Потерянное уже не вернуть.

- И? Что ты мне можешь сделать? – прямой, едва ли не колючий взгляд прямо в глаза Алауди, от чего блондин растерялся. А ведь действительно, что он собирался сделать Кёе? Тем временем, пока тот раздумывал над своими действиями и возможностями, Кёя задал ещё один вопрос, который немало удивил первого хранителя. – Что, тоже трахнешь? Вот тут Алауди уже выпрямился, задумчиво наблюдая за Хибари, что с усмешкой на губах бесстрашно, и в то же время как-то совсем уж безразлично смотрел на него, откинувшись на спинку своего кожаного стула. Почему-то возникало чувство, что кивни Алауди на этот вопрос, и Кёя бы самолично разделся, и позволил себя поиметь на своем же столе. - Так вот что случилось, - задумчиво скользя взглядом по распластавшемуся на кресле главе дисциплинарного комитета, сложив руки на груди крестом, - Нет, конечно, не опущусь до того, что бы принуждать тебя. - Да ла-адно? – протянул Кёя, что было несколько нетипично для него, но Алауди списал это на его же внутреннюю травму вследствие изнасилования. Хранитель облака по-прежнему с вызовом смотрел на своего предшественника, А тот в свою очередь уселся обратно на своё место, где сидел ранее, всё так же находясь в слишком задумчивом для самого себя состоянии. Ему было вроде как и интересно, кто это был таким камикадзе, а вроде как и напоминать о подобном парню было совершенно не этично, по этому Алауди решил повременить с подобными вопросами, и просто быть рядом с этим слегка запутавшимся парнем. - Правда, - подтвердил свои предыдущие слова блондин, попутно кивая, будто для большей убедительности. Правда не понятно, для кого именно он эту убедительность припас, ведь и сам был не слишком уверен в своих словах, но добросовестно пытался понять свои чувства. Ответа на слова Алауди не последовало, да и его реплика совершенно не требовала ответа, поэтому он на подобное не обратил внимание. Так и сидели в тишине некоторое время, один смотрел на второго, а тот в свою очередь смотрел в потолок или на стену, изредка меняясь ролями. - Ты можешь мне доверять. Просто знай это, - Алауди осознал, как банально это прозвучало, только после того как Кёя расхохотался. Холодно, со сквозящей до невозможности насмешкой. Пожалуй, такого смеха, да и вообще смеха, от этого парня блондин ещё не слышал. Но от слов он не отказался. Да и не хотел отказываться. Он сказал именно то, что и хотел, что и задумал, на что надеялся. - Я? Тебе? Да ещё и доверять? Да ты себя переоцениваешь, - уже спокойно произнёс Хибари, просмеявшись над словами вдоволь, словно прожигая взглядом собеседника. - Воистину, натуральный ёж, - теперь уж рассмеялся Алауди, но в этом смехе было нечто, что юноша не понял. Ему было невдомек, почему этот смех был практически счастливым. Да и сам блондин не смог бы наверное объяснить, чему он так обрадовался, ведь по сути его сейчас отшили, причём совсем основательно, без всяких шансов даже на банальную дружбу. Ну ничего, Алауди найдёт способ, он добьётся сначала расположения к своей не слишком скромной персоне, а после и доверия, дружбы, и быть может чего-то большего. С того разговора между этими двумя, Алауди перестал сильно донимать Хибари, однако он его никогда не покидал, но и не надоедал своим присутствием. Но иногда всё же он начинал пытаться развести Кёю на драку, считая что подобным образом тот хотя бы немного облегчит свои эмоции, сорвавшись на нём. За себя блондин не переживал, он не считал, что парень сможет его хотя бы затронуть своими тонфа, при нынешнем-то его состоянии. Хотя, кто знает, что Кёя может в своей самой большой ярости? А то, что ярость будет если не нереальной, то весьма и весьма не малой - Алауди ни капли не сомневался. Но несмотря на все его старания, он ну никак не мог спровоцировать Кёю. Поначалу, он не понимал, почему он так избегает сражений, а потом постепенно начали зарождаться некоторые соображения на счёт этого. Что если… Часто задавая этот вопрос себе, Алауди додумался до того, что скорее всего его изнасиловали в результате какой-либо драки. А тут было море вариантов, кто это сделал. Но всё окончательно прояснил приход к самому Кёе некоего главы семьи Каваллоне. Через пару минут после прихода из кабинета главы дисциплинарного комитета буквально вылетел тот самый Каваллоне, с разбитой губой и бровью. Странно немного, он, кажется, легко отделался. Но даже не смотря на то, что его побили, он совершенно не злился. Что поначалу немало удивило Алауди. А когда он услышал гулкий треск дерева, а после и ткани из приёмного кабинета Кёи, и, зайдя туда, он уже окончательно во всём разобрался. В помещении был полный развал. Стол, за которым всегда сидел глава дисциплинарного комитета был сломан, а кожа на диване порвалась, небольшой комод, стоящий у одной из стен, так же как и стол, был сломан, и конечно же посреди всего этого разгрома стоял Хибари, на тот момент пытавшийся отдышаться, держа в руках свои тонфа. Разозлённый, взлохмаченный, со слегка покрасневшими глазами, буквально просверлив Алауди полным ненависти взглядом. - Давно я тебя таким не видел, - тихо хмыкнул, оглядывая мельком результат ярости по идее самого сильного хранителя Вонголы. Да, не зря он хранитель облака. - Заткнись и исчезни, - зло, ледяным тоном проговорил Кёя, так же словно прожигая взглядом невольно попавшего под раздачу Алауди. Хотя, невольно ли? Тут уже спорный вопрос. Однако, видя в каком состоянии на тот момент был парень, блондин не стал его ещё сильно добивать, ведь всё же у парня нервы не железные, да и восстанавливаться они не могли, по всем известным причинам. От подобной мысли Алауди усмехнулся, чем ещё больше разозлил Кёю, и после того как тот решительно шагнул к хранителю, блондин поспешил ретироваться из помещения, да и вообще из самой школы, что прошло в общем-то весьма и весьма успешно. Через несколько дней первый хранитель застал Кёю на крыше. Между прочим, он был там впервые за последние месяца полтора-два. Тот стоял около ограды, и наблюдал за каким-то классом во время урока физкультуры. Кажется, там бегал и Дечимо с парой других хранителей. - Травоядные, - совсем тихо и даже как-то устало проговорил Кёя, пальцами цепляясь за железную решетчатую ограду, слегка облокачиваясь на согнутый локоть, и на само сооружение. - Почему именно травоядные? – вкрадчиво проговорил Алауди, тихо и стараясь не разозлить дёрнувшегося от неожиданности хранителя, что после обернулся на блондина, вполне спокойно восприняв его, и обратно повернувшись к площадке, откуда то и дело доносились странные крики. - Потому что они не имеют цели. А если и имеют – не желают проявлять все свои силы, что бы достичь этой цели, и всё время ноют по этому поводу, - Алауди скорее ожидал посыла в свою сторону, нежели простого и честного ответа. Неужели ему всё же начали доверять? Похоже, потихоньку, он всё же добьётся желаемого. - А ты, Кёя, ты имеешь цель? – казалось бы, логичный вопрос, но в ответ лишь кивок, даже не оборачиваясь на своего собеседника, показывая тем своё пренебрежение. Как и ожидалось от Ежа. С недавних пор Алауди начал называть Кёю в своих мыслях Ежом. Уж очень сильно сам парень смахивал на это милое животное. И ведь сам Хибари был весьма милым юношей, и Алауди раньше этого не видел, но за то проведённое рядом с ним время, он выделил многое для себя в этом человеке. Пожалуй, раньше он бы никогда не подумал, что на самом деле юноша не высокомерный, каким кажется на первый раз, а всего лишь замкнутый в себе молодой человек, со своими мыслями, проблемами, и даже переживаниями. Хотя, возможно, Алауди подсознательно просто напросто идеализировал юношу, но тут уж ничего и никто поделать не мог, ведь блондин всё же, не ожидая от самого себя, постепенно влюбился в этого неприступного человека, просто находясь рядом с ним, и даже особо не говоря с ним. Но тут уж он был не властен над своими чувствами, влюбился, значит, так было нужно. Значит, пока ничего не изменить. Но, конечно же, ему хотелось взаимности. Так и стояли они вдвоём на крыше, один наблюдал за копошащимися внизу на спортивной площадке учениками, а другой не сводил взгляда с первого, так и стоя позади него. - Что? – спустя минут десять-двадцать Кёя всё же не выдержал, словно кожей чувствуя взгляд блондина, поворачиваясь к нему, и раздражённо кидая взгляд. - Просто я думаю, каково быть твоим возлюбленным, - вдруг выдал Алауди, потом уже сообразив, что он сказал, и как это выглядит, но раз сказал, то тут уж ничего не попишешь. Что сделано, то сделано. Удивлённый взгляд. Конечно подобное высказывание весьма удивили Кёю, вогнав того в ступор, и все его эмоции мигом проступили в глазах и на лице. Хибари чуть нахмурился, обдумывая сложившуюся ситуацию, и пришёл к выводу, что лучше подобное пропустить мимо ушей. Пока. Кёя бы никогда не сказал, что он влюбился в этого надоедливого пришельца из прошлого, но он привык к нему, а это уже многое значит, причём именно для самого Кёи. Ведь подобное проявлялось у него крайне редко. Никто, кроме того же Кусакабе и Каваллоне не был долго с ним. Второй чаще тренировался с Кёей, и обоих это устраивало. В то время, когда всё это изменилось, Хибари только-только начал действительно доверять, и вот оно как повернулось. Теперь же он не хотел повторить собственную ошибку, и наступить ещё раз на одни и те же грабли, которые исправно с почти каждым знакомым били его по носу, а он после как наивный мальчишка вновь и вновь пытался найти человека, которому смог бы довериться. Было весьма странно наблюдать всю эту бурю эмоций, отобразившихся на лице чаще всего безразличного ко всем и всему парня, но крайне занимательно было бы узнать какие эмоции на самом деле мучают Хибари. Но наслаждаться подобной слабостью пришлось недолго. Довольно быстро, спустя уже пару минут, Кёя взял себя в руки, вновь принимая уже более привычный вид, усмехнувшись, видимо решив спрятаться за насмешкой. - Мне это понимать как признание? Прежде чем ответить, Алауди действительно задумался. Сказать правду сейчас, или же ничего не говорить? Скажет правду – возможно у него будет больше шансов на взаимность, или же с точностью до наоборот. А если солжёт, сказав что он совсем не это имел в виду, то может разочаровать Кёю, и потеряет и так шаткое в их случае доверие.