-сан, на кого ж ты так далеко от меня, - пропела она на произвольный мотив, когда молчать стало совсем невыносимо. Хидан скептически приподнял бровь. - Че еще за Широ? - Широ Зецу, - распахнув веки в полнейшем шоке, пояснила флейтистка и постучала кулаком себе по лбу. – Совсем дурак, что ли, стал? Соратников по именам не помнишь? - Да мне похуй, веришь? – огрызнулся тот. - Охотно верю, - усмехнулась девушка. – Единственный, на кого тебе не плевать – это ты сам, это ясно, как день. - А ты, я смотрю, у нас хуев психолог, да? – Хидан даже оскалился и теперь походил на разозлившегося кота: едва ли не волосы на затылке дыбом встали. Какой он все-таки смешной иногда. Таюя растянула уголки рта в елейной улыбке. - Нет. Обычная наемница. Я, в отличие от некоторых, умею головой работать, а не только косой размахивать. - Лучше бы ты ртом работала, и то пользы от тебя было бы больше, – бессмертный сделал недвусмысленный жест рукой. С лица рыжей сошла улыбка, а состояние сменилось мгновенной яростью. Мозги заработали активнее, придумывая достойный ответ. - В нашей троице уже имеется почетный работник рта и очка, и я сейчас с ним говорю. То-то я думаю, на кой хер тебе такая огромная коса. Зуб даю, на ней практикуешься. - Такая огромная коса, - Хидан стиснул зубы, отчего его слова звучали с присвистом, - мне нужна для того, чтобы насаживать на нее всяких зазнаек вроде тебя. - А я вот слышала, что мужчины носят большое оружие, чтобы компенсировать недостаток в размере своего х… - Заткнулись. Сейчас же. Оба! – казначей развернулся столь неожиданно, что девушка, отшатнувшись, просто села прямо на дорогу. Хидан даже забыл, что хотел ответить наглой флейтистке. Решив, что вспомнит потом, он кинул ей свирепый взгляд. Поднявшись и отряхнув седалище, Таюя еще несколько секунд молчала. - Кстати, исходя из этой теории, тот факт, что Какузу ходит без оружия вообще… - Я недостаточно ясно выразился?! – зеленые глаза блеснули яростным огоньком. А вот сбоку от него послышалось сдавленное хрюканье. Таюя зыркнула на бессмертного с нотками удивления во взгляде: он усиленно чесал нос, явно пытаясь заглушить смех. Надо же, ее шутку оценили? Убрав наконец руку от лица, но все еще улыбаясь, он посмотрел на ее скептическую мину и едва заметно кивнул назад. Девушка намек поняла и чуть замедлилась, отставая от казначея. Хидан наклонился к ней. - Ладно. Это было неплохо, - вполголоса проговорил блондин, но тут же снова нахмурился. – Но ты не зазнавайся. Ты по-прежнему меня бесишь. - Могу сказать про тебя то же самое, - она показала собеседнику язык и ускорилась, догоняя Какузу. – Командир, не знаю, как ты, но я б поела. Есть тут где городок или хоть какое-нибудь поселение поблизости? Давайте тормознем. В другой ситуации подобное обращение оба посчитали бы слишком дерзким и панибратским, но сейчас оно было более чем актуальным: троица нормально поела в тот день, когда только вышла из резиденции Акацки, и до сего момента перебивала аппетит одними питательными пилюлями, успевшими опостылеть за трое суток. Понятное дело, что с утра у всех только и мысли были, что о фарше и пирожках. Интересно, а пирожок из Хидана продолжит ругаться матом даже в прожаренном состоянии? - В нескольких десятках миль дальше должно быть поселение. Там есть забегаловка и гостиница, - пробормотал Какузу. – Можем остановиться там. К вечеру как раз доберемся. Таюя даже захлопала в ладоши. Наконец-то, наконец-то отдых и еда! Вот только пережить еще двенадцать-четырнадцать часов… эх. Мечты о салатике и чае, а может, и о чем-то огромном, мясном и вкусном, захватили ее полностью. Она даже замолчала. Зато под боком вновь заговорил Хидан: видимо, свято место пусто не бывает, и кто-нибудь из них троих обязательно должен действовать другим на нервы. Наверное, теперь они с белобрысым теперь будут работать посменно. - Я все равно считаю, что нужно быстренько закончить миссию и вернуться. Ну нахера неделями-то шастать? Дошли резво до места, распотрошили джинчуурики и вернулись обратно. Зануда-чан, давай, может, не будем в этот раз ходить подзарабатывать на сторону? - Мы с тобой разговаривали на эту тему бесконечное количество раз, - казначей нахмурился. – И я остаюсь при том же мнении. К сожалению, ты – мой напарник, и поэтому, будь добр, заткнись и следуй за мной. - Ну да, да, конечно, - бессмертный раздраженно всплеснул руками. – Бабок нам вечно не хватает, а я ж, блять, такой тупой, не понимаю. Как же ты меня бесишь! Видимо, спокойно помечтать о предстоящем ужине не удастся. Да и как можно, когда ты между молотом и наковальней! Таюя вернулась с небес на землю и теперь переводила взгляд с одного на другого. Диалог стал на тон выше; вмешиваться она не решалась. Ругань между двумя напарниками была довольно привычным явлением, так что особо она не удивлялась. Только немного отстала, чтобы не попасть под горячую руку Какузу, когда тот окончательно выйдет из себя. Тем временем солнышко начало припекать, и на душе, даже несмотря на фон, разлилось умиротворение. Поэтому Таюя закрыла глаза и напевала под нос какую-то мелодию, чтобы хоть немного заглушить спутников. Те тем временем уже перешли на личности; Какузу доказывал, что Хидан – ребенок, и что за ним нужно следить, как за маленьким, если не хочешь оказаться в полной заднице. Этого самолюбивый Жнец Дзясина стерпеть не мог. - Да я твою заботу знаешь где вертел? И тебя тоже! На себя, блять, посмотри, бабколюб сраный! Тоже мне, блять, папочка нашелся! Да это из-за тебя у нас проблем не оберешься! Как раз вот, блять, из-за твоих вечных подработок! - Если бы не мои подработки, ты сам бы сейчас спал в канаве и укрывался подстилкой из дерьма и прелых листьев. Так что заткнись, придурок, и дуй следом, если своими мозгами думать не способен. - Ой, да закрой ты рот, Какузу! Воняет! Больно мне нужны твои бабки! Я и без них жил спокойно, пока не был в Акацки! И если захочу, смогу прожить и дальше! - Сможешь прожить, да?! Сможешь?! - Смогу!!! - Валяй! – впервые за все время казначей закричал. Вернее даже - взревел. Флейтистка, не прерывая пение, распахнула глаза и на всякий случай сделала пару шагов в сторону. Ну его нафиг. – Валяй, пожалуйста! Мне плевать! - Ребят, ребят, ну пошумели и хватит, - песенка напевалась уже почти в полный голос, и это не помогало, так что Таюя рискнула прервать спорящих. – Я сейчас от вас оглохну. Какузу-сан, Вы же умнее, держите себя в руках. - Засунь свой рот себе в жопу! – Хидан показал средний палец – непонятно, кому из них двоих был адресован этот жест. Не исключено, что обоим. Таюя удостоила его секундой внимания и снова повернулась к казначею, махнув на бессмертного рукой: мол, что и требовалось доказать. Тот, все еще взвинченный, согласно кивнул. - Удержишь тут. Еще и ты теперь под рукой мешаешься. Но ты хоть не так на нервы действуешь, и то радует. Хотя зачастую тоже раздражаешь. - Эй! – возмутилась девушка. – Между прочим, не моей волей меня к вам приставили. Так что не ставьте мне это в вину. И я затыкаюсь, когда меня просят… почти всегда. - Почти – это ключевое слово. Достаточно долгое время между напарниками висела напряженная тишина. Даже удалось послушать пение птичек в лесу. Такой благодати не выдавалось уже давно. Через пару часов все трое, конечно же, начали новую беседу, как ни в чем ни бывало, и вроде как все даже шло мирно. После Таюя вновь погрузилась в свои наполовину мысли, наполовину воспоминания. Убежище брошено, никого вокруг не было. Что же не так? Почему паранойя продолжается? Чего ей бояться? Она выросла, улучшила навыки, да и сейчас находится в окружении других нукенинов, которые уже сказали, что защитят ее в случае чего. Или же она боится не драки с саннином, а того, что отчего-то захочет вновь вернуться к нему?.. За размышлениями прошел весь остаток пути до поселения. Троица акацушников облегченно выдохнула, увидев на горизонте строения, и атмосфера стала гораздо разряженней. Однако то, что ссора между Какузу и Хиданом была на полном серьезе, Таюя поняла уже в этот вечер. Как? Когда они наконец поели, забронировали номера, и девушка только скинула вещи на футон, первое, что она услышала – это истерические вопли бессмертного из коридора. Затем послышалась возня, грохот в соседней комнате, глухой стук за окном, а следом – мат Жнеца Дзясина, раздававшийся уже с улицы. Она решила не утруждать свой опухший от дневных раздумий мозг и пытаться представить, что же там все-таки произошло, и просто прислонилась к раме, наблюдая, как жутко недовольный Хидан стряхивает с себя пыль и потирает ушибленное седалище. - Ты ебанутый! Впусти меня! - Даже не подумаю, - прогремел из своего окна Какузу. - Бахвалился, что протянешь без денег - вот и тяни. Я для тебя больше ни одного рё не выделю. - У нас все равно двухместные номера! Впусти меня, говорю! - Заткнись, - на этом слове казначей закрыл окно и задернул шторы. Возмущенный таким обстоятельством напарник закричал еще громче, пытаясь доораться до совести нукенина. Впрочем, была ли совесть у Какузу? Таюя подумала, что рано или поздно кто-нибудь выглянет, чтобы сделать замечание распинающемуся матерщиннику. Скорее всего, этот кто-то в ту же минуту отправится на жертву Дзясину, а подобное вызовет определенные проблемы с персоналом гостиницы. Поэтому, а также потому, что выдержать его ор не смог бы никто, кроме Какузу, наемница решила побыть великодушной. Она подошла к окну и выглянула на улицу. - Слышь, хуй, - когда Хидан обратил на нее внимание, Таюя продолжила, не дожидаясь его ответа. - У меня тоже двухместный номер, и второй футон никем не занят. Если не хочешь ночевать во дворе, дуй сюда. - О! - воодушевился бессмертный и тут же, нахмурившись, посмотрел в сторону комнаты напарника. - Вот, блядь, поучись манерам! Он трусцой направился ко входу. Из соседнего окна выглянул казначей; выходку Таюи он, очевидно, не сильно одобрял, что видно было по его сдвинутым бровям. - Не поощряй его! Он заслужил то, что имеет! - Он же будет орать всю ночь, - тихо проговорила девушка, кривясь. - Нам лишние проблемы не нужны. - Ну и ладно, - махнув рукой, тот скрылся внутри комнаты. В этот же момент Хидан возвестил о своем прибытии, барабаня в дверь номера. Девушка впустила его. - Не за что, - с ходу бросила она, криво улыбнувшись. - Каков хуй, а? - бессмертный скинул свою косу на пол и снял плащ. Надо сказать, его привычка носить минимум одежды довольно раздражала девушку... до этого момента. Таюя лицезрела мышечный корсет парня в непосредственной близости и невольно подумала, что этот субъект очень и очень даже неплох собой. Впрочем, уже через пару секунд она поймала себя на том, что бесстыдно пялится на рельеф бицепсов, и поспешно вернула свое задумавшееся сознание к разговору. - Ты сам его подбил на спор. - Я-то протяну без денег, просто не вижу смысла играть в этот детский сад с выселением из номера, ясно? - огрызнулся нукенин. Таюя подняла обе ладони вверх и усмехнулась. - Ясно, ясно. Меня только не трогай. Я ни при чем. Наемница ожидала беспрерывной болтовни, однако бессмертный в очередной раз ее удивил. Видимо, все очень устали за день, проведенный в пути, так что оба поочередно приняли душ, смыв с себя пот и дорожную пыль, и повалились на футоны. В комнате повисла тишина, прерываемая только звуками ночной природы - гостиница находилась на окраине города. На улице окончательно стемнело; мягкий свет луны, легкий ветерок, шевелящий шторы через приоткрытое окно и стрекот ночных цикад убаюкивали. Однако Таюе вновь не спалось: почему-то встреча с Орочимару казалась неотвратимой и очень скорой. Девушка меньше всего на свете хотела видеть своего бывшего господина; ей не нравилось даже то, то она невольно вспоминает о нем. В глаза словно спички вставили. Усталость сковала все тело болезненными оковами, мышцы словно окаменели и жаждали расслабиться, но мозг упорно прокручивал в уме одну и ту же сцену. Ты всегда была моей любимой телохранительницей... мразь, подонок, как бы его выкинуть из головы? - Ты чего не спишь? - голос Хидана прозвучал так неожиданно, что Таюя даже вздрогнула. Она глянула на него, затем на часы: половина второго ночи. Потом снова на него. Бессмертный лежал на спине, скрестив руки на груди. Девушка усмехнулась. - Ну а ты чего?.. Хидан внимательно рассмотрел ее лицо, словно впервые видел, а затем хмыкнул. - Ответь на мой вопрос, тогда я отвечу на твой. Таюя отвернулась к потолку. Зачем ему интересоваться ее мыслями, ведь все равно они не поймут друг друга. Сколько раз уже так было. Наемница не отвечала, надеясь, что повисший в воздухе вопрос перерастет в обоюдную дрему; может, она сумеет-таки поспать. Однако он все еще выжидающе сверлил девушку взглядом; она вздохнула. - Мне страшно. - Меня боишься? - ухмыльнулся блондин. Таюя состроила гримасу. - Да ты-то тут при чем? Нет. - Ну тогда чего? Или кого? Вот зачем ему это вдруг понадобилось? - Если бы я сама знала, - она отвернулась к противоположной стене. Хидан какое-то время еще смотрел на нее, затем отвел взгляд к потолку. По штукатурке ползли белые полоски - отблески луны. Рыжая полежала еще с минуту, глазея в пустое место на стене, а затем повернулась к нукенину. - Ну а ты? Твоя очередь отвечать. Бессмертный встретился с ней взглядом и на несколько секунд замялся, словно бы даже смутившись. Это было непривычно и даже забавно. - Я впервые ночую в одной комнате с девушкой, - наконец пробубнил он. Вот так заявление! Глаза Таюи округлились, а на лицо наползла безумная улыбка. Она даже не смогла сдержать смех. - Да ладно?! Ты че, девственник, что ли? - и она закатилась хохотом, заслужив убийственный взгляд соседа по комнате. - Да нет же! –эта внезапная истерика смутила его окончательно, поэтому блондин решил перейти в атаку. - Ночую в том смысле, что... ааа, неважно! И вообще, говоришь так, будто ты - нет! «Ах-хах... ах-ха-хах. Сука...» Победа, мать его! Трехочковый! В данной ситуации, с только что передуманными мыслями, для девушки это был удар ниже пояса, хотя сам Хидан не мог этого знать. С лица Таюи сошло всякое подобие улыбки, а голову вновь наполнили воспоминания. Та самая улыбка, в паре сантиметров от нее, жадные, грубые касания, вкрадчивый шепот на самое ухо... любимая телохранительница... она, нахмурившись, глянула на белобрысого. Тот приподнял одну бровь. - К моему великому сожалению, нет, - отчетливо проговорила она каждое слово и повернулась к нукенину спиной. Святые ежики, о чем они вообще разговаривают? Какого хрена? Для Хидана, впрочем, тема была, видимо, животрепещущей. Теперь он раскатисто рассмеялся, отчего наемница еще больше погрязла в собственную злость и отчаянье. Придурок. - Ох-хо-хо! И кто же тот несчастный, рискнувший связаться с такой стервой?.. - Орочимару, - пробормотала она. Насмешливый голос сзади сразу же замолк; если бы Таюя обернулась, она бы увидела шок на лице бессмертного. У него даже отвисла челюсть. - И как ты так умудрилась? - Меня не спрашивали, - Таюя сжала кулак, которым натягивала на себя одеяло. - Мне было четырнадцать. Он был сильнее меня, был очень требователен и настойчив. Мне не оставалось больше ничего, кроме как покориться. И с того самого момента не было ни одной ночи, чтобы я чувствовала себя в безопасности. Вот почему я не могу заснуть. Какое-то время висела тишина. Затем заговорил Хидан. - Так ты боишься Орочимару? - Я боюсь не Орочимару, а того, что он может со мной сделать, - девушка закуталась посильнее в одеяло, словно это могло бы ее спасти. - Так ты же, вроде как, выросла, - недоуменно поморщился парень. - Можешь ведь ему отпор, в случае чего. Так зачем грузиться? Таюя резко села, обхватив колени руками. - Ты знал его, но, видимо, не общался с ним... тесно. Каждый раз, когда я закрываю глаза и начинаю дремать, я слышу его голос. Его шепот. Я слышу его в шелесте листьев за окном, в шуме ветра. Он преследует меня повсюду, - она непроизвольно накрыла ладонью проклятую печать. Нукенин проводил взглядом руку и как-то странно улыбнулся, приподняв только один уголок рта. Да, кое-что было очевидно: пока она носила эту метку, бывший господин всегда был с ней. - Да не очкуй ты. Я же, вроде, говорил, что не дам тебя в обиду. - Ооооу, - Таюя сдвинула бровки домиком. Даже несмотря на совсем не веселое настроение, в душе немедленно появилась задорная искорка, гранича с нереальным желанием поиздеваться. – Это так мило с твоей стороны. Настолько трогательно, что я, блять, сейчас радугой блевать начну. Сменю наш плащ на зеленый с белыми ромашками и буду помогать в битве, танцуя под собственную дудку. Больно мне нужна твоя помощь. Какой забавный рефлекс. Чем больше кто-то стремился проявить заботу (случалось такое с некоторыми работодателями), тем яснее включалась в Таюе стерва. Это была защитная реакция: как правило, нездоровый интерес к ее женской натуре после подобных едких фразочек у любого нормального человека пропадал. - Да неужели? –Хидан приподнял одну бровь и осклабился. – Я не замечал что-то такой бравады в том логове. Чего поменялось-то? Лучше бы ты на деле была такой же храброй, как на словах. Улыбка наемницы искривилась, а затем и вовсе пропала. А-а, толку бравировать, в самом деле. Свою несостоятельность она уже тогда вполне красноречиво продемонстрировала. Так что, как ни прискорбно, матерщинник был прав: она и вправду только на словах была крутой. Шумно выдохнув, она выпрямила спину и упала обратно на футон, уставившись в потолок. Через полминуты сосед сделал то же самое. - Научи меня драться, - вдруг выпалила она. Воцарилась звенящая тишина; Таюя скосилась на белобрысого. Тот смотрел на нее широко раскрытыми глазами в полнейшем шоке. Девушка скептически изогнула бровь. - Внезапно, - констатировал Хидан в ответ на вопросительный взгляд. – Ты же вроде бы умеешь за себя постоять. - Умею. Но недостаточно, - она натянула одеяло до самого носа. – Никогда не достаточно. Мне страшно. Наемникам не должно быть страшно по ночам, иначе какие они воины. Так? Почему тебя ничего не пугает? Поделись секретом. - Я бессмертный. - Справедливо, - Таюя хмыкнула. - Если хочешь, покажу тебе парочку приемов, - Жнец пожал плечами, а потом кивнул на прислоненную к стене косу.– Ты как к двуручному оружию относишься? Мой принцип – чем тяжелее, тем эффективнее. - Не думаю, что буду тягать ее с той же легкостью, что и ты, но постараюсь, - девушка усмехнулась и сосредоточила взгляд на каком-то светлом пятне на потолке. – В последнее время мне кажется, что с одним гендзюцу и метанием кунаев далеко не убежишь. Раз уж я среди нукенинов, нужно изымать из этого максимум пользы. Ну и в свою очередь, если тебе что-то от меня надо… Рефлекс сработал раньше, чем мозг сообразил, что происходит. В опасной близости от ее шеи возникла рука. Недолго думая, Таюя схватила чье-то запястье и потянула через себя. Перекинув тело нападающего на пол, она взгромоздилась на него сверху и прижала, попутно вытащив из-под подушки кунай и приставив его к горлу противника. Уже после всех этих действий мозг идентифицировал перед собой усмехающегося Хидана, глядящего неотрывно в лицо флейтистки. - Ты чего творишь?! – прорычала она, сдавливая пальцами его шею. Рука бессмертного легла на сжимающую оружие кисть наемницы и настойчиво, с силой отодвинула холодный металл от себя. - Неплохая реакция, - Хидан облизал губы, продолжая хищно улыбаться. Взгляд прошелся по верхней половине тела Таюи, насколько мог достать. От этого по коже девушки разбежалась волна мурашек. Точно такой же взгляд был тогда, в логове Акацки, когда бессмертный, взбешенный ее оскорблением, порывался убить. Но вместо того, чтобы съежиться, флейтистка только сильнее стиснула пальцы. - Что тебе нужно?! - Ничего особенного, - Жнец сделал какое-то неуловимое движение, после которого выпрямленная рука Таюи резко ослабела. Девушка на секунду потеряла главную точку опоры, и нукенин мгновенно воспользовался ее неустойчивым положением. Наемница рухнула спиной на футон, а белобрысый тут же навис над нею. Ладно, вот теперь страшно, подумала она. Его пальцы обхватили запястья и прижали их к полу так сильно, что волна острой боли прошлась от кистей до плеч. То ли от этого, то ли от осознания безвыходности своего положения на глазах ее выступили слезы. - Пожалуйста, прекрати! - Заткнись, - горячее дыхание обожгло кожу чуть ниже уха. Таюе было до боли знакомо это чувство. Широко распахнув глаза, она замерла, как и все разы до этого. Словно надеялась, что ее примут за статую и отстанут. Но Хидану это было только на руку: отпустив одно из запястий, он скользнул ладонью ниже, освобождая свой и ее таз от мешающей одежды. Девушка попыталась остановить его, но тут же зашипела, почувствовав, как в кожу с внутренней стороны бедра едва ли не до мяса впились ногти. Из груди ее вырвался мученический стон. - На такое мы не договаривались! - Заткнись! – прошипел он снова, резко схватив ее за шею. Таюя с трудом сглотнула; руки почувствовали свободу и тут же вцепились в его кожу, пытаясь убрать от горла душащие пальцы. В глазах потемнело, а по телу волной раскатилось онемение. Она судорожно захватывала ртом воздух. Даже почти не заметила острой боли внизу живота, едва ли не разорвавшей нутро. Зато очень явно ощутила, как правый висок и половину затылка обожгло, словно кипящим маслом: белобрысый намотал ее волосы на свободную руку и натянул на себя, заставляя запрокинуть голову. Девушка хотела закричать, но из-за сдавления из глотки вырвался только сиплый хрип. Она шевелила губами, беззвучно шепча проклятия. Много ли времени прошло – она понятия не имела. Казалось, что целая вечность. Сознание колупалось где-то на задворках черепной коробки, кожа головы и шеи горели, а все, что было ниже пояса, вообще потеряло тактильную чувствительность. Только периодически тяжелая пульсирующая боль оповещала, что ноги и таз все еще на месте. Честно, их хотелось отсечь, лишь бы стало полегче. Зато пальцы на горле наконец разжались, позволив ей наконец нормально вдохнуть. Флейтистка тяжело закашлялась, рефлекторно схватившись за свою несчастную шею и растирая ее. Но она все еще была «в клетке» - по бокам от нее Хидан оперся на локти, продолжая свое дело. Освобождение от удушения позволило больше сосредоточиться на той боли, что накатывала ниже. Не сказать, что это обрадовало. - Неужели не круто? – прохрипел бессмертный ей на самое ухо, возбужденно посмеиваясь. Чуть повернув лицо, он медленно и с явным наслаждением слизал с ее щеки струйку из слез. Таюя оскалилась. - Я ненавижу тебя. - Мне плевать. Все последовавшее наемница приняла с натянутым смирением. Она злилась на нукенина и еще больше – на себя саму. Вот и наказание ей. Бахвалилась всем, что способна противостоять кому бы то ни было, и что теперь? Как после произошедшего она вообще может звать себя шиноби, не говоря уже и об Акацки? Какой позор! Ни на шаг она не продвинулась вперед. Стоит зажать в угол – и снова вместо бравой наемницы возникает маленькая девочка, съежившаяся и молящаяся, лишь бы не тронули. Хидан наконец откатился от нее, вернувшись на свой футон. Его дыхание сбивалось, рот искривился в нездоровой ухмылке, а взгляд был совершенно безумен. Таюя скосилась на него, а затем резко развернулась лицом к стене и сжалась в комочек. Хотелось рыдать, рыдать, рыдать. Но разве могла она позволить себе подавать голос? Нет. Ей было достаточно и того унижения, которому ее уже подвергли. А потому слезы лились из глаз беззвучно, даже без всхлипов. - Считай, что мы договорились. Я обучу тебя тайдзюцу на достаточном уровне, чтобы надрать твоему Орочимару зад. Буду прикрывать тебя, пока ты не овладеешь им в должной степени. Но когда я того захочу, ты будешь игрушкой на мое усмотрение, – голос Жнеца заметно ожесточился. – Вот моя цена. А если хоть кто-то об этом узнает, я уничтожу тебя. Ясно? Под новую порцию слез Таюя уткнулась в подушку.