* * *
Через час Билл прибыл по адресу, отправленному его другом по смс и оказался буквально на пороге одной из самых известных кофеен в стране, которая принадлежала Питеру Бауэру. Отец Томаса держал сеть элитных кофеен уже много лет и планировал передать своё дело сыну, когда придёт время. Во всяком случае, это единственное, что помнил Келлер с момента своего отъезда и сейчас он не мог знать наверняка: принадлежала ли сеть кофеен Бауэру-старшему или уже перешла к Тому. Келлер вошёл в здание из светло-коричневого кирпича, толкнув массивные стеклянные двери и тут же оказался в эпицентре кофейных запахов и выпечки. В желудке что-то перевернулось, отчего сразу же неимоверно захотелось есть. В самолёте он даже не притронулся к еде, а оказавшись дома и вовсе забыл о ней, окрылённый прибытием в родной город. — Ну здравствуй, друг, — приятный голос друга раздался совсем рядом и, обернувшись, Билл увидел перед собой улыбающегося Георга с тем же озорством в зелёных глазах, но уже без длинных волос, со стрижкой, которая подчёркивала его мужественность. Тёмно-синий классический костюм удивил парня не меньше, а белый бейджик, где чёрным каллиграфическим шрифтом было выведено «Георг Листинг» и вовсе породил несколько вопросов. — Чёрт, Гео, — он кинулся другу в объятия, хлопая того по крепкой спине и улыбаясь во весь рот. — Да-а, страна фастфуда и колы тебя только улучшила, по-моему, — довольно улыбаясь, протянул Георг и отстранился, рассматривая своего друга. Он прекрасно помнил, что, когда Билл уезжал, волосы его были до плеч, а теперь они едва доходили до шеи, были выбриты на висках и приподняты у корней. Плечи стали шире и в росте он, кажется, прибавил. Очевидно, Келлер не терял времени даром и посещал спортзал, чего раньше не делал никогда, и что так же приятно удивило парня. — Может быть, — Келлер застенчиво пожал плечами. — Ой, не скромничай. Идём присядем. Он повёл Билла в вип-зал, где было меньше народу и не так шумно. — Садись. Келлер аккуратно присел на мягкий бежевый диванчик и даже не сразу заметил человека, сидящего за столом. — Том, ты бы хоть поздоровался, — сказал Георг, хлопая того по плечу. — Здравствуй, Билл, — знакомый голос отдался эхом где-то в голове и, подняв глаза, Билл столкнулся с пронзительным взглядом карих глаз, в которых было столько неприкрытой боли, что хотелось тут же закричать, но лицо при этом практически не выражало эмоций. — З-здравствуй, Том, — язык не слушался, а в горле пересохло. Неужели это тот самый Томас Бауэр, которого он знал? Не может быть! «Мама была права… — пронеслось в мыслях. — Что тут происходит, чёрт возьми?» — Ты голодный? Заказывай всё, что хочешь, я сбегаю и запишу на своё имя, — поинтересовался Георг, вставая со своего места. — Да, но почему на твоё? — Келлер нахмурился, искренне не понимая, почему друг собрался оплачивать за него счёт. Тот только усмехнулся. — Потому что я администратор. Билл до сих пор находился в какой-то прострации, поэтому не сразу понял, администратор чего именно и какое это имеет отношение к кофейне. — А… ладно, — он мотнул головой и наконец перевёл взгляд на Георга, — черничный пирог и капучино. — Как же я забыл про твой любимый пирог, — Листинг расплылся в улыбке. — Сейчас сделаем, — парень скрылся за стеклянной дверью, отделяющей вип-зал от главного, оставив молодых людей наедине. Повисло давящее молчание. Спустя минуту Келлер снова вернул взгляд на Бауэра, который, казалось, был где-то не здесь и просто безразличным взглядом блуждал по помещению, иногда задерживаясь на людях. — Ну, как ты? Как Америка? — неожиданно осведомился Том и посмотрел на парня. — Хорошо, вроде. Америка стоит, что с ней будет, — тот нервно усмехнулся, продолжая чувствовать неловкость и теребить тонкое серебряное кольцо на среднем пальце правой руки. — А ты? — Я? — Бауэр замолчал и отвёл взгляд. — Живой, как видишь, — он пожал плечами, снова взглянув на Билла. «Ни черта ты не живой! Что же у тебя стряслось за эти три года?» Странное ощущение, ползущее по спине и море предположений, поселившихся в голове, тут же атаковали Билла. Перед ним сидел совершенно другой человек. Он не знал такого Тома и попросту терялся. — Ты не рад меня видеть? — спросил Келлер, отчего-то задрожав. — Я рад, — просто ответил молодой человек и отпил из маленькой чашки кофе. — Хорошо, — Билл кивнул, поджав губы. Он находился в замешательстве и совершенно не знал, как себя вести. Всё было слишком странно. — Извиняюсь, у нас возникла проблема с клиентом, — перед ними неожиданно возник запыхавшийся Георг и сел рядом с Томом. — Ничего страшного, — Билл улыбнулся, краем глаза замечая, что Бауэр смотрит на него и не отводит взгляд, что ужасно напрягало. — Рассказывай, как там твоя Америка? — Ну, в целом отлично. Я поначалу думал, что смогу остаться там, но немец внутри меня протестовал и слишком тосковал по дому, — Келлер грустно усмехнулся, на секунду бросив взгляд в окно. — Там хорошо, люди приветливые, вроде, всё как надо, но… не для меня. Это было чистой правдой. Все попытки Билла «американизироваться» и привыкнуть к чужому менталитету не увенчались успехом. Казалось, что страна отторгала его, и всё чаще он замечал, что фальшивые белозубые улыбки раздражают, а напускное дружелюбие вгоняет в ступор, который не позволял ответить тем же. — Дела-а-а… — задумчиво протянул Георг, — но это хорошо, что ты вернулся. Когда бы мы ещё увиделись, останься ты там? Билл пожал плечами. — Не знаю. Думаю, нескоро. «Думаю, никогда», — подсказал внутренний голос. К столу подошёл официант и поставил тарелку с тёплым черничным пирогом и чашку капучино. Парень поблагодарил его и приступил к трапезе, пока Георг рассказывал о том, что успело измениться в его жизни за это недолгое время. — Я выйду на минуту, — вдруг подал голос Том, прерывая разговор и приподнимаясь со своего места. — Давай, — Георг выпустил парня и сел обратно. — Гео, что с ним происходит? Почему он такой? — спросил Билл, как только убедился, что Бауэр вышел из вип-зала. Листинг вздохнул, словно ждал этого вопроса. — Билл, я не могу рассказать тебе всего, но поверь, он столько дерьма испытал за это время, что ещё легко отделался. Вдоль позвоночника пробежал холодок, Келлер выдохнул, и тело снова охватила противная дрожь. — Я даже боюсь предположить, но не буду. Он такой… другой. Я вообще растерялся, когда ты отходил. — Понимаю, я сам иногда теряюсь, но стараюсь не лезть к нему в душу. — Скажи, сейчас у него хотя бы всё в порядке? — тихо поинтересовался Билл и с тревогой в глазах взглянул на друга. Тот вздохнул и поджал губы. — В относительном, если не считать того, каким он стал. — Пиздец, — поражённо прошептал Келлер, находясь в каком-то раздрае. — Не грузись так, Билл. Он сам тебе расскажет, когда придёт время. А то, что он так встретил тебя… теперь он такой со всеми, — Георг печально улыбнулся и перевёл взгляд на стеклянные двери, где уже появился Том. Он неспешно прошёл к столу и сел на своё место, снова заставив друга встать. — Так ты у нас теперь супер-переводчик с английского? — усмехнулся Листинг, делая вид, будто они всё это время обсуждали жизнь Билла в Бостоне. — Не супер, но да, — скромно улыбнувшись, кивнул Келлер. — Это здорово. А я вот не совсем по специальности работаю, как видишь. — А что так? — Билл отпил кофе из чашки и вопросительно взглянул на друга, стараясь не коситься в сторону Тома, который был занят изучением меню, а после взял свой смартфон и увлёкся им. — Том взял меня сюда, как только герр Бауэр сделал его совладельцем. Мне нравится, и запах всегда божественный, — Георг улыбнулся, втянув носом аромат выпечки и кофе. — Ясно. А я пока не знаю, куда податься. — Тебе надо для начала освоиться здесь, а то ведь не вылезал из своей Америки целых три года, — Листинг беззлобно хохотнул и поймал тёплый взгляд друга. — Ты прав. Я очень соскучился по Берлину. — Можно будет съездить за город, когда станет теплее, а то мы дальше центра не выезжаем. — Было бы здорово. Раньше у нас пикники были чуть ли не традицией, — воспоминания о совместном отдыхе пронеслись в мыслях и пробудили волну ностальгии. Билл вздохнул и посмотрел на Тома, который по-прежнему сидел с непроницаемым лицом, периодически нажимая на сенсорный экран смартфона. — Точно. Том, ты как? — Георг покосился на Бауэра, который даже не удосужился поднять взгляд. — Я не против. Хоть на край света, мне всё равно, — он безразлично пожал плечами, отчего Келлер нахмурился и в очередной раз удивился изменениям, которые произошли с парнем. Прежний Том отреагировал бы иначе. Совсем иначе.* * *
Вернувшись домой, Билл плюхнулся на свою постель в спальне, силясь не провести руками по лицу, чтобы не размазать макияж. День был странный. Даже больше, чем просто странный. Его одолевали смешанные чувства — он был безумно рад видеть Георга, но холодность Тома настолько поразила, что хотелось немедленно скрыться с его глаз. «…он столько дерьма испытал за это время, что ещё легко отделался», — Келлер снова и снова прокручивал слова друга в голове. На ум приходили ужасные вещи, которые он старался отогнать подальше. Что же такого произошло, что заставило Бауэра измениться до неузнаваемости? Том был открытым, весёлым и крайне воспитанным парнем, что всегда привлекало людей и тянуло к нему, словно магнитом. Он разрушал все стереотипы о детях из богатых семей своим добродушием и простотой, несмотря на то, что вырос в достатке, о котором, кстати, никогда не любил говорить. Бауэр с детства всерьёз занимался хоккеем и метил на место в национальной сборной, всегда получал безмерное количество внимания девушек в силу своих увлечений и характера, но, как бы печально это ни было для женской половины, он был влюблён только в одну вплоть до окончания университета. Они с Анели планировали пожениться после получения диплома, так как отец Томаса хотел, чтобы сын сперва получил образование, а после мог хоть в открытый космос лететь. Билл никак не мог унять мысли, которые скопом валились одна за другой. Не хотелось лезть к Тому в душу и копаться в личном, но его состояние не давало ему покоя. Они никогда не были так близки, как с Георгом, однако их общение всегда было доверительным. С Листингом Том дружил с самого детства, а с Келлером они познакомились лишь на первом курсе университета. Разница была только в этом. В остальном, он мог так же по-доброму над ним посмеиваться из-за странного внешнего вида, пригласить на свою игру или сесть вместе в столовой на большой перемене. Безусловно, Билл видел, что у парней дружба крепче и проверена годами, но никогда не чувствовал себя третьим лишним, и во многом это было именно заслугой тех двоих. Когда Билл уехал в Бостон, первое время они созванивались по видеосвязи и часами рассказывали о своих делах или делились чем-то. Со временем всё сошло на нет, за исключением редких звонков Георгу, который всегда был рад его слышать и охотно делился новостями. Однажды Келлер спросил о Томе, но тот ничего не ответил. Неужели всё было настолько плохо, что даже по телефону об этом нельзя было сообщить? Столько вопросов — и ни одного ответа. В памяти невольно всплыли университетские дни. Тогда Георг был ещё с длинными волосами чуть ниже плеч, отчего его прозвали Рапунцель, а у Тома были чёрные брейды и пирсинг в нижней губе. Сейчас его внешний вид разительно отличался от прежнего. Ещё в кофейне, Билл обратил внимание, что в нижней губе нет колечка, на его месте остался едва заметный шрам, волосы природного тёмно-каштанового цвета и собраны в пучок, лёгкая небритость на скулах и подбородке — он был другим во всём. Взглянув на наручные часы и убедившись, что ещё не очень поздно, Келлер решил спуститься вниз и поговорить с мамой. Днём она говорила о Томе так, будто что-то знает, поэтому он немедленно хотел узнать всё, что ей известно. Франциска нашлась в гостиной в кресле у камина за чтением книги. Билл с минуту постоял на пороге, а затем решительным шагом направился к матери. — Мам, я хотел спросить, — он присел на второе кресло рядом, — ты что-то знаешь о Томе? Что у него произошло за эти три года? Женщина отложила книгу и сняла очки, печально взглянув на сына. Ей не хотелось, чтобы он узнавал это от неё, но поняла, что другого выхода просто нет. — Ты видел его, да? — догадалась она и вздохнула. — Он потерял маму два года назад. Келлера словно ледяной водой окатили. Он заторможенно сглотнул и выдохнул, переводя взгляд на огонь в камине. Семья для Тома всегда значила очень много, а особенно мама, которая была для него целым миром. То, с какой тщательностью он выбирал ей подарки на дни рождения или любой другой праздник, то, как улыбался, когда она звонила, то, какой любовью искрились его глаза, когда он упоминал её в разговоре — всё это Билл отчётливо помнил, потому что видел собственными глазами. — Но почему мне никто не сказал? — шокировано прошептал парень. — Я… не знаю, дорогой. Мы тебе не сказали только потому, что очень хорошо тебя знаем. Ты бы ведь обязательно сорвался в Берлин, да и здесь всё так быстро завертелось, — виновато протянула женщина. — Мам, мне даже Георг ничего не сказал. Мы с Томом, конечно, не были закадычными друзьями, но это всё так странно… — Билл прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. — Может быть, есть смысл поговорить об этом с Георгом? — Он сказал, что Том сам мне всё расскажет, когда придёт время. — Значит, обязательно расскажет. Тут герр Бауэр чуть с ума не сошёл, что уж говорить о детях, — Франциска снова тяжело вздохнула. — Мы с твоим отцом ходили только на первую часть похорон. Виктория была моей подругой когда-то... Бауэры жили буквально через несколько домов от Келлеров, но последние переехали в элитный загородный район Берлина уже позже, когда дела в клинике пластической хирургии герра Келлера пошли в гору, а в семье ожидалось прибавление. Они не были знакомы лично, но однажды Франциска встретила свою давнюю школьную подругу Викторию, прогуливаясь в местном парке. Узнав, что она уже почти двадцать лет живёт здесь, и что их сыновья учатся в одном университете, была приятно удивлена, а вскоре им обеим стало известно, что их дети уже давно подружились. Впрочем, после выяснения этого радостного обстоятельства мало что изменилось. Обе семьи жили достаточно обособленно и на близкую дружбу у них банально не хватало времени. Давно забытая дружба Франциски и Виктории так и осталась тёплым воспоминанием о юности. — Я сегодня понял, о чём ты говорила, — вдруг тихо начал Билл, — Том… он вообще на себя не похож, — он сглотнул, подавляя непонятно откуда взявшийся ком в горле, и продолжал неотрывно смотреть на пламя в камине. — Понимаю. У меня до сих пор стоит перед глазами его лицо, когда мы подошли к ним, чтобы выразить соболезнования… Он уже тогда был закрыт, — Франциска провела ладонью по лицу, сгоняя пелену воспоминаний, которая словно кадры из фильма мелькала перед глазами. Билл молчал, испытывая нечто похожее на вину вперемешку с жалостью, хотя именно её он хотел бы испытывать в последнюю очередь. Хотелось что-то сделать для Томаса или просто быть рядом, если тот, конечно, позволит. Было странное непреодолимое желание восполнить и дать ту поддержку, которую он не оказал в тяжёлый для него момент, потому что банально не знал, что происходит в родном Берлине. — Билл, там есть чай с чабрецом, заварить тебе? — он услышал обеспокоенный голос матери совсем рядом и вымученно улыбнулся ей. — Спасибо, мам, я сам. Келлер поднялся с кресла и поплёлся на просторную кухню, еле переставляя ноги. Неожиданные новости как будто вышибли почву из-под ног и отобрали все силы. Он никак не думал, что всё настолько изменилось в жизни его университетского друга, и был совсем не готов к этому.* * *
Утро следующего дня началось для Тома с раннего подъёма и неожиданного звонка отца, который находился по делам в Швейцарии, и попросил его встретиться с партнёрами из Америки по поводу открытия новых кофеен. Утренняя пробежка откладывалась, и теперь его главной целью были поиски переводчика. За все свои двадцать пять лет Томас объездил почти всю Европу и Америку, однако английский язык ни в какую ему не давался. Многие говорят, что это самый простой и даже глупый язык в мире, на изучение которого требуется совсем немного времени, если есть желание, но беда в том, что у Бауэра никогда не было этого желания, а жизнь, как назло, продолжала подкидывать ситуации, где требовалось знание именно этого языка. После разговора с отцом парень ещё около пяти минут лежал в спальне на большой двуспальной кровати, уставившись в высокий белый потолок с выражением крайней озадаченности на лице. Он пытался вспомнить, нет ли у него знакомых, которые знают английский, или близких друзей, говорящих на нём свободно, но всё было без толку. Все люди, которым он хотя бы немного доверял, абсолютно точно не знали английский, либо говорили на нём на том же уровне, что и он сам. Придя к таким неутешительным выводам, Том решил поговорить с Георгом, так как тот всегда чудесным образом находил выход из любых ситуаций, и его находчивость не раз выручала. С Листингом они познакомились в детском лагере, когда обоим было по десять лет. Несмотря на то, что Георг жил в Гамбурге, расстояние не помешало им сохранить дружбу и даже укрепило её. На каникулах он не раз приезжал к Тому погостить, а, окончив школу, друзья решили поступить в Свободный университет Берлина на факультет экономики. Первое время они жили вместе в квартире Бауэра, но вскоре Листинг снял квартиру недалеко от университета и успешно подрабатывал официантом в ресторане. На любые попытки Томаса помочь реагировал резко и пресекал их на корню. Парень был слишком гордым, чтобы принимать деньги, которые даже не заработал. С тех пор Том не заикался о подобном, а после получения диплома, когда отец сделал его совладельцем всей сети кофеен, взял Георга администратором в одну из них. Ему искренне хотелось, чтобы друг зарабатывал хорошие деньги и не заморачивался по поводу жилья, но об этом он, конечно, умолчал. Решительно поднявшись с мягких подушек, Том провёл ладонями по лицу, оборачиваясь и смотря в большие панорамные окна, из которых открывался великолепный вид на только просыпающийся Берлин. Его квартира находилась на десятом этаже и каждый день, утром и вечером, он вставал напротив окон и засматривался на город, размышляя обо всём на свете. Это успокаивало. Сегодня было пасмурно, отчего в висках немного ломило и нестерпимо хотелось завалиться обратно в постель, чтобы проспать до обеда. Но Бауэр был не из таких, хоть и желал подобного отдыха всей душой. Дисциплина, выработанная годами благодаря спорту, не позволяла сидеть без дела или спать дольше, чем до девяти часов утра. Том встал и прошёл в ванную, на ходу скидывая боксеры и бросая их в пустующую корзину для грязной одежды. Чистоплотность и аккуратность были так же неотъемлемой частью его характера, хотя иногда они граничили с немецкой педантичностью, против которой не попрёшь. Пикнувшая кофе-машина оповестила о том, что кофе готов. Томас, уже одетый в отглаженные чёрные брюки и белую рубашку, налил горячий напиток в большую чашку, разбавляя его молоком и кладя две ложки сахара. Вчерашние тосты с курицей, которые он благополучно оставил лежать на кухонном столе, сейчас пришлись очень кстати. Уже в девять часов он выходил из своего автомобиля, чёрного Porsche Cayenne Turbo S, и направлялся ко входу кофейни, ловко перемахнув через бордюр. Массивные стеклянные двери поддались и аромат кофе встретил его на пороге вместе с улыбающимся Георгом, который тут же пожал ему руку. — Привет. Чего в такую рань приехал? — Привет. Отец попросил сходить на деловую встречу с американцами, а я и английский… сам знаешь, — Бауэр красноречиво глянул на друга, — поэтому мне нужен переводчик, а где его найти за два часа, я ума не приложу. — Пойдём присядем. Сейчас что-нибудь придумаем. Георг направился с Томом в вип-зал, где они сидели вчера, и попросил официанта принести им кофе и что-нибудь перекусить. — Можно же нанять. В чём проблема? — Можно, но нужен кто-то проверенный. Листинг кивнул, понимая, что друг даже в таком деле не собирается доверяться кому-то со стороны, поэтому молодые люди всерьёз задумались, даже не заметив, как на стол приземлились две чашки кофе и булочки с корицей. — Вот мы два болвана! — внезапно воскликнул Георг и рассмеялся. — Вчера же Билл приехал. Попроси его. — Точно, — задумчиво согласился Бауэр. — У него старый номер? — Да. Ты его, кстати, вчера не хило напугал. — Мы давно не общались, да и после всего, что произошло… — Том вздохнул, посмотрев в окно, — неудивительно, — закончил он. То, каким Томас был сейчас не зависело от него самого. Внутри просто было пусто. А выдавливать из себя напускную радость и дружелюбие он был не намерен. — Ты должен ему рассказать, — с нажимом произнёс Георг, серьёзно глядя на друга, — я до сих пор помню, как он спросил про тебя два года назад, а я промолчал, потому что не знал, имею ли право рассказывать без твоего ведома. Мне стыдно, что он ничего не знает. — Знаю, Гео… — Бауэр помолчал, кусая нижнюю губу. — Я расскажу, только позже. Надеюсь, он поймёт. — Поймёт. У него кроме нас с тобой не было друзей, он же свой в доску был, хоть и выглядел странно, — губы Листинга тронула улыбка. Он всё ещё отчётливо помнил тот день, когда навалял какому-то парню с их потока, который имел наглость оскорблять Келлера и интересоваться его сексуальной ориентацией. Ему досталось не так уж сильно, но в деканат вызвали всех троих, а, выйдя из кабинета, обидчик предпринял попытку угрожать им. Тогда за его спиной очень вовремя нарисовался Том, который мигом решил все проблемы, предупредив парня, что за своих друзей он разорвёт любого. С тех пор их никто не трогал, так как переть против заслуженного авторитета Бауэра не было смысла — хуже будет, а против его окружения — тем более. Вообще-то, Томас не был сторонником рукоприкладства и насилия, но словесно мог без проблем пригрозить, если человек откровенно нарывался. — Это точно, — губы Тома тронула едва заметная улыбка, после чего лицо снова стало непроницаемым. Георг ретировался, оставив друга одного. Тот покрутил в руках смартфон и нашёл в списке контактов нужное имя, решительно нажав на вызов. Билл ответил буквально через пять секунд после его начала. — Привет. У меня к тебе просьба, — сразу и без церемоний начал Том. На том конце воцарилось молчание. — Эм… привет, — наконец отозвался Келлер, который всё это время соображал, что нужно сказать. — Какая? — Необходимы твои услуги, как переводчика. Ты можешь приехать ко мне в кофейню, чтобы всё обсудить? — Да, конечно. Ты уже там? — Я в вип-зале как обычно. — Хорошо, скоро буду, — Билл поспешно отключился. «Наверное, я опять его напугал», — невесело подумал Бауэр, рассматривая людей за окном, которые спешили по своим делам. Он оказался прав, так как Билл в этот момент задумчиво курил, сидя на террасе, а когда на столе неожиданно ожил смартфон, подскочил на стуле и тут же затушил сигарету в пепельнице. Имя, высветившееся на экране, заставило вздрогнуть и нервно выдохнуть. Томас всегда был словно ураган, этого у него было не отнять. Что при их знакомстве, когда он случайно чуть не сшиб Келлера в коридоре, торопясь на пару, что в хоккее — он играл дерзко, быстро, а иногда даже агрессивно, — что при любых других обстоятельствах. Бауэр всегда появлялся из ниоткуда, разрушал любую неловкость, вываливал кучу информации на людей и так же в никуда исчезал. Хотя внешне по нему ни за что не скажешь, что он такой человек. По крайней мере сейчас.