***
Виконт вышел через черный ход. Ночь была на редкость темная. Ни единой звездочки не разглядеть в затянутом небе. Нужно было очень постараться, чтобы не споткнуться на крыльце или не испачкать сапоги в какой-нибудь грязи. Но человека мало это волновало. Не пытаясь прятаться, он направился к экипажу, который давно уже был готов. Хмурый, закутанный в плащ извозчик, стоило только пассажиру сесть, кнутом подстегнул лошадей, и те нехотя тронулись с места по широкой дороге в сторону Лондона. Ворон, наблюдавший за этой молчаливой сценой с конька крыши особняка, сорвался вслед за экипажем. «Наконец-то произошло хоть что-то! Недельный срок, отпущенный хозяином уже на исходе. Не хотелось бы вернуться с пустыми руками», — Себастьян, стряхнув с себя остатки утомления ожиданием, теперь лавировал в потоках воздуха, не спуская глаз со своей зашевелившейся цели. Экипаж остановился возле известного театра, в котором по обыкновению коротали вечера знатные особы, не знающие, чем бы еще себя занять. Виконт переговорил с извозчиком, и тот уехал. По-видимому, господин приказал его не дожидаться. Постояв немного за живой изгородью, так, чтобы с дороги его не было видно, Франклин повернул от театра в противоположную сторону и бросился бегом, почти сразу шмыгнув с главной улицы в неприметный переулок. Себастьян обернулся в человека, незаметно последовал за ним. Он был заинтригован и, может, совсем немного рад. Сегодня порядком поднадоевшее дело будет закрыто, и можно будет вернуться в особняк, чтобы и дальше присматривать за принадлежащей ему душой. Вскоре виконт перешел на шаг, потом вовсе остановился и прислонился затылком к холодному камню стены одного из домов. Постоял не шевелясь, пока не заслышал глухой стук каблуков о мостовую. Мужчина встрепенулся и весь подобрался, как хищный зверь перед прыжком. В его сторону направлялась женщина, закутанная в накидку и со спрятанным под вуалью лицом. Впрочем, Себастьяну не нужно было видеть ее, чтобы узнать аромат этой души. «Все интереснее и интереснее», — с возрастающим любопытством демон аккуратно подобрался поближе, чтобы вовремя успеть вмешаться в возможную драму, грозившую вот-вот разыграться на своеобразной сцене. Женщина была уже совсем близко, когда виконт выскочил из-за поворота и бросился ей наперерез. От испуга она слабо вскрикнула и отшатнулась, но не смогла ничего противопоставить мужчине, который, выхватив из-за пояса большой кухонный нож, замахнулся на нее с совершенно безумным выражением, до неузнаваемости исказившим его бледное лицо. В этот момент он походил на больного с налитыми кровью глазами и пеной на губах. Себастьян готов был выбить нож из рук преступника, скрутить его и покончить, наконец, с этим делом, однако, стоило только занести серебряный ножик для броска, и виконт рухнул, как подкошенный, а за ним и женщина, лишенная сознания одним точным ударом в солнечное сплетение. Демон недолго пребывал в ступоре, хоть появление существа, обладающего нечеловеческими возможностями, и стало для него полной неожиданностью. Странно было еще и то, что его присутствия Себастьян не ощущал вовсе. Будто на месте незнакомца, сейчас склонившегося над телом виконта Франклина, витала лишь иллюзия. Он весь был закутан в грязно-серый плащ и скрывал лицо под таким глубоким капюшоном, что было непонятно, как он вообще умудряется ходить и не натыкаться на предметы. Видя, что существо легко как пушинку и небрежно как мешок с картошкой закидывает виконта на плечо, Себастьян все же кидает приготовленный нож, целясь им уже в незнакомца, вознамерившегося увести добычу прямо у него из-под носа. Тот отмахнулся от ножа, как от мухи и недовольно цокнул языком. Обернулся медленно в сторону крыши соседнего здания, где притаился демон. Больше не видя смысла прятаться, Себастьян вышел из тени печной трубы, спрыгнул вниз, не сводя со странного существа глаз и пытаясь предугадать его движения. Они застыли в двадцати ярдах друг от друга. Демон ждал от оппонента действий. Он не был дураком, чтобы вот так вот бросаться на противника, не имея ни малейшего понятия о его способностях. Но незнакомец видимо куда-то очень спешил, и потому с пренебрежением развернулся к противнику спиной и направился прочь с телом Франклина. Такая наглость порядком разозлила демона. Теперь не только приказ заставил его ринуться вперед и напасть со спины. Незнакомец ушел от удара так плавно и быстро, что казалось, будто он растворился в воздухе. — Ты не дашь мне просто уйти, — не вопрос — констатация факта. Уже из-за своей спины демон почувствовал ухмылку так же отчетливо, как если бы видел ее не скрытую капюшоном. — Не дам, — согласился Себастьян. — А жаль. Действовать нужно непредсказуемо. Это явно был не тот противник, которого можно было взять одной только грубой силой. Демон не стал оборачиваться, когда услышал глухой вздох и звук падающего на землю тела — виконта не слишком-то ласково сбросили с плеча, чтоб не мешал в бою. Стоило воспользоваться этой заминкой. Маленький и острый как бритва нож просвистел в воздухе над самым ухом противника, лишь немного задев ткань капюшона. — Как бы силен ты ни был, мне придется устранить тебя. Я не могу ослушаться приказа хозяина, — холодно оповестил Себастьян. Громогласный взрыв хохота сотряс переулок. Демон скрипнул зубами, в напряжении еще сильнее сжимая свое единственное оружие. — Ой, ли? Прямо вот так сразу и устранить? — все еще задыхаясь и перемежая слова с истеричным хихиканьем, он скинул капюшон дрожащей рукой, вытер тыльной стороной ладони выступившие от смеха слезы. — А кишка не тонка? — он резко вскинул голову. Хорошо различимые в темноте белые волосы наполовину скрывали лицо. Тут же, все еще подавляемая, но вполне ощутимая сила жнецовской сущности волной захлестнула демона. Жутковатый в своей жестокости ледяной взгляд этих глаз полон саркастичной насмешки. Ему было весело. — Ты… И почему я не удивлен? — Себастьян отскочил подальше. Необходимо было продумать план атаки. Вот только Гробовщик быстро понял ход его мыслей и не дал ему ни секунды времени, бросаясь вперед. Сотоба появилась в его руке будто из ниоткуда. Удары сыпались градом. Быстрые, резкие, злые. Себастьян с трудом блокировал некоторые из них, не успевая контратаковать. По-видимому, Гробовщик не собирался отступать или вести переговоры, что-то нужно было делать. Этот пронзительный взгляд и очевидное желание если не убить, то хотя бы сильно покалечить, не оставляли сомнений. Жнец помнит то вероломное вмешательство в свои воспоминания и все еще зол. Интересно, простил бы он, вздумай демон извиниться за тот случай? Себастьян пообещал себе обязательно это проверить, а пока необходимо в первую очередь выполнить приказ. — Почему ты преследовал этого человека? — уворачиваясь от рубящего удара в бок, прямо спросил демон, в общем-то, не надеясь на ответ. — Хах, сможешь выдержать следующий удар, и я так и быть скажу и даже покажу тебе кое-что интересное, — с этими словами Гробовщик выхватил одно из деревянных надгробий. Когда в широком замахе из него материализовалась огромная, сверкнувшая серебристым металлом коса, демон понял, что избежать от такого удара нет ни смысла, ни времени. Волна чистой силы, сметая на своем пути черепицу с крыш, всего за доли секунд достигла цели и непременно разрезала бы врага пополам, не будь тот демоном достаточно высокого ранга. Густая непроглядная тьма коконом окутала Себастьяна. Атака пришлась уже в вязкую субстанцию, больше напоминающую смолу, и медленно угасла в ней. В ту же секунду кокон рассеялся, как спугнутый резким порывом ветра туман. Демон в своей истинной форме остался стоять на том же месте, тяжело дыша. Этот удар не прошел для него даром. Поперек груди сочилась кровью неглубокая, но длинная рана. Твердые черные пластины, покрывающие торс и призванные защищать от прямых атак, не выдержали даже наполовину погашенного удара. — А ты шустрый. Не от каждого демона можно ожидать такого быстрого обращения и одновременного блока, — Гробовщик довольно прикрыл глаза и опустил голову, признавая силу противника. — Мне лестна твоя похвала, но ты, кажется, обещал мне что-то показать? — Себастьян расправил плечи, откидывая за спину непослушную черную гриву. Приблизиться он все не решался. Мало ли, что мог выкинуть старый жнец? — Ты нетерпелив как твой мальчишка-хозяин, — фыркнул жнец и спрыгнул на землю, аккурат рядом с телом виконта Франклина, который все еще прибывал без сознания, как и его благоверная. Себастьян, помедлив, последовал за ним. Гробовщик опустился на колени и взял руку мужчины, мимоходом проверяя пульс. Свою Косу Смерти он дематериализовал, вместо нее вынул из одного из бесчисленных карманов своего плаща маленькие аккуратные ножницы, причудливо вырезанные из кости. — Стой! — Себастьян перехватил руку с ножницами, — Он будет жить после того, что ты собираешься делать? — демону отнюдь не хотелось отчитываться хозяину за смерть преступника. Приказ был поймать его. — Будет, будет, — отмахнулся Гробовщик, — Даже лучше, чем жил до этого. Если ты, конечно, мешать не вздумаешь. Надрез на ладони виконта получился совсем маленький, такой что едва пошла бы кровь. Тем не менее из него неохотно, светясь призрачным серебристым сиянием, взвилась вверх человеческая пленка жизни. Перед взорами демона и жнеца быстро проносились воспоминания. Ничего особого и примечательного в них не было. Детство в знатном доме отца, где мальчик мало в чем нуждался и, соответственно, мало к чему стремился. Юность, загубленная в развлечениях и азартных играх. Смерть матери, затем отца. Богатое наследство, полностью доставшееся ему как единственному ребенку, спустя каких-то два года полностью спущено на ветер. Вместе с деньгами постепенно уходила репутация, и чтобы хоть как-то ее поддержать, он вынужден жениться на не знатной, но состоятельной женщине. Жена, по-змеиному хитрая, считалась с мужем также, как считалась бы с насекомым, никогда не предупреждала о своих отъездах, вследствие чего виконт не знал часто ее местоположение, что уж говорить о делах. Серые будни, почти незаметные на пленке, изредка разбавлялись яркими пятнами счастливых моментов: пышный бал, улыбка какой-то незнакомой дамы, удачная шутка, сказанная в обществе благородных молодых людей, ласковый взгляд со стороны жены… И вдруг провал. Несколько кадров подряд представляли собой черное пятно, будто кто-то случайно заляпал их чернилами. Далее вновь шли воспоминания, затем опять провал. Так повторялось несколько раз, пока пленка не закончилась теми же черными кадрами. Точнее, это Себастьяну сперва показалось, что теми же. Гробовщик, тем временем, натянул белые перчатки, похожие на латексные. Резко, но аккуратно ухватил пленку ближе к концу, будто змею. Лента взвилась, пытаясь вырваться или хотя бы резануть обидчика по рукам, но жнец держал крепко. — Отойди-ка подальше и ни в коем случае не трогай, — попросил он демона. Тонкая прозрачная цепь вырвалась из его левой ладони, надежно обматывая и удерживая пленку. «Никогда не слышал, чтобы цепь шинигами использовали подобным образом», — хотел было сказать Себастьян, но передумал, издали наблюдая, как ножницы — миниатюрная Коса Смерти, быстро вырезают куски испорченной пленки, концы которой сами собой срастались, лишь аккуратно поддерживаемые самыми кончиками тонкими пальцами жнеца. Он намеренно оставлял самый конец нетронутым, пока не закончил с остальным. Затем достал из складок своего плаща небольшую прозрачную емкость, в которой плескалась зеленоватая жидкость. Ночной воздух донес до Себастьяна ее острый запах, когда Гробовщик открыл банку, поднес конец пленки и отрезал его прямо в этот дурно пахнущий раствор. Жидкость вспенилась, забурлила, вскоре поменяла цвет на прозрачно-голубой. Себастьян не успел хорошо разглядеть то маленькое и черное, прилепившееся к стенке банки, что осталось от пленки. Гробовщик убрал сосуд. Пленка, не удерживаемая более цепью, мерцая во тьме, втягивалась обратно в тело своего хозяина. — Насколько я понимаю, то, что ты сейчас забрал, послужило причиной убийств, — слегка пораженный, ибо никогда не встречал подобного, сказал Себастьян, — Отдай это мне. — Графу не будет от него никакого проку, уж поверь, — устало улыбнулся Гробовщик, — Вот тебе преступник, вот его последняя жертва и соучастница, даже все улики налицо. Можно вызывать полицию и закрывать дело. А теперь, — он манерно и насмешливо поклонился, — Мне пора, дела не ждут, — и развернулся, чтобы уйти. — Стой! — моментально среагировал демон, хватая жнеца повыше запястья. — Я не позволю тебе уйти, ничего не объяснив. — Когти. — Что? — Себастьян подумал, что ослышался. — Убери, — жнец перевел чуть недовольный взгляд на руку дворецкого, все еще сжимающую его собственную. Когти и впрямь глубоко впивались в бледную кожу, оставляя краснеющие следы и царапины. Демон вспомнил, что все еще находится в своем истинном обличии. Стоит сейчас перед объектом своего нездорового интереса в одних только кожаных штанах в обтяжку, переходящих в высокие сапоги на шпильках. Хвост плетью бьет по ногам, а вместо вороньих крыльев за спиной вязкий боевой туман, что прикрывает и израненный торс. Демон обретал человеческий облик, но так и не торопился отпустить собеседника. Нежная человеческая кожа острее ощущала прохладу этой костлявой руки. — Расскажи, — еще раз почему-то шепотом попросил Себастьян, — перестань уже мучить меня… — Уверен, что хочешь узнать подробности людских интрижек? — Гробовщик развернулся к собеседнику, впрочем, не стремясь освободиться от крепкой хватки. Медленно протянул вторую руку, коснулся щеки демона самыми кончиками длинных ногтей и ласково очертил ими скулу. — Знаешь, в любом деле самое важное — правильно задать вопрос. Иначе рискуешь отдать слишком высокую цену за пустышку, — во тьме его глаза горели из-под челки так ярко, однако Себастьяну никак не удавалось прочесть хоть что-то в их ледяной глубине. Как завороженный, он смотрел в них, вслушивался в тягучий, мягкий голос и проклинал себя за то, что успел попасться в сети, которые сам же и позволил расставить. — Спрошу тебя в последний раз, что ты хочешь на самом деле? Себастьян не стал медлить с ответом. Тот пришел сам и был произнесен прежде, чем демон успел его обдумать. — Я хочу показать тебе то, что лучше смеха. Повисла тишина. По удивленно расширившимся глазам собеседника Себастьян понял, что попал в самую точку. Вот она — долгожданная настоящая эмоция в холодном царстве безумия. Впрочем, жнец быстро спрятал ее за коротким смешком и прикрыл глаза от какого-то кошачьего или скорее лисьего удовольствия. В голосе его теперь звучало предвкушение. — Ой ли? В таком случае, я не в силах отказать. Признаю, вы заинтересовали меня, месье дворецкий, но сможете ли вы в полной мере исполнить обещанное? — Только в случае, если вы окажете мне немного доверия, господин Гробовщик. — Мне нет нужды не верить, в любой момент я могу закончить начатое и убить тебя, — он высвободил руку. Прежде чем исчезнуть, жнец, чуть повернул голову, — но не бойся, я с нетерпением жду нашей следующей скорой встречи. — Хоть ты и застал меня врасплох, больше этого не повторится, — прошептал Себастьян вслед фигуре, растворившейся в темноте переулка.***
На следующий же вечер после окончательного закрытия дела о маньяке, а заодно и дела об убийстве отпрыска знатной семьи де Мортемар, граф Сиэль Фантомхайв пил вечерний чай и самоотверженно пытался сочинить отчет Ее Величеству по этим самым делам. На ум ничего не шло. Длинные, казавшиеся бессмысленными, слова приветствия ускользали от понимания и плыли перед глазами, путая еще больше. Пытаясь подавить предательский зевок, ибо дворецкий был совсем рядом, а свою слабость показывать не хотелось, граф подпер кулаком подбородок. Нет, определенно, сегодня выдавить из себя хоть строчку не получится. Как ни стыдно было это признавать, но Фантомхайв и сам не до конца представлял себе всю картину произошедшего. Например, он решительно не понимал, откуда маркизу де Мортемару знать подробности о причинах убийства своего сына, и почему он не сообщил их сразу же. Шок? Едва ли. Зачем Элеоноре Франклин делать те компрометирующие фотографии? А так же сбегать из временной камеры, хитростью подкупив надсмотрщика, и нестись именно на то место, где виконт Франклин выслеживал очередную жертву? Чтобы посодействовать в очередном бесцельном убийстве? Да и не могла она забыть про его болезнь и в любом случае должна была знать, чем ей грозит такое столкновение. И почему же виконт Франклин так и не признал свою вину, несмотря на все доказательства? Однако Скотланд Ярду, видимо, все оказалось понятно и просто. Протокол составлен, преступники допрошены и ожидают наказания. Сразу два дела с чистой совестью можно закрывать благодаря участию графа Фантомхайва, но они, разумеется, считают это своей заслугой. А, впрочем, не важно. Сейчас он слишком устал. К утру все непременно должно упорядочиться в голове и строчки выльются на бумагу ровные и понятные. Себастьян давил улыбку при виде по-детски нахмуренного и по-взрослому усталого лица хозяина, но, как и полагается примерному дворецкому, придержал замечание при себе и учтиво поинтересовался, не желает ли юный господин закончить на сегодня и лечь спать. Михаэлис вообще прибывал в последнее время в приподнятом и благодушном настроении, которое не смогли испортить даже слуги, в очередной раз спалившие кухню. Танака прекрасно справился со всеми временно возложенными на него снова обязанностями дворецкого, господин доволен, с его душой все в порядке, а он, Себастьян, исполнил все безупречно. Ну, почти… Эта мысль заставляла демона улыбаться еще шире и довольнее. — Пожалуй, на сегодня хватит, — безапелляционно, будто сам пришел к этому решению, заявил Сиэль, откидываясь в кресле. — Кстати, Себастьян, на завтра не забудь подготовить все к приезду Мидлефордов. Леди Элизабет изъявила желание праздновать свой День Рождения в моем поместье. — Слушаюсь, юный господин. Я обеспечу гостям достойный прием, с легким поклоном отвечал Себастьян, — как вы намерены преподнести госпоже Элизабет ее подарок? — Просто оставь футляр у меня. Подарю его сам после ужина.***
Ночная темнота давно окутала поместье Фантомхайв. Себастьян намеренно дожидался, когда стихнут шаги в комнатах прислуги, когда затухнет от легкого дуновения последняя свеча, когда выровняется дыхание господина. К часу ночи тишина нарушалась разве что чуть слышным для уха демона сопением спящих людей. Теперь Себастьян мог покинуть особняк, не боясь, что кому-то что-либо от него понадобиться. Он был рад этому, но, тем не менее, тревожно останавливался и вновь прислушивался, в тайне надеясь, что этот кто-то заставит остаться. Все было спокойно, демон растворился в тени, исчез из особняка и появился уже на пустынной улочке, не освещенной ни одним фонарем. Даже небо опять наглухо заволокло тучами, однако это не могло служить для него помехой. Нужная дверь оказалась, как и всегда, не заперта и совсем не скрипнула, пропуская посетителя. Себастьян предусмотрительно обошел угол опирающегося на дверной косяк гроба, выставленного несомненно специально для запинания об него ночных гостей, если таковые все же явятся. В приемной тоже было темно. Однако, из-за стены доносился легкий стук каблуков по деревянному полу и звон фарфора. Демон усмехнулся про себя. Глупо было надеяться застать его спящим. Он внимательно осмотрел стену, из-за которой слышался звук. Она вся была уставлена разномастными гробами, и ничего похожего на дверь не было видно. По крайней мере, обычному человеку. Себастьян давно заметил: сколько бы раз они не приходили сюда за информацией, если Гробовщик и появлялся из гроба, то непременно из одного и того же. Себастьян без труда отодвинул тяжелую крышку. Мягкий неверный свет от нескольких десятков толстых свечей заставил прикрыть привыкшие к полной темноте глаза. Комнатка в темных тонах была совсем небольшой, но вмещала в себя низкий столик, три мягких на вид кресла, шкаф с какими-то склянками и книгами вперемешку и кухонный уголок, где сейчас находился хозяин лавки. Себастьян ступил на мягкий темно-зеленый ковер, цепким взглядом ухватил две фарфоровые чашки со свежезаваренным ароматным чаем, большую банку с печеньем и толстую старую книгу в потертой обложке, оставленную раскрытой на подлокотнике одного из кресел, на спинку которого был небрежно наброшен черный балахон. Тот, к кому он пришел, стоял спиной к нему и усердно пытался что-то отыскать на полке. В легкой белой рубашке и с завязанными в высокий хвост волосами он выглядел слишком уж молодо. Но в последнее время чересчур часто дворецкий видел его именно таким, поэтому пыльный балахон вместе с образом странного чудика постепенно выцветал в памяти. Гробовщик, до этого не желавший показывать, что заметил его, обернулся. В не скрытых челкой глазах мелькнуло торжество, а до боли знакомая улыбка показалась Себастьяну чуть мягче и искреннее обычного. Только показалась, с сожалением подумал он, когда, спустя миг, понял, что все в старом жнеце, как и прежде, ненормально, а для него, демона, существует лишь холодная усмешка. — Добро пожаловать, господин дворецкий, — скрипуче произнес он, подходя. Будто бы в порядке вещей было заявиться в чужой дом во втором часу ночи без приглашения. — Ждал кого-то? — спросил Себастьян первое, что пришло в голову, кивнув на две чашки. — Тебя. Не веришь? — Ни капли. — Что ж, твое право, — Гробовщик в приглашающем жесте махнул рукой в сторону свободных кресел, а сам расслабленно плюхнулся в свое. Себастьян, признаться, растерялся от столь непринужденного приема, странного по отношению к любому простому здравомыслящему лондонцу. Но Гробовщик не был простым, да и в здравомыслии его не упрекнуть, а потому гость механически сел на предложенное место и попытался собраться с мыслями. Расслабленность и деланная доброжелательность жнеца напрягала его куда больше, чем если бы он сразу при виде него материализовал косу. Тем не менее демон продолжал играть роль идеально воспитанного гражданина. Изящная фарфоровая чашка приятно грела руки сквозь перчатки. Пара небольших глотков, как положено этикетом. Хоть он и не мог понять прелести этого человеческого напитка, однако за годы службы дворецким научился различать хороший чай и не очень. Этот, несомненно, даже такому щепетильному в подобном вопросе графу Фантомхайву показался бы превосходным. — Итак, ты здесь. Пора бы подойти к цели твоего визита, чёртик. От подобного обращения Себастьяна передернуло. Но он не собирался поддаваться на провокации. Не в этот раз. А потому отставил чашку, улыбаясь так ослепительно-доброжелательно, что любой на месте жнеца растаял бы. — Господин послал меня за разъяснением некоторых неясных фактов последнего дела. Жнец склонил голову, пряча улыбку. — Хоть и говорят, что демоны не лгут, однако их не договоры искусней любой лжи. Оба знали истинную цель этого визита. Гробовщик играючи поддразнивал, Себастьян проявлял излишнюю осторожность, рискуя в результате уйти ни с чем. Необходимо было немедленно, но аккуратно провести следующий ход, и не дать жнецу вновь насмехаться над ним, несмотря на то, что самообладание постепенно уходило, оставляя место злости и желанию все сделать силой. — Правда — понятие настолько относительное, — кресло тихо скрипнуло, когда демон встал, давя внутри желание впиться зубами в бледную шею над шрамом, подчинить, убрать эту извечную ухмылку. — Одно лишь невысказанное слово делает правду ложью, а очевидную ложь правдой, — демон мягкими шагами, будто подкрадывался к ничего не подозревающей жертве, обошел стол, остановился за креслом собеседника, продолжая лить елейные, завораживающие речи, лишь немного приправленные магией голоса. — И кто же возьмется утверждать наверняка? — пальцы невесомо коснулись волос, как бы невзначай Себастьян огладил скулу, заправил за ухо мягкую прядь и, не удержавшись, сжал бледное горло, с упоением ощущая неровность шрама и учащенное биение пульса. В таком положении демон впервые почувствовал преимущество. Стоит только выпустить когти и жнецу будет уже не до смеха. Он готовился увидеть страх или хотя бы желание высвободиться, однако, запрокинув голову жнеца, сам не совладал с разочарованием: улыбка была все та же, разве что еще чуть-чуть безумнее, прищуренные в насмешке глаза не скрывали нетерпения. — Пожалуй, возьму на себя такое право, ведь я правильно понял твои мотивы. Ну же, действуй! Ты обещал мне кое-что… — Да, обещал. И намереваюсь заодно получить желаемое. С этими словами Себастьян горячо и жадно поцеловал бледные губы жнеца, чувствуя, как улыбка его становится шире. Вопреки опасениям, он не оттолкнул. Напротив, ответ был так искусен и властен, что Себастьян даже не сразу понял: не он целует, а его. Мягко притягивая за волосы, полностью подчиняя. И стоило ему только осознать это, единственная мысль заполнила сознание: — «Не позволю!» Демон разорвал поцелуй с легким укусом. Мгновение и Гробовщик судорожно обхватывает его шею. Лишь слегка удивлен, не более, но Себастьяну пока хватает и этого. Легкий, почти совсем невесомый в его руках. И не думающий сопротивляться. Это кружит голову. К черту условности. — Не против, если мы продолжим в более удобном месте? — Спальня там, — жнец неопределенно махнул рукой в сторону закутка между шкафом и стеной, который не сразу и заметишь, и тихо засмеялся, уткнувшись лицом куда-то ему в шею. Открывать с ноги дверь в чужом доме не очень-то прилично, однако выучка идеального дворецкого пошла крахом. Все, что хватило сил разглядеть — большая кровать под черным балдахином. А больше ничего и не было нужно. Последние остатки самоконтроля покинули демона, когда по черному шелку разметались длинные серебристые пряди волос. Конечно, Гробовщик не дал ему владеть собой так просто. Довольно продолжительное время они катались по кровати, попутно раздирая друг на друге одежду, царапаясь и кусаясь, как оголодавшие звери. Это заводило обоих быстрее, чем хороший бой с равным противником, разгоняло в крови адреналин и дикую, необузданную страсть. В очередной раз подмяв под себя противника и непокорного любовника, Себастьян умудрился с силой вывернуть ему руки, прижаться горячей грудью к его прохладной спине и в подтверждение своего первенства прикусить острыми клыками, в бесконтрольном порыве отросшими, загривок жнеца. Металлически-сладкий вкус его крови на языке — неизъяснимое блаженство. С внутренним ликованием демон слушал редкие полуболезненные-полунаслажденные стоны Гробовщика. Чувствовал, как он выгибается в пояснице, прижимаясь к нему бедрами и чуть сам не выл от новой волны острого возбуждения. — Ну, давай же, чего ты ждешь? — почти мольба и тут же истеричный, полузадушенный смех. От осознания полной победы необузданное желание подчинить грубостью и болью улеглось. Теперь уже ласковей он целовал и зализывал укусы, все еще кровоточащее, чуть не урча от удовольствия. Век бы гладил эти широкие плечи, острые лопатки, пропускал сквозь пальцы серебрящиеся нити волос, губами пересчитывал бы позвонки и любовался неровными рубцами старых шрамов. От прикосновений к каждому из них Гробовщик вздрагивал. То была дрожь удовольствия или боли, а может и того, и другого — Себастьян не знал, просто чувствовал, что этого хочется им обоим. Жнец позволял демону многое, отдавался так, будто никогда прежде не доводилось ему испытывать таких ярких чувств и ощущений. Бесстыдно принимал ласку и также охотно ее дарил. Просил грубости, наслаждался ей, и сам расцарапывал в кровь спину партнера. Позволял Себастьяну вновь и вновь кусать себя и сцеловывал с его губ свою же кровь. И глаза его, с огромным черным зрачком, обрамленным лишь тоненьким ободком ярко сверкающей желто-зеленым в темноте радужки, отражали похоть в адском пламени глаз демона. То и дело перед глазами Себастьяна мелькали картинки, бесконтрольные, беспорядочные. Он знал что это, но не пытался их удержать, разобрать и запомнить. Теперь они просто не имели для него значение. Казалось почему-то, что все эти воспоминания и мысли и так давно ему знакомы и понятны. Долго они не могли насытиться друг другом, и когда расслабленные без сил лежали на развороченной и перепачканной постели, Себастьян лениво перебирал спутанные волосы Гробовщика, уложившего на его грудь голову, и ни о чем не хотел думать. Однако одна теперь казавшаяся глупой и несуразной мысль терзала его до тех пор, пока он не решился спросить: — И все же, меня до сих пор мучает вопрос, как ты оказался замешан во всей этой истории с убийствами? Гробовщик лениво вздохнул, поерзал, устраиваясь поудобнее. — Да все, в сущности, довольно просто. Ребенок. — Какой еще ребенок? — Элеоноры Холдейн, конечно. После того, как Эдмонд Мортемар отверг ее, узнав о ее положении, она решила избавиться от ребенка сразу после его рождения. Но делать этого не пришлось, он родился мертвым, и, кажется, именно тогда что-то повредилось в ее сознании. Элеонора пришла ко мне, чтобы похоронить его как подобает, но тайно. Не знаю, что на нее нашло, но она проболталась мне о своем желании убить некогда любимого. Много позже, уже выйдя замуж за виконта, болезнь которого распознала довольно скоро, она узнала меня в кругу близких знакомых маркиза де Мортемара и, естественно, испугалась, что я могу выдать ее тайну. Собственно, не попытайся она меня подкупить, чем изрядно повеселила, я едва ли посчитал бы интересным раскрыть правду маркизу уже после убийства его сына. Тут еще из департамента задание подкинули: мол, кадров не хватает, давай-ка старик, разомнись да вспомни былое. Опасный вредоносный дух попался. Да ты и сам видел симптомы. А за одно и проблему решил, как их обоих, да с местом преступления, не привлекая к себе внимания, сдать. Вот, в общем-то, и все. Любопытное стечение обстоятельств, не более. — Получается, о ребенке так никто из посторонних и не узнал? Вот бы скандал-то был. — Лучше и дальше пусть не знают, — Гробовщик вздохнул, опять заерзал и с брезгливостью откинул от себя подальше грязную простыню. — Ах, да. Чуть было не забыл! — с этими словами Себастьян поднялся сам, бережно подхватил Гробовщика на руки и направился туда, где по его соображениям должна была располагаться ванная. Там он оставил его отмокать в горячей воде, вернулся в спальню и перестелил постель. Вернулся, вымылся сам и бережно, как никогда не прикасался даже к господину, привел в порядок и жнеца. Тот с долей любопытства и удивления следил за его манипуляциями, но ничего не говорил. Наконец, Себастьян опять же на руках отнес его обратно в спальню, уложил на кровать, лег сам, укрыл обоих одеялом и прижал Гробовщика к себе, нежно поцеловав его губы. — Это в дополнение. А теперь спи. Гробовщик впервые улыбнулся ему так тепло и искренне, не с безумным, а с ласковым смехом в глазах. Уже засыпая в объятьях демона, он прошептал: — А я был почти уверен, что твоя фантазия не зайдет дальше постели…