Иные

Птички поют, солнышко ласкает своими лучами, на небе ни облачка… Что, спрашивается, может пойти не так? Да всё. Утро пролетело так стремительно, что я и оглянуться не успела, как сидела в машине, быстро заглатывая бутерброд сделанный на скорую руку. Я даже успела возмутиться — на могилу я еду в черном, а потом сразу на поезд в Петербург. И, получается, в черном?! Уже тогда, когда папа собирал чемодан, я присмотрела миленькую футболочку с красивым вырезом и джинсовые шортики. Мама была против, так как это будет некрасиво по отношению к бабушке явиться цветной, будто ничего трагичного не случилось. Но ведь… Вчера тут была толпа людей в черном! Отец утешил меня тем, что в поезде я смогу переодеться. Зато я поеду в купе. Одна. Купе небольшое, на два места — сверху да снизу. Я уже просмотрела план поезда — в принципе, нормально. Мое место, правда, далековато от туалета… Мд-а. Но и об этом я не так сильно думала. Меня волновал один наглый, белобрысый чупакабра. По имени Илья. О-о, да я готова в конуре жить — лишь бы от него подальше! Ну почему, почему я должна ехать в Петербург?! Конечно, Ангелина маленькая, ведь папа уедет в Стокгольм, а мама уезжает на практику куда-то в Германию. Ну кто ее туда послал?! Нет бы тут, поближе к дому… И в итоге бедная девочка поедет к братцу и его равнодушной сестрице. По моему, единственный, кто будет рад мне, так это тетя Катя. Она сестра моей мамы, хотя они полные противоположности. Вот честно, не знала бы — подумала, что она сестра моего отца. Вечно оптимистичное, активное, заботливое существо. Правда, как я помню, она была очень ранимой. Эдакий не знающей суровой реальности человек, во! Только вот, я не видела ее лет с семи. Ну, посмотрим, что же там такое происходит, в этом загадочном Петербурге… Кажется, я опять пребывала в небытие, так как и не заметила, что мы уже вышли из машины и идем в сторону квадрата №5. Ну вот серьезно, кто это так назвал — «Квадрат номер пять»? М-да… Настроение дерзкой девицы возвращалось всё быстрее. Пока к нам не подошел охранник… Я случайно, совсем не специально, повернула голову — и замерла. Даю сто процентов, мои глаза стали квадратными. Мне, кажется, показалось, но… Только что, буквально на пять секунд, но я заметила человека в плаще. Очень знакомого человека… Он сидел на крыше морга, я точно это видела! И только я дернулась в сторону здания, как меня поймали за руку.  — Ну-ну, ты чего? — ну-ну, палки гну! Я передёрнула плечами и вытащила свою руку обратно. Охранник лишь слегка поднял брови да отступил в свой домик. Мама уже шла впереди, а отец ждал меня. Он вопросительно посмотрел на меня, потом на морг, и мотнув головой в сторону мамы, пошел к могилкам. Я осталась стоять одна, ничего не понимая. Что происходит у меня в голове? Пожалуй, этого не знаю даже я. Я опустила голову и отошла от родителей. Думалось намного легче без… без чужих разговоров. Итак, человек в плаще? Ну, допустим показалось. Ну, допустим и не раз. Вот если я увижу его еще раз… обязательно подойду и дам пендаль. Чтобы проверить — а если он и есть, пендаль за то, что убегал от меня. И обязательно спрошу про бабушку, и ангел ли он. С трудом верится, что этот трусливый, и по-моему, чуть призирающий людей существо и есть ангел. И он не блондин. Вроде же они все блондинчики… А у этого торчат из-под капюшона каштановые волосы. И глаза должны быть голубыми. Светлыми. А они какие-то темные… Или это показалось из-за того, что мы виделись лишь издалека? Решено, как вернусь из Санкт-Петербурга домой — буду искать этого гада крылатого. А то ишь что, бегать от меня он задумал! Но…, но что будет, если он отправится за мной в другой город? В поезд? В другой дом? Если он будет следить за мной с определенной причиной… А вдруг бабушка видела его — поэтому и пришла домой бледной? Может, она знала… что этот ангел… ну, кхм, как-то означает смерть? Ведь это он и забрал ее душу… Пффф! Ну и сказала! О, я совсем тю-тю уже, поехала на этой божественно-падшей теме, пф! Что бы сказала бабушка!.. Что бы она сказала… Мама достала из сумки букетик хризантем, и я очнулась. Вот я и тут, бабушка. А папа слегка улыбнулся мне и едва качнул головой в сторону мамы. Я отвела взгляд от него на холодную мраморную плиту. Ветра, который ничего так гулял на дорогах, тут совсем не было. Я разглядывала фотографию бабушки и снова и снова вспоминала ее мимозы. Они бы ей больше подошли, чем хризантемы. Тем более, красные. Тут нужен белый, чистый и красивый. Тут нужны мимозы. Мы молча постояли минуты три-четыре, и мама пошла к выходу. Вот честное слово, не думает о нас с отцом! Куда хочу — туда иду, ага-да? Я мысленно фыркнула и передернула плечами. Отец заговорщески улыбнулся и достал из моего рюкзака белый сверток. Он протянул мне его и я аккуратно взяла подарок. О, нет, не подарок, это же…  — Пап… — он добро улыбнулся мне и пошел за мамой. Я присела на корточки и погладила холодную, идеально ровную плитку мрамора. Провела по буквам и числам, написанным через тире. И еще долго приглаживала букетик в свертке. Потом, плюнула и скрутила обертку, засунула в карман — выброшу потом, в ближайшую мусорку. Вскочила, огляделась, и быстрым шагом направилась к папе, который стоял у ворот. Мама стояла там же и уперев руки в боки переговаривалась с ним. Я оглянулась и бросила быстрый взгляд на крышу морга. Пусто. А потом повернула голову к могилке бабушке… Время замедлилось, я как в воздухе держала левую ногу, так она медленно и падала на землю. Перед могилкой бабушки, в черном плаще сидел кто-то и разглаживал мои белые мимозы… А потом — чпок! — и все снова быстро задвигалось. Я ошарашенно огляделась, не сбавляя шагу, но никого, похожего на ангела в плаще, и не заметила. Всё, определенно, мне нужен отпуск и хороший массаж… Ну что ж, Петербург, я еду! Так как поезд должен был прийти в час тридцать, а мы приехали за четыре часа — и зачем, блин? — время было достаточно. Был выходной, а на вокзале, так сказать, оживленно толпился целый коктейль из людей; в разных одеждах, разных наций и др. Отец сразу же предложил пойти в небольшую пиццерию, смотать время и наконец-то нормально позавтракать. Тем более, в зале ожидания была куча народу — душно, неудобно, да и зачем торчать несколько часов на стуле? И это если повезет. Единогласно мы отправились на второй этаж — именно там были магазинчики, прилавки, кафетерии и всякая подобная. Но самое сложное было позже, когда мы нашли столик в конце зала, и нам принесли меню. Мама стояла на своем — папа на другом. А Ангелина миролюбиво молчала и сидела в телефоне, благо вай-фай тут был, и делала вид что ничего не замечает. Мне было интереснее скачать новую флэш-игру, чем сидеть и спорить на счет заказа. В итоге, папа заказал пиццу, цитирую: «Пиццу с ветчиной и грибами, без оливок, с диетической колбасой, желательно без белого жирка, и побольше помидоров.» Лично мне было все равно — я съем пиццу с любой колбасой, главное — без ворчания и восклицаний мамы! А так же, нам принесли чай. И специально «для маленькой милой девочки» чай Фантазия. Боже, я уже ненавижу этого официанта. Папа, не известно откуда, достал свой рабочий ноутбук и стал что-то старательно печатать. Мама достала телефон, и кажется, листала ленту вконтакте. А я молча допивала свой сказочный чай — кстати, вкусный, с апельсином и мятой, с зернышками малины — и скачивала еще больше фильмов, игр. Благо, память позволяла. Вот такая вот последняя встреча! В смысле, я конечно вернусь домой, но только 15 Августа. И хоть бы одно береги себя, я люблю тебя, или мы будем скучать. Но нет: мы молча сидели в интернете. И молчали. Я, пока ждала загрузки, повернула голову и проводила безразличным взглядом, под веселый смех малыша, как мальчик, лет трех-четырех, который вис на руке мамы и смеялся над ее репликой прошли в магазин напротив. Вот же у кого-то семья, настоящая, сплоченная, теплая. А у меня все как не у людей! И половина одноклассников меня ненавидят, другая считает белой вороной, странной, непонятной. Редкие проценты со мной общаются, но все равно я ощущаю себя лишней. И дома у нас почти все время остаюсь я одна, мама работает, папа работает — ребенок уже взрослый, и сама справится! Черт, да почему они так увлечены этой своей работой больше, чем своим ребенком?! Я что, действительно проклята? Многие подростки сейчас пьют, курят, употребляют наркотики, но у них все как у людей! А я — чем я провинилась?! Быстро смахнув набежавшие вмиг слезы, я натянуто улыбнулась и хмыкнула. Да ну его, Бога! Проклял? Ну и фиг с этим! Пусть хоть все свои проклятья на меня посыпет — я не сломлюсь! Я им всем на зло буду жить дальше и улыбаться! Перекрашусь в сумасшедший цвет, сделаю пирсинг, да что угодно буду творить со своей жизнью, — потому что русские девушки не сдаются! Время нехотя, но пролетало. Тарелки были давно пусты, чашки тоже. Папа заказал салат Цезарь и снова углубился в работу. Мама наконец-то отложила телефон и улыбнулась мне.  — Ну что, не терпится уже сесть в поезд? — я, улыбнувшись в ответ, подвинула тарелку с салатом к себе. Неопределенно дернув плечами, я покрутила вилку в руках.  — Даже не знаю. Я хотела бы с тобой провести остаток лета… — мама вздохнула и быстрым движением отложила половину салата к себе. Она попробовала Цезарь и невесело усмехнулась  — Не начинай, пожалуйста. Ты же знаешь — мне некуда тебя пристроить. Я буду жить в квартире за счет государства. Куда я тебя дену? У меня не будет времени на собственного ребенка — какой я тогда буду матерью? А там Илья, который старше тебя всего на два года. Вы найдете чем там заняться, поверь. И Яна… кажется, у нее есть маленький чихуахуа по имени Чарли. Разве не здорово? — и как ни в чем не бывало, она продолжила есть салат. Больше мы не разговаривали. Говорит, какой она будет матерью если не будет заниматься ребенком? Хорошо, ладно. Я сделаю вид, что ты тратишь все время на меня. Я сделаю вид, что у меня самая лучшая семья на свете. Я сделаю вид, что на Новый год ты не осталась на работе, и я не праздновала его с отцом, который сразу после тоста ушел работать на компьютере. Я сделаю вид, что все нормально. Ведь так и должно быть, верно? Блин, я хочу котика. Почему мы не можем завести котика? Хочу-у! А потом было время, которое ничем не отличалось от того, что было раньше: мы изредка ели, еще реже переговаривались, но зато они печатали что-то на своих гаджетах. А может, я просто все усложняю? Может, это и в правду вполне нормально? Родители зарабатывают деньги, как и должны. Они кормят меня? Кормят. Они проводят со мной время? Ну, хоть как-то, но проводят. Они любят меня, какими бы не были. Верно? Надеюсь. Но я никогда не спрошу их об этом напрямую. Просто потому, что боюсь услышать ответ. Боюсь услышать «Нет» Вдруг, я не нужна? Поезд засвистел во второй раз — надо было спешить. У дверей вагонов толпились очереди, но вот я уже стояла с родителями в поезде. Чемодан, который меня жутко пугал своими дикими цветами «ярко-желтый — ядовито-зеленый» нес папа. Повезло, хотя может и не совсем, мое купе было третьим от входа. Маленьким, но мне больше и не нужно. Мама принесла мой рюкзак, который содержал всё, что надо не из одежды. И собирала его, к моему счастью, я любимая. Втихоря засунув туда мой недочитанный роман «Дьявольских возлюбленных», я закидала книгу зарядкой, плеером, телефоном и прочем. Мама дала наставления по поведению у тети Кати, а папа молчал и смотрел в окно. Пока не раздался третий свисток…  — Нам пора, милая. — Отец слегка дернул рукав кофты мамы, а сам поднялся и бодро улыбнулся мне.  — Сожги им там всё к черту, Лина. — и уворачиваясь от маминого подзатыльника, выбегает в коридор. И уже от туда слышится его отдаляющийся, тихий смех. Мама вздыхает и тянет какую-то бумажку, только что лежавшую у нее в кармане кофты. — Держи, это список литературы для старших классов. Специально, которые есть только в Питере. Надеюсь, Катя сводит тебя в магазин. Если что — звони, ладно? — И она потрепала меня по голове. Я пессимистично вычеркнула из головы надежду «сейчас она меня обнимет и скажет что любит». Ну, в конце-то концов, я не маленький ребенок! Забудь об этом, Ангелина, просто забудь. И из поезда посочились люди, в основном взрослые. Какой ребенок будет провожать взрослого, вообще? Ладно, что там у нас… Я положила список в карман рюкзака и решительно вскочила. Решено! Даже Чупакабра по имени Илья не испортит мое лето! Надо будет попросить Катю сводить в их местный парк атракционов. И… что-то мне подсказывает, Илья впишет в мою жизнь ой-какую историю. Пробежав глазами по купе, я не нашла ничего более интересного, как сесть на подобие дивана-раскладушки и включить музыку. Прислонившись к стеклу лбом, как я и люблю, я смотрела в окно, будто в пустоту. Поезд медленно отчаливал от станции — я не вглядывалась в лица людей, что махали на прощанье вагонам. Их было столько, что удивляться было бы банально. Выходной — вот все и уезжают. Или, наоборот, едут домой. Куда там еще можно поехать на поезде? На море, на дачу… на дачу. Грустно уже не было. В конце концов, люди умирают ежедневно, по миллионам. И бабушка уже была в возрасте, хотя и вела активный образ жизни. И все же… Никак не могу поверить, что за день до этого она смеялась, собирала ягоды, рассказывала шутки. И никак не могу выбросить из головы того крылатого, в плаще. А может быть, это посланник смерти? Хе, отличная шутка, Ангелина. Прям десять из десяти. Меня заело, как старую пластинку. Но ничего! Скоро мои мысли будут заняты Ильей! Пролистав свой музыкальный альбом, я нашла песню, которую слушала всего раз-два. И на первой секунде саундтрека, я вспомнила почему. Нагоняет воспоминания. Теплые, спокойные, в которых блестит лучик надежды. Терпеть не могу эту ваниль. А когда-то любила. Когда-то мама не работала, а возилась со мною. Мы ездили на дачу вместе, ходили на речку. Она часто улыбалась, а я просыпалась каждое утро с улыбкой на лице. Казалось, это счастье будет вечно. Но потом, когда папа тяжело заболел, маме пришлось найти работу. Ну и конечно, по образованию она была медиком. В итоге, она так влюбилась в работу, что забыла про меня. Или это я так думаю. Может, она просто из любви ко мне зарабатывала деньги, чтобы у меня было хорошее, полное детство? Лучше бы тогда мы жили ценя каждую крошку хлеба, зато вместе, у «семейного очага». Папа же, под фразой «Не могу же я допустить, что бы моя жена надрывалась?» как только выздоровел, погрузился в работу. Еще один трудоголик. Но я не жалуюсь! Нет, все было нормально. Я училась, родители покупали мне почти любые вещи, я сидела в интернете, гуляла столько, сколько захочу. Может, я привыкла. А может, и нет. Почти час я проспала, а в основном слушала музыку. Ну а что еще делать бедной мне? Сыта, бодра - мне нечего делать. И вот, этот роковой час. Женский, немного писклявый голос объявил станцию. Толпа людей направилась к выходу, совершенно задавив меня и мой чемодан. Как я ненавижу давку! Зато, когда я вышла, прохладный вечерний ветерок порадовал меня. На небе уже начинали показываться звезды. На платформе было тихо, в смысле, кто-то разговаривал, но этого не было слышно. Приятная, вечерняя, красивая атмосфера подавила все моё плохое настроение. Я глубоко вдохнула воздух и улыбнулась женщине, что махала рукой и спешила ко мне. Здравствуй, Петербург!