Who I Really Am

Утренее солнце играло на лице Гермионы, заставляя её хмуриться и морщить усеянный веснушками нос. Часы, стоящие на прикроватной тумбочке, показывали восемь утра. Слишком рано для Мионы, которая вернулась в спальню лишь два часа назад. Зима во Франции вступила в свои права, и вся земля была укрыта снегом, словно тёплым одеялом, поэтому Гермионе приходилось тренироваться в крытой части стадиона. Там было не намного теплее, но согреваюшие чары отлично пригодились. Спустя пару-тройку безумных ночей, за которые гриффиндорка расплачивалась синяками на теле и тёмными кругами под глазами, Гермиона стала более уверено держаться на метле, а так же смогла пролететь несколько кругов вокруг поля. Но несколько кругов это ничто по сравнению с путём, который ей предстоит пролететь. Гермиона всё ещё не могла поверить в то, что она задумала. Будучи прилежной ученицей, она никогда не ввязывалась в передряги (по крайней мере, не по своей воле). Но всё же она не могла не признаться себе, что часть её замирала в предвкушении от грядущего приключения. Дотянувшись рукой до своей волшебной палочки, что лежала рядом с часами, Гермиона на автомате прочертила руну, и шторы с тяжёлым шелестом задёрнулись, закрыв лицо гриффиндорки от яркого солнечного света. Решив, что, если она пропустит завтрак и проснётся к обеду, ничего страшного не случится, Миона перевернулась на правый бок и снова провалилась в сон. * * * На обеде Гермиона выглядела весьма помято, что не могло не привлечь внимание других учеников, что с неприязнью смотрели в её строну. Стоит заметить: несмотря на то, что первое впечатление о французских волшебниках у Грейнджер сложилось не самое приятное, большая часть студентов, обучающихся в Шармбатоне, была совершенно обыкновенной молодёжью, ничем не отличающейся от английских студентов Хогвартса. Но большее впечатление, к сожалению, оставляли отнюдь не тихие и спокойные студенты, а именно те, кто портил Гермионе всё обучение. Типы вроде Филиппа, или та же Анастези. Но за что Гермиона и была благодарна Шармбатону, так это за такую чудесную подругу, как Женевьева. За эти несколько месяцев Грейнджер действительно привязалась к Джен и не представляет, что будет делать без неё в Англии. Разумеется она не собирается забывать про неё! Она планирует написать Женевьеве сотню, тысячу, миллион писем, когда вернётся. Но нужны ли Джен эти письма? Ей ведь легче и лучше, если Гермиона рядом с ней. Как ни крути, Грейнджер была непоколебима в своём желании сбежать из Шармбатона, и никакие уговоры не смогли бы её переубедить. Даже сейчас, сидя за столом, тыкая вилкой в тушёные овощи и широко зевая, Миона продумывала мельчайшие детали своего плана. У неё было несколько галлеонов, которые должны ей пригодиться, чтобы приобрести телепорт. Так же она уже выяснила у одной второкурсницы, чей брат работает в пабе у Переулка Лилий, как легче туда добраться из здания школы, не упоминая, каким именно способом она будет добираться. Допив ароматный чай, Гермиона отправилась в свою комнату, где ей предстояло сделать самую лёгкую часть плана — собрать чемодан. * * * Когда над Шармбатоном сгущались сумерки, а все ученики готовились к праздничному вечеру в главном зале, Гермиона и Женевьева тихо крались по коридору около северной башни, чтобы добраться до склада с мётлами. Гермиона шагала впереди, держа перед собой палочку и освещая дорогу, а Джен шагала за ней, левитируя багаж Грейнджер. — Миона, я понимаю, что спрашивала тебя уже сотню раз, но я всё же не могу не задать этот вопрос снова: ты уверена, что хочешь улететь? — спросила Женевьева напряжённым тихим голосов, воровато озираясь по сторонам. Услышав вопрос, Гермиона еле сдержала закатывание глаз и свой резкий комментарий, ведь ей совсем не хотелось ссориться с Женевьевой в их, возможно, последнюю встречу. Вместо этого она спокойно, но твёрдо ответила: — Да, Джен, уверена. И сколько бы ты не задавала этот вопрос, ответ будет тем же, — сказала Грейнджер, и её слова эхом повисли в коридоре, а за её спиной был слышен резкий и разочарованный выдох Женевьевы. До склада они добирались молча. Наконец, перед их глазами появилась деревянная дверь, и Гермиона облегчённо вздохнула. Вот он — её последний рывок. Она выставила палочку вперёд и, направив её на замочную скважину, чётко произнесла: — Алохомора! Дверь предсказуемо отворилась, и Гермиона взяла в руки уже привычный «Нимбус». — Ты ведь знаешь, что это буквально похищение школьного имущества? — лукаво, но всё ещё немного грустно произнесла Женевьева. Гермиона сдула вьющуюся прядь со лба и усмехнулась. — Брось, Джен! Если тебя так волнует эта метла, можешь призвать её утром обратно. Домой я её брать точно не буду. Женевьева лишь хмыкнула, но промолчала. Да, беседа у них сегодня явно не клеилась. Гермиона в это время крепила чемодан к метле, используя как и специальные ремни, так и парочку надёжных заклинаний — так, для перестраховки. Даже несмотря на то, что её руки дрожали, а в животе скручивался узел от напряжения, в глазах всё равно были заметны искорки азарта от предстоящего поступка. Вот и её гриффиндорская сторона показалась! Джен же в свою очередь лишь молча стояла в стороне и наблюдала. На её лице можно было прочитать тоску. Ей ведь только стало казаться, что её жизнь налаживается. У неё появилась новая подруга, которая прекрасно понимала её, а иногда даже защищала от нападок. Да, они не успели превратиться в лучших друзей или обрести дружбу на всю жизнь. Но Женевьева быстро привязывалась, ведь в её жизни было немного людей, с которыми она имела близкие отношения, не считая родителей. Кроме Гермионы у Джен был только лишь друг по переписке, который, как и Гермиона, тоже был из Англии. И всё. Больше никого. А Женевьеве так не хотелось терять Гермиону, что она была готова почти на всё. В её голове даже появлялись мысли о том, чтобы сорвать план Мионы. Но как только в её голове появлялись такие идеи, она сразу отметала их и ругала себя. Если Гермиона хочет уйти — это её право. И Женевьева не в праве её держать. Утонув в собственных мыслях, брюнетка и не заметила, что Гермиона уже закончила с багажом и креплениями и была готова оседлать метлу. Пришло время прощаться. — Эй, Джен, — позвала её Грейнджер, — не грусти без меня, ладно? Я обещаю, что буду часто тебе писать. Честно-честно! Эй, ну ты чего? — спросила Гермиона, заметив слёзы на глазах Женевьевы. — Пожалуйста, не плачь. Мы ещё обязательно встретимся, я тебе обещаю! Джен лишь громко всхлипнула и кинулась в объятия Гермионы. — Я действительно на-надеюсь, ч-что у тебя всё будет замечательно, Миона, — сбито шептала Женевьева. — Я надеюсь, что всё, что ты сказала, исполнится. И я так легко от тебя не отстану! — воскликнула она, заставив Гермиону захихикать. — Я тоже буду часто тебе писать! Каждую неделю! — Гермиона снова смеялась и соглашалась. — И знаешь, Миона, я вспомнила, как ты рассказывала мне о каком-то симпатичном рыжем парне, что нравится тебе, — на этих словах Грейнджер перестала смеяться, а её щёки покрылись румянцем. — Вернись в Англию и завоюй его сердце, малышка! Гермиона широко улыбнулась и крепче сжала Женевьеву в объятиях. — Я думаю, он будет сражён моим поступком. — Вот и славно. Гермиона отстранилась и направилась к метле, а когда оседлала её, обернулась и сказала: — До встречи, Джен! И, не дожидаясь ответа, оттолкнулась ногами от земли и взмыла в воздух. Ну что ж, полетели! * * * Примерно через двадцать минут полёта истерика Гермионы прекратилась, как и порывы повернуть обратно и остаться в Шармбатоне, лишь бы только не лететь на такой высоте. Но Грейнджер собралась и почти перестала нервничать, только крепко, до онемевших пальцев вцепившись в рукоятку метлы, всматривалась в освещённый мелкими огоньками, что являлись фонарями, путь. Морозный ветер обдувал её лицо, едва не сдувая с неё шапку. А ещё ужасно хотелось кричать. Она не могла поверить, что действительно решилась на это. Ну что таить, она правда гордилась собой. И вот среди огней ночного города Гермиона, наконец, заметила яркую вывеску паба. «Перед трансгрессией нужно выпить чашку горячего шоколада, чтобы согреться», — решила она, надавливая на рукоятку метлы, заставляя её опускаться вниз. И вот Грейнджер спрыгнула на онемевшие от холода ноги и с облегчением выдохнула. Худшая часть позади! Она оставила «Нимбус» в кустах, а сама, стуча зубами и потирая замёрзшие пальцы, зашагала в сторону уже знакомого паба. Когда дверь открылась, Гермиона услышала приятный звон колокольчиков и улыбнулась. — Bonjour! Puis-je commander un portail à Londres? [Здравствуйте, могу ли я заказать портал до Лондона?] Молодой паренёк со светлыми волосами, что протирал стойку, почему-то не используя магию, приветливо улыбнулся и ответил: — Bien sûr! Le portail vers Londres vous coûtera seize galions. Veux-tu autre chose? [Разумеется! Портал до Лондона обойдётся вам в шестнадцать галлеонов. Желаете что-нибудь ещё?] — Une tasse de chocolat chaud, s'il vous plaît. [Чашку горячего шоколада, пожалуйста.] — Quarante-cinq shekels. [Сорок пять сиклей]. Расплатившись за всё, Гермиона присела за столик у окна и маленькими глотками, чтобы не обжечься, пила своё любимое лакомство. Она обернула свои окоченевшие пальцы вокруг чашки и часто втягивала приятный аромат шоколада носом. Когда от шоколада в чашке почти ничего не осталось, молодой человек, что стоял у кассы, подошёл к её столику и положил на него старую потрескавшуюся брошь. — C'est un portail universel. Donc, vous devez ruminer l'endroit où vous voulez aller. Sinon, vous pouvez vous déplacer n'importe où dans le monde. Je recommande également que vous vous levez de la chaise pour éviter les blessures. Le portail fonctionnera dans dix minutes. Je te préviens. [Это универсальный портал. Поэтому вам нужно обязательно вслух произнести место, куда вы хотите попасть. Иначе вас может перенести в любую точку планеты. Так же я рекомендую вам подняться со стула во избежание травм. Портал сработает через десять минут. Я вас предупрежу.] Гермиона на это лишь устало кивнула и поблагодарила паренька. Она наблюдала за кружащимися снежными хлопьями и смаковала последние остатки шоколада, когда парень окликнул её. — Temps! [Время!] Гермиона поблагодарила его и, не задумываясь, назвала название места, в которое она больше всего сейчас хотела попасть, где она очень хотела очутиться в этот сочельник. — Нора! Она едва успела ухватиться за свой чемодан, как её ослепила вспышка света, а в животе словно подцепили крюком. Хлопок — и она стоит перед входными дверями в Нору. Она нажимает на дверной звонок, который сама же подарила мистеру Уизли, и долго держит, зная, что её друзьям и семье Уизли понадобится много времени чтобы проснуться. Наконец, Гермиона услышала нарастающий балаган голосов, а её сердце взволнованно подскочило, когда она услышала голос Фреда. Хотя она тут же отдёрнула себя, услышав бурчание миссис Уизли, которая принялась открывать дверь. Гул голосов резко стих, когда жители дома увидели, кто стоит за дверью. Растерявшись и совершенно не зная, что сказать, Гермиона выпалила: — Я сбежала из Шармбатона. Сюрприз? Ещё секунду в комнате сохранялась напряжённая тишина, а после будто кто-то проткнул мыльный пузырь — и пух! Вокруг Гермионы образовалась кучка самых дорогих ей людей: даже её родители были здесь, видимо заскучав без дочки дома. И все на перебой задавали вопросы. Грейнджер крутила головой, не понимая ни слова, всё ещё находясь в лёгком шоке. Вдруг её талию обхватили огромные ладони Фреда, и он поставил её на столик в центре комнаты так, чтобы она возвышалась над всеми, и никто её не придавил. — А нука цыц!!! — на весь дом раздался усиленный Сонорусом голос миссис Уизли. — Милая, расскажи нам, что произошло, — тут же мягко обратилась она к Гермионе. Грейнджер глубоко вздохнула и начала свой длинный рассказ, оставляя всех в Норе без сна на всю ночь. Самую прекрасную ночь Сочельника в её жизни. Когда за окном уже начало светать, а из бодрствующих остались лишь Фред, Гермиона и миссис Уизли, Фред подошёл к Мионе, сидящей на её любимом мягком диване и протянул ей на удивление аккуратно упакованный свёрток. Грейнджер непонимающе и смущённо уставилась на него. — Что это? — Рождество, Гермиона. Это подарок, глупая. Гермиона распахнула глаза и хихикнула. — Фред Уизли, ты первый человек, который назвал меня глупой! Фред только усмехнулся, хитро сверкнул глазами и тыкнул Миону пальцем в нос. — Глу-у-у-упая, — протянул он. Но потом вдруг в миг стал серьёзным. — Я действительно счастлив, потому что ты вернулась, Гермиона. И невероятно восхищён твоим поступком, смелостью и смекалкой! Ты правда необыкновенная, и я настолько очарован тобой, что, думаю, мог бы поцеловать тебя прямо сейчас. Гермиона задохнулась от услышанного, а её щёки покрылись мягким румянцем. — Так что тебя останавливает? — Голос Гермионы в конце фразы предательски надломился. Фред удивлённо распахнул глаза и, немедля ни секунды, притянул Гермиону к себе. За окном кружился белый снег, в углу гостиной празднично сияла ель, а по всему дому разнёсся запах имбирного печенья. Это было лучшее Рождество в жизни Гермионы Грейнджер и Фреда Уизли, которые оба получили лучшие подарки. Друг друга. И вязанные свитера от миссис Уизли, разумеется.