Под защитой

      Моя беготня под проливным дождём привела лишь к тому, что я сильно простудился, но несмотря на это, напичкав себя таблетками, продолжал усердно искать похитившего Ёну маньяка-фетишиста Ким Намджуна. Чимин-хён наконец рассказал мне, куда постоянно убегал, оставляя наедине с девушкой: оказалось, что он вместе с другими сотрудниками нашего отдела и рядовыми полицейскими прочёсывал каждый уголок города, ища хоть какую-нибудь зацепку, которая привела бы к преступнику. Напарник обладал на удивление острым зрением, благодаря которому находил даже тщательно спрятанные следы преступников и мельчайшие улики, хотя в обычные дни постоянно спотыкался обо что-нибудь или даже пару раз врезался в фонарные столбы и деревья. Но каким бы неуклюжим он не был, хён всё равно оставался одним из лучших детективов нашего отделения, и я узнал об этом только сейчас...       Сидя в нашем офисе с кружкой горячего чая в обнимку и кучей одноразовых платков, я был готов рвать на себе волосы от бездействия и собственной халатности, но Пак строго-настрого запретил мне покидать кабинет ровно до тех пор, пока я не поправлюсь, ну и, конечно же, пока не станет известна какая-либо информация о местоположении Ким Намджуна.       Доктор О Чжихёк получил сотрясение мозга, но к счастью этим всё и закончилось, в целом мужчина был в порядке. Он давно пришёл в сознание и уже дал свои показания нашим сотрудникам, в которых рассказал, что во время сеанса с Ёной он услышал стук в балконную дверь и решил посмотреть, кто бы это мог быть, ведь окно и сама дверь были занавешены плотными жалюзи. Выйдя на балкон, он огляделся, но никого не увидел, а когда уже собрался вернуться обратно в кабинет, получил удар от неизвестного человека, оказавшегося позади. Доктор не смог разглядеть его лицо, мгновенно потеряв сознание. Что происходило дальше — неизвестно. Вопросом остаётся причина, по которой Мун не закричала при данных обстоятельствах, а то, как Ким попал на пожарную лестницу, выяснили мгновенно: он просто перекусил старый хлипкий замок на двери большими садовыми кусачками.       Я не знал, как мне теперь смотреть в глаза родителям Ёны, ведь я был с ней, когда это произошло, и не уберёг... Чимин-хён всячески пытался меня успокоить, как и все наши сотрудники. Я отчётливо слышал, как у матери девушки началась истерика, едва ей по телефону сообщили о произошедшем, но она ни слова мне не сказала, ни в чём не обвинила, и даже не накричала, словно бы чувствуя, что я сейчас тоже готов рыдать во весь голос.       Полицейские наводнили улицы Сеула и пригородов, проверяя каждого прохожего и автомобилиста, днём и ночью ища следы беглого психа. На нервах я полностью потерял сон, да и как тут уснёшь, когда на улице то и дело слышен вой сирен. И даже то, что я простужен, у меня забит нос, всё тело ломит и бьёт озноб, температура под сорок — ничто не останавливает моего стремления хоть чем-нибудь помочь сослуживцам, и только строгий взгляд напарника слегка остужает мой пыл.       Проходят два мучительных дня безрезультатных поисков, и мои нервы не выдерживают: я сижу за своим столом, накрытый тёплым пледом, рядом стоит кружка с недопитым чаем, повсюду бумажные платочки и пачки из-под таблеток — скидываю всё это на пол одним резким движением, разбивая кружку и разливая её содержимое на паркетном полу, зарываюсь руками в свои тёмные волосы и горько рыдаю, словно ребёнок. — Ёна... Прости меня... — бубню себе под нос, заливая столешницу солёными слезами. — Прости меня... Прости... POV Ёна.       Всё случилось так быстро, что я даже и слово вымолвить не успела...       Сидя на приёме у доктора О, нас внезапно прервал стук в балконную дверь, и мужчина вышел посмотреть, кто это. Я слышала, как он сказал, что там никого нет, но даже спустя пару минут он не вернулся обратно в кабинет. Я забеспокоилась и решила выйти на балкон лично и посмотреть, в чём же дело. Это было огромной ошибкой... Едва оказавшись на свежем воздухе, я посмотрела в сторону и тут же застыла в оцепенении: на меня с хитрой улыбкой на губах смотрел он... Ким Намджун... Мне стало настолько страшно, что я потеряла всякую способность к движениям, чем этот ненормальный и воспользовался. — Здравствуй, любовь моя, — прошептал он, подойдя вплотную ко мне, перешагивая через тело лежащего с пробитой головой доктора О, которого я заметила только сейчас. — Я же говорил, что заберу тебя. Теперь я исполню своё обещание.       Я лишь помню его пугающие глаза и хищный оскал, которые я смогла увидеть перед тем, как потерять сознание от хлороформа.       Очнулась в тёмном помещении, холодном и сыром, пропитанном запахом плесени. В памяти тут же начали всплывать картинки из событий двух годовой давности, и меня охватила жуткая паника, заставившая тело покрыться крупной дрожью. Но в этот раз всё было несколько иначе: я не сидела на стуле, а была привязана к старой кровати с больно впивающимися в спину пружинами давно отслужившего своё матраца. Осмотревшись, я заметила, что на сей раз я не в подвальном помещении, а в какой-то совсем небольшой комнате без окон, в которой из мебели были только кровать, покосившийся стол, стул с отломанной спинкой и одиноко висящая лампочка под потолком. Мой рот был заклеен, поэтому я не могла позвать на помощь, да и высвободиться от тугих верёвок не получалось, из-за чего я обессиленно заплакала, тихонько и жалобно.       Через какое-то время дверь в комнату со скрипом открылась, и внутрь вошёл он... На его лице играла всё та же хитрая улыбка, а глаза искрились безумием. Он подошёл совсем близко и сел на край кровати, потянувшись своими мерзкими руками к моему лицу. Я тут же отвернулась, за что получила смачную пощёчину, заставившую всё тело содрогнуться. Слёзы было не остановить... — Как ты могла так поступить со своими волосами? — наконец произнёс он, теребя прядь моих выкрашенных в чёрный коротких волос. — Неужели это из-за меня? — прекрасно всё зная сам, псих продолжал задавать вопросы. — Ты не рада меня видеть? Я разочарован, — больно схватив моё лицо одной рукой, он наклонился ко мне, заглядывая прямо в глаза, в которых сумел прочитать немой вопрос. — Зачем я снова похитил тебя? Потому что люблю, — в этот момент его хитрая улыбочка сменилась животным оскалом, и я поняла, о какой «любви» он говорит.       Я ничего не могла сделать в тот момент, никак не могла противостоять ему или остановить, и это убивало меня изнутри. Всё, о чём я тогда думала, это о том, чтобы сейчас дверь этой комнаты вновь распахнулась, и внутрь ворвался Детектив с пистолетом в руках, скрутил этого маньяка и защёлкнул наручники на его запястьях, после чего освободил меня и крепко обнял говоря, что теперь всё будет хорошо, что я в безопасности. А я ведь даже его имени не спросила, но за то недолгое время, что провела рядом с ним, стала чувствовать, что у меня появляются чувства к этому иногда неуклюжему, порой слишком скромному, но такому сильному и мужественному мужчине, который всеми силами пытался защитить меня, а я вот так его подставила... Наверное, он винит себя в произошедшем, но если бы не моя неосторожность, этого бы не произошло. Мне так стыдно перед ним... Но даже так, до щемящей боли в сердце я хочу увидеть его ещё хотя бы разок...       Из собственных мыслей меня вырвала резкая боль внизу живота — это чудовище насилует меня, больно, жёстко и грубо. Из моих глаз текут слёзы, я готова кричать во всё горло от невыносимой боли, но скотч на губах не даёт мне этого сделать; кровать подо мной противно скрипит, а ржавые пружины впиваются в кожу спины, до крови царапая её и впиваясь всё глубже с каждым новым толчком маньяка. Он улыбается, ему весело, ему хорошо, а мне больно, противно, страшно, я готова умереть прямо сейчас, лишь бы этот кошмар, наконец, закончился. Я хочу проснуться...       Внутри всё горит, когда этот извращенец кончает в меня: всё моё тело содрогается от боли, сильно прогибаясь в спине, а он только смеётся в ответ, удовлетворив своё желание. — Ты только моя, поняла? — шепчет он мне на ухо, после чего отдаляется и резким движением срывает скотч с моих губ. — Да пошёл ты! — выплёвываю я, за что получаю очередную пощёчину, такую сильную, что теряю сознание.       Я видела сон, такой прекрасный и тёплый: в нём я вновь увидела смущённое лицо Детектива Чона, услышала его тёплый смех, увидела добрые глаза, но не смогла прикоснуться к тёмным волосам. Когда до его лица оставались считанные миллиметры, его образ рассыпался миллионами песчинок, а сильные грубые руки маньяка-Намджуна кольцом сомкнулись на моей шее, перекрывая доступ к кислороду. И я не стала сопротивляться, прекрасно понимая, что не справлюсь с ним. И вот, когда мне уже было нечем дышать, всё мгновенно прекратилось — я проснулась. К сожалению, это была не моя комната, а всё то же сырое помещение. Медленно повернув голову в сторону, мне на секунду показалось, что на краешке кровати мирно спит Детектив Чон, ведь я несколько дней подряд наблюдала его спящее лицо в своей комнате по утрам, ведь одна я уже уснуть не могла. Мне его не хватает, я успела привыкнуть, привязаться к нему, но всё внутри так и кричит о том, что я не доживу до нашей новой и такой долгожданной встречи. А причиной подобного предчувствия стало чудовище-Намджун, сейчас сидящий на старом стуле и насвистывающий какую-то противную мелодию, затачивая лезвия тех самых садовых ножниц. Конечно же, те, что были два года назад — старые и ржавые — изъяли полицейские, а эти — новенькие и блестящие — маньяк явно приобрёл недавно. По спине тут же пробежали мурашки страха, на лбу проступил холодный пот, дыхание сбилось, а губы неосознанно задрожали, произнеся вслух: — Я не хочу умирать...       Услышав мой голос, Ким обернулся: его глаза были пустыми и холодными, а на лице начала расползаться противная ухмылка, ещё больше пугая меня. — Я бы тоже не хотел тебя убивать, но если не будешь меня слушаться, — Намджун демонстративно щёлкнул ножницами. — Они сомкнутся на твоей шее, милая.       Я вновь расплакалась: эмоции больше не подчинялись мне, тело отказывалось слушаться, и даже душа стонала от боли, страха и предчувствия скорой смерти, ведь я точно не буду следовать его правилам. Гордость всегда мешала мне, создавая проблемы на пустом месте, но такой я выросла, и уже ничего не изменить, и даже под страхом смерти я не способна переступить через себя, хотя чувствую, что ещё чуть-чуть, и окончательно сломаюсь без возможности «починиться» потом.       Ни один мужчина не устоит перед женскими слезами, но этого маньяка, похоже, только забавляла моя истерика, ведь он не сводил глаз с моих наполненных водой глаз, умоляющих о пощаде. Но совсем не это привиделось психу в моём взгляде: он положил садовые ножницы на край стола, затем подошёл к кровати и забрался на неё, сев на меня сверху. Проводя грубыми пальцами по моим щекам, я пыталась увернуться от них, и когда Киму это надоело, он схватил моё лицо обеими руками и жадно впился в мои губы, терзая их и оставляя кровавые раны. Я попыталась укусить его за язык, но не успела: словно прочитав мои мысли, Намджун резко отстранился и влепил очередную пощёчину, неухоженными ногтями оставив царапину на моей левой щеке. Ну, а потом, он вновь начал насиловать меня. Сейчас я уже не чувствовала боли, которая ни на секунду не покидала моё тело, что я уже даже привыкла. Чувствуя этого психа внутри себя, меня вдруг посетила мысль, что даже если меня спасут, я больше не смогу вернуться к обычной жизни, осквернённая и униженная. Но ещё больше меня пугало то, как на меня теперь будет смотреть Детектив: не хочу, чтобы он увидел меня такой, не хочу, чтобы знал, что со мной сотворил этот маньяк, не хочу, чтобы детектив жалел меня и был рядом из-за жалости — я этого не вынесу...       Резкий сильный толчок, и Намджун входит в меня на всю длину, из-за чего из меня вырывается не стон, а настоящий крик боли. — Не смей думать о другом, когда ты со мной, детка, — буквально рычит Ким, вновь читая мои мысли, и я лишь бессильно плачу, прикрыв глаза и желая, чтобы это поскорее закончилось.       Когда псих кончает, я чувствую жар внутри, и мечтаю, чтобы это пламя стало реальным и сожгло всё к чертям — и меня, и этого маньяка, и эту комнату, это здание и весь жестокий мир, в котором я впервые встретила того, к кому стала испытывать симпатию, и того, кому я теперь не смогу посмотреть в глаза, кому теперь не подхожу: униженная, оскорблённая, осквернённая...       Слышу его довольный смешок сквозь своё тяжёлое дыхание и медленно открываю глаза: Намджун всё ещё сидит на мне, такой тяжёлый, но я уже ничего не чувствую — боль стала мной. Ким застёгивает ширинку своих джинсов, мои же штаны уже давно валяются где-то под кроватью, впрочем, как и кофта — на мне только нижнее бельё, из-за чего тело дрожит от холода, но и его я уже не чувствую. Я просто хочу исчезнуть, прямо сейчас.       Ким наконец слезает с меня, довольно потягивается, а потом совершает неожиданное действие: он начинает развязывать меня. Полностью освободившись, я пытаюсь принять сидячее положение, но тело не слушается, да и сил никаких нет, поэтому я падаю обратно на выпирающие пружины, одна из которых больно вонзается под левую лопатку. — Что... ты задумал? — охрипшим голосом спрашиваю я. — Мне захотелось поиграть, — улыбаясь отвечает он. — В салочки, и я вожу. Если сможешь убежать — ты выиграла, но если поймаю тебя, — маньяк вновь взял в руки ножницы, щёлкнул ими, а затем провёл своим языком по одному из лезвий, вызывая во мне отвращение на ровне со страхом. — Эти прекрасные ножницы станут последним, что ты увидишь, моя прекрасная Ёна. Считаю до десяти. Один.       Он не шутит, он говорит серьёзно, мне нужно бежать, я должна хотя бы попытаться. Собрав остатки сил, я вновь постаралась сесть на кровати, и у меня получилось! — Два.       Резко встаю на ноги, но тут же падаю, разбивая колено. — Три.       Собираюсь с силами и поднимаюсь по новой, тут же начав двигаться в сторону двери. Оказавшись возле неё, схватилась за ручку, прокрутив её, но не смогла открыть с первого раза, так как механизм оказался очень тугим, хоть и старым. — Четыре.       Изо всех сил тяну дверь на себя, вцепившись в ржавую ручку, и та потихоньку начинает открываться, постепенно сдаваясь под моим напором. — Пять.       Когда дверь открывается на достаточное для побега расстояние, резко отпускаю ручку и проскальзываю наружу, спотыкаясь об порожек и в очередной раз падая на бетонный пол, сделав рану на колене ещё больше и повредив другое. — Шесть.       Хотя дверь позади меня и закрылась, я всё равно отчётливо слышала мерзкий голос маньяка, продолжающий счёт. Ползу на четвереньках пару метров, затем по стене поднимаюсь на ноги и как можно быстрее стараюсь идти вперёд надеясь, что в конце длинного коридора меня ждёт дверь выхода, а не тупик. — Семь.       Мысленно считаю я, двигаясь вперёд, опираясь на стены. Вскоре на пути оказывается лестница, ведущая куда-то наверх, и я вцепляюсь в проржавевшие и местами отломанные перила, взбираясь выше. — Восемь.       Оказываюсь на этаж выше и понимаю, что нахожусь в заброшенном здании какой-то фабрики, коих полным-полно на окраинах города, поэтому меня ещё очень не скоро найдут. — Девять.       Плетусь вперёд, полагаясь на интуицию, постоянно спотыкаясь и чуть ли не падая снова: всё тело болит, дышать тяжело, слёзы душат, но страх ведёт меня вперёд. Я не хочу умирать вот так... — Десять.       Резко останавливаюсь: передо мной огромная дыра в полу, которую невозможно обойти. Там, внизу, из земли торчат железные пруты, которые так и кричат о том, что если сорвёшься вниз, непременно проткнёшься ими, словно кусочки мяса шампурами. Решаю пойти другим путём и оборачиваюсь, но тут же застываю... — Игра началась, — хитро улыбается с лёгкостью догнавший меня Ким, сжимая в руках садовые ножницы. — Похоже, я выиграл, любовь моя.       Я обессиленно сажусь на землю, уже не плача, истратив все запасы влаги, и устремляю опустевший взгляд на приближающегося Намджуна. Он останавливается прямо передо мной и приседает на корточки, победно скалясь. Я слышу лязг металлических лезвий и вновь, как два года назад, чувствую их холод на своей шее. У меня больше нет сил сопротивляться, я устала, этот кошмар окончательно вымотал меня. Закрываю глаза, слегка откидывая голову назад, предчувствуя скорый конец. — Ёна! — находясь на пороге смерти, мне уже даже начал мерещиться голос Детектива.       Мерещится?.. POV End.