Из Британии с любовью

— Откройте! Откройте, милиция! — грохнул кулаком по обитой дерматином двери лейтенант. Ему никто не ответил. Молодой мужчина потопал ногами от холода и повернулся к мрачному сержанту. — Упились небось насмерть там. Давай, ломаем дверь! От монтировки и мата дверь сдалась быстро. Войдя в квартиру, лейтенант закашлялся — в воздухе стоял явный запах мертвечины и мочи. Крепко выматеревшись, милиционер заорал вглубь квартиры. — Хозяева! Есть кто живой? Ответа снова не последовало. Тяжело вздохнув, лейтенант махнул рукой сержанту и они двинулись вглубь квартиры. В гостиной их ждал сюрприз. На небольшом столике стоял тазик с прокисшим оливье, на полу валялись пустые бутылки из-под портвейна. А вот на диване… На диване в странной позе застыли мужчина и юноша. Оба были обнажены, а характерно прижатые друг к дружке тела четко говорили о том, чем они тут занимались. — Мать твою, — отшатнулся сержант, крестясь. Лейтенант снова матернулся, зажимая нос рукой. — Понятно, бля. Вызывай оперов, Серега. Не наша ответственность. Через час в квартиру подъехал злой после похмелья оперативник. Ознакомившись с описью имущества квартиры и возможных орудий преступления, он опустился около разъединенных мужчины и юноши. — Тэк. Мужчина, примерно тридцать-тридцать пять лет. Национальность? — посмотрел опер на сержанта. Тот протянул ему найденный в квартире документ. — Угу. Понятно. — покивал оперативник, пролистав паспорт. Отложив его, он внимательно осмотрел тело на наличие повреждений, но ничего такого не обнаружил. — И что за фигня? Где повреждения, травмы? — Не было ничего, — покачал головой сержант. — В таком состоянии и нашли. Дня три уже как мертвый, это точно. Но почему — хер его знает. — Ладно, вскрытие покажет, — хмыкнул опер, подходя к юноше. — А этот что, так же? Хотя постой-ка… Приглядевшись повнимательнее, оперативник положил пальцы на сонную артерию. Та билась, хоть и едва заметно. — Мать твою! Этот живой еще! Срочно, откачиваем! Гарри сидел на диване, закутанный в одеяло. Напротив его сидел настороженный оперативник, а рядом с ним стоял сержант с блокнотом, ведущий протокол. — Как зовут? — Гарри. — Фамилия, отчество? — Эээ… Поттер фамилия. А отчество, ну, эм, Джеймсович? — Мда, — потер щетину оперативник, бросая выразительный взгляд на сержанта. Тот лишь пожал плечами. Хмыкнув, опер продолжил: — Ладно, хорошо. Сколько лет? — Пятнадцать полных. — Где живешь? — Тут жил, — тоскливо ответил Гарри, глядя на труп Гены, лежащий накрытым в другом углу комнаты. — Прописан был? — Нет. — Угу. Погибшего знаешь? — Знаю. Гена зовут. Звали. — Звали. А почему он, собсна, помер? Что тут было-то? — задал самый главный вопрос опер, начинающий скучать. — Я… Он… Я не могу сказать, — стушевался Гарри. Сказать, что тут был величайший темный маг современности и что он убил мужчину? Примут за сумасшедшего, в лучшем случае. Но от отказа юноши рассказать правду опер оживился. — Не можешь, значит. А может не хочешь, а? — Нет. Не могу. Именно не могу. — А ты смоги, — слегка повысил голос сержант. Он не относился к парню и на йоту снисходительно, ведь ему пришлось разъединять неудачных любовников. — Я… Нет. Простите, — поник Гарри. Что-то ему говорило, что эти люди его не отпустят. Но в душе было пусто. Еще один человек погиб по его вине. «И снова тот, который мне стал дорог», — подумал Гарри горько. — Мг. Ну раз по-хорошему не хочется, — злорадно поднял бровь опер и встал со стула. Выйдя из комнаты вместе с сержантом, он кивнул ему. — Ладно, тут уже ничего не найдем. Забираем этого, — махнул оперативник в направлении Гарри, — и в отделение. Там разберемся.