***
С приездом полиции, которая добралась до места преступления сравнительно быстро, все стало еще более суетно. С огромным трудом удавалось сдерживать недовольство знатных особ, которым хотелось как можно быстрее покинуть злополучный особняк. Но приказ никого не выпускать из поместья распространялся на всех: от хозяев до последних лакеев гостей. Тело убитого, после того как лекарем была утверждена смерть, унесли из зала к немалому облегчению многих. Несчастного отца, потерявшего любимого наследника, допросили первым, как и его жену, дочерей и младшего сына. От невесты же Эдмунда добиться ничего так и не удалось, ее рыдания не прекращались, едва ли она вообще могла слышать, о чем ей говорят. Пока хозяев оставили в покое. Маркиз де Мортемар, ссылаясь на дурное самочувствие и необходимость побыть в одиночестве, удалился в свои апартаменты. Никто не решился ему возразить. На ватных непослушных ногах маркиз добрался до двери своего кабинета, так и оставленной нараспашку, закрылся на ключ. Почему-то никаких сомнений не возникало в том, что Он просто обязан был явиться именно сейчас, но слышать издевательски-насмешливые интонации в его голосе — последнее, чего хотелось Мортемару в этот поистине ужасный вечер. Еще не до конца отступившая паника, путаница в мыслях, вызванная постепенно нарастающей головной болью вкупе с почти невыносимой духотой, сводили с ума. Первое, что он сделал — открыл чуть только пропускающее холод окно нараспашку, так, что ставни жалобно скрипнули от резкого движения, и высунулся наружу, с жадностью вдыхая такой необходимый сейчас свежий воздух. Немного полегчало. Однако вид собственного роскошного сада, в котором так любил бывать его старший сын, вызвал новую волну страха, горечи, а потом и раздражения. Холодный белый свет тонкого серпа растущего месяца делал лицо маркиза еще бледнее и болезненнее. За каких-то полчаса он будто постарел лет на десять. В очередном мучительном припадке отчаянья, мужчина резко отскочил от окна и почти упал в свое же рабочее кресло, непослушными дрожащими пальцами смог достать из нижнего ящика стола припрятанную там на случай бутылку. Первый глоток крепкого напитка показался непривычно обжигающим, но, тем не менее, принес облегчение. Еще раз приложившись к горлышку, маркиз откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Беспамятство — вот чего он отчаянно желал, но не мог получить. Хоть на пару часов забыться и не думать ни о чем, а еще лучше — прийти в себя и осознать, что все произошедшее лишь дурной сон, который быстро прогонит луч солнца и улыбающееся лицо Эдмонда… — Ну надо же, наш благородный маркиз, который всегда был решительно против пьянства, вдруг напивается в одиночку? — ехидный голос из-за спины, как раз со стороны окна заставил Мортемара мысленно застонать. Как мог он забыть, что для этого человека не существует таких понятий, как закрытая дверь и желание оппонента побыть одному? — И снова здравствуй, Гробовщик. Даже не спрошу, как ты оказался на подоконнике третьего этажа, и не стану говорить, что рад тебе в этот раз, — он постарался быть учтивым, в конце концов, за время их сотрудничества успел уяснить, что этот информатор — последний, кого стоило делать врагом. — Вы ведь даже не знаете, зачем я здесь, а уже хотите прогнать. А я ведь так, — он странно хихикнул, — можно сказать, от чистого сердца помочь хочу… — Так ты уже знаешь?.. И как только от полиции ускользнул? Да и что можешь, разве способен ты вернуть мне сына? — как-то устало и обреченно вздохнул маркиз. — Может, этого я и правда не могу… пока, но разве вам совсем все равно, кто лишил вас наследника? — при этих словах маркиз вскочил с кресла, как ошпаренный, с диким взглядом, в который вдруг вернулась былая твердость и решительность. Глаза его сверкали, как могут сверкать лишь у человека, чья цель находиться всего в паре шагов от него. Он осознал тот единственный способ, каким может хоть немного успокоить свое страдающее сердце — поймать убийцу и отомстить за сына. Теперь в Гробовщике, расположившемся на подоконнике весьма вальяжно, если не сказать нагло, он видел свою единственную надежду, спасителя и практически ангела правосудия, спустившегося с небес, чтобы указать ему путь. — Ох, говори же! — маркиз сделал пару несмелых шагов, но остановился в нерешительности. Его, в который уже раз, ввергали в оцепенение эти нечеловеческие светящиеся в полутьме глаза, казалось, пронзающие душу насквозь и видящие все самые сокровенные мысли и желания. Маркиз поспешил стряхнуть это неприятное чувство, едко прибавив шепотом, скорее для себя, чем для собеседника: — Если уж собрался проявить благородство и не требовать в плату всяких безумств… — О, в этот раз мне будет достаточно всего лишь обещания. Поклянитесь, что обвините преступника публично перед полицией и свидетелями, перескажете до единого слова все, что я сейчас расскажу, но скроете, откуда вам это известно. Если угодно, солгите что-нибудь, вы, кажется, в этом мастер. — Слово дворянина! — вздернув подбородок и сделав вид, что не заметил почти прямого оскорбления, маркиз жестом пригласил собеседника, наконец, пройти в кабинет и сесть напротив него в кресле для посетителей.***
Вот уже часа полтора граф Сиэль Фантомхайв сидел в углу малого зала поместья Мортемар в окружении нервной, разозленной, местами даже истеричной толпы. Лиззи не отходила от него ни на шаг, кое-как убедив леди Мидлефорд, что со своим женихом она в полной безопасности. Вопреки ожиданиям, девушка была серьезна, молчалива и задумчива, так что Сиэль быстро перестал обращать на нее внимание. Он ждал. Ждал вестей от Себастьяна или каких-то сведений от полицейских, хоть что-то, что могло прервать нахождение в этом тесном, наполненном людьми помещении. Слушать визгливый голос одной уже пожилой дамы, которая, видимо, считала своим долгом подойти к каждому мало-мальски знакомому лицу и сообщить ему все свое возмущение на счет сложившейся ситуации, так же невыносимо, как и непрерываемые громкие и надрывные рыдания молодой особы, названной Элизабет невестой погибшего Эдмунда де Мортемара. Причем причитания ее казались Сиэлю такими неестественными, что он невольно подумал об игре на публику, хоть Лиззи и бросала на нее сочувственные взгляды, снова о чем-то задумываясь. От скуки граф начинал присматриваться к людям, отмечать их поведение, оценивать эмоциональное состояние. И конечно среди возмущенных и раздраженных лиц гостей и шокированных — близких родственников и друзей убитого, не трудно было заметить несколько таких же, как и он сам — стоящих в тени, спокойных, ни с кем не контактирующих. Среди них трое мужчин и женщина в длинном голубом платье, складки которого она теребила, видимо полностью уйдя в себя и не замечая ничего вокруг. Сиэль сразу отбросил ее кандидатуру в возможные преступники. Нисколько не казалась эта на вид слабая и пугливая особа способной на что-то большее, чем обморок при виде крови. Искать подозрительное в оставшихся мужчинах куда более перспективно, однако Сиэль на успел. Себастьян как всегда бесшумно появился рядом с ним. — Мой господин, все сделано как вы и просили, — с легким поклоном дворецкий начал отчет. — Узнал что-нибудь, достойное внимания? — с долей сожаления Сиэль оторвался от своего занятия, — что насчет подозрительных приглашенных гостей? — Есть те, кто мог иметь мотив. В основном это конкуренты или младшие наследники, можете сами убедиться, — он подал господину два свертка: в одном наиболее подозреваемые, в другом все остальные. Сиэль бегло просматривал каждый. Взгляд цеплялся за знакомые фамилии, но тут же скользил дальше. — Ты расспросил слуг? — Разумеется, ведь есть сведения о хозяевах, сообщить которые могли бы только их слуги. — Не тяни! Я вижу, ты что-то знаешь. — Я успел опросить всю прислугу семьи Мортемар, и по счастливой случайности смог вычислить служанку маркизы, которая, как мне сразу показалось, могла что-то знать. От нее-то я и смог добиться признания, что Эдмунд де Мортемар имел связь с некой леди Франклин. Ее имя вы видели в списках. Он поступил с ней не самым благородным образом, решив жениться на леди Шевел. Исходя из этого, я беру на себя смелость предполагать, что обманутая и брошенная женщина имела причины куда большие мстить Эдмунду, чем любой другой. — Ты мог вполне ограничиться простым изложением дел. Обдумывать версии — уже моя забота! — Прошу меня извинить, — Себастьян опять поклонился, чтобы скрыть на лице насмешливую улыбку, появившуюся вместо положенного раскаяния. За дверью в большой зал стало слишком шумно. Кто-то спорил с инспектором, с жаром доказывая свою правоту и что-то требуя. Инспектор видимо не хотел допускать этого кого-то в помещение со свидетелями, но вскоре сдался. Стало понятно почему, когда, с силой распахнув дверь, в зал ворвался сам маркиз де Мортемар — хозяин поместья. Раскрасневшийся и тяжело дышащий, со сверкающими яростью и безумным отчаянием глазами, он, казалось, отыскивал кого-то в толпе, чтобы наброситься и растерзать его. За ним с видом чинным и важным вошел инспектор, слегка недовольный, но все же заинтересованный в происходящем. — Где она?! О, выдайте мне ее немедленно, чтобы я мог задушить эту гнусную тварь! — Ваши страдания, несомненно, неизмеримы, но все же прошу успокоиться, маркиз. Мы не обойдем вниманием ваши подозрения. Дамы и господа, — обратился инспектор уже к гостям, с удивлением наблюдавшим эту сцену, — Мы ищем леди Элеонору Франклин. Толпа зашевелилась и обеспокоенно зашепталась. Дама в длинном нежно-голубом платье, которую немногим ранее приметил Сиэль, с какой-то опаской вышла из тени, но стоило ей посмотреть в сторону маркиза, гордо вздернула подбородок и медленно, с достоинством прошествовала к инспектору, более не обращая внимания на хозяина. — Что вам угодно, господа? — пытаясь поддержать хотя бы видимость спокойствия, спросила леди Франклин. Ее голос еще раз удостоверил Себастьяна в том, что эта Элеонора и есть та самая дама, которую он видел с Гробовщиком в саду. В памяти сразу всплыл обрывок подслушанного им разговора о сделке, в которой жнец ей отказал. Дворецкий сжал кулаки и прикрыл глаза, отбрасывая ненужные сейчас мысли. — Как смеете вы спрашивать?! Вы — убийца моего сына, вы! — вновь не выдержал Мортемар. При этих словах Элеонора вздрогнула, на миг потеряв самообладание, пошатнулась, но устояла на ногах. Лицо ее преисполнилось гнева и страха, в этот момент она была похожа на дикого загнанного зверя, готового защищаться из последних сил. — У вас есть основания, чтобы бросать такие серьезные обвинения? — почти простонала леди Франклин. — Более чем! Инспектор разрешите мне при многочисленных свидетелях разъяснить следствию, как было дело. — Извольте. — Эта низкая женщина, — начал маркиз, с ненавистью глядя на обвиняемую, — К которой мой сын имел несчастье питать слабость, не могла сделаться мне снохой, ведь Эдмонд обручен, но успешно пользовалась своим влиянием. Он всегда был немного ветреным, и я, признаться, позволял ему многое. Она наскучила ему быстро, но вместо того, чтобы выбрать другую, Эдмонд в спешном порядке решил жениться на своей законной невесте. Не представляю, что могло подвигнуть его на такой шаг, но радость моя не знала границ. Эта женщина из ревности и злобы решила мстить. За последний месяц умерло четверо слуг: у двоих была какая-то странная скоропостижная болезнь, и двое погибли, защищая Эдмонда на охоте, где на них напал, взявшись из не откуда, вооруженный отряд разбойников. Сначала я посчитал все это за несчастную случайность, но теперь-то вижу — покушения на жизнь моего сына. Доказательства, а именно, письма и контракты с наемными убийцами, я уверен, хранятся в ее доме. Сейчас, с третьей попытки, ей удалось отомстить! Вы легко обнаружите орудие убийства и убедитесь в правдивости моих слов, если заставите ее снять правую перчатку. — Маркиз закончил свой торопливый и сбивчивый рассказ с видом победителя и отомщенного, злорадная улыбка возникла на его лице при виде мертвенно-бледной женщины. — Вы не посмеете… — дрожащим голосом пролепетала она чуть слышно. — Миледи, прошу, продемонстрируйте нам свою правую перчатку, и если вы невиновны, мы сразу отпустим вас, — твердым, почти строгим тоном попросил инспектор, непроизвольно делая шаг вперед. В зале стояла практически мертвая тишина, никто не смел шелохнуться, все наблюдали за разворачивающейся трагедией с интересом и бездушием ученых, ставящих бесчеловечный эксперимент над измученным животным. Элеонора Франклин дрожащими руками с огромным трудом пыталась снять перчатку, застежка все никак не слушалась. Наконец, перчатка была стянута, женщина хотела протянуть ее инспектору, однако вдруг выронила. Тихий металлический звон при ударе о мраморные плиты пола в окружающем безмолвии услышали все. Инспектор поднял перчатку, осмотрел и с удивлением обнаружил тонкое выдвижное лезвие на внутренней стороне. Почти незаметные, но свежие бурые пятна по краям отверстия в ткани свидетельствовали о совсем недавнем его использовании. Как только инспектор перевел шокированный взгляд с лезвия на виновницу преступления, леди Франклин приглушенно вскрикнула и лишилась чувств. Это послужило каким-то сигналом. Люди будто бы ожили, началась суматоха, кто-то снова кричал. Инспектор лично приводил главную подозреваемую в чувства с видом глубочайшего довольства. Еще бы, убийство почти раскрыто: преступник есть, улики есть, свидетелей хоть отбавляй, осталась самая малость: допрос, обыск да бумажная волокита. Хоть начальство не будет с очередным «висяком» подгонять, вполне достаточно так и не раскрытого дела о маньяке, не заботящемся о следах своих убийств. Вскоре леди Франклин увели, шатающуюся и пребывающую в какой-то прострации. Людей распустили, каждого предупредив никуда не выезжать до закрытия дела. — Все кончено. Давай поскорее вернемся, больше здесь делать нечего, — устало и отчасти разочарованно произнес Сиэль, не обернувшись, зная, что верный дворецкий всегда будет стоять за его плечом. — Да, мой лорд, — по привычке бросил Себастьян, мысленно находясь далеко от своего господина.***
Сиэль с тяжелым вздохом отложил очередной отчет и тоскливо посмотрел в окно. Как назло, погода необычно хорошая. Теплые солнечные лучи, робко проникая в кабинет, дарили свое тепло, которое на занятого скучной работой человека по обыкновению действует усыпляюще. Граф не был исключением, он зевнул, прикрыл глаза и положил голову на стол. От сладкой неги лени клонило в сон, и Сиэль с удовольствием и без всяких угрызений совести заснул бы в кресле прямо на отчете о доходах одного из филиалов компании «Фантом», несмотря на предобеденный час, но учтивый стук в дверь вырвал его из теплых объятий дремоты. Когда Себастьян вошел в кабинет, граф сидел в кресле прямо и всем видом выказывал недовольство тем, что дворецкий беспокоит его во время работы. Однако вид мальчишки почему-то заставил слугу усмехнуться уж как-то слишком несдержанно и откровенно. — Что это ты сегодня такой радостный? — возмущенно вопросил Сиэль, нахмурившись. — Прошу прощения за несдержанность, милорд, но посмотрите на себя, — он взял с полки небольшое зеркальце и передал господину, уже совсем не скрывая улыбки. На щеках Сиэля проступил предательский румянец, когда на своей же правой щеке, как раз под закрытым повязкой глазом, увидел отпечатавшееся чернилами слово «собственность». Он поспешил стереть последствия столь глупой оплошности. Появление нового повода для насмешек проклятого демона не прибавило графу добродушия. — Раз у тебя появилось время смеяться, значит, достойной причины твоего прихода в мой кабинет не существует? — ядовито спросил он, стараясь игнорировать подступающее раздражение. — О, напротив, я пришел сообщить, что у нас гость из Скотланд-Ярда, желающий немедленно вас видеть. — Так чего ждешь, проводи его в мой кабинет немедленно! Себастьян, поклонившись, вышел. Вскоре он вернулся, приведя за собой немолодого уже мужчину. Гость нервно озирался, с опаской ступая в кабинет, но увидев хозяина поместья, приободрился и даже осмелел. — Приветствую, граф Фантомхайв, — поклонился полицейский, крутя в руках свою шляпу и, видимо, ожидая приглашения присесть. Сиэль нетерпеливым жестом указал гостю на стул. Лицо мужчины было ему определенно знакомо, но вот вспомнить имя никак не выходило. К счастью, он догадался представиться. — Так что привело вас лично в мое скромное имение, инспектор? — учтиво поинтересовался граф. — Дело, причем очень и очень серьезное, — мужчина торопливо извлек из своей сумки конверт и протянул Фантомхайву, — Это касается переданного вам волей Ее Величества дела о маньяке трехнедельной давности и недавнего неприятного происшествия в поместье Мортемар, свидетелем которого вы являлись. — Инспектор остановился, внимательно наблюдая за тем, как Сиэль медленно вскрывает конверт и достает несколько фотографий, как его лицо всего на мгновение становиться испуганным, как, вернув себе самообладание, граф уже без эмоций рассматривает каждую из карточек, стараясь не задерживать взгляд ни на одной из четырех. Однако все равно казалось, будто он впитывает жестокость и отвратительность истерзанных человеческих тел — кровавых «шедевров» убийцы на картинках. Когда граф поднял на инспектора потяжелевший взгляд, мужчина почувствовал противный липкий холодок по спине. — Это жертвы маньяка. Теперь, не могли бы вы разъяснить, откуда у вас фотографии? — Они были обнаружены на квартире небезызвестной вам леди Элеоноры Франклин в ее личном сейфе вместе с договорами заказных убийств и письмами от Эдмунда Мортемара, — незамедлительно отчеканил инспектор. — Могу я увидеть эти письма? — В них не было ничего ценного, уверяю вас. Любовная переписка, вот и все. Она только подтвердила версию маркиза де Мортемара о причинах, побудивших Элеонору Франклин совершить преступление. Интересно другое, на первом же допросе она обвинила в массовых убийствах своего мужа, который, в свою очередь, весьма убедительно отрицал свою вину, клялся, божился в том, что понятия не имел ни о каких убийствах вообще, и делах своей жены в частности, до произошедшего в доме Мортемара. Он даже плакал, и был в совершеннейшем отчаянье, когда она беспощадно бросала ему обвинения. — Я так понимаю, вы не выяснили, кто все-таки этот маньяк, иначе не пришли бы ко мне. При всех имеющихся доказательствах… — Кроме фотографий, доказательств не обнаружено, — прервал инспектор, не желая выслушивать упреки в некомпетентности от собеседника, — Алиби нет ни у одного из подозреваемых. Можно предположить, что они вместе нападали на людей, мужчина резал жертву, а женщина для чего-то снимала место преступления. — Но ведь в этом нет ни капли смысла! Зачем создавать и держать дома такие улики? Зачем вообще эти убийства? Они хаотичны, никак не связаны между собой, и просто не могут быть выгодны такой расчетливой женщине, как леди Франклин. Насколько мне известно, у жертв ничего было не тронуто, будто нападал не человек, а зверь, весь мотив которого заключается в самом желании убивать… Что вам известно о виконте Франклине? — неожиданно сменил тему Сиэль, будто пораженный какой-то догадкой. — Немного. Воспитывался в хорошей семье, обучался на дому, титул получил после смерти отца вместе с загородным имением и квартирой в Лондоне. Своего дела так и не открыл, вскоре истратил все семейные сбережения и женился на Элеоноре Холдейн в надежде на ее богатое приданное. Одним словом, человек весьма жалкий. — Где сейчас он находится? — Под стражей до окончания расследования, разумеется. — Отпустите его. — Что вы такое говорите, граф?! — от возмущения даже привстал на своем месте полицейский, — Отпустить потенциального преступника… — Дайте мне семь дней. Если моя догадка окажется верна, мы поймаем маньяка прямо на месте преступления. — Хотите ловить на живца? Кажется, это самый излюбленный ваш метод и самый бесчеловечный. — Зато самый что ни на есть эффективный. — В таком случае, делайте, что хотите.***
Вскоре инспектор ушел, скрыв свое недовольство за вежливым прощанием. Сиэль дождался, когда Себастьян проводит гостя и вернется, чтобы исполнить очередной приказ господина: — С этого дня ты будешь следить за виконтом Франклином день и ночь. Не упускай его ни на минуту, и если поймешь, что он собирается совершить что-то незаконное — останови его любой ценой, но только в последний момент до того, как он занесет нож над новой жертвой. — Вы так уверены в своем предположении, юный господин, что готовы на целую неделю остаться без дворецкого? — с издевкой усмехнулся Себастьян, уже предчувствуя веселье. — С твоими обязанностями отлично справится и Танака. Этот приказ не обсуждается. А теперь, принеси мне чай, и можешь приступить к своему заданию.