Сумасшедший

      Настроение было мрачное. Чёрные тучи начинали постепенно затягивать небо. Где-то вдалеке уже слышались протяжные раскаты грома. — И почему я вообще устроилась на эту работу? — уже в такси думала Разенграффе, нервно переплетая растрепавшуюся косу.       Путь занял около часа и, в конечном итоге, к четырём Эльза была у огромного трёхэтажного дома, за высокими воротами которого, слышался шум…воды? Впрочем, наверняка этот дом готовит ей кучу сюрпризов…       Беспрепятственно пройдя на участок, поскольку ворота не были заперты, Эльза застыла не в состоянии пошевелиться: пред девушкой предстал массивный фонтан из гранита, который представлял из себя скульптурную группу из греческих муз. Вода в нём была кристально чистой, а вокруг фонтана распространялся мягкий запах цветущей сирени, что не могло не сводить с ума.       Поскольку собиралась гроза, на улице было невыносимо душно, и Эльзе ужасно хотелось пить, но пить из фонтана, тем более из частного, какой бы чистой не была вода, было бы как минимум неэтично. Пришлось терпеть. Но вот удержаться от соблазна постоять под прохладными брызгами, девушка не смогла и, подойдя вплотную к гранитной стенке и оперевшись о неё руками, она блаженно закинула голову, подставляя лицо холодным брызгам, что моментально снизило напряжение, накопившееся за весь этот малоприятный день. — Мама очень любила греческую мифологию, — сзади послышался знакомый бархатный голос, и Эльза резко развернулась; сердце в пятки ушло от такого неожиданного появления, — Папа подарил ей этот фонтан, когда она была беременна мной, — улыбнулся Джек, поравнявшись с Эльзой и неотрывно смотря на пенящуюся воду, — Они были очень хорошими людьми. До безпамятства любили друг друга, любили нас с сестрой. Их уважали все, кто только знал, они умели расположить к себе, никогда не отказывали в помощи… Конечно, у всех есть недостатки, и, наверняка, мои родители были не идеальны, но они определённо не заслуживали такого конца… — парень закрыл глаза, опустив голову. Эльзе стало очень жаль Фроста, и она подошла вплотную, аккуратно положив руку ему на плечо. — Я тоже сирота. — Правда? — он поднял свои немного поблёскивающие, но по-прежнему холодные глаза. — Мама умерла после родов, так что я никогда не видела её, а у отца относительно недавно случился инфаркт, и у меня не осталось никого… — Но ты не оскорбляешь светлую память своих родителей, а я… Я — чудовище. — Не говори глупостей! Поверь, за эти годы я видела многих чудовищ, но ты не один из них… — Ты совсем не знаешь меня. Был бы я адекватным, этого бы не сделал…       Доктор не поняла, что значит «этого», но спросить не успела: кто-то закрыл её лицо пахучей тряпкой, прижав к стенке фонтана и не давая бедняжке вырваться… Через несколько секунд Эльза была без сознания.       Джек убрал лоскут ткани прочь и, подхватив девушку на руки, направился к гаражу, уложив её на заднее сиденье своего чёрного «Peugeot-4008» и забрав у неё телефон. Вскоре, все контакты Разенграффе были полностью убеждены, что она взяла отпуск и завтра едет во Францию, где у неё будет новая SIM-карта, поэтому от мобильной связи с ними, скорее всего, на время придётся отказаться, а тем временем Джек был уже далеко…       Фрост ехал в свою загородную резиденцию — его любимый особняк, со всех сторон окружённый густым лесом. У девушки ни малейшего шанса сбежать. К тому же, вряд ли ей удастся проскользнуть мимо трёх домработниц и многочисленной охраны, да и ворота ей самостоятельно будет не отпереть. Теперь она — пленница. Его пленница.       С этими мыслями Джек, наконец доехав, припарковался в гараже, при въезде приказав охране запереть ворота и больше не открывать никому кроме него.

***

— Значит, не чудовище? — тихо прошептал Фрост, укладывая всё ещё спящую Разенграффе на трёхспальную кровать с балдахином. Он осторожно провёл тыльной стороной ладони от виска до самой ключицы девушки, — Как же ты ошиблась, мой ангел…