Сумасшедший

Тяжёлая мужская рука скользит вниз по шее, к самому её основанию, к самым ключицам… — Думала, я прощу тебе то предательство? — О чём ты? — всё, что я смогла еле слышно выдавить из себя. — Не притворяйся, дорогая… — он быстро и с силой провёл лезвием по основанию шеи, — Я этого не люблю… — Ты убил нашего ребёнка, мразь! И после этого ещё обвиняешь меня в чём-то?! — О, нет… Я бы никогда так не поступил со своим сыном. Это был не мой ребёнок. — Что ты несёшь?! — он не дал мне продолжить, и я почувствовала, как горло немеет, словно изнутри покрываясь коркой прочного, острого льда. — Впрочем, я не в обиде… — парень резко резанул по сонной артерии, — Теперь…       Он уже начал отходить к двери, обтирая кровавый нож о свою рубашку, как вдруг резко развернулся и нечеловеческим голосом закричал: — Проснись! Эльза! Сейчас же проснись!       Слова будто вырывались не из его рта, будто принадлежали не ему…

***

— Эльза, проснись! — постепенно перед глазами начало всплывать нечёткое изображение… — Джек? — Ну, наконец-то! Я уж думал, что застрял в шлюпке посреди моря с трупом на борту! — Не дождёшься… — хрипло выдавила я, постепенно возвращаясь в реальность: я лежала на одной из боковых скамей лодки, а на «полу» на коленях, рядом со мной, сидел обладатель пепельной макушки, — Погоди, почему ты в моём свитере и моих махровых штанах? — Мне было холодно, — он немного замялся. — Откуда ты вообще их взял? — Из чемодана. — Так его всё же не смыло! И мы живы! — Ну, это ненадолго… Сейчас утро, погода тёплая и солнечная. Но вот с наступлением вечера нам придётся не сладко. — А что с припасами? — В шлюпке хранятся сорок жестяных банок с водой, каждая по поллитра, и сорок упаковок с сухарями. Впрочем, можно будет попробовать сварганить удочку, но по-моему сырая рыба подойдёт только на самый крайний случай. — Знаешь, а ты выглядишь неестественно спокойным для таких обстоятельств… — до меня наконец начало доходить в какое дерьмо мы влипли и насколько безэмоциональна речь Фроста. — А чего ты хочешь? Что б я к чертям разнёс эту лодку в припадке?! Или что б орал на тебя и говорил, какая же ты дура?! Поверь, я всё это уже делал, пока ты спала! Нам сейчас надо расхлёбывать эту кашу и пытаться не паниковать, а не начинать причитать и жалеть себя! — теперь стало видно, что он на взводе, но пытается держаться. В конце концов, он прав… — С утра я вычерпал воду со дна, пересчитал провиант, перенёс тебя на скамью, разобрал чемодан, окоченел, переоделся и пришёл к выводу: нам крышка! Ты о чём вообще думала?! — О том как спасти свою шкуру от своего бывшего «возлюбленного»! — Что ж, — он снял свитер, поскольку солнце уже изрядно пекло, а моя одежда успела высохнуть, так что переодеваться не придётся, — ты выбрала не самый безопасный путь! — Зато самый эффективный! Я б ещё посмотрела, что бы ты делал на моём месте! — Так, ладно. Нам остаётся только надеяться. Все эти разговоры впустую. — Будем ждать проплывающего корабля? — Да. — И как же он нас заметит? — Шлюпка оснащена сигнальной ракетой — мы подадим сигнал. — Хорошо! Но потом наши пути разойдутся! Не знаю, что там с твоей сестрой, но Роб меня не получит! Надо было лучше следить за родственниками! — Поаккуратней со словами… А то мало ли… Проснёшься среди рыбок… — Тебе нет от этого проку. Ты по-прежнему думаешь обменять меня на сестрицу. А вот ты мне не нужен, так что… — Джек не стал отвечать и ушёл на другой конец лодки. — Надо разделить провизию, — он снова заговорил тем самым «каменным» голосом, — по сорок штук на двоих… Мы продержимся максимум десять дней. — Не скажи. Если я скину тебя, то и месяц смогу прожить. — Ещё слово, и твоя половина окажется на дне морском, — Фрост лукаво улыбнулся, и я невольно задержала взгляд на его улыбке. А он ничего такой… Стоп! О, нет! Не смей, Разенграффе! Даже не думай об этом! Он — плохой парень. Точка. — Молчу… — презрительно буркнула я, опасаясь, что он сейчас действительно может утопить мой провиант. — Отлично! — голубоглазый вернулся ко мне с жестяной баночкой и бумажным пакетиком, — Обед подан, мадмуазель! — он протянул мне бумажный пакет полный золотистых сухарей, попутно отправляя один к себе в рот. — А если они заплесневеют? В бумажных пакетах… — Неа. Все пакетики хранятся в вакуумном мешке, так что ничего с ними не случится. — Уже хорошо, — я наконец принялась за завтрак… или обед? — Не знаешь, который сейчас час? — Думаю, судя по положению солнца, часов двенадцать. — Что ж, нам предстоит долгий день…