Дуновение ветра

      Пятьдесят шестой год эпохи скрытых селений, местоположение... не установлено.       — А что было дальше? — заинтересованно спросил Наруто, — Мэдоко-сан обучала вас мегадзютцу?       Энтузиазм блондина вызвал только умиление у женской части компании, в результате чего последнего подвергли затискиванию, сюсюканью, а затем, прочитав нотацию, отправили спать.       Когда они вернулись я уже разложил на столе тару с саке, стопки и закуски. Потом мы, уже не стесняясь молодого поколения, помянули павших.       — Что скажешь по поводу пацана? — спросил я, обратившись к Мэдоко. В фуиндзютцу она, пожалуй, лучше меня не разбирается, но вот опыта ей не занимать, особенно во встречах с джинчурики, их зверюшками и печатями, создающими эти локальные машины апокалипсиса. Чего не скажешь обо мне, судьба как-то миновала.       — Все плохо, — ответила девушка, задумавшись. Сора лишь обеспокоено смотрела на нас, не понимая, что происходит. — Я не знаю, кто накладывал печать — почерк не знакомый. Но руки бы я ему выдернула, а затем вставила пониже пояса.       — Не нужно так о мертвых, — укоризненно покачал я головой. — Печать, насколько я знаю, накладывал не Узумаки в спешке, без предварительной подготовки и, если верить рассказам очевидцев, запечатали не всего Кьюби.       — Прости, — поправилась девушка, — но дела у пацана плохи. Управление печатью закрыто на ключ, сама печать явно не была настроена на то, что она держит. Первая реконфигурация уже была?       — Да… Едва откачали. Малыш одной ногой на том свете побывал, — ответил я устало, осушив свою стопку и быстро закусив вяленной рыбкой, — будь на его месте обычный Узумаки или Сенджу и не успели бы, а так… Сами видели, — развел я руками.       — Эм… простите, а что происходит? — попыталась врубиться в ситуацию кошка.       — Прости… мы что-то увлеклись. А дело то не хитрое. Представь себе, что на тебе обычная печать накопитель. — Сора кивнула, показав такую печать на солнечном сплетении. — А теперь представь, что в накопителе чужая чакра. — Девушка поежилась, опыт сражения с теми, кто вводил в тело крупные порции враждебной чакры был у всех и это не те воспоминания, которые хотелось бы возрождать в сознании. — И последний штрих - эта чакра должна стать постоянным источником энергии. Чтобы не навредить только формирующейся чакронесущей системе, на первые три года она была перекрыта полностью. Как только таймер вышел, система печати провела первую настройку, медленно выпуская небольшие дозы чакры в малыша, ища предел и оптимальное значение… — Я осушил вторую стопку саке. — Вот только печать не настроена на то, что запечатано внутри, от слова совсем. Точнее датчики реагируют на чакру, вот только не штатно. Настолько не штатно, что система управления переваривала их показания целых тридцать минут, в течение которых «клапаны» медленно открывались.       — Одержимость? — поинтересовалась Мэдока, смотря куда-то вдаль.       — Нет. Чакра не успела набрать критическую массу, а если верить записям, то биджу будет спать до двенадцатилетия малыша, — ответил я и опрокинул еще одну стопку.       — Может хватит? — спросила обеспокоенная Сора, удивленно смотрящая на меня, еще помнит, как я относился к спиртному.       — Может и хватит, — безразлично ответил я, закусив рыбкой.       — Ты видел настройку? — спросила Мэдока. Я кивнул. — Можешь описать?       — Все произошло внезапно, — начал я рассказ, — Мне поручили сопровождения малыша в Узошио из Дельты… И мы как раз остановились на привал перед последним переходом, отдохнуть, на дикий мир посмотреть, порыбачить.       Пятьдесят пятый год эпохи скрытых селений. Остров Исэ, Мир С-1-3-16. Разумной жизни не обнаружено.       — Крууто! — выкрикнул Наруто, когда мы вышли из сплошной стены джунглей на берег реки, откуда открывался вид на огромный водопад. Навскидку, метров тридцать в высоту и около двадцати в длину, но главным достоинством открывшегося вида было не это, а система скал, которые вода выточила до бритвенной остроты и зеркальной чистоты. Сейчас они выглядывали из кромки водопада, словно челюсть неизвестно гиганта.       — Поднимемся вверх по течению. Там и забросим удочки, — ответил я.       — Хорошо, — согласился малыш. И откуда в нем столько энергии?       Мне осталось только вздохнуть и повести его за собой, поглядывая в оба. Все же не смотря на относительную девственность этого мира и крайне бедную млекопитающую фауну, назвать этот мир безопасным даже у меня язык не повернется. С другой стороны, рыбка тут просто чудо, как хороша.       Сам подъем особых сложностей не вызвал. Найдя по памяти подходящее место и сделав крюк в «каких-то» шесть километров по джунглям, мы смогли выйти на плато уже сверху, откуда открывался вид на зеленное море, котором утопает остров и далекое голубое море, которое этот остров окружает.       — Мааа, красиво! — поразился Наруто, открывшемуся виду.       — Толи еще будет, племяшка, толи еще будет, — улыбнулся я, — а теперь внемли великому мне.       — Хаай! — лучась интересом, обернулся Наруто. Для него, это первый межмировой проход, который он помнит и при этом за двое суток, он еще не устал от впечатлений. Поразительно.       — Первое: нам нужно место под лагерь, но как ты сам мог убедиться, джунгли - это крайне опасное место и настороже нужно быть всегда. Что в лесу, — четыре убитых змеи, два ядовитых насекомых и одна рептилия, — что в воде, — стая плотоядных мелких рыбок, съевших большую рептилию, килограмм двести навскидку, за несколько минут поразили блондина до глубины души. — Потому идеальным местом будет скала или другая местность без растительности, где в траве никто не сможет укрыться, а в идеале и пройти под землей, многие животные копают свои туннели в почве и ими пользуются далеко не только сами копатели (кроме того, такое поселение еще и следов значительно меньше оставляет); Второе: это пути отхода — они должны быть всегда и чем больше - тем лучше. Понятно?       — Да!       — Какие пути отхода ты видишь? — спросил я его, — учти, самый сложный из тех которые ты не увидишь, мы «исследуем» завтра, перед переходом, — и пока Наруто осматривал пространство, я начал распаковывать вещи и устанавливать палатку. А он пускай думает, в конце концов, на мне тоже весит ответственность за него и за его воспитание…       — Каз!       — Что случилось? — спросил я, обернувшись.       — Я вижу только три выхода от сюда, — ответил он, — в джунгли, через реку, вон там, где она из воды выглядывают сухие участки и в водопад.       — Молодец, только вон там, — я указал рукой на крайний зуб скалы, — есть спуск в грот под скалой, вымытый водой, если бы кто-то внимательнее изучал округу, а не разглядывал птиц, то увидел бы этот проход. Завтра спустимся через него, — ответил я.       — Хорошо, — наиграно грустно ответил он. Хех, ничего, ты еще возненавидишь свое любопытство.       Установка лагеря в виде палатки и походной печки на чакре много времени не заняла и, по сути, требовала лишь распечатать готовый комплект и закрепить на местности, зарядив «наклейки» (печати, приклеивающееся к любой поверхности так же как ниндзя «ходят» по стенам).       — А теперь нам нужно поймать ужин, — сказал я Наруто, который что-то высматривал в лесной чаще со скалы. — Наруто? — Нет реакции. — Наруто! — один «шаг» и я преодолеваю разделявшие нас десять метров. — Черт! — выругался я.       Парень был плох. Один глаз закатился, мышцы сведены судорогой, не дышит, но пульс есть, с чакросистемой происходит какая-то чертовщина. Но сначала дыхание! Уложить на спину и приклеить на рот ярлык принудительной вентиляции легких, затем два точных удара по легочным мышцам, чтобы разблокировать легкие. Увы, врач из меня аховый, максимум полевой коновал.       Из носа, ушей и глаз пошла кровь. Черт, сердце сходит с ума вместе с мозгом, нагнетая бешеное давление в организме. Пришлось аккуратно пустить кровь, надрезав один из сосудов на шеё.       Следом из Наруто начала вырываться странная чакра, которая начала выжигать плоть малыша и одновременно ускорять её регенерацию до запредельных скоростей.       — Черт! — выругался я. Если так дальше продолжиться, то он отдаст концы минут за двадцать. Чакру я узнал и не узнал одновременно. Первое: я был уверен, что её источник Кьюби. Второе: это чувство чуть более, чем полностью, отличалось от того, что я мог ранее ощутить.       В стазис Наруто сейчас положить нельзя. Неизвестно, как печать отреагирует на враждебную чакру демона.       Попробовать осуществить проход отсюда или добраться до площадки в двадцати двух километрах от нас, вот в чем вопрос. В первом случае я тупо могу не попасть в нужную точку мира, слишком много зависит от удачи, во втором я могу не успеть добежать. Всё-таки джунгли - довольно сложная местность. Ветви слишком запутаны, чтобы перемещаться по ним, а земля переполнена корнями, кустами и опасными животными.       Плюнув на все, я закинул племянника на спину и, приклеив его к печатям разгрузки (пришлось подрезать мышцы рук и ног), я одни мощным прыжком спрыгнул с обрыва. Мгновение и из плевка, подконтрольная мне вода сформировала мембрану мыльного пузыря, на которую я упал. Ветер подхватил меня и, набирая скорость, мы понеслись в нужном направлении. Правда высота была слишком маленькой, чтобы пролететь далеко, но и этого было достаточно, чтобы преодолеть первых три с половиной километра самых густых джунглей. В метре от первых ветвей, я разрушил пленку и молниеносным движением сложив печать, просек в «барьере» ветвей путь. Далее был лишь беспорядочный забег с бесценным грузом за плечами, где ставкой была жизнь или смерть. Увы, как часто это бывает в жизни шиноби, далеко не его собственной жизни и смерти… далеко не его собственной.       Вылетев из джунглей на отрытую площадку, я на автомате вознес хвалу всем богам, заодно вливая в печать под ногами чакру.       — Код? — поинтересовался приятный женский голос.       — Си-четы-четыре-пять-Узумаки-тайси-хико, — быстро протараторил я, и буквально через мгновение дневной свет потух, а я уже стоял в каком-то темном помещении. Еще до того, как я пришел в себя, парня отодрали от меня и укатали куда-то далеко.       — Что случилось? — наконец докричался до меня один из стоявших рядом людей, двое других просто держали меня после перегрузок перехода.       — Не знаю… его организм взбесился на привале… проверьте печать, похоже с ней какие-то проблемы, — пытаясь восстановить ориентацию в пространстве, ответил я. Экстренная переброска - это не то, что можно пережить легко, зато грузы доставляет быстро и далеко.       — Я передам ирьенинам, если что-то вспомните - скажите медсестре, а сейчас проводите его в палату, — распорядился неизвестный ирьенин и меня аккуратно повели в мед блок.       Пятьдесят шестой год эпохи скрытых селений, местоположение... не установлено.       — Понятно… — протянула Мэдока, я посмотрел на неё с надеждой, но, по-видимому, не суждено было, — что ничего не понятно.       — Ну, хотя бы шрамы у него стильные, — ответила кошка.       — Ладно. Я подумаю над твоей проблемой. Нужно покопаться в эвакуированной из скрытого Листа библиотеке. Там вроде бы были записи Мито, — наконец вышла из задумчивого состояния Мэдока.       — Спасибо, — только и смог поблагодарить я.       — А ты чем займешься? — спросила Мэдока, почесав нос.       — Буду натаскивать пацана, — ответил я. — Если он хочет жить, ему нужно сильное тело, способное выдержать капризы пассажира и его тюрьмы. Благо, наследственность не подкачала. Для этого я и пригласил тебя, Сора.       — Меня? — удивилась кошка.       — Да. Я не знаю обо всех изменениях, которые внес этот инцидент в его тело, но после этого он стал во многом похож на вас во время поступления в академию. Да ты и сама видела сегодня утром.       — Но лисы - это псовые, — отрицательно покачала головой она, — я не уверена, что наш стиль ему подойдёт.       — Хотя бы попробуй, — попросил я.       — Хорошо, — отвернувшись, сказала она, — но будешь должен.       — Куда же я денусь, — улыбнувшись, ответил я.       — Свидание, — через мгновение добавила она.       — Ууу, изверги, — простонал я. — Будет тебе свидание.              Днем позже, площадка за домом. Месторасположение... не установлено       — И как успехи? — спросил я, бросив девушке бутылку с водой.       — Нормально. Как ты справляешься с этим воплощением шила? — спросила она, благодарно приняв бутылку с водой.       — Да никак, — ответил я, — его главное направить и не выпускать надолго из поля зрения.       Мне, наконец, попался в поле зрения объект разговора, занимающийся сейчас хождению по полю из высоких пик, возвышавшихся над землей на добрых три метра, расположенными они были в шахматном порядке, на расстоянии сорока-пятидесяти сантиметров друг от друга и Наруто пытался по ним ходить. Пики были достаточно толстыми, чтобы не вызывать проблем с хождением по ним, но задачей Наруто, судя по всему, было не это, а выбор правильной методики ходьбы по ним. Выработке походки, осанки, стойки. При каждом неправильном шаге, стойке, движении пика противно скрипела. Если я правильно помню, секрет создания этих пик все еще храниться внутри семьи Соры и не распространяется за его пределы. С другой стороны, какими-то выдающимися свойствами эта древесина не обладает, потому ремесленникам до неё дела нет, а семьям с боевым уклоном эта система не подходит. Хотя, я вроде бы слышал, что дед с отцом Соры экспериментирует над составом, чтобы похожим методом выработать тренировку для других стилей. Пока безуспешно.       — Понятно, — печально сказала кошка. — Не знаю, что из этого выйдет, но у него есть потенциал. И, похоже, ты был прав, он перенял черты своего «пассажира»… вот только как далеко это зайдет?       — Не знаю, чакра лиса уже подмешивается в его чакронесущую систему. Больше приступов, слава Ками-сама, не было. Может быть, второй этап пройдет менее болезненно. Организм успеет привыкнуть.       — Увидим, — ответила кошка.       Мы затихли, наблюдая, как юный джинчурики тренируется и вот один миг, нога соскользнула, и малыш полетел вниз. Благо мы были готовы к такому исходу и вместо земли, его тело встретило четыре заботливые руки, подхватившие его.       — Передохни немного, — сказала кошка, поставив малыша на землю.       — Хорошо, — ответил он, заметив мой взгляд, благо, условие, на котором я и врачи согласились на его тренировки, он помнил.       — Отлично, как раз время обеда, — ответил я, и направился в дом, Сора с Наруто последовали за мной. Девушка объясняла парню его ошибки и на ходу показывала на себе и на нем, как надо делать.       Уже за столом, разговор вернулся к вчерашней теме.       — А как вас тренировала Мэдока-сан? — спросил Наруто, закончив свой обед.       — Хм… — я задумался, стоит ли рассказывать.       — Быстро, жестко и бескомпромиссно, — назвала три постулата Мэдоки Сора.       — Раз уж мы вернулись к этому, то, пожалуй, тебе будет полезно узнать, как это происходило и почему мы тебя так жестко ограничиваем, — ответил я. — Тренировка на сегодня окончена? — спросил я Сору.       Да, все тренировки Наруто происходят под тщательным присмотром. Ибо воспитание шиноби в таком возрасте - это всегда очень большой риск, в первую очередь для обучаемого. Слишком хрупок организм в таком возрасте, а травмы отражаются на всей дальнейшей жизни, даже с теми чудесами, которые демонстрируют ирьенины в последнее десятилетие.       — Да. Все равно большего сегодня я не смогу уделять тебе времени, — ответила кошка.       — Так с чего бы начать… пожалуй, давай продолжим с того места, в котором остановились. Более яркого примера, нежели Тоджо, сложно представить. Земля ему пухом.       

***

      Тридцать первый год эпохи скрытых селений. Остров Узу, деревня, скрытая в Водовороте.       Очнулся я в кровати. Шея и голова ужасно болела, но остальное тело, вроде бы, было в порядке и даже неплохо слушалось головы. Импульс чакры по телу подтвердил последнее утверждения. Никаких дефектов проводимости и выпуска не обнаружено, гематома в районе третьего-четвертого позвонков.       Открыв глаза, я поморщился от яркого луча солнца, впрочем, глаза быстро привыкли к льющемуся из окна свету. Кое-как размяв затекшие конечности, я поднялся из кровати и принялся искать свои вещи, впрочем, уже через мгновение, в палату вошла медсестра.       — Доброе утро, Узумаки-сан, как себя чувствуете? — спросила она, войдя в палату, и жестом показала на мои вещи.       — Доброе… Сносно, — ответил я, благодарно кивнув, попутно аккуратно разминая шею. Будь там что-то серьезное, голову бы закрепили, чтобы во сне что-то себе не сломал. — Что с остальными?       — Живы, — поняла меня правильно медсестра, — Танатоки Эми отделалась легкой контузией, срок реабилитации около двух недель. С Кашо Тоджо все сложнее, пробито правое плечо на вылет, возможна частичная потеря функциональности правой руки.       — Я могу с ними встретиться? — спросил я, когда оделся в свою повседневную одежду, видимо кто-то из семьи уже постарался… или предвидел.       — Эми сейчас в сознании, отдыхает в своей палате, Тоджо еще спит после операции и посетителей к нему пустят не раньше, чем через неделю.       — Благодарю, можете проводить к Эми? — спросил я.       — Да-да, конечно, — ответила она и жестом пригласила за собой.       Центральный госпиталь Узошио был интересным местом. Огромный комплекс из нескольких десятков многоэтажных остекленных зданий утопали в зеленных насаждениях, представляя почти идеалистичную и даже немного утопичную картину мира. Хотя, лечением, по сути, занималось только два корпуса. Остальные восемь корпусов были учебно-исследовательскими, которые могут быть переоборудованы в лечащие в самом крайнем случае. Чего никогда не происходило.       А все дело в том, что Узумаки испокон веков занимали нейтральную позицию, выступая территорией для переговоров. Даже когда заключили союз с Сенджу, участие ни в нескольких конфликтах предшествующих созданию скрытого Листа, ни в первой мировой Узошио не принимала… официально(никто не рискнул "будить дракона" и в чем-то обвинить деревню). Впрочем, мы никогда не выходили за рамки дозволенного. Слишком уж удобный и выгодный наш статус для всех, чтобы его ломать ради каких-то кратковременных возможностей.       Долго идти не пришлось, палата Эми располагалась на том же этаже. Медсестра убедилась в том, что в палате все в порядке и жестом пригласила войти. Девочка сейчас лежала на своей кровати, что-то читая.       — Вас сегодня выписывают, так что не задерживайтесь, — сказала медсестра, когда покидала палату.       — Хорошо, — ответил я ей и, подойдя к обратившей на нас внимание девочке, поприветствовал её. — Привет, ты как?       — Нормально, врачи говорят, что до конца недели буду в полном порядке, — ответила она, внимательно осматривая меня.       — Это хорошо, — сказал я, присев рядом, — и… прости.       — За что? — удивилась она.       — За твои раны, за мой дурацкий план, за все, — ответил я.       — Глупости, — ответила девушка, — если бы не ты, мы бы не прошли тест. Она прошла по моему минному полю и не заметила его, и я не сомневаюсь, что попробуй мы самостоятельно, то шляпа так и не покинула бы её голову.       — В смысле? — не понял я.       — Мэдока-сенсей тебя не посещала? — удивилась девушка.       — Нет, — ответил я, — так…       — Да, шляпу сбили, тест прошли. Все прошли, — и, заметив выражение моего лица, рассмеялась.       — О! Вот ты где, — сказали, знакомым до боли (буквально) голосом у меня за спиной.       — Да, Мэдока-сенсей, — ответил я, оборачиваясь.       В дверях стоял мой будущий ночной кошмар, который сейчас с плотоядной улыбкой рассматривал меня.       — Отлично, тренировка завтра в восемь. Жду тебя на том же полигоне, — ответила девушка.       — Хорошо, Мэдока-сенсей.       — Вот и ладушки, до завтра, выздоравливайте, — помахав рукой на прощание, она удалилась.       — Соболезную, — сказала Эми.       — Спасибо, я завтра зайду, — ответил я на прощание.              По пути домой у меня было время, чтобы осмыслить произошедшее. Это и само сражение, и то, что было после него.       Последнее два года, в учебке в нас вбивали нашу ничтожность и то, что наша сила состоит только в единстве, а точнее количество синяков во время очередного испытания завесила от результата команды, нашей сплоченности и взаимоотношений. Одиночки в учебке не выживают, так как за него (одиночку) получают все. Потому наша задача на выживание не потребовала от нас… споров. Мы даже не задумывались, что, по факту, жертвуем собой ради выполнения задачи. Это было, как само собой разумеющееся, и как этому относиться я пока знаю. Мы поставили задание выше личных потребностей…       — Привет, сын, — заключила меня в объятия мать. Слишком сильно я задумался, настолько, что и не заметил, как домой дошел.       — Привет, мам, — ответил я.       Мать внимательно осмотрела меня со всех сторон, убедилась в целостности моей тушки.       — Обед через пять минут. Как тест? — спросила она, обернувшись.       — Нормально. Мы прошли, но товарищ по команде серьезно ранен, — ответил я.       В принципе это не новость. На последних двух курсах мы регулярно попадали в госпиталь. Даже каникулы в шутку переименовали в больничный. Потому попадание в больницу не было чем-то из ряда вон выходящим.       — Девочку? — спросила мама с кухни.       — Нет, парня, Кашо Тоджо, — ответил я.       — Понятно. — И от этого «понятно» у меня мурашки по спине провели бравый марш капитулировавшей скрытой деревни.              Днем позже.       — Доброе утро Мэдока-сенсей! — поприветствовал я девушку, уже ждущую меня на полигоне.       — О! Пришел-таки, — ответила она, — итак, твое первое задание: разминировать весь этот полигон. Учитесь не оставлять за собой следов!       Спорить я не решился, мысленно прокляв беловолосую, так как я сам поставил больше двухсот мин. Сколько их поставили товарищи, я не представляю.       Это будет очень долгий день.