* * *
В четверг Том, как обычно, забрал Билла с работы и увёз к себе без лишних вопросов. Оба были немного утомлены после рабочих будней, но долгожданная встреча, если её можно было считать таковой, снимала половину усталости. В среду молодые люди встретиться не смогли, потому как Франциска отчаянно требовала, чтобы сын провёл дома ещё один вечер, аргументируя это тем, что соскучилась. Просьбе матери Келлер противиться не мог, хотя он и сам понимал, что несколько отдалился от родителей в последнее время. Поэтому четверг был наполнен предвкушением и радостью встречи, которую оба проявили только в машине Томаса, нетерпеливо целуя губы друг друга. Спустя час они сидели на кухне и уплетали за обе щёки разные блюда китайской кухни и пиццу, устроив себе праздник живота. — Ты тоже замечал, как я смотрю на тебя? — осведомился Билл, во все глаза глядя на Томаса, жующего кусок пиццы. Тот кивнул, загадочно улыбнувшись и сделал глоток какао. — Дерьмо, — угрюмо закончил молодой человек, откинувшись на спинку стула. Том поведал ему интересную историю Георга о том, как они оба выглядели со стороны до начала отношений, и теперь наслаждался реакцией парня, отчего-то умильно улыбаясь, глядя, как тот смущается. — Но я не думал, что ты смотришь на меня потому, что я тебе нравлюсь, — поспешил оправдаться Бауэр. — Я думал, ты просто смотришь… — Да, просто так вперился в тебя взглядом, как последний идиот. Просто так, — саркастично ответил Келлер. По правде, он чувствовал себя неловко только из-за того, что его «зависания» были настолько очевидны, что их причину понял даже Листинг. Будь на его месте Томас, он бы и слова не сказал. Парень поднялся со стула и сложил грязную посуду в посудомоечную машину, боковым зрением наблюдая, как Том приближается к нему. — Если бы я был уверен, что мои чувства взаимны, то сделал бы первый шаг намного раньше, — шёпот в самое ухо пустил стайку мурашек по всему телу, а сильные руки, обвившие талию, приятно согревали. — То есть, в субботу ты уже был уверен в этом? — Билл развернулся в его руках, заглядывая в карие глаза, в которых плескалась нежность, и принялся поглаживать бицепсы и плечи молодого человека, запуская ладони под ткань футболки. — Нет. — Почему тогда… Томас не дал ему договорить, притянув к себе и заставив прижаться всем телом: — Я больше не мог терпеть, — исчерпывающе ответил он и прижался губами к губам парня, целуя почти невесомо, но в то же время ощутимо, отчего тот улыбнулся сквозь поцелуй. Они лениво целовались, запуская руки под одежду друг друга. Билл поглаживал торс Тома, медленно спускаясь к кромке спортивных штанов, а тот — спину, поясницу и бёдра Келлера. В груди обоих трепыхались сердца, уже давно сбившись с нормального ритма, а по телу растекалось удовольствие, словно его ввели внутривенно. Продолжать сминать губы друг друга, пока не исчезнет последняя молекула воздуха и станет трудно дышать — они хотели именно этого. — Ты почти перестал краситься… — констатировал Бауэр, оторвавшись от припухших губ и пытаясь восстановить дыхание. Эта мысль вертелась у него в голове уже очень давно, но всё не находилось подходящего момента, чтобы высказать её. Впрочем, он и сейчас был не подходящий, но его это мало волновало. — Умеешь ты романтично заканчивать поцелуи, — хохотнул Билл, так же прерывисто дыша. — Просто не хочу. Ты тогда в субботу сказал, что я чертовски красив и… меня будто переклинило. — Ты всегда чертовски красив, — выдохнул Томас и коротко поцеловал его в губы, после чего провёл ладонью по щеке и острой линии подбородка, — но от твоей естественной красоты просто уносит. — И это говорит мне человек с внешностью бога, — безапелляционно заявил Келлер, расплывшись в улыбке, отчего Том тихо рассмеялся. — Ладно, мы оба слишком охрененные для этой жизни, — нашёлся тот, отходя от него на пару шагов, и потянул за руку в сторону гостиной. — Пошли, поваляемся. — Пойдём, охрененный, — хмыкнул Билл, продолжая улыбаться и тихо посмеиваться. На подходе к просторному дивану он смачно шлёпнул Томаса по ягодицам, отчего тот вытаращил глаза и открыл рот, а затем начал угрожающе надвигаться на него. Билл и пикнуть не успел, как уже был придавлен крепким телом к дивану и ощущал, как по его бокам бегают пальцы, вызывая смех и заставляя тело извиваться в попытке избавиться от щекотки. — Не на того напал, — злорадно протянул Том, прекращая свою пытку. — Твой зад просто искушал меня каждый раз, но сейчас я не смог сдержаться, — всё ещё смеясь, ответил Келлер. Они провалялись перед телевизором до поздней ночи, иногда совершенно не следя за тем, что происходило на экране, отвлекаясь на поцелуи и истеричный хохот из-за общих дурацких шуток. Оказавшись в постели после горячего душа, они прильнули друг к другу, снова как будто врастая телами. Хотелось постоянно ощущать тепло и присутствие друг друга, буквально кожей чувствовать и поглаживать, сходя с ума от близости. — Не спишь? — шепнул Томас спустя какое-то время и, положив ладонь на торс Билла, погладил его. Парень лежал на спине и смотрел в окно на ночные огни города через приоткрытые веки. Его мысли были где-то далеко. — Нет. — О чём думаешь? — О том, как всё изменилось за такой короткий промежуток времени. — Я рад, что всё именно так. — Но я никогда не смогу заменить её… — Билл, — Бауэр приподнялся на локте, всматриваясь в лицо молодого человека сквозь ночную темноту, — ты и не должен. Ты — это другое. То, что между нами — другое. Всё другое. Это непривычно, но я не задумываюсь об этом, потому что доверяю тебе, как себе самому. Если ты сумел вызвать во мне то, что я хоронил три года — так тому и быть. Я давно не чувствовал себя таким свободным. И это всё ты. — Твою мать, Том, — поражённо выдохнул Келлер и мягко притянул его к себе за шею, целуя в приоткрытые губы и едва не застонав от переизбытка чувств. Однако стон не заставил себя долго ждать, когда Том раздвинул его ноги и уже привычно устроился между ними, накрыв своим подтянутым телом, словно одеялом. — Стой. Билл замер, смотря в его глаза и часто дыша, будто загнанный зверёк. — Ты хочешь этого? Вопрос был вполне резонным, но казался не совсем уместным при том действе, что происходило минутой ранее. Однако Бауэр не мог не спросить его, потому как понимал, что сейчас они вряд ли остановятся на одной лишь имитации полового акта. Большего хотелось обоим, так как Билл предусмотрительно носил с собой презервативы и лубрикант с тех самых выходных, когда их отношения приобрели далеко не дружеский характер, да и Том хранил такой же набор дома, который дожидался своего часа. — Ты — единственный мужчина, которого я хочу… да. Томас оставил долгий поцелуй на его губах, не зная, как выразить словами то, что сейчас творилось у него внутри. — А… — начал было Келлер, желая спросить о необходимых вещах. — У меня всё есть, — тут же ответил парень, догадавшись, что тот хотел сказать. — Я сейчас. Том быстро спрыгнул с кровати и, добежав до ванной, отчего-то дрожащими руками выудил из небольшого белого комода упаковку с презервативами и тюбик лубриканта. Вернувшись в спальню, он на пару секунд замер на пороге, засмотревшись на Билла, который расслабленно лежал на постели, подняв руки вверх и запустив их под подушку, лежащую под головой. В тусклом свете ночных огней Берлина, пробивавшихся через окна, он выглядел сказочно и как-то нереально. — Том, ты чего там стоишь? Едва слышный шёпот заставил вернуться в реальность. Бауэр тряхнул головой и, глупо улыбнувшись, юркнул под тёплое одеяло, бросив всё необходимое рядом. — Засмотрелся, — он хихикнул, сорвав поцелуй с губ Келлера и снова устроился между его разведённых ног. Том принялся медленно и глубоко целовать его шею, срывая с желанных губ учащённое дыхание и ощущая, как молодой человек неосознанно выгибается под ним. Впрочем, тот не позволил себе растерять весь разум и принимать ласку, не давая ничего взамен. Билл огладил крепкий пресс и спустился ниже, куда уже давно прилила кровь. Томас, тем временем, переместился с поцелуями на его выпирающие ключицы, но остановился, когда тёплая ладонь нырнула в боксеры, тут же обхватывая его член и отодвигая крайнюю плоть. — Чёрт, — выругался он, подаваясь навстречу неспешным движениям руки, и со стоном прильнул к губам Келлера, целуя глубоко, почти до боли. Через мгновение он резко оторвался от него и спустился ниже, гладя худые бока и оставляя влажные поцелуи на бледной коже. Под пальцами правой руки ощущалась татуировка на весь левый бок, а подтянутый живот, с едва прорисовывающимися мышцами, втянулся, когда горячие губы настигли его. Билл открыл глаза и посмотрел вниз, о чём пожалел уже через секунду — Бауэр аккуратно стянул с него боксеры и поцеловал лобок, где уже виднелись чуть отросшие волоски. Этого действия было достаточно для того, чтобы издать странный звук — стон вперемешку со вздохом — и почти умереть в сильных руках. Том обхватил его член и провёл большим пальцем по головке, размазывая смазку, а затем уже рукой нарочито медленно по всему стволу, чем вызвал новый стон наслаждения. Он решил не мучить парня, поэтому, вернувшись наверх, быстрыми поцелуями впился в его губы, запуская в рот язык и сразу встречаясь с таким же горячим языком Билла. Томас последний раз поцеловал его и отстранился, садясь между его ногами. Молодой человек взял тюбик лубриканта и выдавил немного на пальцы, затем чуть помедлил, дабы подогреть прозрачную субстанцию и, не торопясь, размазал её по сфинктеру Билла. Тот вздрогнул, но быстро расслабился, почувствовав поцелуй в шею. Он быстро нашёл губы парня и захватил его нижнюю губу, затем верхнюю — и так без конца, даже не заметив поначалу, что Том уже давно ввёл в него один палец. Бауэр не спеша растягивал эластичные стенки мышц, зацеловывая каждый сантиметр тела Келлера, чтобы максимально снизить неприятные ощущения. Прошло около десяти минут прежде чем Томас увидел, что Билл сам начал насаживаться на его пальцы и едва не задыхался от наслаждения. Он быстро надел презерватив и аккуратно вошёл в расслабленное и возбуждённое до предела тело. В глазах заплясали разноцветные круги от до ужаса приятных ощущений, а из груди невольно вырвался стон. Нависнув над парнем, он вошёл в него до конца и почувствовал, как их обоих потряхивает от удовольствия. — Господи, Том, клянусь, у тебя член, как у коня, — простонал Билл, зажмурившись. Был ли это комплимент или претензия, Бауэр не понял. — Всё нормально. Он и сам не знал, что именно было нормальным — размер его члена или то, что происходило сейчас, но, учитывая, что разум уже давно покинул его, скорее, это был первый вариант. Они застонали в унисон, стоило Томасу сделать пару движений, а затем впились в губы друг друга требовательным поцелуем. Темп нарастал с каждой минутой, становилось всё сложнее понимать, где они находятся, сердце буквально вырывалось из грудной клетки, каждая мышца в теле была напряжена до предела, а голос попросту срывался и вместо стонов из горла вырывались только вздохи-всхлипы. Билл обхватил свой член рукой, чувствуя, что скоро наступит финал и вскрикнул, как только Том снова вошёл до конца и задел простату. — То-о-ом, — с его губ сорвался жалостливый стон, что послужило неким сигналом для Бауэра, отчего он властно схватил молодого человека за бёдра и начал буквально вколачиваться в его тело. Келлер кончил, выгнувшись и прекратив дышать на несколько секунд, чувствуя, что рука Томаса активно двигается на его плоти. Сам он сделал ещё пару движений в расслабленном теле и с громким стоном кончил. Билл чувствовал, как пульсирует член внутри него и едва не сошёл с ума от осознания, что только что произошло. — Ты самый лучший, — тяжело дыша, произнёс Том и упал рядом с ним, сняв презерватив. Парень едва нашёл в себе силы, чтобы приподняться и, дотянувшись до любимых губ, оставить благодарный поцелуй. — Мы оба охрененные, забыл?* * *
Пятничное утро выдалось солнечным и тёплым, а запах лета уже давно витал в воздухе, отчего хотелось постоянно вдыхать его. Билл с наслаждением прикрыл глаза, стоя на балконе квартиры Томаса, и улыбнулся мыслям о прошедшей ночи. Он до сих пор ощущал лёгкий дискомфорт, но это не умаляло щемящего чувства счастья внутри, которое разрасталось с каждой минутой и щекотало, словно сотни крыльев бабочек. Странно, но молодой человек уже успел забыть это ощущение, ведь последний раз он испытывал подобное только с Ивонн. Он вошёл обратно в спальню и расплылся в довольной улыбке при виде сопящего куда-то в подушку Бауэра. Бесшумно сбросив спортивные штаны Тома, которые он надел после душа, Келлер заполз под одеяло и прижался к тёплому телу, продолжая улыбаться как умалишённый. В следующий момент в его голову пришла мысль, взбудоражив всё тело до невозможности — в районе солнечного сплетения что-то ёкнуло, а затем от головы до копчика пробежал холодок, оставляя после себя мурашки. «Почему бы и нет? Не убьёт же он меня», — размышлял Билл, закусив губу. Парень залез с головой под одеяло и съехал чуть ниже, остановившись около паха Томаса. Он принялся зацеловывать каждый сантиметр гладкой горячей кожи, избегая самого главного, но после всё-таки переместил губы на ещё не окрепшую плоть. Он сходил с ума, осознавая факт происходящего, но сил остановиться уже не было. Биллу неимоверно хотелось доставить удовольствие парню и, в конце концов, банально поблагодарить за волшебную ночь. Бауэр зашевелился, но не проснулся, а Келлер с нескрываемым удовольствием возбуждал его до предела, водя рукой по твердеющему члену. Оторвавшись от своего интересного занятия на несколько секунд, он переместился и устроился между разведённых ног Тома и, поцеловав головку, вобрал в себя член полностью. Молодой человек начал дышать чаще, однако глаза его до сих пор были закрыты. Билл медленно выпустил плоть изо рта, после чего снова взял её. Ему самому хотелось стонать от этого действа, потому как кровь давно прилила к причинному месту, но касаться её было ни к чему — он и без того ощущал эти бешеные волны удовольствия, прокатывающиеся от макушки до пят с каждым новым движением головы. — М-м-м, — Томас почти неслышно замычал, завозился и таки открыл глаза, не понимая, что происходит. Он взглянул вниз на бугор под одеялом, который то поднимался, то опускался… и вмиг ощутил прилив бешеного возбуждения. — Матерь Божья, — он прерывисто выдохнул и вцепился тонкими пальцами в одеяло, после чего сдвинул его в сторону, открывая перед собой великолепную картину: Билл с прикрытыми глазами, медленно скользит губами по напряжённой плоти вверх-вниз, придерживая ладонью, после чего запускает её в горячую влагу своего рта почти до самого основания. — Сейчас не самый подходящий момент, чтобы вспоминать её, — заявил тот, выпустив член изо рта на миг и лукаво улыбнулся. Бауэр смог только простонать в голос и откинуться на подушки. Его хватило ещё на пять минут прежде чем он кончил, изливаясь в рот парня, а после подтянул его выше, чтобы за пару движений довести до ошеломительного оргазма. Билл рухнул на него, не заботясь о том, что семя размазалось по животу и нужно снова идти в душ. — Ты ночью говорил, что у меня член, как у коня, а сам вон что творишь, — тихо рассмеялся Том, поглаживая его по спине. Молодой человек хохотнул. — Для моей маленькой задницы он действительно, как у коня. — Как ты себя чувствуешь? — осведомился Томас, переместив ладонь на ягодицы Келлера, как бы намекая, что вопрос относится именно к этому месту. — Счастливым, — коротко ответил тот и, приподнявшись, заглянул в любимые карие глаза. — И моя задница тоже счастлива. Они поднялись с постели и разошлись по разным ванным комнатам, понимая, что не смогут оторваться друг от друга в ближайший час, а начинать день было необходимо. Уже на кухне Том затянул Билла в тягучий поцелуй, чего не мог сделать, лёжа в постели — целоваться с нечищеными зубами он ненавидел. — Спасибо тебе за всё, — шепнул он, оторвавшись от губ парня, и потёрся носом о его нос. — Прекрати благодарить меня, — смущённо протянул тот. Ему хотелось провалиться сквозь землю, потому как он не считал, что сделал нечто глобальное в отношении Тома. — Билл, я только благодаря тебе смог выйти из того жуткого состояния, открыться и позволить себе жить. Я только сейчас понял, что до этого не жил вообще, хотя сам думал иначе. — Не говори так. Ты во многом помог себе сам, я только был катализатором и не более того. — Катализатор мой, — с нежностью протянул Бауэр и крепко прижал стройное тело к себе, отдавая своё тепло. Хотелось задушить его в объятиях, чтобы сам Билл почувствовал, что творится в его душе, и как сильно колотится сердце от любви. Келлер поморщился, когда его желудок издал голодный звук, а после услышал, как Томас смеётся, обдавая его шею теплом. — Кажется, кто-то оголодал, пока я тут разглагольствовал, — он поцеловал молодого человека в уголок рта и отошёл к холодильнику, открывая его. — У нас осталась китайская лапша и пицца. — Давай всё, — Билл махнул рукой и плюхнулся на стул за столом. — Кстати, я забыл сказать… мне снова прислали букет роз, но на этот раз там была записка с приглашением в ресторан сегодня, на семь часов. Том нахмурился и поставил тарелку с пиццей в микроволновку. — Я иду с тобой, — заявил он тоном, не терпящим возражений. — Я и не пошёл бы один, — хмыкнул Келлер, встав с места и забрав из рук парня палочки и тарелку с лапшой. — М… а ещё, ты заметил, что я больше не курю? Билл внезапно вспомнил, что с началом их отношений вредная привычка перестала давать о себе знать, да и самому вспоминать о ней не очень-то хотелось. Зная неприязнь Тома к запаху табачного дыма, молодой человек стал всё меньше притрагиваться к сигаретам, а потом и вовсе перестал, так как его мысли были заняты совершенно другим. — Если бы я учуял запах никотина, то не приблизился бы к тебе даже на метр, — усмехнулся Бауэр, обняв Билла со спины и невесомо прикоснувшись к ней губами. — Конечно, заметил, — шёпотом закончил он, отчего парень в его руках вздрогнул, покрываясь мурашками. — И на этот раз я говорю тебе спасибо, — тот погладил Томаса по гладковыбритой щеке и оставил на его губах долгий поцелуй. Завтрак прошёл в расслабляющей атмосфере любви, которой было пропитано абсолютно всё. Молодым людям даже не требовались слова — они общались взглядами, улыбками, прикосновениями, беспричинным смехом. В таком темпе прошёл бы и весь остальной день, если бы Том не предложил сходить в тренажёрный зал, чувствуя потребность в нём. Билл был совсем не против, поэтому конфисковал у него спортивную одежду, как в прошлый раз, и пообещал, что сейчас обязательно пробежит все десять километров и даже не запыхается. Спустя два часа они уже отдыхали дома, дурачась и смеясь, а затем долго целовались, утопая друг в друге.* * *
На город давно опустились сумерки, а от мокрого асфальта после кратковременного дождя отсвечивали огни улиц. — Меня так колбасит, твою мать, — едва не трясясь, протянул Билл, смотря на вход в тот самый ресторан, куда его пригласил тайный поклонник. — Спокойно, я же с тобой, — Том взял его руку в свою тёплую ладонь и привлёк к себе, прижав на несколько мгновений. Обниматься в машине было дико неудобно, поэтому они быстро отстранились и, переглянувшись, покинули автомобиль. Ресторан в центре Берлина встретил их роскошным залом, множеством людей, одетых в вечерние наряды, и вежливым персоналом. Им даже стало неловко оттого, что на них была совершенно обычная одежда, вроде джинсов и кожаных курток, но они и не планировали задерживаться здесь надолго. Быстро вспомнив о цели своего визита, Келлер осмотрелся и нашёл тот самый столик, номер которого был указан в записке — якобы именно там его будут ждать. Он потянул Томаса за собой и, подойдя к столику, оторопело уставился на знакомое лицо сидевшего за ним молодого человека. Собственно, Бауэр стоял с идентичным выражением лица и не знал, чего ему хочется больше — поскорее оказаться дома или приложить парня лицом об асфальт. Немая сцена продолжалась бы ещё целую вечность, если бы Билл не отмер и не начал говорить: — Патрик Новак, чтоб я сдох, а, — нервно усмехнувшись, произнёс он, не веря своим глазам. Перед ним действительно сидел тот самый Патрик Новак, не дававший им покоя всю университетскую жизнь. — Томас, и ты здесь! Не думал, что вы ещё дружите, — наигранное удивление и полное игнорирование объекта своего обожания раздражали до зубного скрежета. — Присаживайтесь, — холодный взгляд голубых глаз указал на пару стульев за столиком. Молодые люди сели, едва находя в себе силы двигаться и вообще адекватно соображать. — Что тебе нужно от меня? — ровно спросил Билл, всматриваясь в абсолютно равнодушное лицо с острыми чертами, но парадоксально милыми ямочками на щеках. — Хороший вопрос, — Патрик изобразил задумчивое выражение лица, — но мне нужен ты. Неужели не ясно? — Так, давай разберёмся на берегу, — начал Бауэр, отодвигая от себя тарелку и столовые приборы, — мне абсолютно плевать, чего ты хочешь, но по-хорошему прошу: оставь Билла в покое, — внимательно вглядываясь в лицо Новака, закончил он, надеясь быть услышанным. — Билл, угомони своего телохранителя, — съехидничал тот, криво улыбнувшись, но столкнулся с пронзительным взглядом карих глаз напротив. — Нет, он всю жизнь будет защищать твою задницу, что ли? Или, может, она тоже ему нравится? Томас было дёрнулся, чувствуя, что ещё секунда, проведённая в одном помещении с этим человеком, и он разнесёт всё к чёртовой матери, но был остановлен прохладной ладонью, сжавшей его руку под столом. — Послушай, если ты хотел сделать мне приятно — увы, тебе не удалось. Я чуть не обосрался, когда получил последний букет. Думаешь, это прикольно? Оригинальный способ выразить симпатию? Ни черта подобного. Если бы я был действительно тебе интересен, а не только моя задница, ты бы сделал всё, чтобы я относился к тебе хотя бы нейтрально. А так, ты получил только ещё одну порцию неприязни и вряд ли уже сможешь реабилитироваться. Я не хочу каким-либо образом взаимодействовать с тобой, даже сталкиваться на улице не хочу. Мне было достаточно твоих издёвок в универе, а теперь ты заявил о себе спустя три года, когда в моей жизни могло произойти всё что угодно и хочешь, чтобы я был с тобой. Смешно. Я не желаю участвовать в этом театре абсурда. Займись своей жизнью и найди себе другой объект вожделения, — Келлер выдохнул, глотнув воды из стакана на столе. Он так и не отпустил руку Тома, поэтому, поднявшись со стула, потянул его за собой. — Не смей приближаться к моему дому и моей семье. Если мне придёт ещё хоть один веник от тебя, я не знаю, что сделаю с тобой, — выплюнул он напоследок и поспешил ретироваться из ресторана. Уже сидя в машине, Билл часто дышал и не мог прийти в себя. Он никак не ожидал, что загадочным анонимом окажется человек, который в течение трёх лет больше всех цеплял его и всячески подкалывал, не фильтруя свои шутки. Находиться рядом с ним было противно до тошноты. — Ты как? — обеспокоенно спросил Бауэр, положив ладонь на бедро молодого человека. — Нормально, — тот откинулся на сиденье и тихо рассмеялся. — Твою же мать, это просто немыслимо. — Поехали домой, пошёл к чёрту этот Новак, — презрительно произнёс Томас, заводя мотор и трогаясь с места. В мыслях против воли всплыл их с Биллом диалог в машине по пути в Гамбург, когда они вдруг вспомнили Патрика, пытаясь выяснить, кто мог присылать ему букеты цветов. Ирония судьбы убивала и до жути пугала. Они смеялись над этим, а в действительности всё оказалось именно так. Месяц и две недели спустя — Теперь ты свободен? Совсем? — Томас с любопытством заглядывал в глаза любимого, пытаясь что-то прочесть в них и уже активно запускал руки под белую футболку, гладя окрепшие пресс и грудь после активных тренировок. — Пока да, — облегчённо выдохнул Билл. Ему понадобился месяц, чтобы понять, что преподавать английский в группах – это совсем не для него. Беспрерывное общение с таким количеством людей три раза в неделю стало для него испытанием, которое он не прошёл. Индивидуальные занятия казались куда более спокойными и менее стрессовыми. — М-м-м, а можно записаться к вам на индивидуальные занятия? — лукаво протянул Бауэр, целуя уже немного загоревшую кожу шеи и вдыхая едва слышимый запах парфюма. — Ты же ещё недавно хотел таскать меня на все свои деловые встречи с иностранцами и заграничные поездки? — Я буду рад совместить и то, и другое. — Томас, вы абсолютно бессовестный человек, — нарочито строго произнёс Келлер, едва не мурча от приятных ощущений. Том тихо рассмеялся. — Люблю тебя, — сказал он прямо в губы молодого человека и довольно сощурился, словно кот на солнышке. — И я тебя, — ответил Билл, целуя человека, занявшего в его сердце то пустое пространство, предназначенное именно для него. И не важно, сколько понадобилось времени им обоим, чтобы прийти к тому, что было между ними сейчас. Важно было именно то, что происходило в эту минуту. За прошедший месяц почти ничего не изменилось. Томас покончил с человеком по имени Винсент Шварц раз и навсегда. Мужчина был осуждён на пожизненный срок по целому ряду статей, а спустя неделю умер от руки преступника, которого несколько лет назад сам и посадил. Новость, казалось бы, жуткая и шокирующая, но, узнав об этом, Том не испытал ничего... Он не был рад, но и не был огорчён. Жизнь всё расставила по своим местам. Больше всего на свете его волновал красивый брюнет по имени Билл Келлер, которому он торжественно вручил дубликат ключей от своей квартиры и изъявил желание жить вместе. Сопротивляться этому не было смысла, потому как это было почти приказом, но Билл и не думал отказываться. Они жили вместе уже месяц и даже успели поругаться из-за чашки кофе на кухонном столе, которая преспокойно стояла там всю неделю. Словом, у них всё было прекрасно. И, наконец, Георг Листинг, их лучший друг, получивший положительный ответ на вопрос «Ты выйдешь за меня?», стал третьим счастливым человеком в их небольшой компании. Леони стала вдвойне любимой им и не могла поверить, что это происходит действительно с ней. Свадьба была назначена на третье июня, и этот день наступил, казалось, намного быстрее, чем все ожидали… — Кажется, к Стефани подкатывает двоюродный брат Георга, — шепнул Билл, наклонившись к Томасу, который до этого умильно улыбался, смотря на танцующих бабушку и дедушку друга со стороны матери. — Где? — он принялся выискивать взглядом знакомую макушку сестры, которая теперь была тёмно-бордовой, и нашёл её. Рядом с ней стоял симпатичный молодой парень, лет двадцати, чем-то отдалённо напоминающий Георга, но имеющий свои неповторимые черты лица. — Я надеюсь, ты не будешь им мешать? — осторожно поинтересовался Келлер, с опаской глядя на парня. — Если он не будет позволять себе лишнего, — Том красноречиво посмотрел на него, на что тот только закатил глаза, мысленно проклиная братскую ревность, которая была «совершенно естественным» явлением, по его словам. Стефани тем временем заливисто смеялась над чем-то и была явно заинтересована разговором. Через пару минут она двинулась к их общему столику, за которым сидел её хмурый брат. — Мышка, я всё вижу, — предупредил он, натянуто улыбнувшись. — Том, перестань. Мне уже восемнадцать! — возмутилась девушка и, захватив с тарелки пирожное, удалилась. — Что это за аргумент такой, чёрт возьми? «Мне уже восемнадцать», — ворча, передразнивал сестру Бауэр и ещё больше сводил брови у переносицы. — Эй, ворчун, пойдём-ка, что покажу, — заговорщицки произнёс Билл и встал со стула, протягивая молодому человеку руку. Тот состроил страдальческое выражение лица, но повиновался и, взяв тёплую ладонь в свою, позволил вывести себя из гущи танцующих и разговаривающих гостей. Они спустились на причал к морю, которое то и дело выбрасывало воду на песчаный берег. В сумерках небольшой курортный городок выглядел ещё волшебнее, чем днём. Небо было светлым, с поблёскивающими звёздами, причал был освещён маленькими фонарями, а где-то вдалеке были слышны смех и музыка. — Красиво, правда? — спросил Билл, вглядываясь вдаль, где не было видно конца водной глади. — Очень, — Томас всё ещё сжимал ладонь парня в своей руке, после чего привлёк его к себе и сжал в объятиях. Они были готовы стоять так целую вечность — делиться теплом, дышать друг другом, слушать стук сердца, находить губы друг друга для мимолётных поцелуев. Казалось, ничто не способно вывести их из этого равновесия и гармонии, царящей между ними. Любовь внутри, словно вода в море, дрожала и беспокойно билась о берег, даже не думая затихать. Всё у них будет хорошо. Обязательно.Конец