Под защитой

      Я стою на проезжей части в полном одиночестве, окружённый серыми высотками с чёрными окнами под серым дождливым небом. На улице ни души, ни единого звука, никаких запахов и даже малейшего дуновения ветерка — вокруг лишь холодная тишина, пугающая своей таинственностью. Вдруг из-за грузных туч появляется одинокий золотистый лучик солнца, проливая свой тёплый свет на дорогу передо мной. Там, всего в нескольких метрах от меня, стоит девушка: такая маленькая, беззащитная, нежная и удивительно прекрасная. — Оппа, — слетает с нежно-розовых губ, и моё сердце замирает от красоты мелодии её тихого голоса. Девушка тепло улыбается, и мне кажется, что солнце стало ярче, а многоэтажки поменяли свой холодный серый на согревающий золотой. Я делаю шаг навстречу, и всё вокруг начинает заволакивать молочным полотном тумана; ещё шаг, и я уже почти не вижу силуэта девушки; срываюсь с места и останавливаюсь прямо перед ней — она всё так же улыбается, но едва я хочу улыбнуться в ответ, как её глаза охватывает страх, и в мгновение ока чья-то сильная рука хватает девушку за шею и уволакивает прочь, скрываясь в плотной завесе. Я не раздумывая бегу следом, но как ни стараюсь, не могу догнать похитителя. Гонка продолжается мучительно долго: я останавливаюсь, выбившись из сил и пытаясь отдышаться. Опускаю голову, упираясь руками в собственные колени, и вижу, как какая-то жидкость медленно течёт к моим ногам, через пару секунд касаясь подошвы кроссовок. Медленно взором следую по мокрому следу и натыкаюсь на лежащее на земле в конце переулка тело. Шаг за шагом я приближаюсь к нему, падая на колени рядом, пачкая одежду заполнившей всё вокруг алой жидкостью — это та самая девушка с прекрасной улыбкой. Она не двигается, не дышит и больше не излучает тепла; на её лице застыл ужас, на глазах блестят капельки солёных слёз, а на шее зияет огромная рана, почти отделившая голову от хрупкого тела. Мне становится плохо, меня тошнит и выворачивает наизнанку, из глаз неконтролируемым потоком начинают литься слёзы, сердце рвётся на части, а дрожащие губы перед тем, как заполнить призрачный город моим душераздирающим криком, лишь тихонько произносят: — Ёна...       Я резко открываю глаза, но тут же вновь закрываю их от яркого света, проникающего в небольшую комнату. Даю взору привыкнуть, и после медленно оглядываюсь: я сижу на полу, облокотившись на пустую кровать со скинутым частично на меня одеялом — это комната Ёны. Похоже я уснул, пока пытался успокоить девушку вчера. — Слава Богу... — выдыхаю я. — Это был всего лишь сон...       Поднимаюсь на ноги и начинаю потягиваться, разминая затёкшие за ночь конечности. Зевая выхожу из комнаты и натыкаюсь на рыжую макушку, торчащую из-за дивана в гостиной — напарник всё-таки соизволил придти. Прохожу на кухню и нахожу на столе всё ещё горячий завтрак, видимо, только недавно приготовленный. — Мама пострадавшей приготовила это пятнадцать минут назад перед уходом на работу, — широко зевая произносит Чимин-хён прямо из гостиной, услышавший, что я проснулся. — А почему порций две? — интересуюсь я. — Свою я уже съел. Очень вкусно, между прочим. Одна для тебя, а вторая — для юной Мун, только вот я не уверен, что она будет есть. — А где она сейчас? — Принимает душ. — Кстати, хён. — Да? — Какого хрена ты творишь?! — разозлился я вспомнив, что вчера утром он нагло бросил меня наедине со студенткой, прекрасно зная, что я просто сгорю от смущения при виде неё. — И вообще, чего сейчас-то припёрся?! Иди лучше маньяка лови! — Да не шуми ты так, — поднимаясь с дивана и медленно приближаясь ко мне, потирая глаза, произнёс напарник. — Мы кажется нашли место, где он может скрываться, так что вскоре он будет пойман, стоит только немного подождать. — Наконец-то хорошие новости, — облегчённо выдохнул я. — Это... правда? — в наш разговор вмешался тихий женский голосок. Посмотрев за спину Пака, я увидел стоящую позади Ёну в пушистом нежно-голубом халате и с мокрыми волосами, ставшими теперь ещё чернее. В её глазах читалась надежда, что вскоре ей больше не придётся прятаться в стенах своей крохотной комнатки от внешнего мира, где за каждым углом ей уже начал мерещиться образ Ким Намджуна, и я решил поддержать девушку своей улыбкой, немного неуклюжей, но самой искренней. И это сработало: Мун мгновенно успокоилась и даже позавтракала, чего не делала в последние дни. А что ещё сильнее удивило меня, так это то, что после того, как помыл посуду и вошёл в гостиную, я увидел, как Ёна спокойно сидит на диване и внимательно слушает глупую болтовню хёна, в этот момент вытирающего её короткие волосы. Если бы я не знал их, то решил бы, что передо мной заботливый старший брат и его миленькая младшая сестрёнка. Эта картина меня приятно удивила, а ещё не могло и радовать то, что студентка, похоже, больше не боится всех и каждого, раз подпустила к себе моего напарника. Хотя, возможно, дело именно в том, что он детектив, как и я, а значит не способен причинить ей вреда. Всякое, конечно, возможно, но это точно не про Пака: этот чудаковатый мужчина (да-да, именно мужчина, ведь напарнику скоро исполнится тридцать три года) всем своим видом показывал свою безобидность, да и вообще слыл в нашем отделе чуть ли не самым добродушным сотрудником. Впрочем, когда дело касалось преступников, он полностью менялся, становясь настоящим «монстром» для нарушителей закона.       Едва волосы Ёны полностью высохли, как нам нужно было выйти на улицу: в виду последних событий у юной Мун участились ночные кошмары, начались галлюцинации и появилась мания преследования. И хотя сегодняшние утренние новости от Чимин-хёна немного успокоили её, страх всё же до конца не исчез и будет терзать девичье сердце ровно до тех пор, пока Ким Намджун не окажется за решёткой. Состояние девушки ухудшалось с каждым днём, поэтому три раза в неделю Ёна начала посещать психиатра, после разговоров с которым положительные изменения были на лицо. Вот и сегодня студентке предстоял очередной курс разговоров со специалистом. Быстро собравшись, мы вышли на улицу: напарник тут же сказал, что у него появились какие-то дела, чему я даже не удивился, и покинул нас. На меня вновь нахлынуло смущение, но я быстро взял себя в руки, направившись в сторону городской больницы. Пешком до медицинского учреждения было около тридцати минут, но Ёна наотрез отказывалась пользоваться каким-либо транспортом даже в сопровождении, и я прекрасно понимал, с чем это связано, поэтому не возражал против пешей прогулки. К тому же, солнечная погода располагала к себе, да и свежий воздух пойдёт только на пользу, если таковой вообще имеется в душном сером городе.       Я не спеша шёл вперёд, не теряя из виду идущую слегка позади меня Ёну, которая то и дело оборачивалась, постоянно вздрагивая при любом резком звуке, будь то сигнал автомобиля, плачь ребёнка или звонкий смех молодёжи. Очередной оглушительный гудок тяжёлой фуры на трассе, и тоненькие женские пальчики с силой вцепляются в рукав моей кожаной куртки. От неожиданности я резко остановился и удивлённо-смущёнными глазами посмотрел на девушку, которая тут же отпустила меня, виновато опустив глаза. — Можешь держать меня за руку, если тебе так спокойней, — неуверенно пробормотал я, почёсывая переносицу. — Я не против...       Я ожидал отрицательной реакции на свои слова, потому что в очередной раз сморозил глупость, осознав которую тут же отвернулся и зашагал дальше, как вдруг почувствовал лёгкое прикосновение всё к той же руке, точнее, к рукаву куртки: Ёна всё-таки взяла меня за руку, если это можно так назвать, приблизившись ко мне ещё ближе, из-за чего щёки предательски вспыхнули, но я старался не подавать вида, ведь каждая клеточка моего тела ощущала сейчас страх и дрожь, исходящие от юной студентки, продолжающей озираться по сторонам, с каждым новым звуком прижимаясь ко мне всё сильней.       Это был мой первый поход в больницу вместе с Ёной, ведь я только вчера стал её «телохранителем». До этого девушка уже пять раз была на приёме, куда её водил отец, отпрашиваясь с работы, где, к счастью, к его ситуации отнеслись с понимаем. Войдя внутрь здания, я не знал, куда идти, поэтому теперь меня за собой вела Мун, поднимаясь на лифте на пятый этаж, затем налево по коридору почти в самый конец. Остановившись напротив двери с надписью «Психотерапевт О Чжихёк», девушка попросила меня посидеть в коридоре, и я, конечно же, понимал причины, поэтому послушно расположился на стуле возле двери. Студентка открыла дверь и поздоровалась с доктором, по чьему голосу я предположил, что он примерно одного возраста с Чимин-хёном, да и его интонация была приятной и дружественной, что, в принципе, свойственно психологам, ведь их основная задача — это помогать людям залечивать душевные раны.       Сеанс длился полтора часа, и за это время я чуть не уснул, так как ночь выдалась не из лучших. Я даже стал задумываться над тем, чтобы тоже начать посещать психиатра, если мои кошмары не прекратятся. Я всегда слишком сильно себя накручиваю: мне впервые за долгое время приснился плохой сон, а я уже готов бить тревогу. Ну, таков я.       Дверь кабинета открывается, и в коридор выходит Ёна вместе с доктором О: как я и предполагал, он и внешне походит на ровесника моего напарника, только вот в отличии от Пака, этот мужчина выглядит на свой возраст. У доктора приятные черты лица и добрые глаза, внушающая доверие улыбка и абсолютно безобидный внешний вид в целом. Он поприветствовал меня, затем назначил день для следующего сеанса, после чего попрощался с нами и пожелал всего доброго.       По пути домой я не мог отделаться от мысли, что мне слишком жарко: на улице довольно прохладно, несмотря на солнечную погоду, самое время для кожанки. А всё дело было в том, что Ёна вновь держалась за рукав моей куртки, идя практически вплотную со мной. После сеанса психотерапевта девушке стало заметно лучше: она больше не озиралась по сторонам, совсем редко теперь вздрагивая вместе со мной, когда очередная фура захочет по-бибикать маячащей перед ней маленькой легковушке.       До дома мы добрались без происшествий, что не могло не радовать. Следующий сеанс с доктором был назначен через три дня, и до того момента ничего необычного не происходило: Ёна ложилась спать в районе одиннадцати часов вечера и просыпалась к полудню; к сожалению, кошмары продолжали мучить её, из-за чего все эти дни я засыпал в её комнате, просыпаясь сидя на полу с накинутым на плечи одеялом. Чимин-хён даже начал подшучивать надо мной по этому поводу и постоянно делал это в присутствии Ёны, из-за чего мне становилось безумно стыдно, но слыша тёплый смех девушки, на душе становилось так легко и спокойно, что хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. А ещё я стал ловить себя на мысли, что с каждым днём, нет, с каждым часом Мун Ёна нравилась мне всё больше и больше, но я не собирался предпринимать каких-либо действий, ведь я — начинающий детектив с морем амбиций и твёрдым решением всю свою жизнь посвятить любимому делу, а она — юная девушка, у которой ещё вся жизнь впереди, и я всем сердцем надеюсь, что в будущем Ёна добьётся всего, о чём мечтает, и наконец сможет жить без страха за собственную жизнь, ведь я приложу все усилия, чтобы Ким Намджун больше никогда не посмел даже смотреть в сторону девушки.       Сегодня была пасмурная и пробирающая до костей своим холодом погода. Оставив Ёну под присмотром Чимин-хёна, я быстро съездил домой и переоделся в одежду потеплее, после чего пулей вернулся обратно. Я доверял Паку как собственному старшему брату, но мне всё равно было спокойней, когда рядом с девушкой был именно я, и, в очередной раз, едва я вошёл в квартиру семьи Мун, как этот рыжий сказал, что у него вновь появились какие-то дела, в результате чего напарник «сбежал», даже не дослушав мои возмущения в свой адрес. — Нам уже пора, — успокоившись, сказал я, глядя на Ёну: доктор О Чжихёк назначил новый сеанс психотерапии именно на сегодня, поэтому убедившись, что девушка тепло оделась, я повёл её в больницу.       В этот раз такого жуткого смущения, которое нахлынуло на меня в прошлый раз, не было, хотя Мун и держалась за мою куртку, однако кое-что мне не давало покоя: на протяжении всех этих трёх дней я видел один и тот же сон, точнее, кошмар, в котором маньяк-фетишист всё-таки убивает девушку, несмотря на мою защиту. Но и это не совсем то, что занимает все мои мысли: «Оппа», — это слово, звучащее из уст улыбающейся Ёны тёплыми нитями окутывает моё сердце в то время, как сознание пронизано ледяными стрелами страха за её жизнь, а душа переполнена грозами ненависти к Ким Намджуну, посмевшему превратить жизнь прекрасной юной девушки в непрекращающийся кошмар. Моим мрачным мыслям вторила такая же мрачная погода, изредка осыпая землю мелкими капельками моросящего дождя и окутывая верхние этажи высоток серым туманом, словно в моём сне...       В больнице ничего не изменилось за эти три дня: всё те же приветливые медсёстры, дружелюбный персонал и кабинет на пятом этаже в конце коридора. Я присаживаюсь на стул возле двери, а Ёна входит внутрь, приветствуя доктора. Дверь кабинета закрылась прежде, чем я услышал голос психотерапевта, но в этом не было ничего удивительного. В ожидании я вновь чуть не уснул, пока ко мне не подошла одна из медсестёр с вопросом: «Что Вы здесь делаете? Сеанс ведь должен был закончиться ещё полчаса назад». Услышав это, я тут же вскочил на ноги и без стука ворвался в кабинет — он был пуст. Обыскав всё помещение я наткнулся на смартфон Ёны, закатившийся под кресло. В панике я не сразу заметил на распашку открытую балконную дверь, в которую сейчас вошла медсестра, через секунду издавшая оглушительный крик. Выбежав на балкон, я увидел лежащего там доктора О с пробитой головой. Тут же отправив медсестру за другими врачами, я начал изучать окружающее меня пространство и заметил, что через этот балкон и многие другие по вертикали проходит пожарная лестница, выбежав на которую я обнаружил белый конверт на одной из ступенек с надписью: «Для дружка Ёны». Мгновенно вскрыв конверт, я прочитал содержимое письма, лежащего внутри: «Ну, здравствуй. Не уверен, что могу сказать, что рад знакомству, однако у меня и нет желания знакомиться с тобой. Думаю, ты уже догадался, кто я такой. Всё верно, я — Ким Намджун. И да, только что именно я забрал Ёну с собой, ведь она принадлежит мне и только мне. Не волнуйся, я позабочусь о ней. Надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся. Пока-пока».       Я не смог сдержать эмоций и просто разорвал в клочья и письмо, и конверт. Лишь позже я понял, как непрофессионально поступил, хотя никаких отпечатков пальцев так и не было найдено ни на бумаге, ни на какой-либо мебели, ни на перилах пожарной лестницы. Однако в тот момент всё, о чём я мог думать, так это о Ёне, которую похитили прямо из-под моего носа, и я не прощу себе, если с ней что-нибудь случится.       Несясь по улицам Сеула по горячим следам маньяка-фетишиста под начавшимся проливным дождём, окутанный ледяным туманом, в памяти всплывали картинки из моего ночного кошмара. — Прошу... Пожалуйста... Позволь мне успеть... — шептал я себе под нос, моля Бога о помощи. — Позволь мне спасти Ёну... Помоги мне... проснуться от этого кошмара...